Злата Реут
7 детективных историй
– Что? Не она? А кто тогда? – спросил встревоженно Доусон, поправляя круглые очки.
– Этого я не знаю, – сказал Джонсон, уходя от ответа, к которому сам был не готов.
– Но откуда такие мысли? Ее арестовали, улики найдены, у нее был мотив! – сказал с волнением Доусон, немного пролив чая на рукав.
– Я не думаю, что Анна хладнокровная убийца, – спокойно сказал Джонсон.
– Да так на многих не подумаешь, но люди совершают такие вещи. Как бы они не выглядели и какое бы впечатление не производили! Это и есть их способ выживания, они надевают камуфляж под названием «впечатление доброго и адекватного человека». Они хищники, способные одурачить кого угодно, – задумчиво сказал Доусон, глядя в окно в сторону студентов, и погрузившись в свои мысли.
– Да, ты прав. Полиции виднее, но это все настораживает и удручает, что даже в этих стенах молодежь не в безопасности. Мы их предостерегаем от ночных увеселительных заведений, подворотен и сомнительных компаний, а опасность не всегда там, где это очевидное клише, – задумчиво сказал Джонсон.
– Убить и в церкви могут. Не известно, где тебя судьба застанет и какие люди тебя окружают, – быстро сказал Доусон.
– Я уже даже подумываю пересесть с велосипеда на автомобиль! Так безопаснее, – сказал профессор, ловя себя на чрезмерной панике.
– Отличная идея! Советую Шевроле! Езжу уже больше пятидесяти лет только на этой марке, – сказал с хвастовством Доусон.
– Возьму на заметку! – сказал с улыбкой профессор, цены совет коллеги.
Направляясь вечером к велосипеду, профессор услышал звонок мобильного телефона.
– Алло, профессор Джонсон? – спросил голов в трубке.
– Да, это я, – в замешательстве ответил профессор.
– Это офицер, с которым вы на днях общались, вы принесли мне пробирку с кровью, – сказал офицер.
– Да, вы проверили кровь? Она принадлежала убитому? На пробирке были отпечатки? – спросил профессор, чуя разгадку и конец своих сомнений.
– Да, отпечатки вашего брата, Питера Джонсона, – сказал офицер с пренебрежением.
– Вы его арестовали? Вы отпустили Анну? – тихо спросил профессор.
– Нет, мы его не арестовали, кровь в пробирки не убитого, как и отпечатки. Они принадлежат самому Питеру Джонсону. Касательно задержанной, она все еще под стражей, против нее много улик, – сказа офицер.
– Понятно, – сказал профессор спокойно и невозмутимо, но больше уже безразлично.
– Вы потратили деньги бюро впустую отправив нас по ложному следу, – с упреком сказал офицер и бросил трубку.
Профессор стоял на газоне в недоумении. Он подумал о том, что загадка – это не состав темной матери во вселенной, не как формируются галактики или существовало ли что-то до Большого взрыва, не гамма-всплески. Загадка – это события, которые происходят тут, на Земле. Ему стало легче от того, что брат не убивал ассистента. По крайней мере улики так говорили. Та злосчастная пробирка. Но эта история уже разрушила две жизни.
Доехав до дома, Джонсон рассуждал уже о более приземленных вещах, драма не на долго задерживалась в его голове. Думал он о том, допил ли он виски или еще осталось. Имбирный чай не всегда то, что нужно вечером.
Под вечерний виски профессор вспомнил другую историю убийства. В то время, когда профессор сам еще был студентом первокурсником, пропали две девушки с его курса. Вечером шли домой после матча университетской команды и не дошли. Их тела нашли спустя девять лет. Их останки. В заброшенной хижине в лесу, в семнадцати километрах от места, где их видели последний раз живыми. Причина смерти – удар тупым предметом по голове. Виновного в их смерти так и не нашли. Он хорошо помнил ту историю, и тех двух несчастных. Они были активистками и участвовали в жизни университета. Даже заказали у его матери портрет университетской группы поддержки, в которую сами входили. Миссис Джонсон приезжала в университет и ее окружала большая команда из девчонок. Которые хотели увидеть наброски работы, и каждая давала идеи как она видит готовую картину. Тогда он в шутки даже завидовал своей матери. Ее все любили, она излучала позитивную энергию, как сейчас, модно говорить.
Жаль, что все кончилось плохо. Как для мамы, так и для двух убитых. Газеты тогда пестрили новостями о пропавших. По всей стране такое происходило сплошь и рядом. Сейчас второе дыхание таким старым нераскрытым историям дают блогеры и подкастеры, которые нередко влияют на ход расследования и достают с полок старые закрытие дела, делая их вновь открытыми.
Джонсон посмотрел на полупустой бокал виски в руке, сквозь проходящий свет настольной лампы. Оттенки напитка были разнообразны, от коричневого до медового. Резко его отрезвил телефонный звонок. Звонящим был брат Питер.
– Как у тебя дела? Все поутихло у вас в Университете? – спокойно спросил Питер.
– Разговоры еще ведутся, но мы уже возвращаемся к обычной жизни, – ответил Профессор, немного виновато.
– Не могу поверить, что ты подумал, что я убийца, – сказал Питер с недоумением.
– Всякое быть может, и нормальные люди не держат собственную кровь у себя дома, – ответил профессор, желая оправдаться.
– Я участвую в проекте музея современного искусства и кровь нужна для… – начал Питер.
– Не уверен, что мне это интересно, лучше заминайся проектом для отеля в стиле кубизма, – перебил профессор брата.
– Импрессионизма, – ответил Питер, поправляя брата.
– Именно! Я хочу завтра навестить Анну в тюрьме, – сказал профессор.
– Зачем? Это не лучшая идея! – эмоционально сказал Питер.
– Я хочу с ней поговорить, – настойчиво сказал профессор.
– О чем? Она же даже тебе не нравилась, она пыталась тебя с ума свети! – сказал Питер, не понимая мотивов брата.
– Я сомневаюсь в ее виновности, это главное. Невиновный человек должен быть на свободе. Неважно, что она пыталась мне навредить. Как и неважно мое личное к ней отношение. Это вторично, – сухо сказал профессор, желая пролить свет истины на все происходящее.
– Твое право, но я не понимаю твоего энтузиазма, – скептически ответил Питер.
Увидев Анну, профессор не узнал ее. Она была молчалива. Когда она посмотрела на Джонсона, ее глаза были красные и опухшие, а лицо даже ни на секунду не озаряло подобие улыбки.
– Анна, как вы себя чувствуете? – спросил профессор, осознавая всю глупость произнесенного.
– Как человек который всю жизнь проведет в тюрьме. За преступление, которое он не совершал, – ответила девушка тихим голосом.
– Против вас есть серьезные улики, и мотив у вас был, вы встречались с убитым. И на почве ревности, могли его убить, – сказал профессор, понимая, что это не те слова, которые ожидала Анна. И она уже слышала это от детективов.
Девушка отстраненно смотрела вперед, ее лицо не выражало никаких эмоций.
– Вы и мне хотели навредить, психологически, – продолжал профессор, желая вывести девушку на откровенные признания.
– Я знала, что вы умный и все поймете сами. Это был просто эксперимент. Я учусь на психолога, и мы периодически ставим эксперименты. Чтобы на практике выявить ряд особенностей психики и ментальных заболеваний. Поэтому, психологию толком за науку не считают. Потому что, все что у нас есть – это теория. Или жалкие попытки сделать громкий эксперимент, который даже до конца не доведен. Это я о Стэнфордском тюремном эксперименте. Сейчас я и сама чей-то ходячий тюремный эксперимент, иронично! – сказала девушка усмехнувшись.
– Но мы с вами в силах и этот эксперимент до конца не доводить, – сказал профессор не желая затрагивать ряд спорных этических моментов, которые подняла Анна, говоря о психологии.
– Я сказала, что не убивала его, мне не верят. Мы с ним уже даже не встречались на момент его смерти. Мы разошлись за две недели до этого, – эмоционально сказала Анна.
– Это не аргумент в пользу вашей невиновности. Он, возможно, начал встречаться с другой, вы заревновали и убили его, – выдал гипотезу профессор, прощупывая почву для правды.
– Да, он начал встречаться с девушкой! И я хотела вернуть его. Своими методами, – сказала девушка и коварно улыбнулась.
– Какими? – заинтересованно спросил профессор.
– Мистическими! – сказала раздраженно девушка, надеясь, что профессор сам все давно понял.
– Судя по всему, это не сработало, и вы начали действовать иначе. Он для вас многое делал. Обидно отпускать единомышленника. Он помогал вам в манипуляциях против меня. Расписание, опоздания, моя мать, – сказал профессор, выводя Анну на чистую воду.
– Поэтому мы и разошлись! Сначала он мне потакал. Но потом все пошло прахом. Когда он встретил ее. В отличие от меня, он был любителем распутывать загадки, а не создавать их, – разочаровано сказала Анна.
– Что вы имеете в виду? – спросил профессор, глядя на девушку с еле скрытым презрением.
– Он был помешан на убийствах, точнее на расследованиях, как и его новая девушка, у нее даже есть подкаст касательной этой темы. Они нашли друг друга! Правда ненадолго, – с грустью сказала Анна.
– А вы знаете его девушку новую? – нащупав зацепку, спросил профессор.
– Да, она есть в его социальных сетях. Я рассказывала о ней полиции, они сказали у нее алиби. И она не причастна к убийству и все такое! – сказала Анна, назвав никнейм новой девушки убитого.
Придя в кампус, профессор зашел в кабинет нового секретаря. Девушка сидела за компьютером в массивных наушниках и пристально смотрела в монитор.
Профессор громко постучал, чтобы привлечь внимание занятой сотрудницы. Он испытал неловкость, так как очевидно, девушка была чем-то увлечена, а он планирует отвлечь ее по пустяку.
Девушка, услышав звук стука в дверь резко подскочила, не снимая наушники. Провод наушников с хрустом вылетел из гнезда компьютера, когда девушка вставала.
– О, надеюсь они целы! – сказал профессор, показывая рукой на наушники.
– Должны быть, они часто сталкиваются с таким обращением, – смущенно сказала девушка.
– У вас есть смартфон? Вы зарегистрированы в инстаграм? – спросил профессор, скептически относясь к социальным сетям.
– Да, я же поколение «большого пальца», – сказала девушка, не понимая сути вопроса, подумав, неужели он хочет на нее подписаться.
– Вы не могли бы оказать мне услугу? – спросил Джонсон, протягивая девушке бумажку с надписью shaft-of-light71717, – можете найти этот профиль в инстаграм?
Девушка растерянно посмотрела на бумагу, потом на профессора.
– Зачем вам этот человек? – спросила девушка, сбитая с толку.
– Я хочу задать этому человеку пару вопросов, – сказал профессор, думая о том, что девушка лезет не в свое дело.
– Спрашивайте, этой мой профиль, – сказала девушка, с недоверием глядя на профессора.
Профессор удивленно посмотрел на девушку.
– Вы не упоминали что знаете убитого, вы даже встречались с ним! – удивленно сказал профессор.
Девушка схватила профессора за рукав и затащила в кабинет, закрыв дверь.
– Да, мы встречались пару недель. Познакомились на одном сайте. Мы оба были увлечены расследованиями. Из-за этого его и убили. Я втянула его во все это! – сказала с грустью девушка.
– Но кто? – спросил профессор, желая уже разобраться в этом деле.
– Точно не Анна, она стала жертвой чьего-то хитрого плана, – сказала девушка, прикусив губу.
– Что вы расследовали? – с интересом спросил профессор.
– Больше двадцати лет назад, в городе неподалеку, были убиты две девушки. Затем спустя почти десять лет в хижине в лесу были найдены их останки…
– Зоуи и Ширли, – перебил девушку профессор.
– Да это они, – удивленно и настороженно ответила девушка, – над расследованием этого дела мы и работали. Мы уже подготовили материал на два эфира подкаста, а потом, случилось, что случилось. Но я уверена, убийца находится в стенах этого университета! Мы подобрались слишком близко! Я решила устроиться сюда, чтобы все выяснить до конца, – с вызовом сказала девушка, не сводя взгляд с профессора.
– Вы должны пойти в полицию и предоставить всю информацию, которая у вас есть! – сказал профессор, понимая, что дело обрастает новыми деталями и действующими лицами.
– Что? Нет! Это мое дело, и я доведу его до конца! Мой детективный подкаст становится все популярнее! А когда в эфир выйдет материал по этому делу, я стану еще популярнее! И я расскажу людям историю этих двух девушек! У полиции были десятилетия во всем разобраться. Но они этого не сделали! – решительно сказала девушка.
– Это дело полиции, вы слишком далеко зашли! Косвенно, вы виноваты в смерти человека, если бы вы сразу пошли в полицию ничего бы этого не случилось! Вы не имеете права играть с судьбами людей в угоду вашего блога или что там у вас! – сердито сказал профессор, выходя из себя.
– Полиция не раскрыла это дело! У них много времени и ресурсов! Они потерпели фиаско! Они подвели этих девушек и их семьи! – сказала эмоционально девушка.
– Что именно вы хотели рассказать об этом деле в подкасте? – спросил профессор, скрестив руки на груди, желая снизить градус диалога.
– Мы планировали рассказать о жертвах. Как они жили, чем занимались, с кем дружили. Предисловие, вступление. О том дне, когда они пропали, знакомство с началом этой истории. Во втором эпизоде мы хотели рассказать, когда и кто нашел их останки и кого подозревала полиция, и кого не подозревала, но он мог быть причастен, – сказала девушка.
– Можно больше конкретики? – спроси профессор, желая получить всю информацию, которой владела девушка.
– После матча девушки пошли к местной художнице. А не непонятно куда. Как все говорили. Они пошли забрать готовый портрет, который она написала для них. Полиция знала это, но видимо не придала внимания, так как у женщины была диагностирована шизофрения, и она стояла на учете у психиатра. Ее показания были не точны, женщину опрашивали дважды, и она меняла показания. Полиция сочла это бредом и не стали работать с этой информацией. Так как в суде бы ничего не приняли. Это мы и планировали рассказать во второй части подкаста. Эта художница жива, или нет, неясно, – сказала девушка.
– Почему вы решили, что убийца именно из нашего университета? – спросил профессор, удивляясь что его мать могла что-то знать, но ее не слушали.
– Если бы подкаст вышел в эфир, убийцей мог быть кто угодно, но мы просто записали материал, но еще не размещали его на платформе для слушателей, понимаете? – спросила девушка.
– Слабо, – честно ответил профессор.
– Мы работали над подкастом тут, в этих стенах, за вашим компьютером. Пару раз даже в компьютерном классе. Вероятно, кто-то послушал наши записи, которые еще не вышли и начал заметать следы. В компьютер мы заходили под учетной записью Алекса, поэтому его и убили. Убийца думал, что он работает один над подкастом. Да и голос был его на аудиозаписи, я попросила его озвучить это дело. Я его словно подставила, – сказала девушка, разрыдавшись.
Профессор подумал о том, что его мама уже дважды появляется в этой истории. Может это знак, что пора бы ее навестить. Ответ возможно все это время был рядом. Под носом.
Профессор позвонил брату.
– Неожиданно, ты нечасто мне звонишь! – с сарказмом сказал Питер.
– Помнишь мама писала картину для университетской команды? – спросил профессор.
– Смутно припоминаю, но мне было лет десять тогда, – ответил Питер с любопытством.
– А мама отдавала эту картину? – спросил профессор.
– Да, дело было поздно вечером, – ответил Питер, вспоминая детали того вечера.
– Кто ее забрал? Ты помнишь? – спросил профессор с надеждой.
– Я не знаю кто ее забрал, но я четко запомнил, что сказала мама после того как закрыла дверь передав картину. «Мир изменился, чтобы закадрить двух молодых девчонок теперь достаточно иметь новенький белый Шевроле!». Я тогда еще подумал, что мне обязательно будет нужна такая машина, – усмехнулся Питер, – а зачем ты спрашиваешь?
– Долгая история! – ответил профессор шокированным голосом.
– Я люблю долгие истории, мы редко говорим о маме, давай навестим ее вместе? – спросил Питер, радуясь, что брат позвонил.
– Это хорошая идея, я позвоню тебе позже, – ответил профессор и положил трубку.
Все это время на него смотрела лже-секретарь, которая, замещала Анну.
– Черт возьми, это была ваша мама? – спросила девушка, смотря на профессора неестественно круглыми глазами.
– Мир тесен. Сейчас мы идем в полицию, со всей информацией которая у нас есть, пока мы еще кому-то не навредили, – ответил профессор, поняв кто убийца.
У девушки не оставалось выбора как согласиться.
– О, профессор, хотите сдать с потрохами еще какого-то родственника? – с ухмылкой спросил офицер, ранее проверявший кровь в пробирке.
– Не совсем, – ответил профессор, игнорируя колкости в свою сторону.
Офицер и девушка, жадная до сенсаций, рассказали все полиции. Поверили им или нет было не важно, они свое дело сделали. Если и сейчас полиция будет бездействовать, то может подкаст – это и не самый плохой метод придать делу огласку, хоть и рисковый.
Выходя из левого крыла психиатрической клиники, Питер достал из кармана плаща цвета карамели сигарету и сказал:
– Я рад, что мы вместе навестили маму. Я думаю, она все же отдает себе отчет в каких-то вещах. Но это не справедливо. Как ни крути! У многих родители рано погибают и их физически нет в живых, дети по ним тоскуют. У нас же мама жива, но мы тоскуем о живой, – с комом в горле сказал Питер.
– Да, ты прав, но такова жизнь, – ответил профессор, давно смирившись с происходящим.
– Да уж, любишь ты отвечать развернуло и эмоционально, брат, – с иронией сказал Питер.
– Жизнь не всегда хэппи энд, – сказал профессор, желая подбодрить брата.
– Ну нам грех жаловаться! Анну отпустили, убийцу нашли. Каково тебе, кстати, было обедать много лет за одним столиком с убийцей? – спросил Питер, внимательно глядя на брата.
– Обычно, ничего особенного, деталями Доусон со мной не делился. Хотя сейчас я понимаю, что имел в виду отец, говоря, что с Доусоном что-то не так, – ответил профессор.
– Жалко парня конечно. Мамина картина помогла раскрыть дело, это ее заслуга, – сказал Питер, показывая на окно лечебницы. Почему он не выкинул картину и держал ее все это время у себя дома? Это же улика! – с недоумением спросил Питер.
– Глядя на картину он мысленно возвращался в тот день когда убивал их, так говорят в детективных подкастах и передачах, – ответил профессор, переслушав весь подкаст новой секретарши.
– Да, так говорят, но маму надо навещать чаше, может у нее наступит прозрение и хоть на пару часов мы сможем сновать с ней поговорить, как раньше? – спросил Питер, туша сигарету об урну.
– Будет надеяться, – сказал профессор Джонсон, сев на велосипед и скрывшись за горизонтом.
Любовь не умирает или трактир «Дикие Бизоны»
Любовь движет почти всем в этой жизни. Многие преступления совершаются именно на почве любви, которая, порой, делая всем известный шаг, превращается в ненависть. Любовь способна усыпить разум, отключить его. Не важно, о какой любви речь: к человеку или деньгам. Итог часто один. Какой-то один. Из двух. Жили они долго и счастливо или умерли в один день. Именно «или», почти никогда «и». Но об этом позже, а пока по скоростному шоссе, где-то в прериях, ехал коричневый ретро автомобиль с крышей бежевого цвета. Из салона доносилась эхом музыка Eagles "Hotel California".
– Эта чертова таверна «Дикие Бизоны» все еще не снесена? – сказал мужчина девяноста пяти лет, с желтыми выпирающими зубами в старой коричневой ковбойской кожаной шляпе, показывая рукой, высунутой из окна машины, на обветшалое трехэтажное здание неподалеку с почти стертой нанесенной синей краской на кирпиче надписью.
– Дедушка, я тебе больше скажу! Хозяева хотят вдохнуть в него новую жизнь! Сделать ремонт, еще больше стилизовать под старинную таверну! Сейчас люди любят ретро! Но это будет прям как настоящая таверна, под старину. С гостиницей на двадцать пять номеров и рестораном! А не той забегаловкой, которой он был раньше, – сказал лысеющий голубоглазый мужчина пятидесяти лет, глазами высматривая ближайшую автозаправку.
– Вот ретро! – сказал пожилой мужчина, хлопая по сиденью автомобиля Chevrolet Bel Air Sport Coupe 1956, в котором сидел, – а это – трехэтажная халупа под снос! Хозяева – все еще семейство Нокс? – пробурчал недовольно мужчина в ковбойской шляпе, обращаясь к внуку.
– Да, они! Уже лет сто, наверное. Я думал, в молодости тебе нравилось бывать в «Диких Бизонах». И ты будешь рад, когда его вновь откроют после ремонта. Ты можешь снова посетить это место с друзьями и испытать ностальгию! – сказал внук, расплываясь в доброй улыбке, пытаясь угодить деду.
– С друзьями? Как ты себе это представляешь? Я, кружка пива и доска спиритического вызова умерших? – сказал мужчина с прищуром глядя на внука, – таверны испокон веков были заведениями очень низкого сорта, – тихо сказал мужчина, повернувшись в сторону таверны, плавно скрывающейся за поворотом.
– Никого совсем не осталось в живых? – с немного напускной грустью спросил внук, доставая из кармана потёртый черный бумажник, чтобы заплатить за бензин.
– Не всем отмерено жить до ста трех, как Кирку Дугласу! Хотя, не всегда нужен этот век жизни. Долго нам еще ехать? – спросил мужчина, глядя на ценник на бензин, когда машина остановилась у заветной автозаправки.
– Полтора часа! Зато в долгой жизни есть свои плюсы! Ты едешь навестить свою правнучку. Ты видел, как росли несколько поколений! – сказал с гордостью мужчина, глядя на хмурого деда.
– Да, я очень рад, что проведу у Лоретты неделю! – сказал, улыбаясь мужчина, перейдя на очень мягкий и добрый тон.
– И постарайся пресекать ее негативные высказывания в мой адрес. Все разводятся, мы не сошлись характерами с ее матерью, такое случается постоянно. В этом нет ничьей вины, – сказал мужчина, хмуря брови.
– Она имеет право негодовать и злиться. Я не стану отнимать у ребенка эмоции, какими бы они ни были. Не сошлись характерами! Чушь это все! Ты ушел он жены к официантке на тридцать лет тебя моложе! – с осуждением пробурчал мужчина.
– На двадцать восемь! – поправил мужчина деда, надевая очки авиаторы из-за выглянувшего из-под туч солнца.
– Это в корне меняет дело, – протяжно и с сарказмом сказал пожилой мужчина, – твои дела личного характера меня не волнуют, я просто хочу провести время с Лореттой. А не работать над улучшением твоего имиджа горе – папаши и мужа, – более резко сказал пожилой мужчина.
– Ты прав, я просто хотел сказать, что не все пары живут по многу лет вместе, как ты с бабушкой. Времена изменились. Когда уходит любовь, нет смысла терпеть друг друга, надо жить дальше и искать человека, с которым ты снова засияешь! – блаженно сказал мужчина с улыбкой.
– Пока я вижу только, как сияет на солнце твоя лысина! И скоро, засияет брешь в твоем бюджете после того, как официантка оберет тебя до нитки, – сказал мужчина, иронично улыбаясь и показывая на карман джинсов водителя.
– Кьяра не алчная хищница, ей не нужны мои деньги! Мы рады, что обрели друг друга, и мы счастливы. И она уже не официантка, она инструктор по аштанга-виньяса-йоге. Я же говорил, что мы купили ей студию, где она теперь может заниматься любимым делом, а не разносить кофе для всяких дегенератов, – возмущенно сказал мужчина.
– Время покажет, – сказал пожилой мужчина, понимая бессмысленность дебатов на данную тему.
– А оно уже все показало! Моя бывшая до сих пор одна, значит проблема была не во мне, а в ней! – сказал мужчина, гордясь силой своего аргумента.
– Карделия занималась детьми, они как раз вступали во взрослую жизнь, выбирали профессию, поступали в колледж. У нее были другие заботы, поиски мужчины не были для нее идеей фикс, – сказал дед внуку, глядя на проезжающего мимо велосипедиста в ярко-желтой майке и фиолетовых спортивных шортах.
– Во дает! Тут двадцать пять миль до ближайшего города, стоит жара, а он педали крутит, – сказал удивлённо водитель, тоже обративший внимание на велосипедиста.
– Некоторые не боятся преодолевать препятствия. Включи Dusty Springfield, – попросил пожилой мужчина, желая погрузиться в мир музыки, а не причитаний внука.
В салоне заиграла песня «Son of a preacher man», и оба мужчины погрузились в молчание.
Машина подъехала к светло-голубому дому в викторианском стиле, в скромной версии этого стиля. Такие дома с большими окнами 3D, как бы сейчас сказали, так как за счет архитектуры обзор был не только фронтальный, но и боковой. Дом с виду был небольшой и довольно узкий. Три этажа. На первом этаже располагался гараж. По высоте он шел вровень с парадным крыльцом. Второй и третий этажи были жилыми. Треугольную крышу украшало небольшое прямоугольное окошко.
На крыльцо выбежала худощавая голубоглазая женщина средних лет высокого роста с прямыми светлыми волосами до плеч. Она подошла к пожилому мужчине в шляпе.
– Алрой! Рада тебя видеть! Рада, что ты наконец-то до нас добрался! – сказала женщина, обнимая мужчину и демонстративно повернувшись спиной к бывшему мужу.
– А ты, Карделия, с годами только расцветаешь! – сказал мужчина, улыбнувшись женщине.
– Пройдемте в дом, Лоретта на занятиях, к ужину она вернется, – ласково сказала женщина.
– Я не останусь на ужин, у нас с Кьярой планы на вечер, – с вызовом сказал мужчина, глядя в спины поднимающимся по ступенькам деду и бывшей жене. Но они не повернулись, и лишь Алрой махнул рукой в знак того, что он может быть свободен.
Зайдя в дом, Карделия налила Алрою чашечку черного кофе с сахаром, как он любил.
– А Лоретта даже летом занимается? – с интересом спросил Алрой.
– У нее каникулы. Но она начала ходить на дополнительные курсы программирования. Сейчас одного образования мало, чтобы быть конкурентоспособным на рынке трудовых ресурсов, надо знать все! Это в наше время ценились узкие специалисты. Сейчас же в цене универсалы, – сказала, вздыхая женщина и протянула мужчине прозрачную чашку кофе на блюдце.
– Да, век огромного потока информации в котором и себя потерять немудрено! – сказал мужчина, – а как дела у Дакса? – продолжал он, показывая на большой портрет на стене, на котором была изображена Карделия и двое ее детей: дочь Лоретта и сын Дакс. Их отца на фото не было.
– Он решил летом заработать все деньги мира, его цель – покупка новой машины, – смеясь сказала женщина.
– И где он работает? – спросил мужчина, размешивая сахар в кофе.
– Везде, где есть работа. Они с друзьями ездят по штатам и работают на сезонных стройках, деньги неплохие. Я ему сказала, что ты приедешь. Он пообещал заехать и повидаться с тобой. Как раз будет в наших краях. Ноксы перестраивают «Диких Кабанов», он будет там подрабатывать, – сказала женщина, внимательно посмотрев на Алроя.
– «Диких Бизонов», – задумчиво сказал мужчина, делая глоток черного кофе.
– Ну конечно! Там же ты познакомился с Донной? – спросила женщина с улыбкой.
– Да, мы с женой познакомились там, – сказал задумчиво мужчина.
– Не заведение, а эпоха! Чего там только не происходило. Какие слухи только не ходили. Но память у людей короткая, все уже все забыли. Интересно, они оставят старое название или нет? – спросила женщина с интригой.
– В свое время заведение действительно гремело на всю округу, сорок шестой год, после выхода закона «о занятости» было значительное сокращение безработицы, таверна предоставила много рабочих мест. Название оставят, я уверен. Сейчас такое время, что плохой рекламы не бывает, а старые слухи только подогревают интерес к этому месту. Хайп, как сейчас говорят, – смеясь сказал Алрой, разводя руками.
– Думаешь все слухи – правда? Убийства, смерти, пожар? Ты же был там завсегдатаем одно время? – с любопытством спросила женщина, глядя на мужчину.
– Я стараюсь не думать об этом месте и произошедших событиях в нем. Знаю только то, что, будь Донна жива, мы бы не пошли туда праздновать нашу годовщину, – сказал мужчина, вставая с дивана, – кружку я сам помою.
– Да, двадцать лет она не с нами, рак никого не щадит, – сказала с грустью женщина, – я пока пойду готовить ужин, – продолжила Карделия.
Алрой достал свой планшет и начал листать местные новости: «Возрождение скандально известной таверны «Дикие Бизоны»: гениальный коммерческий ход, или убыточное мероприятие»? «Реновация «Диких Бизонов»: обнажит ли новая стройка старые скелеты?». Новости пестрили только о таверне и сплетнях о семействе Нокс.
Скрипнула входная дверь и в проеме показалась молодая девушка, ростом около ста семидесяти сантиметров, с длинными прямыми светло-русыми волосами. Одета она была в коричневые кеды, прямые голубые джинсы, кислотно салатовый свитшот с синей надписью «TEXAS», из-под которого виднелся воротник белой рубашки. На плече у нее висела массивная сумка.
– Ну что, как там нули и единицы? – спросил с улыбкой Алрой, глядя на правнучку.
Лоретта, увидев родственника, расплылась в белоснежной улыбке и побежала обнимать прадеда.
– Дедушка ты приехал! Дакс тоже приедет на неделе повидаться! Я так рада, что ты поправился, и тебя наконец-то выписали из больницы! А нули и единицы в порядке, помаленьку захватывают мир! – звонко сказала девушка и рассмеялась.
– Да, больница – не самое занимательное место на планете. Жизнь слишком коротка для лежания на больничной койке. А ты еще пишешь статьи в местную газету? – заинтересованно спросил Алрой, глядя на правнучку.
– Уже год ничего не писала, пока мне некогда, но я соскучилась по писательству! Ты привез бинокль? – лукаво спросила Лоретта.
– Разумеется, – сказал Алрой, хлопая по карману своего поношенного пиджака.
Карделия накрыла на стол, и все трое уселись ужинать.
– А какой у прабабушки был любимый фильм с Лореттой Янг, в честь которой меня назвали? – с любопытством спросила девушка, кладя на тарелку салат.
– Она любила все ее фильмы, но «Рэйчел и незнакомец» тысяча девятьсот сорок восьмого года, она посмотрела раз двадцать пять! Думаю, именно это кино было ее фаворитом! – с ностальгией сказал Алрой, отламывая хлеб.
– У нас осенью в университете будет месяц ретро кино, и мы все должны предложить по одному кино, затем из списка будут выбраны двадцать фильмов, которые в итоге покажут, – с энтузиазмом сказала девушка.
– Тогда это кино не подойдет под современную повестку, там женщину взяли в рабство, – сказал Алрой, с театральной неловкостью.
– О, боже! Да, лучше что-то другое, – смущенно улыбаясь сказала девушка.
– Тогда «Дочь фермера», тысяча девятьсот сорок седьмого года, актриса за эту роль Оскар получила, – с победой сказал Алрой.
– Там без рабства? – лукаво спросила девушка.
– Без, но главная героиня устраивается уборщицей к конгрессмену, так что можно под повестку сексизма это кино определить. По вашим современным реалиям было бы идеально, если бы мужчина был дом работником, а женщина – конгрессменом, – сказал, смеясь мужчина.
