Анастасия Максимова
Курсанты – 2
Глава 4. Копылова Маша
Так странно было стоять тут, в строю, на первое сентября. На этот раз наш курс пришел почти что в полном составе и расположился уже не с краю знаменитым «бабским взводом». Нас в том году преподаватели долго так называли.
Особенно учитывая, что у нас действительно был невиданный по меркам юридического перекос в сторону девушек. Аж пятьдесят на пятьдесят. Посмотрела вперед.
Я стояла в строю не в первой шеренге. Куда мне с таким ростом подобная роскошь. Роскошь, потому что, как правило, в середине строя идти было не так удобно. То на пятки наступали, то ты кому-то отдавливала. Зато спокойно.
Частенько бывало, что Михалыч лицезрел в первых рядах нарушительниц. То резинка на волосах не того цвета (не того – это любого не черного), то серьги длинные.
Еще в топе выхватывал ногти накрашенные или наращенные, хвосты вместо гулек. Ну и список периодически пополнялся. Сейчас вот в середине строя каланчой стояла Фальцева.
У нее туфли забраковали, Симон пол-утра орал, куда она смотрела с таким носом острым покупать. Мол, второй курс еще не означает, что можно наглеть. Под раздачу попала и легендарная сумка Дианы.
Почему легендарная, так Михалыч ее уже с ней ловил раз пять, а та упрямо носила в ней вещи. Надо было, мол, с уставным квадратным чемоданом ходить, что мы закупили на первом курсе по две тысячи рублей централизовано.
Но даже я его забросила. Он тяжелый, неудобный и обтрепался порядком. Оно и понятно, за такие деньги. Теперь у меня была внешне похожая, но маленькая сумка-чемодан. Мне Максим ее подарил, как встретил как-то в коридоре, пока чинила в сто пятьсотый раз отвалившуюся ручку.
Макс… Вот кого не хватало. Я тяжело вздохнула. Алена справа сказала, вытаскивая меня из мыслей:
– Никогда не думала, что скажу это, Копылова, но мне не хватает Литвина. Эти все остальные поют из рук вон плохо.
Улыбнулась ей. Еще один карандух на страже последних шеренг. Обсуждать своего парня мне не очень хотелось, тем более что сердце ныло после размолвки и похолодания в наших отношениях. Даже несмотря на горячую ночь недавно.
Щеки покрыл румянец, и, чтобы отвлечься, я сказала:
– Да, если честно, без него и этого его друга в стиле нашего Семы институт какой-то другой.
– Ой, да ладно, без того красавчика-кобеля, что пометил половину дам нашей шарашки, дышать хоть и не так красиво, но все же спокойнее.
Мы засмеялись. Сбоку послышались тоже смешки, и так как-то незаметно разговор приобрел совсем развязные нотки:
– А я вот была бы не против с ним замутить! Там такое рассказывали… Хоть ненадолго, но чтобы сказка пришла и в мою жизнь, с ресторанами и покатушками на тачке, и качественным…
– Тань, да ладно! Там же на месяц максимум!
– А то и неделю… Считай, ставку можно делать. Зато сама на себе заработать можешь.
И снова взрыв смеха. Даже я не удержалась. За этот год девчонки многие раскрепостились, уже встречались с однокурсниками и даже одногруппниками. Несколько умудрились расстаться даже: только нас миновала эта участь. Пока. В нашей группе пар не было.
– Да ладно, Машка же смогла, как тот паровозик, значит, и мы смогли бы!
И снова взрыв хохота, а я покраснела. Наверное, я никогда не научусь держать себя в руках, когда меня обсуждают. Спереди раздался «шепот» Маркевченко на весь строй:
– Да просто Машка достоинство Литвина на всю курилку не обсуждала, как и умение им пользоваться.
Этот взрыв хохота накрыл весь строй. Даже я не удержалась, потому что в том году под конец семестра был жуткий скандал, когда одна из особо отзывчивых дам в третьей группе переспала с одним из звезд нашего института, а потом, решив отличиться, скорее всего, на всю курилку стала обсуждать…
Ну да, подробности произошедшей ночи с таким искренним возмущением. Мол, она-то рассчитывала получить жеребца с потрясающими данными, а не ослика Иа с «хвостиком».
Это был скандал века, и я, хоть раньше краснела как рак при всяких таких подробностях, теперь хохотала вместе со всеми. Парня с тех пор того так и зовут, осликом…
– Дамы, вы место не попутали? Совсем сдурели! Сейчас строевую вечернюю устрою. Там как раз наговоритесь. Часа за два.
Груша возник как черт из табакерки, и веселье стихло. Его очаги все еще отзывались приглушенными разговорами, кто с кем и о чем. Раньше я бы краснела и бледнела от подобного обсуждения, но сейчас как-то привыкла. Это не значит, что пойду в курилку сплетничать, но зажиматься при подобных разговорах точно не стану.
– Маш, ну послушай, это же кошмар…
Алена застонала, поправляя пилотку. Сегодня было жарковато для первого сентября, но мы не жаловались. Горячо не холодно! Но в кителях придется попотеть…
По большому плацу разносилось:
– Любимый юридический, строка в моей судьбе! Значок академический на память о тебе-е-е…
Гимн института такой себе. Но, когда его исполнял Максим, я заслушивалась, а вот сейчас он словно потерял лоск. Вздохнула. Мне бы ему написать сегодня. Если строевую не назначат…
Он звал с ночевкой, а я уже понимала, что это жутко неудобно и мне вставать рано. Квартиру он снял большую и светлую, я бы и сама такую выбрала, но тем не менее была приятно удивлена.
Переезжать туда-сюда, таскать конспекты… Короче, Литвин меня решил измором взять. А я все боялась. Вот как так? Второй курс, мне об учебе надо думать, а еще быть осторожной.
Теперь Максима нет, и просить за меня некому. Все же никто не застрахован от того, что со мной приключилось. Может и повториться. Хотя сомневаюсь, что от сестер Волобуевых.
– Равня-я-яйсь! Смирно! Командирам приготовиться к торжественному маршу…
– Ну наконец-то!
Алена взбодрилась. Ну да, мы уже застоялись. Пока торжественное, ключ, выступления гостей да концерт. И только через полтора часа вот… Пошли строем.
После отпуска было немного непривычно. Все-таки переключаешься знатно. Хоть я и думала все время не об учебе и точно не о строевой. Парни говорили, что теперь нас так мучать ею не будут.
Как выражался Василек:
– Задрачивать первый курс, команда, нас же теперь будут по учебе больше. Так старшекурсники рассказывали.
Все на этом моменте застонали, что, мол, куда уж больше. И так… Хотя мне учиться было легко и в радость. Еще бы преподаватели попались адекватные. А то будут как мистер Сонное Царство.
Или как отец Изворотова. Но его предмет вроде кончился. Теперь там другие по кафедре будут, и вроде как не он их ведет. Не хотела смотреть, как над Андреем издеваются.
Столько всего впереди! У меня голова кругом. Как все успеть? И учеба, и из клуба звонили, уже на репетиции звали, и Максим. Особенно Максим. Какое счастье, что он тоже тут учился и понимает все тяготы и лишения службы.
А то был бы простым студентом и у виска крутил, слушая про наш распорядок. Вообще не понимаю, как девочки с гражданскими встречаются. Хотя это редко. У нас в приоритете курсанты. Наши и военные, их академия по соседству с нашей находится.
Девчонки уже все уши прожужжали про местные дискотеки. Там парням руководство устраивало, и наши дамы туда уже собрались. Чисто из любительского интереса… Конечно же.
Строй двинулся. Мы прошли строго по периметру, повернули налево. Спокойно промаршировали перед руководством после звонкого «И-и-и раз!». А потом встали на свои места, чтобы услышать знакомое:
– Вольно! Начальникам курсов развести личный состав по местам проведения занятий.
Тут же начался гул, все расслабились и заулыбались. Чтобы потом услышать громогласный вопрос Симона:
– Ну что, дамы, а теперь обсудим что такое веселое и кто рассказывал, а?
Я прикусила губу от досады. Походу, начались курсантские выебудни. Надо написать Максу, что у нас как всегда…
Глава 5. Диана Белозерова
– Это нечестно! В том году второй курс во-о-от с такими ногтями ходил, и ничего. А мне за сумку влетает снова!
Я искренне негодовала. Казалось бы, уже не слоны, не желторотики, прошли Крым и Рым! А все туда же. Никаких послаблений. Михалыч по утрам как стоял у КПП, так и стоит.
– Да просто твоя сумка как красная тряпка для всех уже. Ты бы хоть на неделю уставной чемодан достала. А вот я туфли не просто так сменила. Не могу я в уставных ходить! У меня ноги от них в кровь!
Фальцева дюже разговорчивая стала. Раньше молчала как рыба, а теперь вот к коллективу приобщается. Это все стенгазеты. Все места первые мы забираем, Макар даже отходить стал, что-то вроде арт-терапии. Может, самой попробовать?
– Дамы, да забудьте вы уже про этот миф. Пока в этом месте работает Михалыч, не видать нам маникюра, как Васильку красного диплома.
Волобуева подвела черту под нашим спором росчерком пера. Вернее, подначиванием Васильева. Он как-то имел неосторожность сказать, что хотел бы красный диплом. Ну вот она чего-то и привязалась к нему.
– Между прочим, Вика. За меня на экзамены не ходят просить, как за некоторых. И вообще, две тройки на пятом курсе пересдать можно!
Учитывая, что у Вики была своя тройка с первой сессии по истории государства и права зарубежных стран, звучало странно. Но Василек вообще не умел реагировать спокойно на ее подколки.
Кстати о его экзамене. Кажется, я единственная, кто не слышал эту увлекательную историю. Поэтому посмотрела на парня, сделала глазки-блюдца и спросила:
– Василек, расскажи, как сдавал, а?
Он закатил глаза, но я знала, что не откажет. Очень уж он любил всем об этом трепать, но я так и не попала под раздачу ни разу. Многие в группе закатили глаза. Ну извиняйте. Я же положила лицо на кулачки. Мол, внимаю!
– Как-как, у меня была пересдача простая. Окуляр сидел, протирал очки свои в сто диоптрий.
Ну да, препод по информатике у нас был из каменного века. Из каменного века с фетишем по ЭВМ и дискетам. В годы, когда в ходу флешки и диски CD-RW, он получал маниакальное удовольствие от лицезрения курсантов, пытающихся найти дисковод.
– Ну я билет вытащил, а он, представляете, такой же! Вот у меня радости было. Я все боялся, что он спалит контору.
– Да он в этих своих очках только экраны и видит.
– Немудрено, они толщиной пару сантиметров.
– Ага, говорят, Милана из третьей группы ему их на экзамене протереть предложила. Вот он ей пятерку и поставил!
– Милана? Это та, которая запихнула дискету в дорогущий дисковод пишущий, ну тот, что один на кафедре? Я думал, ей там бирку повесили, к компам не подпускать!
Хор голосов и ржач с задних парт перебил рассказ, но Василек оказался вполне себе не против. Он, наоборот, поддержал историю про эту Милану, тупую как пробка, судя по рассказам.
Дальше разговор пошел вокруг баек про контру. Мне стало неинтересно, и я махнула рукой. Ну не фанатка я компьютерных игр. Хоть с преподавателями, хоть с кем.
Обернулась к Вике:
– Когда в клуб пойдем?
Та неопределенно пожала плечами. Ах, ну да, мы теперь без сестры планы не строим. Небось, опять у них перемирие нарисовалось. Целый курс за ними наблюдаю и удивляюсь, как вообще в одной семье могло появиться два таких разных ребенка.
– Не знаю, надо в учебу влиться. Три дня по три лекции мой мозг воспринял критически. Вечером вчера в девять вырубило аж. Перегрев по всем программам.
– Ну, хоть информатики теперь нет.
– И логики!
Тут даже Фальцева встрепенулась. Было у нас такое испытание на первом курсе. Логика. Даже не так… ЛОГИКА. Препод классный. Эдакий пофигист, который всем все поставил, всем все дал списать на экзамене, но то какие это мучения были…
И вот вроде, когда он говорил, все понятно. Чего тут непонятного? Логический квадрат, умозаключения эти самые, но как только голубые глаза впивались в курсантов в поисках ответа…
У меня иногда складывалось впечатление, что он считает нас всех крайне тупыми и прекрасно понимает, что мы, в отличие от него, не понимаем ни черта. Наверно, он внутренне ржал над нашими тщетными попытками хоть как-то объяснить, что происходит.
– Зато профильные предметы пошли! Как вам уголовка?
Про уголовку в нашем институте ходили легенды. Из-за одного преподавателя. Того обожали все. Рассказывали, что на его пары народ ходит даже при смерти, ибо он шикарен, но…
Нам достался не он. Нам досталась странная довольно старая преподавательница со сморщенной кожей и вечно кислым лицом. Она какая-то тут гражданская заслуженная суперпрофессорша. Но я чуть не уснула на ее лекции. Уныло ответила:
– Ничего скучнее в своей жизни не видела. Почему у нас не Синичкин?
– Наверное, потому, что он не может разорваться на сто групп. Он ведет у курсов постарше.
Олег Макаров меня раздражал. Вечно спокойный, такой, блин, в каждой бочке затычка. С Макаром вон сдружился, но, судя по всему, никак не мог найти общий язык с Андрюхой.
То-то и оно, что нефиг было лезть к ним. Я Изворотова понимала как никого. Только совсем туповатые станут лезть разбивать устоявшуюся парочку и компанию. А ему там были не рады, тем более что он явно воспользовался тем, что Андрей тогда напился.
– А я не тебя спрашивала!
Огрызнулась, насупилась, сама себя разозлила. Ну невозможно просто! Бред какой-то. Все совсем с ума посходили.
Пока я раздражалась, в аудиторию зашла задумчивая Копылова. Вот кто вообще хорошо устроился. Сразу видно, что к хорошему она привыкла быстро. Надеюсь, Литвин ее не кинет, эти страдания выдерживать будет сложно.
– Давайте лучше к семинару готовиться. По уголовке она столько задала, что у меня мозг пухнет.
Вика застонала и положила голову на парту. Здесь я была с ней согласна. Но не успела поддержать тему, как из коридора раздались звуки баяна. Аудитория на мгновение зависла, пока Макар не выдал:
– Твою мать, обещал же Симон ему на самоподготовке баян не выдавать!
И нашего командира можно было понять. Как бы хорошо Сема ни играл, он играл слишком часто. Вот и сейчас уже приевшаяся мелодия снова ударила аккордами по нервам. Ну правда, издевательство же!
Василек приложил к губам палец и прокрался на вход. Мы навострили уши и тихо-тихо замерли. Только со стороны раздалось негромкое Андрюхино: «Баян не разбей!». Все застыли в ожидании.
И вот звуки музыки приближались, пока не показался край баяна, а за ним Семен собственной персоной. Но не успел он и шагу сделать, как наткнулся на стул, поставленный Васильком в последний момент.
Баян дернулся вперед, утягивая за собой Сему. Василек поймал его, а баянист повис в воздухе как рыбка, пойманная. Но… Видно, баян был старый. Раздался треск, и вот одна из лямок рвется, а Семен Семеныч с громкими матами летит вниз. Немая сцена, порванный баян и дикий ржач.
Сама смеялась до слез. Давно так не было весело, особенно учитывая, что баянист у нас и так всеинститутская звезда. Эх! Надеюсь, второй курс нам приготовит еще немало таких моментов, а Иванов не станет играть у меня над ухом свои хиты.
Глава 6. Настя Маркевченко
– Пошли, дамы. Покажу вам вашу новую аудиторию.
Груша был просто прекрасен в своей интриганской манере. Он собрал меня, Копылову, Иванову, Белозерову и Фальцеву. Хорошо хоть, додумался Волобуеву не включать в эту бригаду. Из парней нам тоже достались едва ли не самые сливки: Василек, дагестанец, Олег Макаров да Егор с баянистом.
Остальная часть группы отправилась с Николяшей, что своим позитивом вводил их в ступор. Про новую территорию уже вторую неделю говорили, а пока мы продолжали убирать аудитории. Ждали, пока нас сменит первый курс.
Признаюсь, мы были в печали. Потому лекционные залы, что нам достались, вообще кайфово приводить в порядок. Мы по две девчонки делились, а на ПХД все вместе приходили. Одна подметает, вторая моет, и на этом все.
– Лишь бы не туалеты!
Диана повторяла это как мантру, пока мы выходили из корпуса. Первое сентября давно прошло, поэтому на нас красовалась все та же полевка и берцы. Я была согласна на туалет, лишь бы сменить эту адскую обувь.
– Лишь бы не взлетка первого этажа основного корпуса!
Олег был более прагматичен, и я, пожалуй, с ним бы согласилась. Все-таки убирать там, где каждый день ходит руководство, – та еще задачка. Не думаю, что есть более нежеланная территория. Кроме внешки. Но там сезонность тоже не айс.
– Да мне пофиг, лишь бы не на улице метлами махать. Все теплее. А то, блин, как в песне: что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной…
Василек тоже был настроен оптимистично. Хотя он обычно нытик, каких поискать. Знал бы он, что мне мамка говорила… Она, кстати, все никак не унималась. Материнский инстинкт не пропьешь все же.
Кудахтала надо мной, как курица-наседка. Я думала, второй курс немного притупит ее чувства, но нет. Пока так не прокатило. Но я искренне верила, что так оно и будет.
Дальше шли молча. Спустились с третьего этажа, прошли вдоль пятого корпуса, где располагался наш курс с кубриками парней, далее через большой плац, где пара групп слонят с напряженными лицами вышагивали строевую, а потом прошли во второй корпус.
Поднялись на второй этаж, где располагалась бухгалтерия, юристы и учебный отдел. Я пару раз сюда приходила журнал брать. Мы уже повернулись было по коридору направо, как услыхали радостное:
– А мы пришли. Прошу любить и жаловать: взлетка второго этажа второго корпуса. Два туалета в наличии: мужской и женский. Васильев и Макаров за мной, получим на складе боеприпасы, так сказать. А вы пока под руководством Фальцевой изучите объект.
Груша был так весел, а вот мы не особо. Про эти туалеты ходили легенды. Тут царство тетенек из бухгалтерии, и это нечто. Запах, игнорирование просьб не кидать бумагу в туалет и прочие прелести жизни. Я передернула плечами.
За этот год я ко многому научилась относиться проще, но… Но это было жестоко.
– Надеюсь, он пошутил.
Диана стояла ни жива, ни мертва. По ее бледному лицу стало понятно, что она не то что оценивать, она даже заходить сюда не хочет. Как бы все были в курсе, что, если ей приспичит, она в служебный к отцу ходит. А там, как известно, чистота на уровне стерильности.
– Ну, территория как территория. Взлетка первого корпуса на входе действительно была бы хуже. Там Михалыч через раз лично принимает, и сдается мне, еще неизвестно, кто хуже. Он или Куропаткина.
Фальцева, как всегда, спокойно разложила все по полочкам. Ахундов стоял хмурый, но спокойный. Он вообще никак не показал, что волнуется или собирается возмущаться.
Егор молчал. Он вообще часто молчал, словно серый кардинал. Только не решал ничего. Семен был в наряде, но я уже предвкушала его реакцию. Мне почему-то казалось, что там примерно то же самое будет, что с Дианой.
Так мы и стояли, боясь сдвинуться. Чувствовалось напряжение. Я искренне жалела Белозерову, но смысл был спорить? Все же не такое это хорошее занятие, да и руководство не оценит. Как тут принято, и мы зазубрили как «Отче наш» за год: сказано – исполнено!
– Да ладно, тут четвертый курс убирал, меня гоняли в том году как Сидорову козу из этого туалета после пяти.
Алена тоже насупилась. Было видно, что не в восторге, но тем не менее на рожон лезть не будет. Она в этом вся, такая осторожная, хотя уверена, внутри там характер ого-го. Это стало понятно по многим показателям за прошедший год.
Пока мы ждали, рассматривала ребят. Никогда не думала, что после школы меня можно впечатлить коллективом. У нас был крутой дружный класс. Мы до сих пор списываемся, группу свою в ВК сделали, постоянно в аське на связи.
Но тут совсем другое. Я бы сказала, новый уровень доверия. Когда ты с людьми проводишь почти все свое время. Когда вы вместе едите, болеете, хотя об этом отдельно, строевой ходите по ночам и утрам…
– Может, график установим? Давайте так же по две девочки и два мальчика?
Копылова оторвалась от телефона. Она вообще в последние дни очень тихая была. Даже трояк по уголовке заработала, что для нее нонсенс. Но кикимора ее сразу невзлюбила. Прям ужас. Я такое в последний раз видела на паре у Изворотова.
– Я не буду убираться. Нет. Даже не думайте. Я к туалету не подойду на пушечный выстрел!
Белозерова все же решила высказать свое фи. Было не по себе от начинающейся историки девушки. Она могла. Уже бывало.
– Ага, не для того папа доченьку растил?
Васильев начинал закипать. Ну да, соглашусь, повод у него был более чем серьезный. Такой не самый приятный, ведь смысл строить из себя недотрогу. Признаюсь, со всем своим позитивом даже я начинала злиться.
Диана во всей красе уперла руки в боки. У нее волосы выбились из прически, она сверкала глазами. Полевка на ней, ушитая максимально в облипон, едва ли не трескалась.
Тут был повод позавидовать. Так-то я к трем швеям носила по матушкиной протекции. Но… Мне сказали, что это безобразие вообще нереально сделать красивым. А вот на ней сидело круто. Она сказала, что ей мама делала.
– Отлично, тогда Белозерова сегодня с Копыловой первые.
Маша снова оторвалась от телефона и взглянула на внезапно вышедшего с лестницы Грушу. За ним шли парни с коробкой. Оттуда торчали бюджетные средства для унитаза и перчатки. Штук пять банок Пемоса. Диана застыла.
Замначальника курса, очевидно, лишь развеселился такому раскладу. Подобный поворот его точно привел в крайнюю степень удовольствия. Я давно заметила, что Груша частенько ржал над такими, как Диана.
– В общем, я указания дал, а дальше сами. Макаров, за главного. Проконтролируй тут. Как закончите, звони. Принимать буду.
И, подмигнув нам, он пошел в обратную сторону, на курс наверняка. Мы же замолчали, а я осторожно посмотрела в сторону Дианы. Та сложила руки и упрямо заявила:
– Я не стану мыть туалет! Сюда же весь институт ходит! Это самый стремный сортир из всех!
Неожиданно для нас всех из ее глаз покатились слезы. Даже я опешила. Чтобы Диана плакала… Да такого я сто лет не видела. С тех пор как на КМБ она пробежала десятку. Маша тоже растерялась, а Алена поджала губы.
Фальцева… Ну, Фальцева и есть Фальцева. Она пожала плечами и просто сказала:
– Предлагаю заменить тебя, пока ты примешь ситуацию. Все равно убираться будут все, и ты тоже. Но пока…
– Нет.
Все обернулись на Олега. Я смотрела на него во все глаза. Мне показалось, или он смотрел на Диану с толикой неприязни? Да ну нет. Он самый спокойный, самый ответственный. Даже Сохина переплюнул. Маша попытаюсь его урезонить:
– Да ладно, Олег. Пусть сегодня со мной Вероника уберется. Что тут такого. Мы потом между нами девочками все решим…
Но он отрицательно покачал головой. Посмотрел на Диану прямо, откровенно, не стесняясь ни разу. Произнес:
– Потом еще спасибо скажешь. Поверь, через год ты тут убираться одной левой станешь, и ничто тебя в этой жизни уже не смутит. Не станешь мыть с Машей или динамить белые камни – расскажу Груше.
– Послушай, ты, командир недоделанный…
Она встала к нему вплотную. Настолько близко, что я отвела глаза. Терпеть не могла чужие разборки. Чувствовала себя не очень уютно в этот момент. Зато Диана плакать перестала.
Макаров просто кивнул на туалет, демонстративно достал чистящее средство для унитаза, упаковку перчаток и пошел к мужскому «кабинету». В спину ему смотрела Диана, и мне показалось, что у нас в группе появилась пара. Враждующая пара.
