Зульфия Собировна Юнусова
Дети СВО
Уважаемым читателям!
Истории, представленные в этой книге, являются плодом моего воображения и художественным вымыслом. Поскольку у меня нет личного опыта выживания в зоне СВО, всё описанное здесь не претендует на достоверность и не имеет цели оскорбить или задеть моральные, духовные, материальные или иные ценности тех, кто пострадал в этих событиях.
Эта книга посвящается моему отцу, который добровольно ушел защищать безопасность России и своей семьи и погиб при выполнении боевых задач в зоне СВО. Она также посвящается моему двоюродному брату, мобилизованному и погибшему при исполнении воинского долга в той же зоне.
В свои 26 лет я поняла, что значит потерять родителя и остаться без одного крыла. Теперь я больше не смогу летать, как раньше. Несмотря на возраст, в котором я потеряла отца, я, как и все дети погибших участников СВО, стала сиротой. Я впервые ощутила, что такое потерять самого родного человека после матери. Жизнь без одного из родителей становится тяжелее, и я осознаю, что прежней легкости уже не вернуть. Теперь у меня нет уверенности в том, что в самые трудные моменты я могу опереться на обоих родителей. Конечно, мама всегда поддержит, приютит и погладит по голове, но и она осталась без главной опоры в своей жизни – человека, с которым прожила более тридцати лет…
Мой отец с самого моего рождения гордился мной, восхищался моими успехами и, несомненно, был бы горд, узнав, что его единственная дочь написала книгу в его честь. Теперь я обязана увековечить его имя на этих страницах, ведь он так любил читать. Я не вижу лучшего способа признаться себе и всему миру в том, что всегда любила и люблю своего отца, несмотря ни на что. Я бесконечно горжусь тем, что он оказался настоящим мужчиной, который не побоялся отдать свою жизнь за Родину и свободу своей семьи.
Дети СВО
1
Валерия проводила время с подругами в парке возле дома. Трудно было назвать это место парком после множества попаданий снарядов со стороны вражеской армии, но ей всё равно нравилось это место. Здесь прошло всё её детство: прогулки с мамой на санках, походы в садик, когда под ногами шуршала осенняя листва, первый день школы с букетом хризантем в руках. И даже сейчас, после окончания школы, жаркого лета, душераздирающего объявления о частичной мобилизации и всех осенних бед, парк оставался для неё родным.
Она качалась на старых скрипучих качелях, запрокинув голову назад и касаясь земли длинными каштановыми волосами. Закрыв тёмно-карие, почти чёрные, как ночь глаза, она вслушивалась в звуки окружающего мира. Если три месяца назад она вздрагивала от взрывов и бежала в укрытие, то теперь реагировала спокойно. Во время взрывов она вспоминала слова своей покойной мамы: *«Куда бежать с земли, если земля уходит из-под ног?»*
20.11.2022 г.
Её мама, Нина Георгиевна, была учительницей математики и алгебры. В последний год она часто ругалась с мужем, который отказывался эвакуироваться из города. Он был воспитан дедом-ветераном Великой Отечественной войны и стал ярым патриотом России, особенно после присоединения ЛНР и ДНР. После нескольких попыток уговорить его, Нина Георгиевна смирилась и решила остаться с ним, продолжая работать в школе, которая к тому времени опустела на девяносто пять процентов.
Из-за нехватки учителей Нине Георгиевне и двум её коллегам приходилось преподавать несколько предметов и даже убираться в школе. Каждый день, кроме воскресенья, она приходила в школу первой, открывала кабинеты и наводила порядок. Она понимала, что детям, оставшимся в городе, нужны не только знания, но и чувство защищённости. Их отцы были мобилизованы, и семьи остались без мужской опоры. Несмотря на усталость, Нина Георгиевна находила силы заколачивать окна досками, даже на втором этаже, а вечером готовить ужин для себя и дочери.
Так прошло около двух месяцев. Однажды утром, как всегда в 6:00, Нина Георгиевна отправилась в школу. Зайдя в свой кабинет, она услышала звуки военной техники. Подойдя к окну, она увидела машины с вражескими флагами. Быстро задернув занавески, она побежала к двери, но не успела добраться до неё. Снаряды ударили по зданию школы, и она упала.
Валерия проснулась от грохота. Вскочив с кровати, она побежала на кухню и увидела клубы чёрного дыма над школой. Сердце её заколотилось, по телу пробежали мурашки. Мамы не было дома. На столе стояла тарелка с супом – Нина Георгиевна всегда оставляла завтрак для дочери. Но сейчас Валерия не стала есть. Она быстро оделась и выбежала из квартиры.
Спустившись по лестнице (лифт вызывать было опасно), она остановилась у дверей подъезда. Снаружи слышалась военная техника. Валерия медленно поднялась на пролёт между первым и вторым этажами, чтобы осмотреться. Стекла дребезжали. Закрыв глаза, она начала считать до десяти, как учил её брат. В детстве, когда гремел гром, он говорил, что счёт до десяти прогоняет страх. Сейчас это сработало. Досчитав, она открыла глаза, глубоко вдохнула и почувствовала спокойствие.
Через пару минут на улице стало тихо. Валерия вышла из подъезда. Солнце уже освещало город. Осмотревшись, она побежала к школе. Дым от взрывов достиг их улицы, и Валерия прикрыла лицо шарфом. Взрывов больше не было, и она шагала увереннее.
За углом дома, напротив школы, Валерия замерла. Снаряд попал прямо в центр здания, разрушив его почти пополам.
– Мама… – прошептала она, сдерживая слёзы.
Она не знала, сколько простояла так, боясь подойти ближе. Очнулась она только тогда, когда услышала голос одноклассницы:
– Лера, это я…
Валерия обернулась и увидела в глазах подруги сочувствие. Широко раскрыв глаза, она побежала к школе. Одноклассница последовала за ней.
«Ворота открыты, значит, мама уже там», – подумала Валерия.
Подбежав к разрушенной части школы, она начала искать маму среди обломков. Местами ещё горели доски и парты, но опасности для жизни не было. Порывшись в развалинах, Валерия убедилась, что матери там нет. Надежда снова вспыхнула в её сердце.
– Где она может быть? – спросила она себя.
Одноклассница, молча следовавшая за ней, вдруг дёрнула Валерию за плечо и указала на заднюю часть школы, где стены ещё держались. Там, у двери, лежало тело…
Семнадцатилетняя Валерия узнала маму. Она хотела подойти, но ноги не слушались. Сквозь треск горящих парт она слышала тихий плач одноклассницы.
Агония охватила Валерию. Она не могла дышать, грудь сдавило, словно её вот-вот разорвёт изнутри. Ноги подкашивались, и она упала на землю, споткнувшись об кирпичи. Но внутри неё боролась жизнь, шепча, что она должна дойти до матери.
Одноклассница, напуганная её состоянием, легонько била её по щекам, пытаясь привести в чувство. Время вокруг них остановилось. Через несколько минут Валерия пришла в себя и тихо зарыдала.
– Настя, помоги мне дойти до неё, – попросила она полушепотом.
Взяв Валерию за руку, Настя помогла ей подняться. Они дошли до тела Нины Георгиевны и вместе опустились на колени. Боль от царапин на ногах уже не чувствовалась – их сердца сжимала другая боль.
Нина Георгиевна лежала с закрытыми глазами, лицом к потолку. Её щёки, некогда румяные, были бледны. Тело покрыто пылью, сажей и кровью. Снаряд разрушил школу, и обломок потолка убил её мгновенно. Она лежала так, будто просто спала, не успев понять, что навсегда оставила свою дочь сиротой…
2
21.11.2022 г.
Нину Георгиевну похоронили на ближайшем кладбище. Проводить её в последний путь пришли все оставшиеся в городе жители и дети.
Валерия не проронила ни слова за всё время похорон. Даже невооружённым глазом было видно, что в девочке в тот день умерло что-то важное, что давало ей силы и радость. Лишь изредка она поднимала глаза, оглядываясь вокруг, словно ждала кого-то. Возможно, отца, брата или бабушку, которая жила в ста семидесяти километрах от города, в маленькой деревне. Валерия до последнего надеялась, что бабушка жива и её деревня уцелела. Мама ещё после отъезда отца настаивала, чтобы дочь переехала к бабушке до Нового года.
22.11.2022 г.
На следующий день Валерия качалась на скрипучих качелях, запрокинув голову назад и глядя в небо. Никто не знал, о чём она думала, но прежнего блеска в её глазах уже не было.
Родители хотели, чтобы Валерия закончила одиннадцатый класс и переехала к бабушке до окончания войны. Но теперь школы не было, и ей ничего не оставалось, как уехать.
Она встала с качелей и обратилась к Насте:
– Твоя мама сможет завтра отвезти меня в деревню?
Настя сидела на лавочке с Алёной. Девочки одновременно подняли на неё взгляд.
– Не знаю, Лер, – ответила Настя, немного подумав. – Может, поживёшь у нас, а потом уедешь? Мама не против. Она сама предложила.
Валерия знала ответ заранее: она не останется ни у кого, кроме бабушки. Но промолчала. Девочкам и не нужен был ответ – они понимали, что семнадцатилетней Валерии, потерявшей маму и весь смысл жизни, нужен родной человек, а не чужие родители.
Вечером мама Насти позвала девочек к ужину. Её семья, как и многие другие, отправила главу семьи на войну по мобилизации. Мама Насти осталась одна с двумя детьми: десятилетним братом и самой Настей. Она работала медсестрой в местной поликлинике и хорошо знала Нину Георгиевну. Именно поэтому она забрала Валерию к себе.
За ужином мама Насти решила поговорить с Валерией:
– Я могу отвезти тебя к бабушке, Лерочка. Но ты уверена, что в деревне тебе будет лучше?
Валерия ела суп без аппетита, просто потому что понимала: нужно хоть что-то съесть за день. Не поднимая глаз, она тихо ответила:
– Да, уверена. Бабушка ждёт меня.
23.11.2022 г.
На следующее утро Валерия поднялась в квартиру. Жить в одном подъезде с лучшей подругой было удобно, но теперь всё изменилось. Теперь ей было просто грустно. Она попросила Настю остаться дома и пошла одна, чтобы в тишине собрать вещи и попрощаться с домом.
В квартире стояла тишина. Прошло всего пару дней с гибели мамы, но аромат некогда счастливой семьи уже исчез. Семьи больше не было. Это осознание обрушилось на Валерию, и она упала на диван в зале, громко заплакав. Она не плакала с того дня, как нашла маму.
Настя стояла этажом ниже, прислушиваясь к звукам из квартиры. Она представила себя на месте подруги и тоже заплакала. Прикрыв рот, чтобы никто не услышал, она забежала в свою комнату и уткнулась в окно.
Валерия проплакала почти все слёзы, затем глубоко вдохнула и села на край дивана. Она оглянулась вокруг. Ещё вечером она решила: заберёт только самое ценное – вещи мамы и отца. Они жили в двухкомнатной квартире, где родители спали в зале, а дети – в отдельной комнате. Валерия собрала украшения и фотографии родителей в зале, затем пошла в комнату.
Две кровати стояли у стен, а между ними – стол у окна. Валерия села на свою кровать, достала чистый лист бумаги и написала записку:
*«Папе и брату.
20 ноября 2022 года мама погибла от вражеского снаряда. Мы её похоронили на местном кладбище. Сегодня 23 ноября, и я уезжаю к бабушке. Елена Николаевна (мама Насти) в курсе. Мамины украшения и папины часы я заберу с собой. Надеюсь, вы прочитаете эту записку и найдёте меня.
Не бросайте меня.
23.11.2022 г. Лера»*
Оставив записку на кухонном столе, выключив электроприборы и собрав вещи, Валерия накинула чёрную куртку, взяла рюкзак и вышла из квартиры, закрыв дверь на все замки.
У подъезда их ждала мама Насти на старенькой «Гранте». Валерия села на заднее сиденье и сказала:
– Квартиру закрыла, Елена Николаевна. Все продукты я перенесла к вам вчера, так что ничего не испортится. Счета сохраните, пожалуйста. Как вернусь и найду работу, всё оплачу.
Елена Николаевна знала, что оплатит всё сама, но кивнула. Они тронулись.
Выезд из города был свободным, но дорога была разрушена. Валерия смотрела на разбомбленные дома пригорода, где когда-то кипела жизнь. Теперь это была груда развалин.
Через пятьдесят километров они увидели отряд русских солдат. Елена Николаевна с облегчением вздохнула: территория была освобождена.
Через час езды по пустынным дорогам они добрались до деревни. Из сарая доносилось гоготание гусей – значит, жизнь здесь ещё теплилась. Елена Николаевна проводила Валерию до дома бабушки. Дверь была открыта, но внутри никого не было.
– Езжайте домой, Елена Николаевна, – спокойно сказала Валерия. – Я подожду бабушку. Наверное, она в сарае. А вам надо успеть до темноты.
Елена Николаевна обошла двор, но никого не нашла.
– Я завтра приеду проверить, Лер, – сказала она, садясь в машину. – Связи нет, так что я не могу просто позвонить.
Настя выскочила из машины и обняла Валерию так крепко, будто это было их последнее прощание. Слёзы текли у обеих.
– Я буду скучать, Лерок… Мы обязательно встретимся! – всхлипывала Настя.
– Вы же меня не умирать тут оставляете, в конце концов! – с лёгкой досадой сказала Валерия.
– Всё, Насть, пора! – позвала мама, и они уехали.
Валерия проводила их взглядом, затем зашла в дом и села на диван. Ей было странно, что в доме не пахло ничем, но усталость взяла своё. Она даже не успела вспомнить прежние ароматы, когда родители привозили их с братом на каникулы, и уснула, сидя на диване.
3
24.11.2022 г.
Валерия проспала на диване до утра. Солнечные лучи, падающие ей прямо в глаза, разбудили её. Она приоткрыла глаза и взглянула на часы, висевшие на стене между двумя окнами. Было уже почти полдень. Она помнила, что находится у бабушки, но не понимала, почему та до сих пор её не разбудила.
Через пару минут Валерия встала и огляделась. Бабушки нигде не было, и никаких признаков её присутствия тоже. Валерия поняла, что бабушка отсутствует уже несколько дней. Ещё вчера она заметила, что у гусей в сарае давно не было корма. Тревога начала подкрадываться к ней.
Отхлебнув несколько глотков воды из чайника, Валерия накинула куртку и вышла во двор. Она обошла все соседние дома, но никого не нашла. Ни бабушки, ни соседей. Деревня казалась пустой. Очевидно, её либо эвакуировали, либо она подверглась атаке.
Осознав серьёзность ситуации, Валерия вернулась в дом и, словно мешок с картошкой, упала на диван. Она не чувствовала ни страха, ни разочарования. Ей было ясно одно: нужно бежать из деревни.
Полежав и подумав, Валерия переоделась потеплее: надела трико, кофту и куртку. Шапку, майки и нижнее бельё она уже положила в рюкзак ещё дома, так что доставать их не пришлось. В холодильнике не было никаких продуктов, что ещё больше убедило её: бабушку эвакуировали.
Положив в рюкзак кусочки хлеба и печенья, найденные в кухонном шкафу, Валерия помолилась и вышла из дома. Услышав гул гусей, она решила выпустить их из сарая на задний двор, где был небольшой водоём и виднелась осенняя трава.
Когда гуси выбежали из сарая и радостно направились к воде, Валерия решила обойти все дворы и выпустить на волю оставшихся животных. Ей не хватало ещё того, чтобы из-за войны погибали невинные существа, забытые своими хозяевами. Отец Валерии всегда любил животных и учил детей заботиться о них. Именно поэтому она выросла такой чуткой ко всему живому.
Деревня была небольшой, и за час Валерия освободила всех животных. Она была рада, что, помимо гусей, уток и кур, больше никого не нашла. Люди, уходя на войну или спасаясь от неё, не забыли о своих питомцах.
Покидая деревню в три часа дня, Валерия оглядывалась назад. Теперь это место принадлежало курам, гусям и уткам. «Уж они-то не начнут войны», – подумала она с улыбкой.
С энтузиазмом, но с лёгким волнением, Валерия пошла по дороге в сторону города. Однако было уже поздно…
4
Лес вокруг Валерии трещал и ревел от ударов. Ей казалось, что всего за долю секунды с момента, как она услышала свист снарядов, летящих в сторону деревни, она успела перебежать открытую поляну и укрыться под упавшим деревом, от которого пахло гнилыми грибами.
Снаряды летели над её головой, взрываясь совсем рядом. Война шла везде: над ней, под ней, вокруг неё. Валерия сидела под деревом, перестав думать. Она лишь вздрагивала от взрывов. Неизвестно, сколько длилась атака и с чьей стороны она велась, но после последнего взрыва рядом с ней всё изменилось. Мир вокруг заплыл, звуки исчезли. Земля, которая ещё секунду назад крепко держала её, теперь словно затягивала в свои объятия. Валерия упала.
Через некоторое время она очнулась от глухого удара рядом с головой. Открыв глаза, она долго не могла прийти в себя, но заметила, что вокруг ещё светло. Она лежала лицом в землю, вдыхая запах гнилых листьев и травы под тонким слоем первого ноябрьского снега. Первым делом она пошевелила ногами и руками, чтобы убедиться, что они целы. Конечности слушались, и она мысленно выдохнула. Попыталась сесть, но голова закружилась, звёзды поплыли перед глазами, и она снова потеряла сознание.
Когда Валерия очнулась, вокруг была кромешная тьма. Она не могла понять, сколько времени пролежала без сознания. Мобильного телефона у неё не было – мама, боясь военных последствий, забрала его и выбросила после ухода отца. Время они определяли только по будильнику и настенным часам.
Ноябрьский мороз пробирался всё глубже. Валерия попыталась встать. Ноги и руки были целы, но онемели от долгого лежания на снегу. Усевшись спиной к упавшему дереву, она начала массировать ноги, чтобы поскорее встать и уйти. Через пару минут она замерла, услышав автоматные очереди недалеко от деревни. Гуси и утки больше не галдели. «Бедные мои», – подумала она.
Очевидно, в деревне был отряд. Но чей – русский или вражеский? Валерия не знала. Кричать или убегать было нельзя. Она тихо сняла рюкзак, положила его на землю, свернулась калачиком и легла, положив голову на рюкзак.
– Мамочка, помоги мне… – прошептала она в пустоту и тихо заплакала.
Для девочки, выросшей в любви и спокойствии, не знавшей насилия и смерти, но знакомой с основами выживания в лесу благодаря отцу, это было одновременно страшно и смело. В радиусе нескольких километров шла война, а она одна в лесу.
Засыпая, Валерия утешала себя мыслями, что лес ей знаком и она сможет добраться до города. Она надеялась лишь на три вещи: чтобы город был цел, чтобы её не нашли ночью, и чтобы «завтра» наступило.
– Мамочка… – снова прошептала она в темноту и медленно уснула, пока мир вокруг неё умирал.
5
Валерия медленно шла вглубь леса, перебирая онемевшими ногами по скрипучему снегу и мёртвой листве. Ветки молодых деревьев цеплялись за её трико, а она оглядывалась по сторонам, стараясь не наткнуться на самое страшное. «Завтра» наступило, и рассвет был уже близко. В утреннем свете она могла различать силуэты деревьев, но людей пока не видела.
В лесу стояла абсолютная тишина. Настолько тихо, что Валерия слышала, как стучит её сердце. В детстве, во время прогулок, она никогда не замечала такой тишины.
Когда солнечные лучи пробились сквозь деревья, Валерия заметила на рукаве куртки тёмное пятно. Сначала она подумала, что это грязь, но, присмотревшись, увидела засохшую кровь. Сердце её заколотилось сильнее. Она замерла на месте, охваченная тревогой. Её пугала не сама кровь, а то, что она не знала, откуда она. Рука не болела, и единственным объяснением было то, что она повредила голову, когда упала от взрывов на опушке леса.
Валерия, которая до этого спокойно шла, переживая лишь о возможной встрече с врагами или новыми обстрелами, теперь беспокоилась ещё и о своей ране. Она чувствовала боль в затылке, но не могла понять, насколько серьёзно повреждение. Ей нужно было зеркало или телефон с камерой, чтобы осмотреть рану, но ни того, ни другого у неё не было.
Присев на корточки у сосны, Валерия достала из рюкзака кусочки хлеба и попыталась перекусить. Но боль при жевании не дала ей закончить. Она всегда гордилась тем, что не поддаётся панике, – эта черта передалась ей от матери. Сейчас, когда многие на её месте потеряли бы самообладание, Валерия держалась. Даже слёзы, подступающие к глазам, она сдерживала. Плакать было нельзя.
Немного отдохнув, она продолжила путь. К концу дня, когда начало темнеть, усталость взяла своё. Попытки поесть снова закончились неудачей – боль в челюсти и затылке усиливалась. Валерия глубоко вдохнула, пытаясь выдохнуть боль, но вместо этого из глаз потекли слёзы. Боль становилась невыносимой, а ночь – всё холоднее.
Равнинная местность быстро покрывалась ночным морозом, как только солнце скрылось за лесом. Устроившись под полусогнутым деревом, Валерия заметила, что за весь день не слышала взрывов или выстрелов, кроме тех, что раздавались в деревне бабушки. Вспомнив, что мама Насти обещала приехать за ней, она задумалась: следил ли кто-то за её действиями всё это время? Почему её не убили? Были ли в деревне солдаты, пока она выпускала животных? Кто был по ту сторону деревни, когда началась бомбёжка?
Эти мысли крутились в её голове, пока вдалеке она не увидела свет фонарика. В её сторону шёл солдат, но в темноте она не могла разглядеть, кто это. Внезапно за её спиной раздались выстрелы. Валерия замерла, пытаясь удержать дыхание. Закрыв уши руками, она зажмурила глаза, поджала ноги и закричала.
6
– Не кричи, эй! Это свои, свои… – полушепотом успокаивал Валерию охрипший мужской голос.
Валерия перестала кричать, но руки от ушей не убрала. Страх от выстрелов парализовал её.
– Ну, вставай, девочка. Откуда ты вообще здесь взялась? Че тебе дома не сидится? – ворчал мужчина, пытаясь поднять её за руку.
Ощутив какое-то спокойствие, Валерия открыла глаза, но ничего не увидела. Они были зажмурены так сильно, что даже слиплись. Протерев их, она начала различать мужчину, сидящего рядом.
– Давай-ка я помогу тебе встать! Нельзя тут сидеть! Суки уже близко… – продолжал он, постоянно оглядываясь назад.
Увидев автомат на шее мужчины и ножи, торчащие из карманов на бёдрах, Валерия попятилась.
– Вы кто? – еле слышно спросила она.
– Я «Барс». Русский. А ты у нас кто? – ответил он, помогая ей встать.
– Ва… Ой, простите… – споткнувшись о его ногу, она наконец поднялась. – Меня зовут Лера.
– И что же ты тут делаешь одна, Лера? – спросил мужчина, оглядываясь по сторонам.
– Иду домой… А вы?
Мужчина усмехнулся.
– А ты как думаешь? Грибы собираю вот! – подшутил он.
– Простите, глупый вопрос… – извинилась Валерия, пытаясь опереться на дерево. Голова болела всё сильнее. Схватившись за неё, она покачнулась и прислонилась спиной к стволу.
– С тобой всё в порядке? – заботливо спросил «Барс», отодвигая её руку от головы.
– Я упала, и с тех пор она болит. У меня даже зеркала нет, – жалобно прошептала она.
Ночь становилась холоднее. Валерия вздрогнула, и мурашки побежали по телу.
– Постой тут, я сейчас! – приказал мужчина и ушёл в сторону, откуда раньше шёл человек с фонариком, которого он застрелил.
«Хорошо, что ночь и ничего не видно», – подумала Валерия, не желая видеть труп. «Барс» возился с телом несколько минут, что-то ворча себе под нос. Наконец, он направился к ней, пнув труп на прощание.
– Кто ходит с фонариком? – усмехнулся он.
– Это риторический вопрос? – уточнила Валерия.
– Да! Пошли! – велел он и повёл её в обратную сторону.
Конечно, Валерия не до конца доверяла человеку, который появился из темноты, застрелил врага и уводил её в неизвестность. Но душевное спокойствие от того, что рядом кто-то есть, придавало ей уверенности. Она доверила ему свою жизнь и пошла за ним.
Через час ходьбы «Барс» заметил, что Валерия идёт всё медленнее. Она была слишком уставшей и раненой для таких переходов. Он достал рацию:
– База! База! Это «Барс»! Приём!
– Ну что там у тебя, «Барс»? – раздался голос из рации.
– Петуха кончил, нашёл какую-то раненую девчонку. Направляюсь на базу вместе с ней.
– Принято! – ответили ему.
Валерия еле переставляла ноги, держась за солдата. Над их головами начинало светать, и утренний воздух пробирался в лёгкие, давая новые силы.
Вслушиваясь в каждый шорох, «Барс» постоянно оглядывался, иногда замирая и всматриваясь вдаль. В очередной раз остановившись из-за треска в кустах, он осторожно поставил Валерию за спину и достал автомат. Пока он разглядывал кусты, Валерия подняла глаза к небу и улыбнулась. Ничего, кроме серо-лазурного неба и голых верхушек деревьев, она не увидела.
– Идём, здесь никого нет, – полушепотом сказал солдат, поворачиваясь к ней.
Опуская взгляд, Валерия ощутила слабость и покачнулась. Взглянув ему в глаза, она медленно закатила свои.
– Сколько вам лет? – спросила она, теряя сознание.
– Сорок три, – ответил «Барс», чувствуя жалость.
– Сколько ты не ела? – спросил он, но ответа не получил. Валерия падала прямо на него.
Аккуратно поймав её и придерживая голову, он усадил её на землю и снял рюкзак. Порывшись внутри и не найдя ни воды, ни еды, он накинул рюкзак на себя и поднял Валерию на руки.
– Хорошо хоть мин нет в этом лесу! – бормотал он, направляясь к базе.
7
26.11.2022 г.
Когда Валерия пришла в себя, уже был вечер. Она лежала в комнате деревянного дома, где стены были украшены яркими коврами, а потолок побелен в белоснежный цвет. Окна заколочены досками, но свет всё равно пробивался сквозь щели, тускло освещая пространство.
Повернувшись к двери, Валерия вздрогнула. У изголовья сидел тот самый солдат, но в полумраке он казался лишь тенью. Мама Валерии воспитывала её строго, и в семье никогда не матерились. Сегодня Валерия впервые выругалась.
– Тише, тише… – успокаивал её солдат. – Как ты себя чувствуешь?
Валерия заметила, что боль в затылке притупилась и почти не чувствовалась, если не делать резких движений.
– Намного лучше. Спасибо! – скромно ответила она.
– Хорошо. Наш доктор долго с тобой возился вчера. Ты помнишь? – спросил он.
Валерия ничего не помнила и покачала головой.
– Ты просыпалась, но ненадолго. И снова отключалась. Несколько раз, – объяснил он, вставая со стула.
Подойдя к окну, он повернулся к ней и сказал более серьёзным тоном:
– Мне придётся сообщить командиру, что ты очнулась. Не пойми меня неправильно… – он замолчал, словно ему самому было неприятно говорить это. – Как только я выйду, он зайдёт к тебе, чтобы допросить. Не подведи меня… – попросил он, хотя понимал, что она не подведёт. Было очевидно, что девочка не имеет отношения к врагам. Но правила есть правила.
Как только «Барс» вышел, в комнату зашёл мужчина на полголовы выше него. Он взял табуретку и поставил её напротив Валерии. Он был в гражданской одежде, что не внушало доверия, пока он не заговорил:
– Валерия, я задам пару вопросов. Жду честных ответов. Как зовут того, кто только что вышел?
Валерия действительно не знала его имени, только возраст. «А если спросит про возраст, сказать правду или солгать?» – подумала она.
– Он не сказал своего имени, – ответила она, не отрывая глаз от его рук.
– Сколько вас было в лесу? – продолжил командир, слегка наклонившись вперёд.
– Я шла одна. Потом увидела человека с фонариком. Было темно, лица я не разглядела. Потом за моей спиной раздались выстрелы. Это был «Барс», – выпалила она на одном дыхании.
– Ты имеешь какое-нибудь отношение к нашим врагам? – спросил он уже более строгим тоном.
Валерия не поняла сути вопроса, но не стала уточнять. Вспомнив отца, она заплакала и дрожащим голосом ответила:
– Мой отец и брат тоже пошли воевать за Россию.
– Как их зовут? – быстро спросил командир.
– Отец – Савин Николай Александрович, брат – Савин Максим Николаевич, – ответила она.
Командир тяжело вздохнул, быстро встал, убрал табуретку и встал рядом с ней. Его телосложение было атлетичным, а взгляд – пронзительным.
– Я проверю эту информацию и вернусь. А пока отдыхай, – сказал он и вышел, аккуратно закрыв дверь.
Через некоторое время в комнату снова зашёл «Барс».
– Слушай, у нас ужин готов. Тебе надо поесть. Вставай аккуратно, одевайся и ждём тебя к столу, – сказал он.
Валерия уже сидела на кровати, болтая ногами. Кровать под ней скрипела.
– Вроде бы уже двадцать первый век… Четверть века почти прошла, а кровати как скрипели, так и скрипят, – заметила она, не поднимая глаз.
«Барс» улыбнулся и вышел.
Пока солдаты накрывали на стол, двое других сторожили периметр. День выдался тихим. Валерия села за стол между «Барсом» и командиром. Разговоры были короткими, в основном о быте.
Валерия чувствовала себя неловко и долго не могла притронуться к еде. Заметив это, «Барс» лёгко толкнул её плечом:
– Ты чего не ешь? Остынет же. Картошка местная, вкусная. Давай!
Пока они переглядывались, у радиста запищала аппаратура:
– «Чёрный! Чёрный! Я «Сова»! Как слышно? Приём!
Командир, не отрывая взгляда от Валерии, велел радисту ответить:
– «Сова», это «Чёрный»! Слышу тебя хорошо! Приём!
Через мгновение «Сова» ответил:
– По твоему вопросу: оба Савина в наших рядах, направлены на границу. Позывных пока не знаем. Как будет ответ, свяжусь. Приём!
Недоверие в глазах командира начало исчезать. Он широко улыбнулся, показав пожелтевшие от сигарет зубы, и обнял Валерию за плечи:
– Я не сомневался. Благодарю за службу! – сказал он, кивнув радисту.
После ужина Валерия предложила убрать со стола, но командир не разрешил, ссылаясь на её травму. Однако она настояла и помыла посуду вместе с рядовым по позывному «Ветер».
Пока они убирались, Валерия узнала, что его зовут Андрей, ему 25 лет, он из Казани и служит с самой первой мобилизации. Он рассказал, что в их отряде девять человек: командир «Чёрный», рядовые «Барс», «Ветер», «Голубь», «Синий», «Дым», «Волга», «Вождь» и «Пулемёт».
8
В комнате, где спала Валерия, на ночь улеглись ещё трое: командир, «Барс» и «Ветер». Никаких ночных разговоров не было – все быстро уснули. Только Валерия лежала с широко раскрытыми глазами, прислушиваясь к звукам вокруг дома. Иногда она слышала, как кто-то из их команды проходил мимо окна, скрипя снегом и покашливая от холода. Перевернувшись к стенке, она вспомнила о своих родных и уснула. Ночью ей приснился сон, что она встретилась с братом в каком-то городке, раненым и похудевшим. Этот сон она запомнит на всю жизнь…
Утром Валерия проснулась от громкого голоса командира, говорившего что-то в рацию. Через секунду он вскочил с кровати и выбежал из комнаты. За ним последовали «Барс» и «Ветер». Валерия села на кровать, услышав выстрелы с улицы. Спокойствие покинуло её, и она направилась к двери, но не успела открыть её, как в комнату ворвался «Барс».
– Одевайся быстрее. Нужно срочно покинуть деревню! – приказал он.
Валерия в шоке надела куртку, ботинки, взяла рюкзак и пошла за ним. На пороге она увидела тела двух застреленных врагов с вражескими шевронами на рукавах и застыла. «Барс» одёрнул её за плечо и подтолкнул вперёд.
Пока они шли вчетвером в сторону леса, «Барс», идущий позади, шепнул ей:
– Твоего отца нашли. Он в Алексеевке. Позывной «Мирный». Он жив. Ему сообщили о тебе, но… – он замолчал.