A..torCh
Искры, бегущие…
Взгляды ремонтников потупились. Макс тоже не ожидал произошедшего, но сейчас довольно наблюдал, как насмешники переживают внезапный комментарий и вовсе не от того, что они удручены отсталостью технологий. При этом голос из динамиков уверенно продолжал, как будто найдя заинтересованную аудиторию:
– Даже подгружение памяти – это рискованная и неотработанная процедура, так как нейронные связи в коре больших полушарий рассеяны обширно и пересечённо. И на данном уровне точности вероятность нарушения ассоциативных цепочек велика.
После небольшой паузы он добавил, – Пока можно закодить только мозжечок. К сожалению.
– Ага, – выдавил долговязый.
Коллекция микрочипов неуверенно хмыкнула, и тут же была атакована:
– Ты же говорил, что для Системы здесь «глухая» зона! – прошипел долговязый.
М9 миролюбиво подхватил, – Так и есть. Но я в отличие от неё ещё умею читать по губам. Вас плоховато видно с дальних камер из зала. Но зато у вас очень выразительная артикуляция.
– Попадос, – пробубнил заляпанный. И вся компания двинулась на выход.
Первые застопорились, и шедший последним микрочипер налетел на тощую спину. Остальная четвёрка чуть не хором отчеканила:
– Добрый вечер, Михаил Евграфович!
– Здравствуйте, ребята, – руководитель отдела, неслышно подошедший ко входу в зал, приветливо замедлился. Он так же вежливо кивнул последнему поздоровавшемуся, который внезапно обнаружил себя посреди широкого прохода отступивших в стороны нос к носу с М4. И потирая свой ушибленный нос, поспешил догонять остальных.
– Добрый вечер, – добавил Макс, стоявший слева почти внутри зала.
– Добрый вечер, Максим, а ты в какую расчётную группу входишь?
– Я … ээ, ни в какую… заскочил с друзьями переглянуться.
– Довольно мило, что ты ценишь общение вживую. Многие довольствуются проекционным изображением на линзах. Нейроинтерфейс, единое инфополе. Как говорится, всегда на связи – всегда в курсе. А вместе с кинетическим имплантом это вообще … ээ, хиповая штука?
В коридорном динамике что-то хрюкнуло, Макс бросил туда взгляд с подозрением, потом на М4 с неловким умилением и попытался подстроиться:
– Типа того. Страшно удобно. Сами знаете, Михаил Евграфович, но не у всех же он установлен…
Внезапно он спохватился, что выдал ориентир своего появления здесь, и захлопав глазами, открыл рот, чтобы что-то спешно добавить, но мозг, не усиленный навороченными технологиями, катастрофически вышибло из состояния равновесия, и только чипированный мозжечок после пары секунд паузы услужливо закрыл ему рот.
– Куратор станции может себе такое позволить, т.к. его интеллектуальные показатели значительно превышают требуемые пороговые значения, – снова вступил в разговор М9, ровно отчеканив это из динамика.
М4, рассеяно наблюдавший панику Макса, просветлев, поддержал:
– Ну, да, Ваисий – редкий сотрудник, который может себе это позволить. И это его принципиальная позиция. Не то, чтобы я одобряю консерватизм, но в некоторой степени это мотивирует его вкладывать больше сил в работу над проектами.
– Поэтому его и выбрали первым дежурным над экспериментальной автономной разведывательно-исследовательской станцией, – М9 сказал это со свойственным коридорному динамику посредственным звуком, но Максу в очередной раз за вечер показалось, что в формальной фразе проскользнули какие-то интонации.
– Но он не единственное исключение… – продолжил было динамик. Макс инстинктивно глянул на подвешенную в коридоре под потолком звуковую коробку, в то время как М4 неуловимо моргнул на что-то в проекции на линзе, и голос оборвался. Как раз когда перед ними затормозила группа сотрудников, двигавшихся на выход из зала. Первые из них с досадой кинули взгляды на неожиданное препятствие, которое программа не смогла обойти, но, узнавая руководителя, каждый тут же менял взгляд на сдержанный. А пара человек невпопад выдала явно заготовленные фразы:
– Михаил Евграфович, завершилось долгожданное моделирование по тесту операционки чипов. Обновление в ближайшее время.
– Добрый вечер, можно ли обсудить с Вами новые данные?
М4 сперва чуть кивнул, а затем покачал головой:
– Сегодня не получится. Мы должны подвести итоги отбора нового дежурного Станции. Миссия должна вылететь уже скоро. Когда мы определим его, и он или она сможет приступить к финальной подготовке, то уже переключимся на следующие вопросы.
Они с Максимом расступились, аккуратно освободив проход. Макс вплотную прижался спиной к краю стальной створки, почти целиком утопленной в щель стены, заодно озираясь по рабочим местам в зале. Но несмотря на конец дня многие полупрозрачные экраны ещё рябили диаграммами и таблицами, так что дальние ряды были совсем невидны.
В освободившийся проём автоматически хлынул поток выходящих, при этом на лицах проплывающих мимо проходили эмоции волнения и досады. Кто-то явно хотел задержаться, но не успевал придумать как, и оттого конфликт маршрутизатора и скрытых намерений отражался особенно драматично. Макс пытался сквозь толпу высмотреть часть зала на правой стороне. Но народ, видимо, отчаянно не решаясь, сбивал маршрутизаторы. И при этом скучивался, толпился, отступал, сталкивался.
Невиданное зрелище, подумал Макс, сервисники такое упустили. Утром они пересекались на встречных потоках, двигаясь к началу смены каждый в свою зону Базы. Расчётных инженеров мало, т.к. это, в основном, задача Сети, и их урегулированное движение едва ли привлекло бы внимание. Они одиночками или по двое, по трое направлялись на верхние уровни, так что их фигурки в синей униформе легко можно было принять за свободно шагающих к рабочим местам. А вот поток рабочих, двигающихся упорядоченными линиями, с выделением полос разной скорости, был торжеством логистики. Основная масса ремонтников в серой форме с крапинками оранжевых контролёров заводских цехов. Аккуратно перестраивающиеся по мере приближения к перекрёсткам коридоров, замедляющиеся у эскалаторов и ускоряющиеся на выходе. Это было похоже на гигантские потоки рыб, которых изредка можно заметить из панорамных окон верхних уровней. Их согласованное красивое движение вполне могло загипнотизировать, когда ровно движущийся рой внезапно менял направление как будто сразу всей массой и, не нарушая плавности скольжения, вырисовывал очередную дугу какого-то неведомого исполинского узора.
Эйлину часто можно было заметить у этих окон в конце смены, выжидающую подобных завораживающих моментов. В мутной воде рыбы заметны только вблизи, а так как они и без того редкость, то тут можно было безрезультатно простоять полчаса. Но зато их появление было сродни чему-то волшебному. Её особенно восхищало, что они-то согласуют своё движение на ходу, без помощи единой Сети, как наши.
Двое последних из толпы, выносимой маршрутизатором, кажется, придумали повод зацепиться для разговора и плавно остановились. Макс приготовился улизнуть в глубь зала, чтобы пройтись между рядами экранов, но в этот момент к нему обратился М4:
– Максим, мне нужно с Вами обсудить проект вашего отдела по… – он замешкался, подбирая слова, – По механическому модулю для работы во внешней среде.
При этом он слегка оглянулся на присутствующих, и они сообразили, что эта тема из секретных разработок. Нехотя запуская курс на общагу, оба стали плавно поворачиваться.
– Извините, Михаил Евграфович, у меня сегодня уже есть планы на вечер.
Пара удаляющихся изменились в лице и, двигаясь ровно и совершенно молча, явно уже чатились, обсуждая нелепую небрежность.
– Завтра смогу подключиться с утра, – продолжил Макс, – Могу я синхронизировать встречу через М9, он ведь имеет доступ к этому проекту?
– Пока нет, но он знает моё расписание. Не забудь только, пожалуйста.
– Я не упущу его из вида, – вступился голос из динамиков за обрамлением прохода, т.к. они уже шагнули внутрь просторного зала. Сперва из левого, в сторону уклоняющегося к рядовым местам Максима, а потом уже из правого, ближе к кабинету руководителя, добавил:
– Если забудет, то напомню ему при выходе.
Михаил приложил ладонь к сканирующему устройству, и дверная перегородка отъехала в сторону. Он прошёл внутрь отсека, который был выделен из внутреннего пространства зала тремя прозрачными стенами, так что только широкое основание трапеции было глухим.
– Можно поставить ему задачу в календарь.
– Но Вы ведь предпочли воспользоваться случаем, чтобы пригласить лично.
Перегородка с лёгким шорохом вернулась на место, и в кабинете сразу воцарилась полная тишина. Шумные обсуждения сотрудников, споры и просто болтовня оживлённого зала с парой десяткой сотрудников мгновенно исчезли, как воздух из разгерметизированной капсулы в открытом космосе. Это ощущение иногда провоцировало неприятный холодок.
– Да, но это произошло спонтанно. Конечно, я всегда предпочитаю возможность обратиться лично, чтобы видеть непосредственную реакцию.
– Я так же.
Звучание кабинетной стереосистемы было гораздо шире по тембру, и не рассеивалось как на широком пространстве, поэтому голос звучал так, как будто здесь же в кабинете стоит или сидит в свободном кресле его собеседник.
Большой экран на глухой стене еле заметно моргнул, включившись, и на нём проявился человеческий силуэт в полный рост. Но только сотканный из множества колеблющихся точек, меняющих размер и яркость как будто облако помех. Голубовато-синее свечение силуэта на чёрном фоне остальной части экрана казалось просвечивающим из глубины за гранью стены.
– Ты ведь можешь общаться и по интеркону, как большинство. Стадия 100%-ного отслеживания уже пройдена, – руководитель склонился над столом, лёгкими жестами вызвав на планшет календарь с линиями проектов. Потом сводки данных по анкетам претендентов на управление Станцией: десятки строк не уместились в экран, а столбцы с числами и символами характеристик по каждому уползали далеко за правый край.
– Благодарю за доверие.
– Это не доверие, это чёткое прохождение ступени тестов, – не задумываясь, ответил Михаил, взяв в руки планшет и переключая варианты расчёта рейтинга. Он произносил это медленно, шагая вдоль длинного стола по левую руку к дальнему боковому окну, не отрываясь взглядом от сводных данных. Силуэт столь же плавно сопровождал его за чёрной гранью справа.
– Понимаю. Это была фраза из обычных в таком случае.
– Да-да, извини, – то есть… – внезапно спохватившись, что так же употребил расхожее выражение, он хотел подобрать что-то более общее, но М9 опередил:
– Ничего, я прекрасно понимаю. И это гораздо лучше для лёгкого общения.
Руководитель обернулся на голос, но остановился в задумчивости, как будто озадаченный пляшущим хаосом синих точек. Силуэт имел неровные очертания, а внутри был абсолютной мешаниной мелькающих дёргающихся пикселей. Можно было предположить, что руки этой расплывчатой фигуры собраны вместе, но различить, сложены они впереди или скрыты за спиной, было невозможно. Мягкий голос продолжил:
– Чёткость коммуникации, связность выстраивания диалогов особенно в эвристическом процессе значительно повышается. От 30 до 54% в зависимости от области знаний, – пауза продлилась пару секунд, и словно продолжая сказанное, он предложил, – Вывести сводные данные по претендентам на мой экран?
И уловив, как руководитель оглянулся на почти опустевший зал, где ещё было несколько сосредоточенных одиночек, а одна группа азартно обсуждала что-то в необъяснимой пантомиме звуконепроницаемой оболочки, добавил, – Могу затенить окна.
– Нет, это не требуется. Сообщи данные по атмосфере.
– Буря охватывает большую часть области по курсу к Станции. Количество торнадо на побережье превышает среднее на 14%, – по сине-голубому силуэту побежали снизу вверх отдельные светло-голубые полосы, – В зоне взлёта пока относительно тихо. Осадки, ветер около 25 м/с.
Последние светлые полосы с разной ритмичностью и толщиной вылетели сквозь очертания головы, – Максим покинул зал, мы согласовали время завтра на 7-30. У вас будет больше часа до официального доклада по назначению нового дежурного на Станции, – и почти без паузы, – Но к планируемой дате вылета ситуация может ухудшиться.
Михаил, спиной опираясь на дальний край рабочего стол, слушал сводку, подперев подбородок левой рукой, локоть которой опирался на правую, сжимавшую планшет у пояса. Он еле заметно кивнул.
– Точность прогноза на плановую дату?
– От 60 до 73%. Спутниковая группировка уже недостаточна, и ещё один передаёт телеметрию со сбоями. Высокая вероятность преждевременного схождения с расчётной орбиты.
– Что ответил зав. полигоном по возможностям усилить тренировочный комплекс?
– Он записал голосовое, включить?
– Нет, просто зачитай, – чуть сгорбившись, руководитель так же медленно, как и вперёд, пошёл в обратную сторону вдоль стола, небрежно опустив на него планшет.
– Это и так уже испытание экстремальными нагрузками, – силуэт плавно сопровождал руководителя, шагая за гранью, и голос распределённый в скрытых динамиках, так же плавно следовал с его стороны, звуча монотонно и чётко, – Ваши ребята не бойцы, чёрт побери. Пара тестовых добровольцев уже и так в больнице. Один с нервным истощением, а другой с переломами. Какого хера вы ещё хотите от них? – руководитель вздрогнул, и оглянулся на силуэт, тот тоже встал, но продолжая говорить, – Они сдохнут либо там, либо тут. То, что Ваисия удалось забросить, это просто невероятная удача. Район Станции крайне труднодоступен, и изначально предназначался под автономное управление, – оба почти синхронно продолжили путь к двери, – А через две недели по прогнозам начинается сезон штормов. В попытке успеть до него мы также рискуем потерять ещё один «альбатрос», а их у нас меньше, чем ваших умников. И если вы готовы угробить своих, то я технику хочу сберечь. И пилота. Предлагаю закинуть отряд мотористов со спецтехникой и сделать хотя бы перевалочный лагерь за горной грядой, а оттуда запланировать переброску на вездеходах.
Михаил, стоя напротив стеклянной двери, наклонился вперёд, упершись в неё лбом, но тут же взял себя в руки и, развернувшись, пошёл, скрестив руки за спиной:
– Надо промоделировать хотя бы укрупнённо, сколько времени потребует устройство промежуточного лагеря и подготовка операции по транспортировке на вездеходах.
– Уже провёл расчёты. Разработка проекта лагеря и подготовка отряда для броска в подходящий район предгорья – от 6 до 8 месяцев. Развёртывание лагеря и переброска оборудования и снаряжения – от 2 до 3 месяцев. Подготовка миссии и тренировочные вылазки на ограниченную дистанцию – от…
– Не надо, – прервал Михаил. И грузно опустился в широкое кресло, – У нас нет столько времени. А скорее всего, и ресурсов.
– Смена Ваисия уже превышена на полгода. Психологическая устойчивость на столько не оценивалась. Можно предложить ему больше проводить в анабиозе.
Руководитель сидел, сфокусировавшись на невидимой точке перед собой, потом свёл пальцы раскрытых рук, как будто замкнув эту точку в клетку. Синий силуэт позади него прошёл вперёд и развернулся на несколько шагов дальше, став в профиль. Он поднял руки перед собой и как будто собрал их в замок, его спокойный голос заключил:
– Но влияние неглубокого регулярного анабиоза на психику так же может быть негативным.
– Нам нужно будет предупредить добровольцев о… максимальном уровне риска.
– Это значительно сузит выборку. И… – по силуэту пробежали снизу вверх волны почти белого шума, – У нас гости.
Робкий стук в дверь внезапно привлёк внимание Михаила.
К стеклянной перегородке с другой стороны прижалась Эйлина, её взгляд был явно взволнованным. Руководитель жестом открыл дверь, и девушка смущённо вымолвила:
– Простите, я спрашивала у М9, можно ли к вам обратиться, но у вас очевидно важное совещание. А я боялась упустить момент, когда вы уйдёте…
– Не исключено, что я пробуду здесь всю ночь. Обстоятельства складываются не в нашу пользу, и возможно совершить выбор будет ещё сложнее, чем мы предполагали.
– Тогда я, наверное, тут, тем более, не к месту, – девушка решительно отступила назад и развернулась прочь. Михаил нагнал её в зале и, легко тронув за плечо, остановил. Эйлина обернулась. Он замешкался, и не сразу взглянув в глаза, проговорил медленно:
– Именно ваша помощь мне сейчас необходима. Вы ведь моделировали расчёт блуждающего курса, прокладываемого по границе атмосферных фронтов. Зона условной стабильности. Мне было совершенно не до разбора этой работы, прошу прощения.
– Ну что вы, её же сразу посчитали почти утопической. И Галактика в итоге моделирования вывела, что недостаточно данных для надёжной оценки. А у нас и так дефицит рабочего времени метеоспутников.
Михаил нахмурился и медленно обвёл взглядом почти пустой зал. Большинство экранов погасли и почти прозрачные поверхности выдавали себя только матовой кромкой. Они как штрих-код накладывались на панораму зала, и в потемневшей глубине подсвечивались только пара участков, где сотрудники явно торопились завершить последние настройки, чтобы запустить фоновые расчёты на ночь. Потерев лоб рукой, Михаил сказал тихо:
– Дальше может не стать и этого. Нам потому и важно запустить добычу на Станции, чтобы обеспечить производство необходимыми ресурсами. И чтобы наладить работу на ней и связь с ней, нам нужно разогнать производство. Мы в петле. И она затягивается.
– Но ведь по сводным данным у нас возобновляемость в пределах нормы?
– Не так, как хотелось бы. Отчасти поэтому некоторые разработки являются секретными, чтобы не выдавать истинное положение дел. Нам нужно попробовать отстроить тот вариант.
Девушка невольно оглянулась на рабочее место своей группы, их экраны уже померкли, войдя в сонное состояние. М4 решительно произнёс вполголоса:
– Нужна трассировка и оценка на ближайшую дату вылета. Я понимаю, что прошу сверх положенного, но эти данные нужно знать уже завтра. К вечеру сделаете?
– Я постараюсь сделать к утру, – бойко заявила девушка.
– Нет, слушай, я не прошу тебя, то есть Вас, – споткнулся Михаил и пока он замялся, подбирая слова, Эйлина негромко, но с силой проговорила:
– Себе же Вы можете позволить работать без сна! Значит и мне запретить не вправе! – она изо всех сил хмурилась, но под конец не удержавшись, улыбнулась заискивающе, и её брови вскинулись тонким изгибом.
Михаил, чуть сжав губы, улыбнулся ей, и кивнул:
– У меня-то и так бессонница. И после трёх электросон на специальном аппарате, так что к трём чтобы духу твоего здесь не было, – строго закончил он.
– Будет исполнено, – Эйлина отдала честь по-военному и развернулась к пультам моделирования. На экранах стен виднелся старинный городской пейзаж, которым она обычно заменяла баннеры чужих моделей и расчётов, чтобы не отвлекаться. Но сейчас в этом не было надобности, и она отключила наложение – среди тёмных экранов было даже спокойнее. М4 окликнул её:
