А. Коляда
Противодействие легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем. Уголовно-правовые, уголовно-процессуальные и криминалистические аспекты
Объективную сторону преступления, как это видно из содержания ст. 174 УК РФ, составляет хотя бы одно из следующих действий с указанными денежными средствами или иным имуществом: 1) совершение финансовых операций; 2) совершение любых иных сделок[31].
Как подчеркивает И. В. Годунов, «…объективная сторона преступления осуществляется в форме совершения финансовых операций и других сделок с денежными средствами или иным имуществом, заведомо приобретенными другими лицами преступным путем. Необходимо установить заведомое знание субъектом того, что он легализует денежные средства или имущество, приобретенные путем совершения преступления. Заведомость означает, что лицо наверняка знало о преступном происхождении имущества со слов других лиц или из любого иного источника»[32]. Дополним, что для признания легализации преступной не требуется, чтобы осуществлявшее ее лицо было в полной мере осведомлено обо всех элементах механизма легализации, достаточно лишь самого факта осведомленности о том, что деньги или иное имущество имеют «преступное происхождение».
М. П. Журавлев и Е. М. Журавлева полагают, что использованное в диспозиции ст. 174 и 1741 УК РФ сочетание «финансовые операции и сделки» во множественном числе «…подлежит ограничительному толкованию, то есть для состава достаточно было совершить одну финансовую операцию или сделку, но в крупном размере»[33]. Вместе с тем дополним, что такая операция должна полностью подпадать под признаки легализации. Например, простое помещение в банк денег, полученных в результате совершения преступления, также является финансовой операцией, но состава преступления, предусмотренного ст. 174 или 1741 УК РФ, не образует.
Рассуждая по этому поводу, С. А. Бажутов указал, что для наличия данных составов преступлений «необходимы не просто финансовые операции и сделки с имуществом, полученным преступным путем, а действия, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, придание им видимости законности»[34]. Здесь можно высказать некоторые возражения, во-первых, первая часть этого утверждения не противоречит второй, ведь финансовые операции и сделки (помимо мнимых) всегда имеют определенную гражданско-правовую цель. И, во-вторых, поскольку речь идет о легализации, такие операции и сделки, если рассматривать их как объективную сторону соответствующих преступлений, всегда направлены на установление гражданских прав или на их изменение в пользу совершающего легализацию, но не на их прекращение[35].
Таким образом, следует признать, что данные понятия в УК РФ выражены весьма неконкретно и не дают ответа на вопрос о том, произошло ли фактическое отчуждение денежных средств или иного имущества.
Существенную помощь в этом плане оказывают положения Федерального закона от 7 августа 2001 г. № 115-ФЗ (в редакции от 2 июля 2021 г.) «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма».
Статья 3 названного Закона содержит понятия, которые не только используются в тексте данного акта, но и приводятся без их раскрытия в ст. 174 УК РФ. К ним относятся следующие: 1) доходы, полученные преступным путем, – денежные средства или иное имущество, полученные в результате совершения преступления; 2) легализация (отмывание) доходов, полученных преступным путем, – придание правомерного вида владению, пользованию или распоряжению денежными средствами или иным имуществом, полученными в результате совершения преступления.
Таким образом, диспозиция ст. 174 (в равно и ст. 1741) УК РФ по сути является бланкетной, поскольку ее применение невозможно без использования понятий, закрепленных в вышеназванном Федеральном законе «О противодействию легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма».
Сравнение положений двух законов позволяет сделать вывод о необходимости их приведения в соответствие друг другу. Прежде всего заметим, что раскрытие понятия доходов, полученных преступным путем, через определение того, что они были получены в результате совершения преступления, по сути является синонимизацией. Вместе с тем использование термина «доходы» и того, что они были получены в результате совершения преступления, нам представляется более удачным и с семантической, и с юридической позиций. Также в диспозиции ч. 1 ст. 174 УК РФ слова «совершение финансовых операций и других сделок» следует заменить более емкими словами «совершение операций с денежными средствами и иным имуществом».
Целью данного преступления, как полагает Н. А. Лопашенко, является именно легализация денег или иного имущества, поскольку об этом свидетельствует само наименование ст. 174 УК РФ[36]. По мнению Г. А. Тосуняна и А. Ю. Викулина, диспозиция ст. 174 УК РФ является лишь определением понятия, которое вынесено в название данной статьи, т. е. определением понятия «легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем», или, иными словами, тем, что законодатель понимает под легализацией указанных средств[37]. А. Н. Ляскало пишет, что целью легализации является отмывание преступных доходов[38].
Вместе с тем представляется, что легализация – это не цель, а средство достижения преступной цели, тогда как самой целью легализации является последующее использование данных денег или ценностей в гражданско-правовом обороте.
Особо наглядно данная цель проявляется в случаях, когда осуществляется незаконный оборот наркотических средств, за что оплата осуществляется в биткоинах, а впоследствии они через банковскую систему превращаются в «обычные» деньги и обналичиваются[39].
Таким образом, целью легализации (отмывания), как это обозначено в ст. 174 УК РФ, является «придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению денежными средствами или иным имуществом». Само понятие «придание правомерного вида» не совсем конкретно, оно представляет собой оценочную категорию. Представляется, что в данном случае речь должна идти именно о том, что эта собственность после ее легализации (отмывания) может быть использована в гражданском обороте.
Также следует заметить, что в ст. 1741 УК РФ речь о цели преступления вообще не идет. Поскольку такая цель непосредственно вытекает из объективной стороны преступления, то ее упоминание и в ст. 174 Кодекса в принципе излишне. Само совершение финансовых операций или других сделок уже свидетельствует о том, что данные доходы вводятся в обычный гражданский оборот.
Субъектом данного преступления, по общему правилу, является вменяемое физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста. Некоторые авторы полагают, что речь должна идти о специальном субъекте преступления. Так, С. В. Максимов утверждает, что таким субъектом может быть лицо, «…достигшее возраста, с которого оно вправе самостоятельно совершать финансовые операции и другие сделки, использовать денежные средства или иное имущество для осуществления предпринимательской или иной экономической деятельности»[40]. Аналогичной точки зрения придерживается и А. В. Соловьев: «Несовершеннолетний, как физическое лицо, может являться субъектом легализации, если он вступил в брак до достижения восемнадцати лет (в этом случае он приобретает дееспособность со времени вступления в брак – ч. 2 ст. 21 ГК РФ), или если был объявлен полностью дееспособным (работает по трудовому договору или с согласия родителей, усыновителей или попечителя занимается предпринимательской деятельностью – ст. 27 ГК РФ). Если легализацию осуществляет неправоспособный субъект, то нет самого события преступления, поскольку преступным доходам нельзя придать легальную форму посредством совершения новых преступлений (например, предусмотренных ст. 171, 172 или 175 УК РФ). В этом случае происходит количественное накопление доходов определенного рода, но не видимость их качественного (с точки зрения права) видоизменения, так как все заключенные лицом сделки считаются ничтожными»[41].
Однако с изложенными позициями авторов мы вынуждены не согласиться. Во-первых, ряд действий, которые составляют объективную сторону преступлений, предусмотренных ст. 174 и 1741 УК РФ, могут осуществлять и несовершеннолетние, достигшие шестнадцатилетнего возраста (например, осуществлять обмен денег в обменных пунктах). Во-вторых, такие лица могут быть соучастниками преступлений в различных формах (согласно ст. 33 УК РФ соучастниками преступления наряду с исполнителем признаются организатор, подстрекатель и пособник). Поэтому, будучи соучастником, несовершеннолетний вовсе не всегда будет связан с непосредственным осуществлением финансовых операций или иных сделок от своего имени. Так, он может выступать в качестве пособника, т. е. лица, содействовавшего совершению преступления. А для этого достаточно лишь общей праводееспособности физического лица, достигшего 16-летнего возраста.
Субъективная сторона преступлений, предусмотренных ст. 174 и 1741 УК РФ, характеризуется наличием вины в форме прямого умысла[42]. Лицо должно осознавать, что совершает финансовую операцию или другую сделку, имея осведомленность о преступном происхождении денежных средств или иного имущества, и желать этого. В этой связи представляется, что содержащееся в диспозиции ч. 1 ст. 174 УК РФ слово «заведомо» в большей мере должно относиться не к тем лицам, которые совершили преступление, а именно к лицу или лицам, которые осуществляют легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества. Они должны быть осведомлены, во-первых, о «преступном» происхождении этих средств, и, во-вторых, осознавать, что осуществляют с ними финансовую операцию или другую сделку.
Также при уголовно-правовой характеристике легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем (ст. 174 и 1741 УК РФ), значительную сложность вызывает установление такого квалифицирующего признака, как совершение этих деяний группой лиц по предварительному сговору.
В первом случае (ст. 174 УК РФ), поскольку уже в наименовании статьи и диспозиции ее первой части речь идет о приобретении имущества другими лицами преступным путем, наличие группы подразумевается само собой. Однако при этом действия лица, которое легализует чужие средства, следует квалифицировать по ст. 174 УК РФ. Действия же лица, которое предоставило такие денежные средства или иное имущество и было осведомлено о его последующей легализации (отмывании) возможно квалифицировать двумя способами: 1) если лицо, получившее деньги или иное имущество в результате преступления, передало его другому лицу в рамках гражданско-правового оборота, то оно совершило преступление, предусмотренное ст. 1741 УК РФ; 2) если лицо передало денежные средства или иное имущество вне гражданско-правовой сделки и было осведомлено о том, что «цепочка отмывания» начинается с того лица, которому деньги или иное имущество были переданы, то действия лица должны квалифицироваться как соучастие в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 174 УК РФ.
Несомненный интерес в плане уголовно-правовой квалификации деяния представляет и проблема установления размера финансовых операций и других сделок. В редакции УК РФ 2003 г. произошел отказ от того, что деяние может признаваться преступлением лишь при совершении финансовых операций и других сделок в крупном размере. С одной стороны, законодатель принял совершенно верное решение, поскольку, как указывалось выше, это приводило к разбивке суммы и «отмыванию» денег по частям. Однако вновь, как и в первоначальной редакции ст. 174 УК РФ, законодатель, четко установив крупный размер (1,5 миллиона рублей), не указал минимальную сумму, с которой данное деяние становится преступлением. В 2013 г. в ст. 174 УК РФ была установлена ответственность за легализацию в особо крупном размере (более 6 миллионов рублей), однако минимальная уголовно наказуемая сумма так и не была определена.
В отношении ранее действовавшей редакции ст. 174 УК РФ Л. Д. Гаухман и С. В. Максимов предлагали исчислять минимальный размер, используя положения ч. 2 ст. 14 УК РФ, согласно которой преступлением не является действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности[43]. Вместе с тем такое определение, на наш взгляд, было бы весьма условным и не унифицированным. Также нельзя согласиться и с предложением авторов о том, что можно исчислять эту минимальную сумму, исходя из положений ст. 26 ГК РФ о мелкой бытовой сделке и ст. 159 и 161 ГК РФ о сделке, которая может быть совершена в устной форме[44]. В ряде случаев действия, которые образуют объективную сторону преступления, под понятие «сделка» в ее гражданско-правовом смысле не подпадают (например, при обмене денежных купюр одного достоинства на купюры иного достоинства). Поэтому подобные аналогии здесь вряд ли могут быть использованы.
Вряд ли можно признать верным и предложение Т. В. Молчановой о необходимости исчислять минимальный размер денежных средств или минимальную стоимость иного имущества, исходя из содержания ч. 1 ст. 6 Федерального закона «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем»[45]. В данной норме установлено, что операция с денежными средствами или иным имуществом подлежит обязательному контролю, если сумма, на которую она совершается, равна или превышает 600000 рублей либо эквивалентна этой сумме в иностранной валюте. Вместе с тем в данном случае речь идет опять-таки об аналогии, что в уголовном праве недопустимо. В связи с вышеизложенном следует признать, что в ст. 174 и 1741 УК РФ существует пробел, который должен быть устранен волей законодателя. Конкретная сумма, с которой деяние следует признавать преступлением, должна быть определена, исходя из реальной общественной опасности подобного деяния.
Уголовно-правовая характеристика отмывания (легализации) доходов, полученных преступным путем, будет неполной без выяснения мотивации таких преступлений. Как показывает изучение уголовных дел, расследуемых по данным составам преступлений, во всех случаях указанные преступления совершались по корыстным мотивам. Вместе с тем, если имела место легализация (отмывание), денежных средств или иного имущества, приобретенных самим лицом в результате преступления, то наряду с корыстными мотивами присутствовала в качестве самостоятельной и мотивация сокрытия совершенного ранее преступления, в результате которого были получены денежные средства или иное имущество.
Таким образом, уголовно-правовая характеристика деяний, предусмотренных ст. 174 и 1741 УК РФ, позволяет надлежащим образом осуществлять предварительное расследование соответствующей категории уголовных дел. Несмотря на то, что состав преступления считается установленным лишь в момент вступления в законную силу обвинительного приговора суда, а также иных решений, которые констатируют виновность лица, следователь и дознаватель должны стремиться к установлению всех обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу (ст. 73 УПК РФ).
Успех такой деятельности во многом зависит и от надлежащей криминалистической характеристики преступлений, предусмотренных ст. 174 и 1741 УК РФ.
1.2. Криминалистическая характеристика легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем
Весьма важной задачей настоящего исследования является криминалистическая характеристика преступлений, предусмотренных ст. 174 и 1741 УК РФ. Поскольку данные преступления весьма схожи по многим параметрам, представляется целесообразным осуществить их сравнительную характеристику, выделяя как сходные черты, так и различия.
В настоящее время и вопрос о том, что именно следует понимать под криминалистической характеристикой преступлений, является весьма дискуссионным.
В общем плане криминалистическая характеристика преступлений определяется как информация о расследуемом деянии, которая имеет уголовно-правовое и уголовно-процессуальное значение[46]. Определяя значение криминалистической характеристики преступлений, С. В. Корнакова верно указывает, что если предмет доказывания является целью, то криминалистическая характеристика по сути представляет собой метод познания и установления обстоятельств преступления. Дополним, что такие обстоятельства могут и не входить непосредственно в предмет доказывания, но служить конечным средством для их установления[47].
Вместе с тем выработанное наукой определение криминалистической характеристики преступлений, хотя и является универсальным, все же, на наш взгляд, не в полной мере раскрывает содержание криминалистической характеристики преступления как совокупности особого рода информации.
Так, уголовно-правовая характеристика деяния в полной мере описывает событие преступления, его объект, объективную сторону, субъекта и субъективную сторону деяния. Вместе с тем подобные данные можно считать окончательно установленными лишь после вступления в законную силу обвинительного приговора суда. Поэтому на момент производства предварительного расследования существует лишь некая «модельная» уголовно-правовая характеристика преступления, тождественность которого с расследуемым событием может быть установлена лишь после производства не только предварительного расследования, но и судебного разбирательства.
Уголовно-процессуальная значимость криминалистической характеристики деяния также несомненна[48]. Однако криминалистически значимая информация – это более широкое понятие, нежели сведения об обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу (ст. 73 УПК РФ), поскольку она включает в себя, помимо указанных, еще, как минимум, две группы обстоятельств: иные обстоятельства, которые имеют значение для уголовного дела (например, подтверждают или опровергают выдвинутые версии, указывают на возможные способы сокрытия преступления и т. п.), а также методические и тактические рекомендации о производстве следственных и иных процессуальных действий на различных этапах досудебного производства по уголовному делу по той либо иной категории преступлений.
Таким образом, понятие «криминалистическая характеристика преступления» имеет свое собственное содержание, которое не может быть сведено ни к одному из вышеуказанных понятий (уголовно-правовая и уголовно-процессуальная характеристики).
Н. А. Селиванов обозначает криминалистическую характеристику преступлений как совокупность типичных данных о преступлениях определенного вида и связанных с ними обстоятельствах, имеющих значение для расследования[49]. В целом поддерживая данный тезис, все же заметим, что обстоятельства, которые устанавливаются в рамках криминалистической характеристики, имеют более широкое значение и используются не только в ходе предварительного расследования, но и в судебном разбирательстве (например, при поддержании обвинения государственным обвинителем)[50]. В этой связи в большей мере можно согласиться с Г. А. Густовым, который определяет криминалистическую характеристику в качестве системы сведений (знаний) о преступлении как реальном явлении действительности, объекте исследования на предварительном следствии и в суде[51].
На наш взгляд, криминалистическую характеристику преступлений можно наиболее полно определить, выявив наиболее важные структурные элементы этого понятия. По словам Л. Л. Каневского «…полная криминалистическая характеристика конкретного преступления как результат полного и объективного анализа общественно опасного деяния предусматривает выявление отличительных особенностей всех элементов преступного посягательства и, прежде всего, – лица, совершившего преступление, обстановки, способа, мотивов преступления, личности потерпевшего и других обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ»[52].
Весьма обширный перечень элементов криминалистической характеристики преступлений предложил Р. С. Белкин, отнеся к ним следующие положения: 1) типичные следственные ситуации, под которыми понимается характер исходных данных; 2) способ совершения преступления; 3) способ сокрытия преступления; типичные материальные следы преступления и вероятные места их нахождения; 4) характеристика личности преступника; 5) обстановка преступления (место, время и другие обстоятельства)[53].
Вместе с тем данный перечень обстоятельств, будучи обобщенным, может приобретать ту либо иную направленность в зависимости от того, применительно к какому составу преступления применяется его криминалистическая характеристика[54]. Так, по уголовным делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем (ст. 174 УК РФ) или приобретенных лицом в результате совершения им преступления (ст. 1741 УК РФ) основное, определяющее значение приобретает причинно-следственная связь между совершением преступления и последующей легализацией денежных средств или иного имущества.
В связи с вышеизложенным можно предложить следующую дефиницию: «Криминалистическая характеристика преступлений представляет собой совокупность следующих признаков, имеющих значение для предварительного расследования и последующего судебного разбирательства по уголовному делу: 1) место, время и способ совершения преступления; 2) типичные следственные ситуации; 3) типичные следы преступления и вероятные места их нахождения; 4) данные о личности подозреваемого, обвиняемого».
Местом совершения преступлений, предусмотренных ст. 174 и 1741 УК РФ, является любое место, в котором совершаются гражданско-правовые сделки, направленные на легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества. Особенностью денежной массы в современных условиях является свобода ее движения и прозрачность границ для проникновения иностранного капитала. Ввиду этого место легализации может быть существенно отдалено от того места, где было совершено преступление. Более того, во многих случаях лицо, совершившее преступление, умышленно старается, чтобы сделка, вводящая деньги или иное имущество в официальный оборот, была совершена как можно дальше от места совершения первоначального уголовно наказуемого деяния[55].
Вместе с тем сам факт поступления денежных средств из другого государства или из отдаленного региона одной страны еще не содержит признаков преступления, предусмотренного ст. 174 или 1741 УК РФ. Лишь при наличии других признаков криминального происхождения денег отдаленность этих мест может свидетельствовать о том, что деньги были получены в результате именно преступления.
Так, мировая практика показывает, что существует своеобразная «цепочка» отмывания денежных средств, состоящая из банков, которые находятся в странах с различными системами налогового контроля. Вначале деньги, полученные в определенной стране преступным путем, направляются в банковские учреждения стран с неразвитой системой контроля за оборотом в банковской сфере, где они вводятся в легальный оборот[56]. Затем эти же денежные средства возвращаются в страну, где они были первоначально получены, или в иную страну с высокоэффективной национальной экономикой. Также возможны ситуации, когда денежные средства, поступившие из одной страны и легализованные во второй, поступают в третью страну, а из той страны в первую поступает эквивалентная сумма «чистых денег», имеющих вполне легальное происхождение[57].
Таким образом, существует необходимость относить рассматриваемые преступления к особому виду деяний, которые могут начинаться в одном месте, в котором возник умысел на их совершение и начала реализовываться его объективная сторона, а заканчиваться в том месте, в котором была фактически окончена последняя сделка, связанная с легализацией (отмыванием) денежных средств или иного имущества. Дополнительную сложность порождают и проблемы, связанные с транснациональным характером этих видов преступлений[58]. Так, деятельность по легализации вполне закономерно процветает в тех странах, которые не обладают эффективным механизмом борьбы с этими преступлениями. По верному мнению исследователей, существуют «страны риска», в которых отсутствуют нормы, позволяющие контролировать движение денежных средств, а именно: 1) юридические нормы, обязывающие финансовые структуры хранить информацию об установочных данных на своих клиентов или осуществляемых операциях; 2) законодательные положения, позволяющие властям получить доступ к этим сведениям; нормы, в соответствии с которыми власти могут передать имеющиеся у них сведения о личности и операциях клиента другой стране; ограничения в отношении обмена иностранной валюты или в отношении корпорация и частных лиц[59].
Специфика рассматриваемых преступлений порождает и тот факт, что место легализации (отмывания) денежных средств и иного имущества может быть удалено от места совершения «основного» преступления не только в реальном, но и в виртуальном пространстве. Например, имеются ситуации, когда деньги, полученные в результате преступлений, могут быть введены в сферу безналичного обращения посредством сети Интернет или другим подобным способом. По мнению П. Лилли, преступники, осуществляющие легализацию (отмывание) денежных средств при помощи Интернета, пользуются следующими ее преимуществами: 1) эффективность издержек/затрат для всех пользователей; 2) доступность ресурсов Сети; 3) сложности, связанные с идентификацией личности – как пользователя, так и продавца; 4) анонимность; 5) новизна[60].
В этом случае местом легализации является электронный адрес интернет-магазина, в котором была произведена покупка, банка, в который были перечислены деньги, и т. п.[61] Для установления места совершения преступления в данном случае требуется выявить «материальное» место нахождения того юридического или физического лица, электронный адрес которого стал известным.
Весьма важную роль в структуре криминалистической характеристики преступлений, предусмотренных ст. 174 и 1741 УК РФ, играет такой фактор, как время совершения этих преступлений[62]. Любое деяние, в том числе и по рассматриваемым нами составам, имеет определенную продолжительность. Представляется, что в ст. 73 УПК РФ в перечне обстоятельств, подлежащих доказыванию, термин «время совершения преступления» понимается в двух значениях: это может быть и время суток, и продолжительность совершения того либо иного деяния. Время суток применительно к составам данных преступлений ни уголовно-правового, ни уголовно-процессуального, ни криминалистического значения не имеет, поскольку все эти деяния совершаются в форме сделок. Продолжительность же легализации (отмывания), напротив, имеет весьма важное значение, особенно в тех случаях, когда легализация определенной суммы «разбивается» на несколько этапов, каждый из которых имеет определенное время начала и окончания, но которые в своей совокупности объединены общим умыслом и направлены на достижение общей цели. По этому признаку легализация (отмывание), состоящая из одного действия по легализации, независимо от его продолжительности, относится к единичному преступлению, а легализация, состоящая из множества объединенных актов, представляет собой продолжаемое преступление[63].
Также следует иметь в виду, что определение данных преступлений как продолжаемых может иметь место лишь в тех случаях, когда денежные средства или иное имущество, которые подвергаются легализации, были получены в результате совершения одного и того же преступления. Правда, как указывает А. Н. Ляскало, эти действия могут совершаться несколькими лицами, действующими в соучастии[64].
Способ совершения преступления как уголовно-правовая категория представляет собой элемент объективной стороны состава преступления, характеризующий порядок, метод, последовательность движений и приемов, применяемых лицом, которые качественно характеризуют преступное деяние[65].
Вместе с тем способ совершения преступлений, в том числе и предусмотренных ст. 174 и 1741 УК РФ, имеет и весьма важное уголовно-процессуальное (как часть события преступления), и криминалистическое (как основа для методики расследования) значение[66]. Применительно к легализации (отмыванию) денежных средств или иного имущества, полученных преступным путем, способ совершения преступления обладает и особой спецификой. Она обусловлена прежде всего тем фактом, что изначально в диспозиции ст. 174 и 1741 УК РФ содержится указание на то, что в оборот вовлекаются не любые незаконно полученные деньги или иное имущество, а именно те материальные ценности, которые были получены преступным путем. Таким образом, чтобы было доказано событие преступления, предусмотренного ст. 174 или 1741 УК РФ, как минимум, необходимо доказать, что изначально помещаемые в легальный оборот средства были получены в результате преступления[67].
Многие авторы, предлагая те либо иные способы классификации преступлений, исходили из того, что к ним можно относить не только преступления в сфере экономической деятельности, но и иные деяния. Так, в настоящее время общепринятой является квалификация преступлений, которые служат отправной точкой для последующей легализации (отмывания) денежных средств, на три группы:
1) получение денег в результате совершения так называемых общеуголовных преступлений (незаконный оборот наркотиков, совершение краж, грабежей, разбоев и др.);
2) деньги образуются в результате криминальных нарушений в налоговой сфере;
3) деньги образуются в сфере криминальной предпринимательской деятельности (подделка документов, бездокументарные сделки, особые «теневые» условия» и т. п.)[68].
Несомненно, данная классификация преступлений заслуживает самого пристального внимания и будет использована в последующих разделах настоящей работы. Вместе с тем заметим, что она весьма условна, поскольку не содержит, да и не может содержать перечня всех преступлений, в результате которых могут быть получены денежные средства, требующие их легализации. Например, кроме перечисленных групп составов, это может быть незаконный оборот оружия, преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях, контрабанда и др. Поэтому более целесообразным было бы установить те составы преступлений, в результате совершения которых денежные средства или иное имущество, подлежащие легализации, получены быть не могут. К ним, например, относятся все случаи, когда произошли покушения на преступления; когда деяния не вызывают в качестве последствий отчуждение имущества или приобретение его преступным путем (например, причинение вреда здоровью различной степени тяжести, изнасилование); когда преступления посягают на безопасность общества в целом (например, диверсия, террористический акт). Во всех же остальных случаях тот факт, в результате совершения какого именно преступления были получены денежные средства или иное имущество, определяющего юридического значения не имеет и на квалификацию преступления по той либо иной части ст. 174 или 1741 не влияет. Таким образом, установление конкретного преступления имеет уголовно-правовое значение в плане привлечения лица к уголовной ответственности за его совершение и криминалистическое значение с точки зрения криминалистической характеристики деяний, предусмотренных ст. 174 и 1741 УК РФ.