Адриана Мэзер
Призрачный омут
Глава 9
Просто плохо спалось
Я рассматриваю натертый до блеска шахматный пол. Причудливое кафе во французском стиле обставлено плетеной белой мебелью и заполнено дамами в изящных кружевных перчатках. Белые решетчатые стены увиты зелеными лозами. Перекрывая шум голосов, на сцене играет музыкальный квартет, в окна бьют лучи яркого света, а с улицы в кафе проникает свежий соленый воздух.
Соленый? Становится неуютно. Там, за окнами, видна вода, и солнечные блики мерцают на ее поверхности. Что это? Очередной сон? Он не похож на предыдущий. Мои мысли проясняются.
Хочу выйти отсюда. Я петляю, пробираясь к ведущей на палубу двери между столиками, за которыми расположились роскошно одетые семьи. Проходя мимо двух беседующих мужчин, случайно задеваю одного из них и резко останавливаюсь. У мужчины седая бородка и галстук-бабочка.
– Прошу прощения, – говорю я, но он не отвечает.
– Я слышал, президент Тафт лично пригласил вас, мистер Стед, – обращается к нему другой мужчина, помешивая ложечкой чай в чашке.
– Вы правы, – отвечает мистер Стед.
– Эй, я же извинилась!
Подхожу прямо к столику, но мужчины не удостаивают меня и взглядом. Машу рукой у них перед лицами. Ноль эмоций.
– Э-э-эй! – Меня не существует даже в собственном сне?
Бью ладонью по столу, но от удара нет ни единого звука. Я пытаюсь поднять тарелку, но она словно приклеена к столу. Ну уж нет. Я привлеку их внимание, чего бы это ни стоило.
Взгляд мой падает на крошечную серебряную ложечку для сахара. Я хватаю ее обеими руками и тяну на себя. Ничего. Концентрируюсь сильнее и представляю, что поднимаю ложечку силой мысли. Она слегка подергивается.
– Есть!
Я крепче сжимаю пальцы и направляю больше мысленной энергии. Ложечка поднимается в воздух на несколько сантиметров. Мужчины мгновенно прекращают разговор.
– Ну что, теперь вы меня видите? – спрашиваю, довольная собой, хотя прекрасно понимаю, что смотрят они не на меня, а на парящую ложку.
Мужчины резко отодвигаются от стола, так что стул мистера Стеда врезается мне в бок. Пытаюсь отступить, но теряю равновесие и падаю на черно-белые квадратики шахматного пола, так и не выпуская из рук ложечку.
– Эй! – Открываю глаза. – Смотрите, куда…
Я уже в своей комнате. Кричать больше не на кого.
– Что за черт? – возмущаюсь я.
В ладони я сжимаю маленькую серебряную ложечку. Остатки сна как рукой снимает. Этого не может быть! Оттуда ничего нельзя взять с собой, сны – нереальны. Зажмуриваюсь на пару секунд и вновь открываю глаза. Ложка на месте.
Я вскакиваю с кровати. Нужно все рассказать девочкам, нужно… Воспоминания об утренней ссоре с Джексоном и перепалке с Элис обрушиваются на меня, как ледяной душ. К тому же они все равно еще в школе.
Прячу ложку в тумбочку и меряю шагами комнату. Мне нужен свежий воздух! Натягиваю на себя первую попавшуюся одежду и выхожу в коридор.
– Пап! – зову я.
– Ты в порядке? – раздается его голос.
– Ага, – кричу я в ответ, сбегая по лестнице. – Просто прогуляюсь.
Он выходит в прихожую одновременно со мной.
– Может, сначала пообедаешь? Или хотя бы перекусишь? Хочешь банан?
Скручиваю волосы в небрежный пучок на макушке и накидываю куртку:
– Не, я не голодная. Кажется, переспала. Ощущаю себя какой-то дерганой.
– Есть минутка? Хочу кое-что тебе показать.
Я мешкаю, смотрю на дверь…
– Да. Конечно.
И следую за отцом по коридору. Он распахивает дверь своего кабинета, старомодного, с глобусом цвета сепии и высокими книжными полками.
– Ты знала, что этот кабинет раньше принадлежал моему отцу? В детстве мне запрещалось даже совать нос сюда. Впрочем, это не мешало нам с Мэй рыться здесь всякий раз, когда была возможность. – Он подмигивает мне и идет к массивному столу.
– Вы с дедушкой были близки?
О нем я знаю даже меньше, чем о бабушке. Дед умер, когда папа учился в колледже. Пока я росла, о дедушке со мной никогда не говорили. Вообще я заметила, что отец в последнее время чаще предается воспоминаниям. Что ж, он хотя бы не поминает Вивиан, так что я не против.
– Мы мало общались, – смеется папа. – Я всегда принимал это близко к сердцу и пытался его разговорить. Но отец всегда был прям и говорил только то, что думал. Даже когда злился на меня. – Он указывает на большое кресло перед столом. – Когда я безобразничал, он заставлял сесть сюда и рассказать все, как есть, используя только факты. Без эмоций, без объяснения причин, а потом спрашивал, какое наказание мне следует за это получить.
– Ха, в этом ничего такого, наказания легко избежать.
– Зря ты так думаешь. Он смотрел на меня пытливым взглядом, как бы говоря «мы оба знаем, чего ты заслуживаешь», пока я не называл самое суровое наказание. Мэй до слез хохотала, когда я пересказывал ей наши беседы с отцом. Знаю, ты считаешь ее милой и хорошей, но не стоит обольщаться: Мэй блестяще умела устраивать пакости. – Он открывает один из ящиков стола и передает мне фото. – Вот доказательство.
На фотографии папе не больше девяти. Он на заднем дворе, весь заляпан грязью и привязан к дереву. А неподалеку стоит девочка примерно того же возраста и сжимает в руках ком земли.
– Ю-ху, так держать, миссис Мэривезер! – смеюсь я.
Помолчав секунду, папа говорит:
– Так ты сегодня осталась дома…
– Все в порядке, – слишком быстро реагирую я, – просто плохо спалось, так что я подумала, что могу захрапеть прямо на уроке. Ничего страшного, если пропущу.
– Скажи, если произойдет что-то серьезное, ты ведь расскажешь мне?
– Ага. – Кладу фото на стол и одергиваю рукава куртки, пытаясь натянуть их ниже необходимого. – Пойду прогуляюсь.
Брови отца сходятся на переносице. Я выдавливаю из себя улыбку:
– Пап, хватит переживать! Я в порядке.
Кажется, мои слова звучат неубедительно.
– Когда вернешься, приготовлю равиоли с тыквой в шалфеевом масле и чесночные гренки, как ты любишь. А еще у меня есть пара историй о Мэй, от которых ты просто упадешь.
– Только суперчесночные, о’кей? – смеюсь я.
– А как иначе?
– Жду с нетерпением.
Я посылаю ему воздушный поцелуй, выхожу из кабинета, а потом и из дома. Шумно вдыхаю прохладный весенний воздух, застегиваю куртку и отправляюсь в центр города. Возможно, я веду себя глупо. Возможно, папа не начнет психовать, если я расскажу ему, что вижу духов. Черт, о чем я вообще думаю? Он точно взбесится.
Старые камни мостовой проигрывают войну корням, а в садах начинают распускаться фиалки. Как-то раз я сказала Элайдже, что эти крошки – мои самые любимые, потому что они непростительно дерзкие. А он ответил: «Как и твоя речь».
Расплываюсь в улыбке, вспоминая это.
Даже в такое раннее время магазины заполнены народом. Все поддаются радостному весеннему чувству, когда просто хочется выбраться из дома, хотя на улице еще прохладно. Судя по взглядам, которые иногда бросают на меня, люди в Салеме знают, кто я такая.
– Деточка, – раздается голос, и я поворачиваюсь на звук.
Женщина с длинными волосами с проседью стоит в дверях магазина и смотрит на меня. Лицо ее скрывает тень, на ней – драпированное черное платье. Незнакомка смотрит в мою сторону и машет рукой, приглашая зайти.
У магазина никаких опознавательных знаков: окна занавешены, нет вывески, только старое кирпичное крыльцо и черная потертая дверь.
– Нет, спасибо, мне ничего не нужно, – говорю женщине, пряча руки в карманы.
– Ты сама не знаешь, что тебе нужно, – заявляет она. – Заходи.
Прохожие обходят нас стороной, кидая косые взгляды.
– Д-да… у меня и денег с собой нет.
Она морщится:
– Думаешь, мне нужны твои деньги?
– Я имела в виду…
Несколько человек останавливаются на нас поглазеть. Самое занятное, что больший шок у них вызывает женщина в магазине, а не я. Она шире открывает дверь и возвращается в темный коридор. Да пошло оно! Я проскальзываю следом за ней, и дверь со щелчком закрывается за спиной.
– Эй? – Кручусь на месте. – Здесь темно, хоть глаз выколи. Я ничего не вижу.
– Входи, входи, – раздается приглушенный голос.
– Так я уже вошла.
Никакого ответа. Это прикол такой? Я вытягиваю руки перед собой и осторожно иду в сторону, откуда слышался голос. Пальцы касаются стены, и по ней я иду дальше по извилистому темному коридору. Чем дальше отхожу от двери, тем больше нервничаю.
– Так, я пошла обратно, – заявляю в темноту, хотя не уверена, что сумею вернуться из этого лабиринта. Во что я снова вляпалась?
– Храбрая, но нетерпеливая! – восклицает женщина, когда руки мои нащупывают занавеску.
Как-то неприятно слышать, когда тебя оценивают вслух. Я отдергиваю занавеску и захожу в идеально круглую комнату, освещенную свечами в высоких кованых подсвечниках. Стены прикрыты черными бархатными шторами, а на полу яркая мешанина разноцветных ковров и подушек. Воздух пропитан ароматами лимона и имбиря.
В центре комнаты на подушке рядом с низким круглым столиком сидит та самая женщина. Не совершила ли я ошибку?
– Так в чем дело? – спрашиваю я.
– В тебе.
Я переминаюсь с ноги на ногу, готовая в любой момент сорваться с места.
– Во мне?
– Именно это я и сказала. Ты невнимательная. Думаешь, я пригласила тебя наугад, просто человека из толпы?
– Думаю, что нет, но…
– Конечно, нет. Все, прекращай топтаться на месте и присаживайся, потому что повторять я не стану.
– Повторять что? – Я рассматриваю разноцветные подушки.
– Кое-что произошло после того, как вы произнесли заклинание. Да сядь уже!
И я сажусь.
– То, которое мы прочитали? А как вы вообще о нем узнали?
– Не надо глупые вопросы задавать. Я знаю. Я живу на этом свете гораздо дольше вас вместе взятых, и этого достаточно. Вернемся к тому, что прошлой ночью вы с подругами запустили цепочку событий – и теперь обязаны ее закончить.
– Ничего мы не начинали. – Скребу ногтями лоб. – Вообще-то я хотела перестать видеть духов.
– Чушь какая! Ничто не избавит тебя от способности их видеть. Дар либо есть, либо его нет.
Кто она такая? Постаревшая копия Элис?
– О’кей, я поняла.
– Считаешь, тебе тяжело? – Женщина изучает меня взглядом. – Бедная такая, несчастная? Хватит уже. У тебя дар. Прими его.
Ловлю ее взгляд, в груди вспыхивает гнев.
– Слушайте, мне не нужен курс психотерапии.
– А что, я не права? – усмехается она. – У тебя потрясающая способность к магии, ты можешь видеть духов. Ей-богу, посмотри на себя: юная, богатая и здоровая девушка. Ты из тех, у кого есть привилегии. Ты без опаски можешь колдовать, потому что живешь в Салеме в такие времена, когда ведьмам не нужно бояться преследования. Это как минимум. А теперь прикинь, насколько хуже могло бы быть. Если ты и вправду такая умная, как думаешь о себе, то ты бы слушала сейчас, а не спорила со мной.
Смотрю на нее, стиснув зубы, молчу. А что я скажу, когда она права?
Женщина кладет руки на стол, и серебряные браслеты на ее запястьях стучат о деревянную столешницу. Она трясет пальцем, направленным на меня.
– Вот почему я больше не помогаю людям. Знаешь, как говорил Сартр? «Ад – это другие»[3]. И я с ним согласна.
Издаю короткий смешок:
– Занятные у вас способы помогать.
– Я пытаюсь предупредить вас. – Она приподнимает бровь. – Вы с подругами, колдуя, ведете себя как слон в посудной лавке. И поплатитесь за это. И многие другие, как говорят мои кости.
Пульс подскакивает. Может, все-таки она не просто чудаковатая старуха? Из голоса испаряется весь сарказм:
– Постойте, кому-то грозит опасность? Мы в опасности?
Женщина хватает меня за руки.
– Да оглянись ты! Хватит думать только о себе, своих друзьях и проблемах.
Пытаюсь вырваться, но она держит крепко.
– Что мы начали, сотворив заклинание? Что натворили?
– О, на самом деле ты знаешь.
Она подается ближе. Я проглатываю ком, застрявший в горле.
– Это как-то связано с ключом, который нашла Элис, или с моими снами?
Женщина разжимает пальцы, и я торопливо высвобождаю руки.
– Я уже сказала слишком многое. А ведь обещала себе, что больше не стану ввязываться.
Теперь я приближаюсь к ней.
– Но вы толком ничего и не рассказали.
– А мне нечего рассказывать. Все, что мне известно: тропа, на которую вы ступили, принесет лишь смерть. Все… я сказала это, совесть моя чиста. – Она встает. – Тебе пора уходить.
– Постойте, нельзя просто заявить, что какая-то тропа ведет к смерти, и ничего не объяснить. – Тоже поднимаюсь из-за стола. – Скажите мне, кто умрет?
– В предсказании не было ничего определенного, – хмурится она.
– Я?
– Возможно, – колеблется женщина.
– Мои друзья? Семья?
– Я уже сказала, не было четких знаков.
Я иду за ней к другой занавеске, похожей на ту, через которую я попала сюда.
– Когда я спросила, не я ли это, вы сказали «возможно». Вы что-то знаете и молчите?
– Нет. И хватит мучить меня вопросами, у меня нет ответов на них. – Она отдергивает штору и поворачивает дверную ручку. – За предупреждение можешь не благодарить.
Волна ее густых волос соскальзывает на плечи. От них пахнет лавандой. Дверь со щелчком открывается и в проем бьет яркий дневной свет. Я щурюсь.
– Подождите, я даже вашего имени не знаю! – возмущаюсь я, но она молча выталкивает меня на улицу.
За спиной раздается грохот. Дергаю за ручку, но дверь заперта.
Глава 10
Это был не сон
Я, пиная отколовшиеся крошки асфальта, стою на школьной парковке рядом с джипом Мэри и проверяю мобильный. Звонок с последнего урока отзвенел больше пятнадцати минут назад.
– Сэм! – окликают меня.
Я вздрагиваю и поднимаю взгляд от асфальта: неподалеку стоят Диллон, Ники и Блэр. Джексона с ними нет.
– Думал, ты сегодня не в школе, – говорит Диллон. – На истории тебя не было.
– Ну да.
Оглядываю парковку, высматривая Наследниц. Ники изучает свой маникюр, делая вид, словно меня не существует.
– Везет! Вот бы мне предки позволили не ходить в школу, – восклицает Диллон. – Даже когда болею, надо разыгрывать целый спектакль и падать, теряя сознание. И все равно они скажут «нет».
– То же самое, – тянет Блэр. – А с организацией бала нам с Ники даже выдохнуть некогда. Я, наверное, рухну замертво, когда это все закончится.
– Вот именно. Так что, если ты заразная, к нам не приближайся, – заявляет Ники гораздо агрессивней, чем стоило бы, размазывая по губам новую порцию блеска.
– Я здорова, – говорю в ответ.
– Тогда, может с нами? Хотим пересечься с Джексоном и поесть в пекарне его мамы, – предлагает Диллон.
Ники бросает на него уничтожающий взгляд. Они идут в «Сладкие чары»? Так, мне все меньше и меньше нравится, что Диллон встречается с Блэр. Киваю на джип:
– Спасибо за приглашение, но я жду Элис, Мэри и Сюзанну.
– О-боже-мой… только не говори, что тебе пришлось остаться дома из-за призрака! – ахает Блэр, словно меня показали в новостях по телевизору. – Невероятно.
Не успеваю я ответить, как из-за большого внедорожника, припаркованного рядом с джипом Мэри, выходит Мэтт, пиная по пути сумку Ники. Извиниться он даже не пытается.
– Ай! Смотри куда прешь! Это настоящая замша, – Ники чуть не кричит от боли.
– Пого-одь, – протягивает Мэтт, останавливаясь. – Так твоя сумка из замши?
Ну, началось. Мэтт улыбается:
– Может, и цену назовешь? Уверен, сумма – отвал башки.
Обожаю его!
– Если это ревность из-за того, что я собираюсь тусоваться с Джексоном, так и скажи, – самодовольно бросает Ники.
Это сейчас в чей огород камень полетел?
– Ревную? К Джексону? – Мэтт многозначительно смотрит на меня, снова переводит взгляд на Ники и со смешком выдавливает: – Размечталась.
И просто уходит.
– Вот ты задница, Мэтт! – кричит Ники ему вслед, раскрасневшись.
– Конечно, ты же в них спец, – заявляет он, не оборачиваясь.
Взбешенная Ники поворачивается ко мне, и тут я понимаю, что улыбаюсь.
– О, тебе смешно?
Ага, теперь я виновата?
– От себя скажу: очень, – раздается из-за спины голос Элис. – А теперь вали отсюда, пока Мэри не испортила твой поправленный хирургом носик.
Подойдя ко мне ближе, Наследница подмигивает Ники. Та истерично прикрывает руками нос.
– Идем.
Блэр смотрит на нас и уводит Ники прочь. В своих одинаковых белых джинсах и сапогах до колен они медленно покидают парковку. Диллон потирает шею, вид у него виноватый:
– Прости, Сэм. Честно.
– Бывает, – говорю я, и он уходит.
– Мне кажется, они с пеленок так себя ведут, – замечает Мэри.
– Мы с третьего класса не ладим с ними, – с ухмылкой добавляет Сюзанна. – После того как Элис, вооружившись метлой и смолой, измазала кукольный домик Ники.
Элис смотрит на меня:
– Мы же соседи. Она почему-то решила, что трясти моего котенка перед носом у своего пса – весело.
Я киваю:
– Совершенно заслуженная расплата!
– В точку, – соглашается Элис и делает небольшую паузу. – Итак… дай угадаю? Ты пришла, чтобы сказать, что я права и мы нужны тебе?
Поднимаю руки в знак того, что уступаю. Мой черед унижаться.
– Вы правда нужны мне. Знаете что-нибудь о пожилой женщине, которая носит кучу серебряных украшений? У нее еще магазинчик с затемненными окнами.
У Мэри чуть челюсть не отваливается:
– Не гони, ты видела Редд?
– Местная легенда, – поясняет Сюзанна.
Элис снимает джип с сигнализации и указывает на двери:
– Садитесь. Не хочется вести серьезный разговор в этом рассаднике кретинов.
Сюзанна и я проскальзываем на заднее сиденье, Мэри забирается вперед. Элис достаточно пары секунд, чтобы завести машину и, взвизгнув шинами, вылететь с парковки. Испуганные ученики шарахаются в разные стороны. Я хватаюсь за поручень.
– Девчонки, так что вы знаете о ней? Почему у нее все окна зашторены?
Сюзанна расправляет подол своей черной юбки.
– Когда-то там располагалась лавка Редд. Она торговала растительными мазями, снадобьями и настоями – лучшими в округе. Половина города вместо врачей ходила к ней в лавку. Однажды Редд во всеуслышание заявила, что сыта по горло и что наш город не заслуживает ее помощи. По крайне мере, мне мама так рассказывала.
– А сейчас, – говорит Мэри, оборачиваясь к нам с переднего сиденья, – никто не знает, чем она там занимается. Владельцы соседних магазинов жаловались на нее, даже пожарные приехали. Но когда они зашли вовнутрь, там были только пустые помещения.
– Редд – одна из Наследниц.
Элис поворачивает в сторону своего дома. Если б я не пристегнулась, точно вылетела бы в окно.
– Редд… стоп, одна из обвиняемых во время процесса над ведьмами – Уилмот Редд? Почему она не назвала мне своего имени?
Элис ударяет по тормозам, останавливаясь на обочине рядом со своим домом. Нас бросает вперед.
– У всех нас свои секреты.
– Выкладывай, что произошло, – восклицает Мэри.
Открываю дверь, радуясь возможности выбраться из джипа.
– Все случилось внезапно и загадочно. Она выловила меня из потока людей на улице и заявила, что мы заклинанием запустили цепь событий…
Элис шикает, когда мы подходим к крыльцу большого белого дома с колоннами. Дверь распахивается до того, как мы успеваем к ней прикоснуться. На пороге стоит высокий мужчина в костюме и белых перчатках. Другой дворецкий, не тот, которого я видела в прошлом семестре на вечеринке Элис. Сколько всего прислуги у этой семьи?
Заходим в холл, звук шагов эхом отдается от блестящих каменных полов.
– Элис, драгоценная моя, – доносится голос из коридора слева от нас. На женщине струящееся платье с цветочным узором, ее светлые волосы уложены в сложную прическу.
– Мама, – в тон ей отзывается Элис.
– Кори придут в гости сегодня вечером. Надень что-нибудь подходящее случаю, – она делает паузу. – Хотя, если решишь пропустить ужин с нами, ничего страшного.
Ого, не так я представляла себе семью, в которой друг к другу обращаются «драгоценная».
– Уже решила, – спокойно отвечает Элис. Теперь понятно, почему Наследница не фанат нежностей.
Ее мать скрывается в коридоре, а Элис, чеканя шаг, пересекает большую гостиную, обставленную мебелью в викторианском стиле. Она открывает дверь в дальнем конце зала, и мы гуськом протискиваемся внутрь.
Мэри щелкает выключателем, который зажигает две напольные лампы от Тиффани. Комната целиком, от пола до потолка, обита черной тканью, тяжелые плотные шторы не позволяют ни единому лучику света проникнуть внутрь. Чуть заметно пахнет травами, которые Наследницы используют для ритуалов. На пол брошен небольшой коврик, стоит уютный черный диван, а в комплект к нему идут кресло и пуфик.
Присаживаюсь. Сюзанна плюхается на диван рядом со мной.
– Нас никто не услышит отсюда?
– Не-а, – отвечает Элис. – В целом родителям плевать. А прислуга постоянно меняется, никто не выдерживает маму больше месяца. Мне не хочется, чтобы каждый новый человек в доме совал нос в мои дела, так что комната звуконепроницаема.
– Комната Редд тоже драпирована черной тканью. Вы обе до жути мнительные.
Элис закатывает глаза:
– Ты такая умная, да, а знаешь, сколько существует заклинаний, позволяющих шпионить за кем угодно? Так что это – защита.
– Ты думаешь, кому-то интересно знать, о чем мы тут говорим?
Кажется, я глупость ляпнула. Жители Салема обожают во все встревать и лезть, так что Наследницы не испытывают недостатка внимания.
– В прошлом году следили за Элис. – Мэри, подложив руку под голову, присаживается на пуфик. – Один парень пытался ее отравить, потому что мы узнали о его махинациях.
Чему я удивляюсь? Девчонки, с которыми я подружилась, как и я, попадают во всякие поганые ситуации. Хотя кто вообще использует яды в двадцать первом веке? Неудивительно, что «Маскарад Борджиа» лидировал в голосовании за лучшую тему.
Сюзанна скидывает туфли и закидывает ноги на диван, пряча их под длинной черной юбкой:
– Так что сказала тебе Редд?
Откидываюсь на подушки.
– Что своим заклинанием мы что-то начали. И теперь обязаны закончить это.
– Что начали? Как? Ты спросила про ключ, который я нашла? – с тревогой в голосе спрашивает Элис.
– Это все, что она сказала. По ее словам, мы знаем больше.
– Супер. Типичная скрытная Наследница, – хмыкнула Мэри.
– Еще Редд добавила, что путь, на который мы ступили, ведет к смерти. Может, моей. Пояснять она не стала. А потом вышвырнула меня за дверь. По ее голосу я поняла, что она почувствовала облегчение, когда предупредила меня, но в то же время она вообще не хочет ввязываться в наши дела.
– Смерть, – выдыхает Сюзанна и смотрит на Элис. – Мама говорила, что Редд – честная колдунья. Она никогда не скажет ничего, пока точно в этом не убедится. К ее словам стоит прислушаться.
– Теперь я считаю, что сообщение о том, что «тьма покроет вас, а путь обернется каменным сном», было зловещим предзнаменованием, – добавляет Мэри.
– А вы знаете всех Наследниц в Салеме?
– Мы не отслеживаем каждого в городе и не делим их на плохих и хороших, – отзывается Элис, почесывая плечо. – Все Наследники разные. И все скрытные.
– Она имеет в виду, – поясняет Сюзанна, – что некоторые собираются в группы, как мы. Другие, как Редд, предпочитают жить в одиночестве. Некоторые вообще не интересуются магией, а другие удивительно хороши в колдовстве. Возьмем, к примеру, наших родителей. Им всегда было плевать на магию. Все мы, включая Лиззи, учили заклинания вместе с бабушками, которые тоже были подругами. И это только ведьмы! А ведь в Салеме еще есть колдуны.
– То есть вы думаете, что Редд сказала правду? – спрашиваю я.
Сюзанна кивает:
– Судя по тому, что я о ней слышала, да.
– Получается, раз Редд рискнула с тобой заговорить, значит, мы ввязались во что-то мощное. – Элис покусывает ноготь. – А о чем точно вы говорили, когда она ответила, что нам лучше знать?
– О заклинании, которое мы прочитали прошлой ночью. Она обозвала нас слоном в посудной лавке.
Сюзанна подается вперед:
– Но как заклинание, которое должно отгонять духов, могло «запустить цепь событий»?
– Тоже хотела бы знать, – говорю в ответ. – Я вновь и вновь проигрываю в голове строки заклинания. В нем говорилось, что призраки перестанут появляться, потому что «пути наши разделены». А последние строчки звучали так: «Отныне и впредь, навсегда заклинаю: увижу я вас, лишь когда пожелаю».
– Думаешь, мы встретили духа, которого «пожелали» увидеть? – без особого энтузиазма интересуется Мэри.
– Наверное, – задумчиво отвечаю я. – Может, мы не только оттолкнули от себя духов, но и привлекли их? Та книга, которая появилась сразу после заклинания, – ключ. Элис думает, что его подкинул дух.
– Хм-м… – Элис откидывается на спинку кресла.
– А сегодня утром я вытащила ложку прямо из своего сна.
Мэри подскакивает на диване:
– Что-о-о?
– И ты только сейчас об этом говоришь? – возмущается Элис.
Убираю волосы за ухо и кладу локти на колени.
– Мне снова снилось, что я на «Титанике», только на этот раз сон был другим. Никаких резких перемен, как бывает в снах. Все казалось четким и ясным. Самым странным было то, что никто меня не видел. Я могла только наблюдать за всем со стороны. И это так взбесило, что я попыталась взять что-нибудь со стола. В итоге схватила ложку. Проснувшись, так и продолжала сжимать ее в руке.
Наследницы обмениваются взглядами.
– Это был не сон, – говорит Сюзанна. – Не знаю, что именно, но точно не сон.
– Но я же спала!
Мэри округляет глаза:
– Так, стоп, вы хотите сказать, что не все мои сны на самом деле сны? Нет, я так не играю!
– Смотрите, ночью мы прочитали заклинание, – говорит Элис, барабаня пальцами по ручке кресла. – На следующее утро я нашла на тумбочке ключ со странной биркой, а Сэм попала в не-сон, из которого смогла забрать ложку. Редд заявила, что тропа, на которую мы ступили, принесет смерть… и я вообще не понимаю, что происходит.
Пару секунд мы молчим.
– Может, попробуем другое заклинание? – спрашиваю я. – Есть заклятие, которое поможет нам найти больше ответов?
– Нет. Рано еще, – отрезает Элис. – Предыдущее заклинание обернулось против нас. Сейчас необходимо понять, что произошло. Выяснить, как все события связаны. – Она делает паузу. – И надо же, посмотрите, кто предлагает воспользоваться магией!
Пожимаю плечами. Элис победила, признаю.
– Так что, теперь ты в нашем круге? – улыбается Сюзанна.
Все взгляды обращаются ко мне.
– Видимо, да, – отвечаю я и понимаю, что, сама того не желая, расплываюсь в улыбке. – А еще я должна показать вам один портрет.
