Афанасий Рогин
Запах страха
– Он желала твоей смерти, Арсений, так тому и быть. – Глеб закрыл глаза Джемме и угрюмо посмотрел на меня, поднимаясь с колен.
– Твоя волчица? – Ярость и гнев, бушевавшие где-то внизу живота, вырвались на свободу, – Волкам не знакомо чувство мести, они убивают добычу ради пропитания. Но она – не волчица, да и ты не волк, Глебка. Ты снова лишь маленький мальчик, заблудившийся в лесу. И я знаю – тебе страшно, очень страшно. Нет! Я это чувствую!
Словно цунами «Амурские волны» накрыли меня с головой: течение закружило в водовороте и увлекло за собой в пучину, чтобы обновлённым и несокрушимым вынести на берег. Здесь, среди песчаных дюн лишь я и мой враг. Он жаждет крови, но не ведает, что его кончина уже предрешена, ибо иному случиться не дано.
Я без труда разорвал стяжки на руках, выдернул стрелу из ноги: набежавшая волна, смешавшись с кровью, унесла стрелу в океан.
* * *
Чёрный волк, петляя между холмами, мчится навстречу истекающему кровью белому волку. Ненависть и злоба гонят его, не дают остановиться и передохнуть. Но чем ближе враг, тем более горячим и липким становится песок, лапы тонут и увязают в нем, и вот уже почти невозможно не только бежать, но и дышать. Это значит, надо успеть, надо вложить все силы в последний прыжок, и все будет кончено.
Белый волк зализывал раны, когда из-за песчаного гребня появился враг. Чёрный волк взвился на дыбы, но встречным порывом ветра его опрокинуло набок, тело забилось в предсмертных конвульсиях, лапы вздрогнули в последний раз. Его противник, припадая на заднюю лапу, подошёл к окаменевшему чёрному собрату, заглянул в подёрнутые дымкой глаза. Волк вытянулся рядом на песке, а когда взошла луна, поднял голову к небу и завыл: белому волку не прожить без чёрного.
* * *
– Только тебе могу доверить, Арсений Палыч, – Филипок грустно оглядел кабинет главного редактора. – Привык я к коллективу, ты уж их сильно не дави на спуск. Вилена замом оставишь?
– Я же не изверг, Филипп Борисович. Мы его сыну жизнью обязаны. Как дела у БоБо, поправляется? Когда его из погреба достали, весь сиреневый был.
– Сдвиги есть: рыскать по углам в поисках морковки перестал, но иногда кутается в одеяло и забивается под кровать.
– Клиника хорошая?
– Самая лучшая психушка в области, vip-палата. – Филипок взглянул на часы. – Прости, Палыч, сосенки ждут, чтобы к ним пришёл дядя с топором. И ещё: заходи без церемоний – Кукушкина помянем.
Не успел я по-хозяйски развалиться в кресле и водрузить ноги на угол стола, как в дверь постучался майор Сержинский.
– Как на новом месте, Арсений Павлович?
– Привыкаю. Ну не томите, есть новости?
– Когда всех повязали и упаковали, сразу рванули в особняк Каплана. Вскрыли сейфы, один, другой, третий. А там и отчёты, и карты, в общем – полный фарш! Накрыли всю сеть, даже один бандитский ЧОП. Мелкие производства разбросаны по области, бригада следователей начнёт работу в ближайшее время.
– А как там… – Я замялся, но майор сообразил.
– Рябов? Обширный инфаркт, скорая вовремя приехала, откачали. Жить будет, но в ближайшее время за решёткой.
– Серёгу жалко. Он первый Глеба заподозрил.
– Жалко. Не передай мне Кукушкин ваши слова, всего этого могло не быть. Хороший парень, и чуйка наша у него была, а я… – Сержинский умолк и украдкой смахнул набежавшую слезу.
Оставшись в одиночестве, я включил компьютер и подпёр руками подбородок. Когда мозг, ощетинившись сотней стальных молоточков, непрерывно обстукивает черепную коробку в поисках бреши для выплеска накопившейся энергии, надо помочь своей головушке и направить энергию в нужное русло.
Я пододвинул клавиатуру поближе и напечатал на чистом листе заголовок: Запах страха.
