Алан Чароит
Новые чудеса Дивнозёрья
– Не беспокойся, – перебила её Мурка. – У кошки девять жизней.
– Так вы уже умирали?
– Пока не доводилось.
– Может, не стоит хоронить себя раньше времени? Вам сколько лет? Двенадцать? Ещё жить и жить. Позвольте Никифору снять порчу! Пожалуйста! – взмолилась Тайка.
Благородство обычной серой кисы впечатлило её до глубины души. Тайке подумалось: а она сама могла пожертвовать жизнью ради друга? Наверное, да. Но проверять не хотелось, если честно.
– Порча всё равно вернётся. Всегда возвращается. Если ты такая хорошая ведьма, как говорят, – найди причину. Может, дело в какой-нибудь вредной вещице. Людмила тащит в дом всякое барахло, как сорока. Зачем люди увешивают себя побрякушками? Вот мы, кошки, и без того хороши.
– Мурианна Тимофеевна, а может, в Людочкиной коллекции появилось что-то новое, когда вы начали болеть?
Мурка призадумалась, вспоминая.
– Перстни, браслеты, феньки… О, знаю. Упыриный клык!
– Да ну? – Тайка аж присвистнула, хотя бабушка всегда ругала её за эту привычку. – Прямо-таки упыриный?
– Людмила его так называет. Стоит проверить.
– Да, вы правы. Оставайтесь пока здесь, хорошо? Еды и воды я принесу.
– И Никифора своего позови, – вздохнула Мурка. – Я раздумала помирать.
Уф! Тайка оставила гостью на попечении домового, а сама вернулась к Людочке.
– Мурке стало получше, но теперь ей надо немного отдохнуть. Давай пока сходим к тебе в гости?
* * *
Всю дорогу Людочка переживала за любимицу.
– Тай, я с ней вместе росла. Она котёнком в мою кроватку приходила, колыбельные на ухо урчала. Ты уж помоги, а? Это не просто какая-то там кошка, а лучшая кошка на свете. Она мой друг, понимаешь?
Конечно, Тайка понимала. У неё тоже был верный пушистый друг, с которым они через многое прошли вместе, даже в волшебной стране побывали.
Когда они дошли до калитки, Людочка приложила палец к губам.
– Только тс-с, бабу Иру не разбуди. Она после обеда всегда ложится. Проснётся – нам обеим влетит.
– За что?
– Ой, да за что-нибудь! Вредная она у меня. Я стараюсь не спорить, но порой срываюсь. И ругаю себя потом. У неё ведь сердце больное, нервничать нельзя. А она говорит, со мной «одни нервы».
– Хм… В прошлый раз, когда я заходила, мы вроде поладили. Баба Ира подумала, что я тебе с учебой помогаю. Но ты права, людей будить плохо.
На цыпочках они прошмыгнули в дом и сразу же направились в Людочкину комнату.
С прошлого раза тут кое-что изменилось. На стенах появились плакаты с любимыми музыкантами. Тайка знала «Айрон Мэйден» и «Металлику», но были и другие. Лохматые, с гитарами, все в коже – словно созданные для того, чтобы нервировать бабу Иру. Настольную лампу украшали подвески с черепами и розами, какие-то бусины, фенечки, перья. Но ничего похожего на упыриный клык Тайка не заметила, а все прочие украшения – она убедилась – были безобидными.
– Порчу искать будешь? А как она выглядит? – Людочка понизила голос до шёпота, словно пресловутая порча могла их услышать.
– Ты всё равно не увидишь.
– Да мне просто интересно.
Как бы ей объяснить? Тайка подёргала себя за кончик тёмной косички, собираясь с мыслями.
– Представь себе черную редьку. Вот сидит внутри такая штука, а от неё корешочки тянутся, всё больше опутывая человека. Ну или в нашем случае – кошку.
– Редька? Вот это поворот! – Людочка хихикнула.
– Говорят, у тебя есть упыриный клык? – Тайка решила спросить прямо. Чего ходить вокруг да около?
– Кто говорит? – подозрительно прищурилась Людочка.
– Да так… – Тайка сделала неопределенный жест рукой. Не выдавать же Мурку?
Людочка покосилась с подозрением, но достала из ящика письменного стола деревянную шкатулку, порылась в ней и извлекла подвеску. Это действительно был клык в оправе из латуни. Только не упыриный, в лучшем случае волколачий. А скорее всего, просто волчий.
– Откуда он у тебя? – Тайка осторожно тронула подвеску. Что-то волшебное в ней определенно было.
– Заказала через интернет. У одной ведьмы. Не знаю, настоящая она или нет.
– Ведьма?
– Да не. Зуб этот.
– Он точно не упыриный.
Людочка разочарованно вздохнула, но в следующий миг в её глазах загорелся интерес.
– А ты что, живого вампира видела? Они всё-таки бывают? А какие? Как в «Сумерках»?
– Живых – не бывает, – фыркнула Тайка. – Упыри, знаешь ли, по определению мёртвые. Но да, видела. Не красавчики. Тебе бы не понравились.
– Кругом обман, – Людочка поколупала клык ногтем. – Сейчас окажется, что он вообще пластмассовый.
– Кстати, нет. Похоже, это и впрямь оберег. Правда, слабенький. Можешь носить, если хочешь – хуже не будет.
Но Людочка уже потеряла к клыку интерес. Подвеска вернулась в шкатулку.
– Может, ты мне другой сделаешь? Посильнее. О, знаю! Заколдуй лучше противоблошиный ошейник. На Мурку его наденем, чтобы к ней порча не липла. Кстати, а кто нам пакостит-то? Ты уже поняла?
– Нет пока, – Тайка виновато развела руками. Надежды на упыриный клык не оправдались, а других версий у неё не было.
– Жа-а-аль, – протянула Людочка. – Ух я бы этому гаду! Или гадине – не суть.
– Скажи, может, у тебя есть враги? Или недоброжелатели?
– Нет вроде. Разве что… математичка меня чмырит.
– Меня она тоже не любит. Просто вредная тётка. Порчу на учеников не наводит, за это могу ручаться, – Тайка вздохнула, вспомнив свои вечные проблемы с алгеброй.
– Постой. Ты сказала, «на учеников»? И про моих врагов спросила? Хочешь сказать, на мне тоже порча? – ахнула Людочка.
Надо же, какая сообразительная. Пришлось признаваться:
– Именно что на тебе. А Мурка защищает, как умеет.
– Ох, кися моя любимая… – Глаза Людочки заблестели. Но вскоре слёзы уступили место страху. – Что же нам делать?
– Будем искать источник. За Мурку не беспокойся. Я с ней Никифора оставила. А если домовой берётся защищать гостью в своём доме – никакое зло не пройдёт.
Людочка хотела ещё что-то спросить, но тут скрипнули половицы, и в комнату вошла баба Ира.
– Девчонки, может, чайку?
– Я же просила стучаться! – рявкнула Людочка.
– Ой, подумаешь, ба не постучала. Тук-тук! Довольна? Ты прости, Таюшка. Людка совсем от рук отбилась. Ты девочка хорошая, уж вразуми её. Пусть снимет со стен своих чертей лохматых.
– Хватит меня позорить перед подругами!
– А ты на бабушку не ори! Бабушка тебе добра желает. Ишь, разоделась, как на погост. И черепа кругом. Тьфу! Что люди скажут?
– Мне всё равно.
– Тебе-то всё равно, а бабушке перед соседями оправдываться. Ох и стыдно мне за тебя, Людмила! Так бы и проучила крапивой по заднице, как в детстве.
– Только попробуй! Я тогда из дома вообще уйду!
– Ой, напугала! Тебя и так вечно нет. По хозяйству помочь не дозовёшься. Одни гулянки на уме. Фьють – и упорхнула к ребятам на лавочки. А я, старуха, должна горбатиться.
Тайка тихонько, пока никто не слышал, снова прошептала заклинание и сложила пальцы в колечко – если посмотреть сквозь него, можно увидеть незримое. Она ожидала обнаружить покрытые серой паутиной заросли, которые так любят растить кикиморы-раздорки. Но увидела совсем другое. Вокруг Людочки и бабы Иры колыхались сгустки чёрного тумана, от которых тянулись тонкие, но очень цепкие корешки. И чем громче бабушка с внучкой кричали друг на друга, тем больше становилось этих корешков. Это была не всамделишная порча. В смысле, не со зла наведённая. Но корни пустила совсем как настоящая.
– Перестаньте ругаться, пожалуйста! – что было мочи крикнула Тайка. – Разве не видите? Вы себе же хуже делаете.
Людочка послушно замолчала, а вот баба Ира тоненько запричитала:
– Ой, как неловко-то. Ты не подумай, Таюшка, мы живём дружно.
Людочка фыркнула, а Тайка покачала головой.
– Баба Ира, зачем вы постоянно ругаете внучку?
– Чтоб она человеком хорошим стала. А то на чёрт-те кого похожа.
– А знаете, какую силу наши слова имеют? Скажете что-то в сердцах, может, даже не желая плохого, а оно раз – и проклятием обернётся. Начнутся всякие мелкие неприятности, болезни, неудачи. Кому это надо?
– Выходит, это ба на меня чёрную редьку наслала? – Людочку, похоже, впечатлило Тайкино объяснение про порчу.
– Да вы тут обе целый огород насадили. Может, пора извиниться друг перед другом?
Людочка привычно вздёрнула нос и сплела руки на груди.
– Ха! Она никогда не извиняется. У меня уже крыша едет от её придирок. Даже домой возвращаться не хочется. Вот закончу девятый класс и уеду. В училище поступлю. Уж лучше в общаге жить.
Баба Ира мяла в руках передник. Губы её дрожали.
– Людок, я же того… хотела как лучше… чтоб всё было правильно, как у людей. Предостеречь от ошибок.
– Но это моя жизнь, ба! – Людочка всё ещё смотрела волчонком. – Ты ничего не понимаешь, потому что старая.
Ох, как же сложно бывает людям достучаться друг до друга. Вроде на одном языке говорят, а всё равно не слышат.
– Вот я в твои годы!.. – Баба Ира вдруг осеклась и задумалась. – Ох, что ж это?.. Неужто от меня и впрямь доброго слова не дождёшься?
– Угу.
– Правда, что ль, уехать хочешь?
– А что ещё остаётся? Ты ведь меня совсем не любишь. Зачем тогда друг другу глаза мозолить?
– Да что ты такое говоришь? – у бабы Иры дрожали губы.
Она на некоторое время задумалась (а может, просто пыталась не заплакать?), потом насупилась.
– Неужто из-за меня и впрямь несчастье могло приключиться?
Баба Ира неверяще смотрела на Тайку. Пришлось ей пояснить.
– Да. Каждое дурное слово – как камешек. Один или два легко нести, а когда их десятки, то под ношей сгибаешься, злишься и добавляешь ближнему ещё камней. Пока доверие окончательно не переломится.
– Ох, прости меня, Людок… Я тебя очень люблю, – баба Ира сказала это очень тихо, но Людочка услышала. Её глаза округлились.
– Серьёзно?
– Можешь оставить своих чертей волосатых. Пущай висят. И стучаться я буду, если для тебя это так важно. Только не уезжай.
Некоторое время Людочка молчала, теребя цепочку на джинсах. Потом всё же выдавила:
– И ты меня прости, ба. Я буду по хозяйству помогать, обещаю. Хочешь, прямо сегодня начну? Пропущу разок тусу на лавочках. Ничего страшного.
– А давай вместе пирог испечём? – обрадовалась баба Ира.
Тайка улыбнулась. Она видела, как чёрный туман начал понемногу рассеиваться. Весь сразу не исчезнет, конечно. Но начало было положено.
Украдкой она выскользнула из дома. Бабушке с внучкой и без неё было о чём потолковать.
* * *
Придя домой, Тайка поведала обо всём Мурке. Та очень внимательно выслушала и промурлыкала:
– Отличные новости, ведьма. Теперь я могу вернуться домой?
– На вашем месте я бы подождала пару дней. Со здоровьем шутки плохи.
Но Мурка уже всё решила.
– Я им помогу. Лягу рядышком и буду урчать, чтобы чёрный туман побыстрее ушёл. Мы умеем создавать уют. А дылды пускай учатся говорить и слушать друг друга. Уже пора, не котята всё-таки. Доброе слово – оно и кошке приятно. А уж человеку тем более. Заруби это себе на носу, ведьма. Почаще говори хорошие слова своим близким. Хвали их, радуйся успехам. И тогда в доме будет царить мир.
Похоже, Мурке нравилось поучать неразумных «дылд». Но Тайка не стала напоминать, что вообще-то это она нашла причину порчи, а значит, не нуждается в наставлениях. Вместо этого важно кивнула.
– Конечно, Мурианна Тимофеевна. Я с вами полностью согласна.
Она ожидала новых поучений, но кошка вдруг опомнилась:
– Прими мою благодарность, ведьма. Приятно встретить такую необыкновенную дылду. Нашим расскажу – не поверят.
– Маруся поверит, мы с ней тоже недавно разговаривали, – улыбнулась Тайка.
– Это та, у которой старая Валентина живёт?
– Она самая.
– Ну дела! – в глазах Мурианны Тимофеевны впервые появилось уважение. – Знаешь что? Я хочу тебя отблагодарить. Сейчас ведь март, а значит, скоро большой кошачий праздник. – Она произнесла название, но Тайка услышала только мяуканье. Видимо, перевести его на человеческий язык было невозможно. – Ты приходи. Но сразу предупреждаю: угощать будут мышами.
– И мне придётся их есть?
Кошка рассмеялась, глядя на её перекосившуюся физиономию.
– Шучу-шучу, просто приходи. И коловершу своего бери. Все необыкновенные создания должны держаться вместе. Тогда мир выстоит, и небо не рухнет.
Сказав это, Мурка махнула лапкой и выскочила в открытое окно.
Эх, а Тайка ещё столько всего не успела спросить! Впрочем, она знала, что у неё ещё будет такая возможность.
А что касается последнего замечания Мурианны – Тайка ничуть не удивилась бы, если бы вдруг выяснилось, что именно котики поддерживают небо своими мягкими лапками.
Вкус страшных историй
– Ух, какая гроза начинается! Самое время страшные истории рассказывать. Пушок, помнишь, как вы с Никифором тогда гроба-на-колёсиках напугались? – Порыв ветра разметал занавески, и Тайка закрыла окно. На стекло упали первые капли дождя.
Ещё недавно чистое небо потемнело прямо на глазах, со стороны леса надвигалась огромная чёрная туча, вдалеке раскатисто ворчал гром, будто предупреждая: ждите, я иду.
Коловерша юркнул под плед, лежащий на диване, и высунул оттуда расстроенную мордочку:
– При чём тут вообще гроб-на-колёсиках, Тая? Я в печали. Получается, мы за мороженым сегодня не пойдём?
– С ума сошёл? Какое мороженое? Ты смотри, что на улице творится: там скоро самый настоящий ураган начнётся.
– Но в прогнозе погоды было «ясно»…
– И с каких это пор ты веришь в прогнозы погоды?
– Ну, Тая, они же не всегда врут. – Громыхнуло уже заметно ближе, и Пушок прижал уши. – Сегодня меня всё устраивало, пока туча не пришла. Эх… все планы псу под хвост.
– Ну что поделать, – вздохнула Тайка. – Сам посмотри, какой ветрила. И дождь прямо с градом! В такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выпустит.
Она вздрогнула, когда сразу же после этих слов снаружи раздался лай и – спустя мгновение – настойчивый стук в дверь.
– Кого это ещё несёт? – трусишка Пушок юркнул под одеяло с головой, поэтому голос его звучал приглушённо. – В такую погоду свои по домам сидят. И собаку на улицу не выпустят. Не открывай. Никого мы не ждём.
Пожав плечами, Тайка распахнула дверь и ахнула – на пороге стоял Яромир – её приятель из Дивьего царства. Ладно, не приятель, а друг. А если уж совсем честно – не только друг. Но в этих чувствах Тайка и сама себе не так давно призналась. В общем, между ними, как нынче принято говорить, было «всё сложно».
К ногам дивьего воина жались его верные спутники: симаргл Вьюжка и овчарка Джульетта. Все трое уже вымокли до нитки (кроме тех, кто до шерстинки, конечно).
– Ой, скорей проходите к печке, – Тайка даже поздороваться забыла.
Гости оставляли за собой лужи воды и отпечатки грязных лап. Никифор наверняка рассердился бы – полы ведь совсем недавно помыли, – но домовой с утра ушёл в гости к своему приятелю Фантику, а Тайка ругаться не стала. Вместо этого поставила греться чайник, выдала Яромиру махровое полотенце и свою старую футболку с «Металликой». Та была растянутая, так что налезет – в натяг будет, конечно, но что уж поделать? Яромир распустил мокрые волосы и стал совсем похож на какого-то музыканта-металлиста, только гитары не хватало.
– Прости, дивья царевна, что мы вот так без предупреждения, – повинился он, устраиваясь на диване. – Марьянка-вытьянка меня в магазин за молоком для теста отправила, а по дороге нас дождём накрыло. До тебя добежать было быстрее…
– А собак-то ты с собой зачем в магазин потащил? – Тайка поставила перед дивьим воином кружку горячего чая и его любимые конфеты: пусть порадуется, сладкоежка. – Их же всё равно внутрь не пустят. Пришлось бы у дверей привязывать.
– Зачем привязывать? – гость отхлебнул чай и расплылся в улыбке. – Джульетта и так дождётся. А Вьюжка может стать невидимым и войти куда угодно. Мне с ними спокойнее как-то, знаешь ли… магазины эти ваши – очень странное место.
Яромир поёжился, и Тайка вдруг поняла: да он нервничает. Во даёт! Перед схваткой со злыми силами был так спокоен и уверен в себе, даже горынычей не боялся, а за пакетом молока сходить ему, значит, стресс.
Она не стала смеяться и попыталась спрятать улыбку: её всё ещё умиляло, что у могучего дивьего воина самые простые бытовые вещи вызывали затруднения. А Марьяна тоже хороша – не могла, что ли, домового Сеньку в магазин отправить?
– Значит, молочка тоже не бу-у-удет, – запричитал Пушок. – Ну во-о-от… Ни мороженого, ни теста, ни пирогов. Что ж за день-то такой, а? То есть уже вечер, конечно, но всё равно!
– Не ной, вылезай лучше чай пить, – Тайка поманила его конфеткой. Коловерша потянулся было за красивым фантиком, уже когти нацелил, и тут снаружи опять бахнуло – аж стёкла зазвенели.
Пушок юркнул под одеяло и зашипел оттуда:
– Что-то неохота. Я лучше здесь пока посижу.
Ну да, ну да, один, значит, грозы боится, другой в магазин собирается как на войну, – ну и герои!
Тайка сама присела и только взялась за кружку, как в дверь опять постучали.
– Кого-то ждёшь? – вскинулся Яромир, и псы, лежащие у ног дивьего воина, навострили уши.
На этот раз они даже не успели спросить «кто там» – дверь сама распахнулась, и Джульетта зашлась лаем. Пришлось Яромиру придержать её за холку, а то она точно бы бросилась, потому что на пороге стоял не кто иной, как Лис (также известный в этих краях как Кощеевич) – тоже насквозь промокший и несчастный.
– Помогите-спасите! – пискнул Пушок из своего укрытия.
– Да-да, я примерно это и хотел сказать, – Лис виновато улыбнулся, не переступая порог. Он даже руку с дверной ручки не убрал, чтобы в случае чего захлопнуть дверь с той стороны, и Тайка вспомнила, что их давний недруг боится собак. – Послушайте, я с вами не воевать пришёл. Пустите дождь переждать, а? Обещаю, никакого колдовства. Когда гроза закончится, я сразу же уйду.
– Ладно, заходи, – Тайка сказала это быстро, чтобы опередить Яромира, который явно собирался послать навьего чародея в туманные дали. А пусть не распоряжается в чужом доме!
Джулька, ворча, улеглась на место, её хозяин недовольно буркнул себе под нос:
– Добрая ты слишком, дивья царевна.
А Лис, тщательно вытерев ноги о коврик, прошмыгнул прямо на печку – подальше от псов.
– Я буду сидеть тихо, как мышь, – пообещал он. – Вы скоро вообще забудете, что я тут.
Тайка, конечно, ему не поверила: что-что, а сидеть тихо Лис не умел. Даже если и пытался, его присутствие всё равно ощущалось. Сейчас ещё отогреется и наверняка начнёт с разговорами приставать да Яромира подкалывать – эту его привычку Тайка хорошо знала. Ну да ладно – не выгонять же его под град? У них перемирие вроде как.
Она по-быстренькому организовала чародею «комплект спасения от дождя»: полотенце, футболку, чай. Теперь у неё на кухне было аж два «рок-музыканта», правда, похоже, из конкурирующих групп – оба смотрели друг на друга волком.
На некоторое время воцарилась тишина, если, конечно, не считать шума ливня, завываний ветра и раскатов грома за окном. Гости молча пили чай, в печке потрескивал огонь, а Тайка лихорадочно пыталась придумать какую-нибудь безопасную тему для беседы.
Пушок осторожно вытянул из-под пледа лапу, подцепил когтем конфету и спрятался обратно. Только напоследок проныл тоскливо:
– Вот тебе и «страшные истории»… налицо, так сказать. Не знаю, как тебе, Тая, а мне что-то нехорошо.
– М-м-м? А что за истории? – оживился Лис, а Яромир, наоборот, насупился.
– Ты, помнится, обещал сидеть тихо.
– Уже и спросить нельзя?
– Ой, да пустяки, – отмахнулась Тайка. – Просто подумала, что такая погода подходит для вечера страшилок. Ну, знаете, эти… про красную руку, зелёные глаза, гроб-на-колёсиках? Ах да, вы же не в курсе. Ну, в общем, это развлечение такое. Для детей. Все собираются, выключают свет, зажигают фонарик, чтобы страшнее было, и рассказывают. Но, мне кажется, сейчас не лучшее время…
– А почему бы и нет? – Лис аж с печки свесился, так ему было любопытно. – Знаешь, я бы послушал, чем смертные детишки друг друга пугают.
Яромир тоже встрепенулся:
– Пф, придумают же: гроб-на-колёсиках! Никогда такого не видел. А он вообще зачем нужен? Это опять какие-то ваши чудеса из мира смертных?
Вот чего Тайка совсем не ожидала, так это того, что дивий воин тоже заинтересуется.
– Вообще-то эти истории довольно глупые… – она вдруг не пойми с чего смутилась. С Пушком и Никифором байки травить было привычно, а с этими двумя…
– Ну, расскажи, Тай, – неожиданно поддержал коловерша. – Чего тебе стоит? Надо же как-то время скоротать.
Тайка вытаращилась на него:
– И ты туда же? Сам давай рассказывай!
– У тебя лучше получается, – улыбнулся маленький подлиза.
Тайка сплела руки на груди: ну ясно-понятно! Все против неё сговорились!
– Окей, всё равно нам в ближайшие несколько часов делать нечего. Но по правилам каждый из вас тоже потом должен рассказать что-нибудь. Я тут вам в массовики-затейники не нанималась.
Она встала, задёрнула шторы и зажгла несколько свечей, чтобы создать мрачную атмосферу. Лис и Яромир с любопытством наблюдали за приготовлениями, ещё больше смущая Тайку.
«Нет, – решила она, – свечи не подойдут. Разве дивьих и навьих людей этим удивишь? Пусть лучше будут ёлочные гирлянды с огоньками. Если поставить их мигать в каком-нибудь безумном режиме, как раз будет то что надо».
Затея, похоже, себя оправдала. Правда, Яромир взирал на огоньки скорее с восхищением. Но ничего, это он ещё про красную руку не слышал!
Маленький фонарик Тайка тоже зажгла и направила свет на своё лицо снизу – она не знала, зачем это делают, но, говорят, так страшнее.
Начало рассказа предварил удар грома – теперь гроза была совсем близко, прямо над головой, – и Тайка не без гордости отметила, что внимательные слушатели вздрогнули, когда она замогильным голосом начала:
– В чёрном-чёрном городе, на чёрной-чёрной улице стоял чёрный-чёрный дом. И водилась там по слухам всякая чертовщина. Ровно в полночь из дверей чёрного-чёрного дома выезжал чёрный-пречёрный гроб-на-колёсиках и отправлялся в путь. За одну ночь он мог проехать много километров, так что жители соседних городов плохо спали ночами и тряслись от ужаса. Поэтому по радио часто предупреждали: не выходите из дома – по улице едет гроб-на-колёсиках… Одна девочка из соседнего города не верила во всю эту чушь и думала, что никакого гроба-на-колёсиках не существует. И вот однажды её мама, уходя на работу, сказала: «ты только сиди тихо, дочка, и дверь никому не открывай» – впрочем, она всегда так говорила, поэтому девочка только покивала и вернулась в свою комнату. Там она сидела и, как обычно, играла в куклы, как вдруг само собой включилось радио, висевшее на стене. «Девочка-девочка, гроб-на-колёсиках ищет тебя, он уже нашёл твой город». Но девочка совсем не испугалась и преспокойно продолжила играть. Она решила, что это такой спектакль для маленьких радиослушателей. Но через некоторое время по радио снова передали: «Девочка-девочка, прячься скорее! Гроб-на-колёсиках уже нашёл твою улицу!» «Фу, глупости какие, – сказала девочка. – Сейчас же день. Откуда днём на нашей улице взяться гробу-на колёсиках». И продолжила играть. Прошёл ещё час, радио вдруг страшно затрещало, как будто бы кто-то нарочно создавал помехи вещанию. Наконец, оно всё-таки смогло едва слышно прохрипеть: «Девочка-девочка, убегай, кому говорят! Гроб-на-колёсиках уже нашёл твой дом, в квартиру поднимается». На лестничной клетке и впрямь раздавалось какое-то лязганье, но у соседей шёл вечный ремонт, и девочка не придала этому значения. «Гроба-на-колёсиках не бывает» – сказала она замолчавшему радио и погрозила пальчиком.
Гости слушали, затаив дыхание. Губы Лиса то и дело искривлялись в скептической ухмылке, а Яромир сидел с совершенно каменным лицом. Он, небось, тоже до самого конца не верил бы в гроб-на-колёсиках, как та девочка…
– И тут раздался звонок в дверь, – продолжила Тайка. – Один. Другой. Третий – незваный гость был очень настойчив. Девочка принесла табуретку и подставила её к двери, чтобы посмотреть в глазок – но никого там не увидела. Пожав плечами, она отодвинула задвижку… и тут в её квартиру въехал гроб-на-колёсиках, настоящий! Она завизжала, но изо рта не вылетело ни звука. Попыталась убежать, но колени подкосились. А из гроба-на-колёсиках выскочил чёрт, схватил девочку, затолкал её внутрь, прикрыл крышкой – и уехал. С тех пор её больше никогда не видели. Сам гроб-на-колёсиках тоже пропал, и даже тот чёрный-пречёрный город исчез с карт, будто бы его никогда не было. Но знайте: если вдруг радио начинает шуметь и трещать – возможно, стоит прислушаться. Быть может, это гроб-на-колёсиках ищет вашу улицу…
Когда рассказ закончился, Яромир первым выдохнул:
– Неужели и такие чудеса в мире смертных бывают?
– Кто знает, – Тайка развела руками.
Она думала, Лис начнёт спорить, но тот вдруг неожиданно поддержал:
– Не, ну если тут вот такие штуки есть… – он достал из кармана мобильник. – И телевизор бывает. И этот… как его? Интернет! И машины на улицах ездят. Почему бы не быть и гробу-на-колёсиках?
– Резонно. – Дивий воин кивнул, и Тайка не стала их разубеждать. Вместо этого предложила:
– Хотите ещё про зелёные глаза расскажу? Жу-у-уткая история. Я сама, когда её первый раз услышала, потом три ночи спать не могла – бабушке приходилось свет включать. А мне всё казалось, что зелёные цветочки на обоях – это страшные зелёные глаза, которые пришли за мной.
– Помню-помню, как ты прибегала заплаканная и Семёновне в передник утыкалась, – Пушок состроил мечтательную мордочку. – Эх, были времена…
Он-то всех этих историй уже не боялся, потому что знал их вдоль и поперёк. Ну да ладно, не для него Тайка старалась:
– Так вот. У одной девочки была старая-престарая бабушка. И когда настало время умирать, бабушка подозвала к себе внучку и сказала: «Смотри, только не включай зелёную пластинку». «Но почему?» – удивилась девочка. Не то, чтобы она собиралась, но как-то странно было, что бабушка в такой момент о пластинке заговорила. Ответ она узнать не успела – бабушка умерла. Девочка, конечно, рассказала об этой странной просьбе своей матери, и та всполошилась: «Да-да, ни за что не включай зелёную пластинку, любые другие можешь слушать, а эту не трогай». С тех пор девочка, конечно, ни о чём другом и думать не могла. А уж когда мама из дома ушла, то руки сами зачесались. Решила она, что совсем немного послушает. Любопытно же, что там записано и почему её трогать нельзя. В общем – была не была – поставила она эту пластинку. Сперва раздавалось только шипение, а потом вдруг заиграла весёлая песенка, только слова у неё были очень странными: «Бегут-бегут по стенке зелёные глаза, сейчас они задушат тебя-тебя-тебя». И тут девочка увидела, что на обоях прямо над её кроватью проявились чьи-то зелёные глазищи и давай мелькать-бегать. Она очень испугалась и выключила пластинку, спрятала её подальше. А вечером с работы пришла мама и спросила: «Дочь, никак ты пластинку трогала». Девочка, конечно, стала всё отрицать. А потом заметила, что мама как-то очень уж бережёт руку. «Ты что, поранилась»? – спросила она. И мама кивнула: «Да, поранилась», а больше ни на какие расспросы не отвечала. Так они и легли спать. А наутро, когда девочка снова осталась одна дома, её руки сами потянулись к пластинке. Она подумала: «Ну и чего я испугалась, глупенькая! Там же просто приставучая песенка была. А глаза на обоях мне, наверное, померещились». В общем, не сдержалась: опять включила пластинку, начала слушать: «Бегут-бегут по стенке зелёные глаза, сейчас они задушат тебя-тебя-тебя». Глянула на обои – и поняла, нет, не померещилось. Вон они, мелькают, подмигивают даже будто бы потихоньку приближаются… Девочка взвизгнула, выключила проигрыватель и засунула пластинку в шкаф. А мама вечером уже пришла с двумя перебинтованными руками. И девочка снова давай отнекиваться, мол, всё нормально. На третий день история повторилась: не удержалась девочка, вытащила пластинку из шкафа, включила… Запись будто бы изменилась – если раньше песенка звучала весело и задорно, то теперь жуткий голос выводил с подвываниями: «Бегут-бегут по стенке зелёные глаза, сейчас они задушат тебя-тебя-тебя». И страшные глаза – хлоп – открылись на стене. Две костлявые руки потянулись к девочке, но та не растерялась и вместо того, чтобы кричать и плакать, покорно ожидая своей участи, позвонила в полицию, а пока участковый не приехал, ловко уворачивалась, чтобы не попасться в костлявые пальцы. Ей повезло: полицейский приехал очень быстро, ворвался в квартиру, а, увидев зелёные глаза и тянущиеся из стены руки, не испугался. И как давай палить из табельного оружия! Раз – промахнулся. Другой – промахнулся, а на третий попал – да так удачно, прямо в зрачок. Тут послышался душераздирающий крик – глаза пропали, и руки вместе с ними. А вечером с работы вернулась мать. Её волосы были всклокочены, из-под бинтов торчали страшные кости, и одного глаза не было, а оставшийся горел зелёным огнём. «Ну почему ты меня не послушалась!» – взвыла она страшным голосом, набросилась на дочь и стала её душить. Так бы и сгинула девочка, но доблестный полицейский, что спас её днём, к счастью, оказался поблизости и выстрелил в злую ведьму, которой стала мать. Та взвизгнула и сгорела в зелёном пламени, а страшная пластинка раскололась пополам, и больше её никак нельзя было завести. С тех пор девочка больше никогда не слушала музыку, но до самой старости видела во сне бегающие по стенке зелёные глаза, а в её голове нескончаемо крутилась одна и так же мелодия: «Бегут-бегут по стенке зелёные глаза, сейчас они задушат тебя-тебя-тебя»… Всё. Конец.
Похоже, эта история не произвела на гостей особого впечатления.
– Всё ясно, проклятый предмет, – вынес свой вердикт Яромир, а Лис добавил:
– Самые обычные чары. Довольно-таки слабые – только детей пугать и годятся.
Ну вот, на них не угодишь.
– Тогда давайте я вам про метро расскажу, – предложила Тайка. – Знаете же, что в городе есть метро? Там в туннелях, выкопанных прямо под землёй, по рельсам ходят огромные поезда, которые перевозят людей. И вот, говорят, ровно в полночь на одной из веток появляется поезд-призрак. Он выглядит как обычный, но, если присмотреться, можно увидеть, что люди в нём сидят странные. Не по сезону одетые, в старомодных пальто. Если зазеваешься и войдёшь в этот поезд, то останешься там навсегда, так и будешь ездить до конца своих дней, пока сам не станешь призраком. И вот однажды одна девочка возвращалась домой с вечеринки… дело было летом, погода стояла хорошая, тёплая, поэтому девочка была одета в лёгкое платьице, а на ногах у неё были босоножки. А надо сказать, что прежде она никогда не возвращалась домой так поздно, поэтому очень боялась встретить маньяка или ещё какого-нибудь нехорошего человека. Тогда одноклассник, с которым она была на той вечеринке, вызвался её проводить. Он был в неё влюблён, конечно, но девочке этот парень не особенно нравился – потому что мало кому нравятся зануды. Когда они вошли в метро, девочка стала прощаться. Сказала: «Ладно, дальше я сама». «Но мама будет тебя ругать, если ты вернёшься домой так поздно, ещё и одна…» – возразил мальчик. «Да всё будет в порядке, отстань!» Так стоя на платформе и пререкаясь, они пропустили несколько поездов, а тут как раз наступила полночь. Девочка не сразу заметила, что все люди со станции куда-то подевались – только что здесь были, и вдруг всё опустело, а из тоннеля повеял холодный ветер. Тут как раз подошёл поезд. «Надо же, старый состав, – с умным видом заметил мальчик. – Я думал, у нас такие уже не ходят». Вагоны были полупустыми, и люди, сидевшие на скамьях, показались девочке какими-то странными – словно сошедшими со старинных чёрно-белых фотографий. Все они были одеты в серые пальто, довольно-таки старомодные: обычно бабушки и дедушки похожие носят. «И как им только не жарко, – подумала девочка. – Лето ведь на дворе». И вдруг заметила, что электронные часы встали. Время шло, а они по-прежнему показывали ноль часов ноль-ноль минут. Поезд не доехал до обычной отметки, остановился раньше, двери распахнулись прямо перед девочкой, будто бы приглашая войти. Изнутри повеяло землей и сыростью, будто из могилы, и ей совсем расхотелось ехать на этом поезде. К несчастью, девочка стояла слишком близко к краю платформы, и холодный ветер начал затягивать её в вагон. «Помогите!» – закричала она, беспомощно взмахнув руками. Её спутник и сам уже понял, что происходит нечто ужасное и попытался схватить девочку за подол, но не успел. Несчастную втянуло в вагон, двери захлопнулись, на перроне осталась только левая босоножка с оторванным ремешком… А поезд заскрежетал, набирая скорость. Мальчик успел пробежать за ним несколько шагов, колотя ладонями в окна, но свою подружку уже не увидел: она смешалась с серой массой, стала одним из призраков в унылых серых пальто… Конечно, девочку потом искали, но не нашли. А рассказу мальчика никто не поверил – списали на стресс. Даже лечить пытались, таблетки давали, чтобы он вспомнил правду, но так ничего и не добились. Говорят, потом он каждый год в тот же день приходил на ту же самую станцию окрест полуночи и всё ждал, ждал, не покажется ли снова поезд-призрак – и никому не говорил, зачем его ждёт. То ли чтобы спасти свою первую любовь, то ли чтобы уехать вместе с ней неведомо куда… Однажды он тоже не вернулся. А поезд-призрак люди порой до сих пор встречают. Поэтому в метро говорят: не стойте у края платформы… Вот и всё, конец истории.
