Алан Чароит
Новые чудеса Дивнозёрья
Тайка уже закончила говорить, а Яромир ещё некоторое время заворожённо смотрел на неё, и даже недоверчивый Лис тихонько выдохнул:
– Вот это да!
А она уже поняла: чтобы гости не воротили нос, а слушали, затаив дыхание, нужно рассказывать про те вещи, которые они сами считают чудесными, – и разошлась на радостях: в ход пошли автомобили-убийцы, роботы и инопланетяне. Тут очень пригодились фильмы и сериалы, которые она смотрела долгими зимними вечерами. Вот только Пушок – известный киноман – то и дело узнавал сюжеты и хихикал под одеялом, сбивая весь настрой.
– Как, оказывается, опасно жить в мире людей, – выдохнул Яромир, дослушав очередную историю. – Никогда бы не подумал! Не зря я всё-таки с собой собак взял, когда в магазин пошёл. А Марьяна ещё такая: да зачем тебе меч, оставь дома. Не нужно было ей верить…
– Ну, такое всё-таки нечасто случается… – теперь Тайке было немного неловко признаваться, что всё это ерунда – истории, которые люди выдумывают для развлечения, чтобы пощекотать нервы. – Так что ты вполне можешь ходить за молоком без оружия.
Кажется, её слова дивьего воина не убедили. А Лис ещё подлил масла в огонь: потянулся и как бы между прочим заметил:
– Как хорошо, что мои чары всегда со мной. Ты, ведьма, не бойся – если на Дивнозёрье нападут эти… как ты их назвала? Клингоны? В общем, я с ними запросто справлюсь. Ты зови, если что.
– Угу, – тут Тайка, не удержавшись, всё-таки прыснула в кулак.
М-да, кажется, она немного переборщила.
Зато Пушок перестал трястись как осиновый лист. Даже бушевавшая снаружи гроза его больше не пугала, он уже и от отсветов молний не шарахался, как раньше.
– Давайте я вам тоже что-нибудь расскажу, – он вспрыгнул на стол, устраиваясь поближе к вазочке с конфетами.
– Давай только не из фильмов, – шепнула ему Тайка. – Мне кажется, мы им и без того мозги загрузили.
Коловерша подмигнул, мол, понял, всё будет в ажуре, – и заговорил страшным шёпотом:
– Вот вы знаете, что даже обычный холодильник может быть опасен? Нет? Так я сейчас расскажу. Одна девочка была очень ленивой и не любила заниматься домашними делами. Ей мама скажет: подмети там или пропылесось. Она в ответ: «Ага», – а сама до вечера играет в компьютерные игры. А вечером говорит: «ох, что-то уже поздно, завтра всё сделаю». А сами знаете, что завтра никогда не наступает. И вот однажды мама уехала в командировку и велела дочке разморозить холодильник, а то там уже льда наросло, как в Арктике. Девочка, как обычно, сказала: «Ага», – а сама и не подумала взяться за дело: то гуляла, то играла, в общем, всегда находила дела поважнее. А лёд в морозилке всё нарастал и нарастал…
В этот момент Тайкин холодильник, словно по заказу, громче заурчал мотором, и Яромир, слегка побледнев, покосился на него с подозрением.
– Эй, дивья царевна, а ты сама-то давно свой холодильник размораживала?
– На той неделе, кажется, – Тайка беспечно отмахнулась.
Пушок погладил лапкой усы, чтобы скрыть улыбку, и продолжил:
– А в холодильнике у девочки лежала пачка старых вареников с картошкой. Никто уже не помнил, зачем их купил и когда. Их стоило съесть ещё полгода назад, но они всё ждали того часа, когда маме девочки будет лень готовить ужин, да так и не дождались, слиплись между собой и начали обрастать льдом.
– Ненавижу лёд. И зиму, – буркнул Яромир, бросив гневный взгляд на Лиса. Упрёк был понятен: это ведь Кощеевич однажды наслал на Дивь северные ветра, и холода воцарились там на долгие годы.
Тот в ответ сделал невинные глаза:
– Да, я тоже весну как-то больше люблю…
– Неужели? А так ведь и не скажешь. Может, вы с этой морозилкой… родичи?
Лис скривился, как будто у него заболел зуб.
– А ты столу, за которым сидишь, не родич ли? Он тоже дубовый…
– Не ссорьтесь, – шикнула на них Тайка. – Дайте дослушать.
Она примерно понимала, к чему клонит Пушок, но ей и правда было интересно, куда заведёт фантазия коловерши: он ведь эту историю явно на ходу придумывал.
– И вот до приезда мамы остался всего один день. Девочка поняла – отступать некуда, коли не выполнит она поручение, опять её будут ругать. Она протянула руку и выдернула вилку из розетки. Лёд начал таять…
Тут, словно по заказу, из носика умывальника закапало. Он давно уже прохудился, и Тайка всё собиралась купить новый, да руки никак не доходили. От звона капель по металлической раковине вздрогнул даже Лис. Тайка не без злорадства заметила, как он подтянул ноги, поглубже забираясь на печку. Ага, не всё-то ему потешаться!
– И когда ледяные наросты совсем растаяли, все вареники, слипшиеся в один большой вареник, отогрелись и ожили! Страшная белая масса из сырого теста росла на глазах, она подкрадывалась к девочке, а бедняжке было совсем некуда бежа-а-ать, – страшно провыл Пушок, вращая глазами.
– Никогда больше не буду есть вареники, – буркнул с печки Лис.
– В общем, ужасное чудовище набросилось и сожрало девочку. Всё. Конец истории, – коловерша цопнул из вазочки конфету. – А это мне за труды. Мораль: не забывайте размораживать холодильник вовремя.
Тайке было совсем не страшно, она даже хотела рассмеяться, но в морозилке вдруг что-то зашуршало. Нет, у неё точно не было там никаких старых слипшихся вареников, но смеяться отчего-то вдруг расхотелось. Яромир подвинулся на диване – теперь он сел так, чтобы в случае чего оказаться между Тайкой и возможной напастью. Впрочем, псы у его ног мирно посапывали, не чуя никакой опасности, и это немного успокоило дивьего воина, однако суровый взгляд от холодильника он так и не отвёл.
Пришлось Тайке кашлянуть, чтобы привлечь его внимание:
– Кхм… Яромир, теперь твоя очередь.
– А? Что?
– Ну мы же договаривались, что все будем рассказывать истории. Я вот уже несколько подряд рассказала, Пушок тоже одну. Теперь ты.
– А почему не этот?.. – дивий воин кивнул на Лиса, но тот сложил руки над головой.
– А я в домике. Кажется, так у вас принято говорить, да? Это ведь работает?
– Сегодня работает, – улыбнулась Тайка и снова уставилась на Яромира. – Ну, давай, мы ждём!
Дивий воин вздохнул, задумался.
– Даже и не знаю, что вам такого рассказать, чтобы прямо страшного. Вот разве что легенду про Птицу-Юстрицу, если вы её ещё не слышали.
Лис опять скривился, а Тайка побыстрее, пока тот не вздумал что-нибудь ляпнуть, вмешалась:
– Нет. Даже не знаю, что это за птица такая. Она страшная?
– Очень, – Яромир свёл брови к переносице. – У неё девять голов со змеиными шеями и человечьими лицами, а тело – ну больше всего напоминает вашего тетерева. Только размером с добрую лошадь.
– Да, неприятная птичка, – представив такое чудище, Тайка нервно дёрнула себя за кончик косы. – Не хотела бы я с такой встретиться.
– Никто бы не хотел. Этой пакости вообще не должно было появиться на белом свете. Но послушай, как всё было, – дивий воин откинулся на спинку дивана. – В стародавние времена – так давно, что даже сам Кощей ещё не вошёл в силу, – на навьих землях жили разрозненные кочевые племена. Они постоянно воевали с соседями и друг с другом, совершали набеги на дивьи сёла, всё предавали огню и мечу, и не было от них никакого спасения. Впрочем, наше царство тогда уже стояло, хоть и было поменьше, чем нынешнее. В столичном Светелграде правил царь Радислав – дед твоего деда. Часто приходили в его владения погорельцы, жаловались на навьих кочевников, просили защиты. И тогда повелел царь собрать всех богатырей и полениц.
– А поленница-то ему зачем? – фыркнул Пушок. – Дров, что ли, не хватало?
– Не поле́нниц, а полени́ц, – терпеливо поправил Яромир. – Ты же вроде книжки читаешь, а таких простых вещей не знаешь! Поленица – это богатырь-девица. Нынешние воительницы уж им не чета. Но сперва богатыри не захотели прийти к царю…
– Как это «не захотели»? – ахнула Тайка. – Я думала, они царю служат.
– Нет, что ты! Богатыри всегда были сами по себе, а если кто и приносил личную присягу, это было его дело, других оно не касалось, – дивий воин вздохнул, и Тайка поняла: ему самому хотелось бы родиться в те легендарные времена. Ну да: это местные мальчишки хотят быть то мушкетёрами, то гардемаринами, а дивьи, конечно, о богатырях грезят.
Яромир тем временем продолжил:
– Богатыри-то хоть и сильны были все как на подбор, но им больше нравилось друг с другом поединки устраивать во чистом поле – в том они видели больше славы. В общем, пришлось царю предлагать щедрые дары, чтобы те согласились. Казна стала истощаться. А кочевникам хоть бы хны – богатыри одних победят, другие тут же приходят, и снова горят сёла, гибнут люди. Так и было, пока не появилась Царь-девица. Сказывали, что отец её был из навьих кочевников, а мать – из дивьих – нечистая кровь, гремучая смесь.
– Опять ты за своё? – обиделась Тайка. – Мы же, кажется, уже выяснили, что ваше неприятие полукровок – расизм чистой воды. Сам же говорил, что понял – кровь ни на что не влияет. И бабушку мою как царицу принял.
– Да я ничего такого не имел в виду, – Яромир, смутившись, опустил глаза. – Просто все так говорят.
– Мало ли, что все. А ты не говори!
– Правильно, так его! – поддержал Лис, свесившись с печки. – Молодец, ведьма!
– Ты бы уж помолчал, – дивий воин злобно зыркнул на него.
– А с чего бы мне молчать? Я тоже, так сказать, лицо заинтересованное. Матушка моя, Василиса, если помнишь, из смертных была.
– Вы хотите слушать дальше или нет?! – вспылил Яромир, и Тайка кивнула.
– Да. Только за словами следи, пожалуйста.
– Ладно. Я лишь хотел сказать, что нрава эта Царь-девица была буйного и другие богатыри её боялись и уважали. А многие недолюбливали: за то, что в боях она побеждала, а над поверженными противниками имела привычку насмехаться. Вот и получалось: не примешь вызов – трусом ославят, а примешь – вобьют в землю по шею и скажут, мол, слабак. Однако именно Царь-девице удалось отвадить кочевников от дивьих земель, она лихо защищала границы, так воцарился недолгий мир. Но тут случилась новая напасть – прилетел змей горыныч. Да не простой, а с гору величиной: говорят, это был сам прародитель всех змей, больших и малых, звали его Змиулан.
– Бр-р, – поёжился Лис. – Ненавижу этих тварей.
– Да кто ж их любит? – пожал плечами Яромир. – Разве что батюшка твой, не к ночи будь помянут… В общем, никто из богатырей такую махину одолеть не вызвался, только Царь-девица согласилась. Так что хочешь не хочешь, а пришлось царю Радиславу опять раскошеливаться – поленица-то со своими дружками готова была Змиулана извести не задаром. Назначила цену: семь телег золота и ещё семь корзин молодильных яблок сверху. И пока не доставили ей дары – и пальцем не пошевелила.
– Зачем же ей столько денег? – не поняла Тайка. – Что она там в своих полях покупать собралась?
– У нас говорят, царство своё основать хотела, построить Царь-град белокаменный – настоящий рай на земле – и яблони хрустальные там насадить, соловьёв развести, чтобы пели. Ну да это к делу не относится.
– Да-да, давайте скорее про страшную птицу! – Пушок, похоже, от баек про богатырей да про царства заскучал.
– Будет вам и про птицу, погодите. Как дошли гружёные телеги, всё золото пересчитали, по сундукам разложили да по шатрам спрятали – только тогда отправилась Царь-девица в путь. И хотя сулили ей гадатели неудачу, а всё-таки нашла она старого змея. Три дня и три ночи бились они, и ни один не мог взять верх.
– Ой, Тая, мне кажется, у нас в погребе кто-то шипит, – вдруг охнул Пушок.
Тайка прислушалась: и правда.
– Наверное, это у Никифора вино бродит, – беспечно отмахнулась она, но внутри всё сжалось: нет, ну мало ли?
– Горыныч туда точно не влезет, – нервно хохотнул Лис.
– Это смотря какой горыныч, – Тайка отхлебнула остывший чай. – У нас в Дивнозёрье есть такой, который влезет. Маленький совсем.
– Да врёте вы всё!
– Сходи, проверь, – с улыбкой предложил Яромир: кажется, он наконец-то понял, в чём заключалась суть всех этих страшных историй на ночь, и теперь забавлялся вовсю.
– Что-то не хочется, – Лис, вздёрнув подбородок, отвернулся.
Улыбка дивьего воина стала ещё шире.
– Ну-ну.
– Баранки гну! Ты там что-то рассказывал вроде? Вот и не отвлекайся! – донеслось с печки.
Яромир, хмыкнув, продолжил:
– Наконец удача улыбнулась Царь-девице, Змиулан пал. Она срубила все три головы – одну за одной, а тело сожгла, чтобы не возродилось чудовище. На всякий случай заглянула в гнездо – змеёнышей не обнаружила, зато нашла яйцо. А надо сказать, что доселе горынычевых яиц никто не видел: уж очень хорошо те их прятали. Обрадовалась Царь-девица и повелела своим дружкам, мол, забирайте добычу, будет у нас на завтрак омлет с беконом.
– Омлет – это вкусно, – Пушок сперва оживился, а потом призадумался. – Тут-то ведь и начинается самое страшное, да?
– Угадал, – кивнул Яромир. – Это же не куриное яйцо было, а горынычево. Хотя на вид, говорят, не особенно от куриного отличалось – так, только побольше раза в три и вместо скорлупы – чешуйки.
– Погодите, а разве змеиные яйца вообще едят? – Тайка захлопала глазами.
Коловерша сделал жест, будто поправил на морде несуществующие очки:
– Отвечает гастрономический эксперт Пушок: конечно, едят, Тая. В некоторых странах это вообще деликатес.
– Скажите мне, в каких именно, чтобы я держался от них подальше, – Лис аж полотенце выронил из рук. Наверное, от избытка чувств. Впрочем, оно ему уже было и не нужно: пока они сидели и рассказывали истории, волосы и одежда почти высохли.
– Обычные, может, и деликатес, – не стал спорить Яромир (хотя скривился, Тайка заметила!), – но это было яйцо самого Змиулана, прародителя всех змей. Но Царь-девицу это не остановило. В поверьях их племени говорилось, что так можно заполучить толику силы врага, так что она решила отведать такое странное блюдо. Никто из её соратников, к слову, не осмелился присоединиться к трапезе, и поленица всё съела сама. Сперва казалось: ничего не произошло, и все уже думать забыли об этом случае… Потом люди Царь-девицы нашли подходящие земли, высадили семечки молодильных яблонь, заложив будущий сад, начали строить город – а величайшая из полениц перестала показываться народу. Прошёл слух, что она носит под сердцем дитя. Все гадали: кто же тот счастливчик? Кого Царь-девица избрала в мужья? Мамки-няньки уже выбирали имя для будущего сына или дочери, но в урочный час родила поленица не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку.
– Никак Птицу-Юстрицу? – ахнул Пушок.
– Верно. Ту самую – о девяти головах с девичьими ликами на тощих змеиных шеях. Узнав о том, некоторые в ужасе бежали из ещё не достроенного Царь-града. Те же, кто остался, вскоре пожалели о своём решении. Чудовище росло не по дням, а по часам, а Царь-девица не могла ничего поделать супротив своего дитяти. И как только Юстрица встала на крыло, повадилась она по городу летать да болезни насылать. Захирели ростки волшебных яблонь, замолчали соловьи, захворали люди. Так и сгинул Царь-град, обещавший стать раем на земле, – одни руины от него остались. А Царь-девица пропала: не нашли её ни среди живых, ни среди мёртвых. Так никто и не знает, что с ней сталось, – дивий воин вздохнул: похоже, эта тайна древних дней до сих пор не давала ему покоя.
Тайка подумала, что для него это, наверное, как для людей – загадки древних цивилизаций. Может, когда-нибудь и откроется правда. Ну а что? Удалось же учёным в конце концов расшифровать египетские иероглифы.
Но вслух она спросила совсем о другом:
– Погоди, но разве дивьи и навьи люди могут болеть? Вроде говорят, ни хворь вас не берёт, ни старость, и умереть вы можете ну там от ран или от пожара.
– Так оно и было, пока не появилась на свет Юстрица. Пришедший вместе с ней мор докатился аж до Светелграда. Сам царь Радислав едва выжил, а вот царица с наследником померли, остался только младший внук: ну вы о нём слышали – будущий царь Ратибор.
– Ага. Это прадед мой, которого ты, – Тайка повернулась к Лису, – заморозил когда-то.
– И поделом ему, – Кощеевич сказал это очень тихо, но Тайка всё равно услышала. А вот Яромир, кажется, нет. Уф, хоть тут пронесло, не сцепились…
– А куда ж потом делась-то эта птица? – Пушок опасливо заозирался.
Буря за окном взвыла, и в свисте ветра послышалось что-то похожее на угрожающий птичий клёкот.
– Скитается где-то по миру. Редко является, но метко. Давно её, кстати, не видали. Может, скоро опять прилетит и принесёт смерть на чёрных крыльях… Всё. Конец истории. Кажется, так у вас принято говорить?
– М-мамочки, – коловерша сдавленно мявкнул, на всякий случай уполз обратно под плед и оттуда уже добавил полуобморочным голосом: – А мораль-то проста: не жри чо попало.
Тайка хотела было его осадить, мол, зачем влез со своими глупостями, но тут на стене мелькнула тень – шеи длинные, змеиные. Конечно, она сперва завизжала и только потом поняла: это Лис придуривается, включил фонарик на мобильнике и шевелит пальцами в луче света.
– Плохая шутка, – она погрозила чародею кулаком.
– Да ладно, по-моему, неплохо получилось, – усмехнулся тот, но под суровым взглядом Яромира фонарик всё-таки выключил, добавив: – Скучные вы. Разве не для того всё задумывалось, чтобы пугать друг друга? Это же игра.
– Ну, знаешь ли, есть всё-таки пределы, – Тайка принялась обмахиваться салфеткой.
Ей немного полегчало, конечно, но гнетущее чувство всё равно осталось, и сердце то и дело пропускало удар. Дом во время грозы, казалось, жил своей жизнью: скрипел, вздыхал, постанывал. В подполе по-прежнему что-то шипело, холодильник гудел, как ненормальный, на чердаке что-то хлопало – должно быть, незакрытая ставенка слухового окна.
– Ну а теперь моя очередь, да? – Лис потёр ладони. – Я вот что вам скажу: вообще-то с этой Юстрицей не так всё было. Это дивьи сказки. А я знаю правду, и она, поверьте мне, – ещё страшнее.
– Куда уж страшнее? – Тайка нахмурилась, а Пушок пискнул из-под пледа:
– Может, не надо, а?
– Нет уж, пусть рассказывает, – дивий воин сплёл руки на груди и глянул исподлобья. – Посмотрим, насколько его правда от моей отличается.
– Поначалу – не особо, – Лис улыбнулся так сладко-приторно, будто бы ложку мёда съел, не запивая. – А вот где-то со Змиулана начинаются расхождения. Неглупа была Царь-девица, не стала бы она брать это яйцо да ещё и приказывать своим ратным братьям его приготовить. Но не повезло ей – затесались в её дружинниках подлые изменники, царём Радиславом подкупленные.
– Ты чего такое несёшь? – Яромир аж с дивана вскочил. – Зачем напраслину возводишь?
– Сядь, – осадил его Кощеевич. – Я не мешал тебе твою историю рассказывать, теперь и ты мне не мешай. Не нравилась Царь-девица Радиславу. И его можно понять. Представьте себе: столько золота пришлось безродной девчонке отдать, пусть и сильнейшей из сильных. А как узнал он о её планах Царь-град построить – да такой, чтобы краше дивьей столицы, – пуще прежнего невзлюбил и задумал её погубить. Не только из зависти и жадности. Радислав ведь был предусмотрительным правителем, понимал, к чему всё идёт. Царь-девица собиралась объединить кочевые племена и основать своё государство прямо у него под боком. Ну сами посудите, кому нужен такой могущественный противник? Да ещё и за свои кровные денежки? Что притих, Яромир? Думаешь, вру?
Дивий воин набрал в рот чай и развёл руками, мол, нем как рыба и разговаривать с тобой не буду. Пришлось Лису продолжать:
– Так вот, изменники, которых подкупил Радислав, всё сами придумали: подобрали яйцо змеиное, приготовили тайком и подали Царь-девице на завтрак. Отравить её хотели, а уж потом собирались подтвердить: да, сама велела приготовить, сама отведать изволила – вроде как виноватых нет. Но Царь-девица от яда не умерла и город свой начала строить, а благодарные кочевники начали стекаться и помощь предлагать. Они ведь тоже рады были, что змей пал, столько от него бед натерпелись… Днём они строили башенки да стены, а ночами их кто-то всё время разрушал. Поставили охранников – а наутро их во рву мёртвыми нашли. Однажды поймали вредителей – и те верными богатырями Радислава оказались. Только больше их никто так не звал – сгубили они честь свою богатырскую. Так что ваш рай на земле строился на злодеяниях, чужом горе и крови невинных. Поэтому на свет появилась Юстрица – царское наказание. Не помирали навьи люди от болезней, которые она насылала, только на дивьих пало проклятие. Да вот только Царь-девице и самой досталось: она же наполовину из дивьих была.
– Ох, не повезло ей, – Тайка шмыгнула носом. Ей было очень жаль эту незнакомую поленицу. А всё ведь так хорошо начиналось…
– Ну это как посмотреть, – пожал плечами Лис. – Я же, как вы тут выражаетесь, эксперт по чародейству, так что поясню: может, и лежало на яйце какое-то проклятие, да только такое чудище никогда на свет не появилось бы, если бы мать над дитятей не поколдовала. Она ведь не только воительницей была, но и чародейкой не из последних. Поняла, что затеял Радислав, почуяла яд в своих жилах – и обернула проклятие супротив злейшего своего врага. Со змеями да чужими богатырями она сражаться умела, а вот с подлостью людской впервые столкнулась. Ну и переборщила малость…
– Это ты называешь «малость»? – Яромир чуть чаем не поперхнулся.
– Не важно. Не придирайся к словам. Если бы ваш царь своими лапами загребущими не полез куда не надо, может, и не было бы никакого мора, ясно тебе? И спустя годы дивьи мамки не рассказывали бы своим деткам об ужасной Птице-Юстрице, порождении досады и гнева одной поленицы, которая вообще-то хотела как лучше. Вот и сказочке конец, – он спрыгнул с печки. – Дождь уже заканчивается вроде. Пора и честь знать.
– Это какая-то очень плохая сказка, – проворчал коловерша, яростно намывая усы. – Неправильная.
– Зато правдивая, – Лис сел на лавочку у порога и принялся натягивать сапоги. – Без прикрас. И страшная – прямо как заказывали.
Тайка ему верила и не верила. А хуже всего было думать, что это не сказка вовсе, а самая настоящая жизнь, в которой не всегда добро побеждает зло, а справедливость – торжествует. Не такой она представляла себе волшебную страну…
– Хотела бы я это исправить, – с губ сорвался тяжёлый вздох.
Лис поднял голову, в его тёмном взгляде мелькнуло удивление.
– Добрая ты слишком, ведьма. Всё близко к сердцу принимаешь. Может, этой Юстрицы уже нет давно: исполнила проклятье и издохла где-нибудь в лесном буреломе. А ты лучше своими делами занимайся, о Дивнозёрье думай – нечего прошлое зазря ворошить. Когда всё это случилось, ни меня, ни его, – он кивнул на дивьего воина, – на свете не было. Так что не наше это дело. Что случилось, того уж не вернёшь.
От этих слов Тайке стало совсем тоскливо, хоть волком вой. Она топнула ногой:
– Яромир, а ты сможешь спросить у дедушки, что он знает об этой Царь-девице?
– Зачем тебе? – дивий воин вскинулся, но, встретившись с ней глазами, сник. – Ладно, спрошу. Но вряд ли он что-то знает. И, кстати, я совсем не удивлюсь, если Лютогор рассказал нам правду…
– Да ладно? – Лис от неожиданности чуть сапог не выронил. – Ты что, вот прямо так, при всех, только что предположил, что я могу быть прав? Бей тревогу, ведьма! Его точно кикиморы подменили!
– Не паясничай, – Тайка запустила в него полотенцем.
Лис ничуть не обиделся. Наоборот – рассмеялся.
– Ты нас со своим коловершей не путай. А то и меня кормить придётся…
Яромир насупился и явно хотел сказать что-то очень злое, неприятное, как вдруг на стене снова появилась девятиглавая тень. Длинные змеиные шеи изгибались, скручивались в кольца и росли на глазах, становясь всё больше.
– Лис, это уже не смешно! – Тайка вскочила с табурета.
Чародей с побелевшим как полотно лицом вытаращился на тень.
– Это не я, – шепнул он еле слышно.
– Яромир, твоих рук дело?
Дивий воин глянул на неё обиженно, мол, за кого ты меня принимаешь.
Тут что-то зашипело-зашкворчало, как забытое в сковородке масло. Псы встрепенулись и хором залаяли, щеря на тень зубастые пасти.
Лис, напрочь забыв, что он вообще-то могучий чародей и сын самого Кощея, метнулся к двери, влетел в неё всем телом, убедился, что заперто, и рыбкой нырнул за спину Яромиру, стараясь отдышаться.
Пушок, запамятовав, что умеет летать, взобрался вверх по шторе, цепляясь когтями, и повис под самым карнизом, истошно вопя, как мартовский кот. Говорить, видимо, тоже разучился от ужаса.
Дивий воин решительным движением задвинул за спину Тайку и скомандовал:
– Кладенец!
Немеющей рукой Тайка сорвала подвеску с шеи. Она ожидала, что та сразу потеплеет и превратится в меч, как это обычно бывало при малейшей опасности, но Кладенец почему-то остался холодным.
– Не слушается! – выкрикнула она.
Ладони вспотели, лоб покрылся испариной – ну всё, быть беде! И в этот миг Кладенец очень медленно и неохотно, но всё-таки выпустил лезвие.
Тень на стене, ойкнув, тут же пропала, будто её никогда и не было. Псы в тот же миг успокоились и затихли, даже дождь за окном – и тот умолк.
– Хм… странно. Сдаётся мне, кто-то дурит нам голову, – Яромир в задумчивости почесал кончик острого уха. – И, кажется, мы только что его здорово напугали.
Кладенец, решив, что его дело сделано, снова стал подвеской в Тайкиной ладони. Позади раздался облегчённый выдох Лиса.
– Так ему и надо. Как говорится, бей врага его же оружием. Кстати, у меня есть одна идея, кто это может быть… – Как только стало понятно, что никаких змей в доме нет, к чародею, похоже, вернулась способность мыслить трезво. – Знаете, кто ещё умеет насылать кошмары?
– Барабашка? – предположила Тайка. – Он запросто и холодильником урчать может, и с тенями играть. Только откуда бы ему тут взяться? У меня оберегов тьма-тьмущая.
– Не, это скорее всего бабай, – Пушок пока не спешил слезать со шторы: там ему казалось безопаснее. – Небось, пролез в погреб, гад, и насылает нам жутики.
Яромир пожал плечами:
– Ну не мара же? Они обычно спящих зачаровывают, а мы вроде как весь вечер бодрствовали. А Кладенца любая из этих тварей испугаться может. Его же, помнится, сам Кощей боялся.
Лис поморщился при упоминании имени отца:
– Я думаю, чтобы найти ответ на этот вопрос, нам всё-таки придётся спуститься в погреб, – он щёлкнул пальцами, и на его ладони зажёгся колдовской огонь.
Похоже, ему было неловко из-за недавней паники, поэтому теперь он разводил бурную деятельность – первым подошёл к дверце в полу, потянул за кольцо, откидывая крышку в сторону, и ступил на скрипучую ступеньку.
Дивий воин с каменным лицом начал спускаться следом, Тайка шла позади, подсвечивая дорогу фонариком.
– Подождите меня-а-а, – вспоров когтями старый тюль (конечно же, случайно), коловерша выпутался из шторы и спикировал Тайке на плечо.
Что ж, по крайней мере, с такими защитниками можно было ничего не бояться. К тому же в погребе было не так уж и темно: в маленькое оконце пробивались первые лучи солнца. Ого! Выходит, они всю ночь просидели. Надо же, как быстро летит время!
Оказавшись внизу, Тайка щёлкнула выключателем, и погреб залил неяркий тёплый свет от лампочки, висевшей на потолке. Это только дивьи и навьи люди в темноте видят, как кошки, да и Пушок тоже глазастый – а вот ей даже в предрассветных сумерках было темновато и оттого – неуютно. К тому же Тайка помнила наставления домового Никифора: мол, любая злая нечисть электрического света не любит, боится.
Лис остановился у кадушек с квашеной капустой, принюхался и цокнул языком:
– Ну я так и знал, – он погасил огонь в ладони и скомандовал: – А ну-ка выходи! Я приказываю.
И так грозно это прозвучало, что Тайке самой немедленно захотелось куда-нибудь выйти. Желательно – вон из погреба. Вот она – сила колдовского слова! При желании Лис и горынычам легко мог бы хвосты накручивать, не говоря уже о малых змейках, – если бы, конечно, не боялся их до колик.
В углу что-то зашуршало, завозилось – шурх – и прямо под ноги Кощеевичу выкатилось нечто, что Тайка сперва приняла за комочек свалявшейся шерсти вперемешку с пылью. Только вот у этого комочка были очень хитрые карие глазёнки.
Лис наклонился и рывком поднял существо то ли за шкирку, то ли за воротник – не разберёшь. Пыльный шарик развернулся, словно упавший в воду ёж, свесил лапки и поник унылой тряпочкой в его руке.
– Разрешите представить вам баечника, – Лис хорошенько встряхнул свою добычу. – Типовой экземпляр, так сказать. Довольно-таки юный, между прочим.
– Ты ещё инвентарный номер ему присвой, – нервно хихикнула Тайка.
Теперь она хорошенько пригляделась – нет, это была никакая не зверушка, а маленький человечек, чем-то похожий на домового, но щуплый, с узкими плечиками и без бороды – только маленькие усишки над губой и виднелись. Пыльная серая шапка сбилась набекрень, рукава рубахи задрались, босые ноги в коротких штанишках беспомощно болтались в воздухе.
– Ну чо вы! – гнусаво заканючил он. – Сначала сами призвали, а таперича ещё и трясуть-трепыхають, изьверги!
– И как я сразу не догадался! – Яромир хлопнул себя по лбу. – Думал, уж их и не осталось вовсе, а смотри ж ты: ещё встречаются…
Ага, значит, нелепый человечек был редкой нечистью. Вот почему Тайка о нём и слыхом не слыхивала.
– Размахалися мечами туть, – снова заныл баечник. – Собаками лають, бросаюца. Мешають честному мне робить свою честную работу…
– А что ты тут делаешь? – Тайка шагнула вперёд. Страх до конца не ушёл, но уступил место любопытству.
– Понимаешь, ведьма, похоже, мы и впрямь приманили его своими историями, – улыбнулся Лис. – Баечники – они такие. Их хлебом не корми – только дай всякие сказки послушать. Особенно любят страшилки всякие. Ну а потом что услышат, то и изображать пытаются, людей пугают и страхами этими питаются. Но так-то вреда от них особого нет.
– Вкусненькие байки, – гнусавый человечек облизнулся. – Нямка.
– Значит, капусту нашу этот оглоед не жрал? Огурчики малосольные не трогал? – Пушок на плече у Тайки выдохнул с облегчением. Вот кто про что, а коловерша – всегда про еду.
– Нет, ему другая пища по нраву, – подтвердил Яромир. – Похоже, сегодня кто-то попировал всласть.
– Начала кормють, а потом трясуть, – тонкие губы баечника плаксиво искривились. – Ну что за люди, а? Тьху на вас, окаянные!
– Э-э-э… и что нам теперь с ним делать? – Тайка почесала в затылке.
– Да просто не кормить, он тогда сам уйдёт. Ну, пару дней ещё, может, погудит холодильником по старой памяти, – Лис посадил баечника поверх кадушки и отряхнул руки от пыли. – Ты только никому об этом не рассказывай, ведьма. Лады? А то кто-нибудь ещё решит его байками покормить, тогда вовек не выведешь эту заразу. Он ещё и друзей с собой притащит. Они, знаешь ли, хуже тараканов.
– Ладно, я никому не скажу, обещаю, – кивнула Тайка.
Она, конечно, поняла: не о Дивнозёрье Лис беспокоится, а о том, что кто-то прознает, как великий и могучий Кощеев сын простого баечника испугался. Да и Яромир, наверное, такой славе рад не будет. Не говоря уже о Пушке.
