Алайна Салах
Однажды на реалити-шоу
6
Камеры разворачиваются на меня, словно прожекторы, вызывая желание вновь опустить очки на нос.
– Ну что, номер три? – голос Егора-Игоря звучит требовательно. – Чего застыла? Двигайся навстречу Артёму.
Сжав челюсти, я беру курс на звёздного жениха.
При взгляде на меня выражение его лица меняется. Улыбка становится шире, глаза словно сканируют каждую деталь моего образа. Тоже прикидывает, что милитари давно не актуальны?
– Привет, – концентрация доброжелательности в голосе Котова зашкаливает настолько, что у меня подскакивает уровень глюкозы. – Ты Есения, да? Понравилось кататься на лимузине?
Ну и что мне ответить на этот идиотский вопрос? Соврать, что это лучшее, что случалось в моей жизни?
– Не почувствовала большой разницы с такси-эконом, если честно. Укачивало, по крайней мере, так же.
Взгляд Котова леденеет, отчего улыбка выглядит как приклеенная.
– Ты забавная. Часто приходится участвовать в авантюрах вроде этого шоу?
Я смотрю на него как на умалишённого. Он же видел, как позорно я вышла из лимузина. Думает, я такое каждый день практикую?
– Боже упаси. Для авантюр я слишком скучная.
– Этого не скажешь по твоему эффектному внешнему виду.
– Спасибо. – Я машинально делаю реверанс. – Значит, не зря моя задница преет в этой клеёнке.
Ляпнув это, я с опаской смотрю на Игоря-Егора.
– Блин, извините. Слово «задница», наверное, не стоило произносить?
Он машет рукой, мол, ничего страшного, продолжай.
– А что подтолкнуло тебя прийти на проект? – не унимается Котов. – Если уж авантюры – это не твоё.
Я вздыхаю. Всё-таки стоило получше подготовиться. Я рассчитывала, что вопросы будут более интеллектуальными. Например, что я думаю о глобальном потеплении и каковы возможные варианты решения конфликта на Ближнем Востоке.
– Это всё моя тётя, – признаюсь я, не придумав ничего оригинальнее правды. – Вцепилась как клещ: «иди да иди». Её сын целый год был моим репетитором, так что в каком-то смысле я её должница. Короче, пришлось.
Сосредоточенно наморщив лоб, Котов поворачивается к продюсеру:
– Это вообще нормально, что она так отвечает? Предполагалось, что участницы будут ссать кипятком от возможности со мной познакомиться.
– Всё нормально, Артём. – Егор-Игорь успокаивающе хлопает его по плечу. – Что не понравится, вырежем.
– А разве она не должна сама задавать мне вопросы? – не затыкается хромоножка. – Почему я как влюблённый пиздюк один её обо всём расспрашиваю?
– Опиши себя тремя словами, – раздражённо рявкаю я. – Видишь, я сама спросила. Только не ной.
Котов выглядит так, словно готов меня растерзать, но, к счастью, вмешивается продюсер.
– Это хороший вопрос. Повтори-ка его ещё раз, только сделай это предельно мило.
Я набираю в грудь побольше воздуха и раздвигаю рот в очаровательном оскале.
– Артём, пожалуйста, опиши себя тремя словами.
– Дай подумать. – Взгляд Котова скользит по моему лицу, постепенно съезжая к вырезу майки. – Настойчивый, целеустремлённый…
– Это же почти синонимы, – перебиваю я, чтобы избавиться от его внимания к своему декольте.
Желваки на его скулах напоминают шарики от пинг-понга.
– Я целеустремлённый, умный и порядочный.
– Прекрасные качества, – с преувеличенным восхищением комментирую я, вживаясь в образ гламурной обитательницы особняка. – Можно в таком случае узнать твой коэффициент IQ?
– Мой IQ – сто двадцать один, – цедит Котов, покрываясь бордовыми пятнами. – Достаточно высокий в глазах участницы тупого реалити-шоу?
– Тупого? – Я моргаю. – Зачем же ты согласился в нём участвовать? И, к твоему сведению, мой IQ – сто двадцать пять.
– Егор, выключи нахер камеры! – оглушительно рявкает он. – Не видишь, что тут полная шняга происходит?
Операторы вопросительно смотрят на продюсера, но тот воодушевлённо крутит пальцами в воздухе, требуя продолжать съёмку.
– Артём, задай ей последний вопрос и перейдём к следующей участнице.
Несколько секунд Котов сверлит взглядом мой лоб и, с тяжёлым вздохом, изрекает:
– Если бы ты была животным, то каким и почему?
Здесь мне становится его немного жаль. Это я сегодня покину шоу, а Котову-то до самого финала надо играть по правилам. Ясно, что эти вопросы ему подсунули, ибо даже самый тупоголовый спортсмен придумал бы что-то оригинальнее.
– Если бы мне дали выбор, я бы была крысой, – отвечаю я без раздумий. – Крысы способны выживать в любых условиях, легко адаптируются к изменениям среды, обладают высокой обучаемостью и могут питаться практически любой пищей.
Неприязнь ненадолго исчезает из взгляда Котова, сменяясь озадаченностью.
– Ты же в курсе, что крысы страшные, и их никто не любит?
– Белка, которой все так восхищаются, – та же крыса, просто с пушистым хвостом, – парирую я. – А к всеобщему обожанию я не стремлюсь. Крыс на свете много, и какой-то я непременно приглянусь.
Звёздный жених не торопится с комментарием, продолжая задумчиво меня разглядывать. Решив не пасовать, я стойко удерживаю его взгляд.
– На этой философской ноте предлагаю закончить первый этап знакомства, – голос Егора или Игоря (чёрт, я снова забыла, как его зовут!!) доносится откуда-то издалека. – Спасибо большое, Есения! Можешь пройти к стойке и отметить знакомство бокалом шампанского.
– Обойдусь без вечеринки, – буркаю я, разрывая зрительный контакт со звездой и пятясь назад. – Я там лишнего наговорила, вы сами решите, что вырезать.
Развернувшись, торопливо иду к окну. То ли из-за прожекторов, то ли от волнения майка прилипла к спине, а пальцы мелко подрагивают.
Уф-ф… Главное испытание осталось позади. Осталось высидеть ужин, и всё. Можно отчаливать домой.
7
Чем дольше я наблюдаю за происходящим, тем больше ощущаю себя героиней нашумевшего сериала о борьбе за трон. Имей одна из участниц дракона в загашнике, точно не преминула бы рявкнуть «Драккарис» и испепелить соперниц к чертям.
Чего потенциальные невесты только не делают, чтобы запомниться жениху и зрителям!
Одна упала в обморок из-за жары, хотя кондиционеры здесь работают так, что парник под моей юбкой давно покрылся изморозью. Вторая участница втиснулась в диалог-знакомство вне очереди, бесцеремонно оттеснив девушку, с которой незадолго до этого мило болтала. Третья начала петь и танцевать, как умалишённая. Четвёртая – громогласно скандалить, обвиняя соседку в том, что та намеренно облила её шампанским. Пятая со слезами на глазах декламировала Котову стихи собственного сочинения, от которых у меня закровоточили уши.
Звучали они примерно так:
Влюбилась я в тебя, футболист, Ты быстрый, ловкий, словно артист. На поле бьёшься, как лев за мечту, И сердце моё отдалось без бою.
Без бою. У той, кто объявил крысу своим тотемным животным и переплюнула Котова в тесте на интеллект, не было ни единого шанса против этих затейниц.
Справедливости ради надо отметить, что участницы вели бы себя непринуждённее, если бы Егор-Игорь и его свита не подначивали их на каждом шагу.
«Мол, посмотри-ка, Артём запал на другую девушку, хотя ты куда симпатичнее. Иди и сделай что-нибудь».
Или: «В беседе с женихом ты выглядела скучным синим чулком. Прояви себя, или цветка тебе не видать».
Врученный Котовым цветок – знак того, что участница остаётся на шоу. Как понимаете, вазу я не приготовила.
Когда, наконец, объявляют о завершении второго этапа съёмок и о начале ужина, я готова разрыдаться от счастья.
Во-первых, от скуки у меня начался гастрит.
Во-вторых, я жутко хочу домой.
Первой расправившись с пастой, которая в свете многочасового голода показалась мне поистине изумительной, я перемещаюсь на диван. Остальные участницы продолжают изящно и неспешно орудовать приборами, будто шоу внезапно переименовали в «Столовый этикет».
Котов, вскоре появившийся в гостиной, перетягивает внимание с макарон на себя. Все взгляды участниц устремляются на вазу с цветами в его руках.
– Девушки, спасибо за чудесный день, – его голос звучит торжественно и проникновенно, словно речь президента в новогоднюю ночь. – Каждая из вас показала себя с уникальной стороны. Но, к сожалению, места в следующем этапе ограничены, и тюльпаны достанутся не всем.
По гостиной прокатывается драматичное женское оханье, которое усиливается меланхоличной музыкой, доносящейся непонятно откуда.
Я устало вздыхаю. Да раздай ты уже свой веник и покончим с этим.
– Первый тюльпан достаётся… – Котов делает паузу такой длины, что я успеваю составить список покупок на неделю. – Кристине.
Звучат аплодисменты.
Кристина Строберри, будущая победительница этого шоу, картинно прикрыв рот рукой, вскакивает с места и с выражением фальшивого неверия дефилирует перед камерами, чтобы забрать цветок у сияющего жениха.
– Я и понятия не имела… – разносится по гостиной её изумлённый шёпот. – Так растерялась в моменте знакомства… Думала, вылечу первой.
Я закатываю глаза. Да здесь каждая собака знает, что ты выиграешь. Чего ты так стараешься?
– Второй тюльпан я хочу передать… Лике!
Я с тоской разглядываю носы своих говнодавов. Впереди долгий вечер, полный фальшивой радости и крокодильих слёз. Остаётся сидеть с философским видом крысиного старейшины и планировать будущую эвакуацию.
– Седьмой тюльпан получает… Карина!
Цветов становится всё меньше. У участниц, чьи имена так и не прозвучали, на радость продюсерам начинают сдавать нервы. Камеры фиксируют каждую их эмоцию: слёзы, зависть, панический страх.
– Последний цветок я решил отдать… Есении.
Звук собственного имени заставляет меня ошарашенно вытаращиться на звёздного жениха.
На губах Котова играет улыбка, но взгляд остаётся холодным и жёстким.
Я мотаю головой в протесте. Что за прикол? Я планировала через час быть дома. Пусть перечитает контракт. Там чёрным по белому написано, что я вылетаю в первый же день.
– Ты сама подойдёшь или придётся мне? – голос Котова звучит насмешливо и немного натянуто.
Опомнившись, я встаю. В гостиной нет ни единого человека, который в этот момент не пялился бы на меня.
Ещё бы. Неудачница в вышедшем из моды милитари получила знак симпатии от звёздного футболиста!
Не чувствуя ног, подхожу к жениху.
– Это какая-то ошибка, – шепчу я, обхватывая похолодевшими пальцами пухлый цветочный стебель. – Я должна вылететь в…
Котов наклоняется к щеке, имитируя поздравительный поцелуй.
– В первом круге, я помню. Только вот хер тебе, коза. Наслаждайся шоу вместе со всеми.
Резко отпрянув от него, я пячусь назад. Камера наезжает всё ближе, и мне хочется её отпихнуть.
Твою же мать…
Это точно не сон. Цветок зажат у меня в руке, а это значит, что ночевать сегодня придётся здесь.
Позади раздаётся истеричный женский вой:
– ЧТО ЗА ХЕРНЯ ПРОИСХОДИТ?!!! Это же она должна была вылететь, а я остаться!!! Вы же мне обещали, суки!!!
– Женя, камеру на неё быстро! – азартно командует Игорь-Егор. – Крупным планом снимай, как ревёт. Вот это я понимаю, чистые эмоции…
8
– Мам, я не хочу здесь оставаться! – от паники и возмущения мой голос похож на рык разъярённой гориллы. – Тётя Надя обещала, что меня вышвырнут в первом туре, а Котов взял и всучил мне цветок! Мою сумку отнесли в спальню, а она, представь себе, общая! Одна спальня на пятнадцать человек! Такого коммунизма даже в спортивном лагере не было!
– А ты Наде не звонила? – сочувственно осведомляется мама. – Была ведь какая-то договорённость?
– Я тоже думала, что была, но оказалось, что только на словах! А в договоре, как любезно пояснил мне Егор-Игорь, есть пункт, где указано, что продюсеры шоу вправе изменить сценарий, и им за это ничего не будет!
– А ты договор не прочитала?
– Да ради бога, мам! Кто читает договор?! Я-то рассчитывала, что тётя Надя не даст меня так подставить.
– А что, там совсем всё плохо?
Вздохнув, я обвожу глазами мраморные полы.
– Интерьер тошнотворно роскошный, герой программы – красавчик-футболист, а мои соседки по комнате выглядят как второй состав Victoria's Secret.
– И что не так?
– А всего вышеперечисленного мало? – ворчу я. – Ты знаешь меня уже двадцать два года. Где я, а где гламур и игра на публику?
– Может, тебя в следующем туре выгонят? – выражает робкую надежду мама. – Просто не старайся произвести впечатление.
– Так я и не старалась, – в отчаянии стону я. – Ляпала всё, что приходило в голову, чем бесила Котова. Но они почему-то всё равно меня оставили, а выгнали другую. Девка, кстати, такой скандалище закатила, что съёмочной бригаде пришлось силой её скрутить. Ей, оказывается, минимум четыре выпуска обещали.
– Значит, ты была лучше её. Доча, мне суп варить надо. Я верю, что ты со всем справишься и с нетерпением жду выпуск «Звёздного жениха».
– А какой суп? – с завистью спрашиваю я.
– Щи с фрикадельками.
Я вздыхаю.
– Мой любимый. Ладно, иди. Папе привет.
– Передам. Звони, если что.
Я собираюсь сказать, что телефон у меня сейчас заберут, но мама успевает отключиться.
– Я никогда не делала пластику, что бы ни писали в СМИ.
Первое, что я слышу, заходя в спальню.
Голос принадлежит Кристине Строббери, которая в окружении заворожённых взглядов других участниц водит по лицу какой-то штукой, сильно смахивающей на обмылок.
– Да, филлеры есть, но у кого их нет?
– У меня, – беззвучно бормочу я, ища глазами свою кровать.
Почему в доме размером с Монако не нашлось отдельных спален, остаётся загадкой. Даже для зэков предусмотрены отдельные камеры, а для пятнадцати законопослушных гражданок – хрен.
Всё же придётся изучить правила. Вдруг за плохое поведение на шоу предусмотрен изолятор, и мне удастся скоротать в одиночестве пару ночей.
– Эй, номер три! – окликает всё тот же жеманный голос.
Выпустив из рук сумку, я оборачиваюсь. Взгляд Кристины Строббери с интересом скользит по мне.
– Прикольная была идея выйти из лимузина без помощи Темы. И с леденцом эффектно получилось. Это Инга или Егор тебе посоветовали?
Я чувствую себя деревом. В смысле, прикольная идея? В смысле, посоветовали? Думает, я намеренно выставила себя идиоткой?
– Это была импровизация.
– Ну да, ну да. – Её весёлый смех разливается по комнате. – Тебя ведь Есения зовут? Подсаживайся к нам, будем знакомиться.
Я напрягаюсь, чувствуя подставу. С чего бы лидеру этого шоу биться деснами с аутсайдером? Ватрушке точно не место рядом с миндальным круассаном.
– Мне нравится твой стиль, – продолжает Кристина, ободряюще улыбаясь. – Ботинки милитари – моя любимая обувь. Дамиан купил мне три таких пары в Галерее Лафайет.
– Милитари – это мастхэв на все времена.
Её свита, включая брюнетку, ещё недавно критиковавшую мой внешний вид, согласно трясёт головами.
– Спасибо. – Я возвращаю внимание к сумке. – Поболтаем в другой раз, ладно? Хочу переодеться. Я поняла, что милитари – круто, но у меня от них мозоль на пятке.
Судя по вытянувшемуся лицу, Кристина, как и Котов, привыкла, что окружающие ссут от неё кипятком. Она открывает рот, собираясь что-то сказать, но не успевает, так как в этот момент в комнате появляется Егор-Игорь.
– Внимание, девушки! Через пятнадцать минут встречаемся в гостиной! Артём хочет поговорить с вами о правилах проживания.
По комнате прокатывается восторженное эхо голосов, в которое вплетается мой измученный стон.
Да чего этому Котову неймётся? Мы виделись всего час назад. Мог бы выложить всё сразу и свалить на все четыре стороны.
И какие, чёрт подери, правила проживания он хочет обсудить? Как подмываться так, чтобы не расплескать воду? Или в каком порядке заправлять кровать?
После ухода Егора-Игоря комната превращается в жужжащий улей. Половина участниц бросается переодеваться, вторая – наносить второй слой штукатурки.
С облегчённым вздохом я стаскиваю говнодавы и вдеваю ступни в пушистые домашние тапки, которые предусмотрительно засунула в сумку мама. Всё, вечерний лук готов.
– Девушки, ещё раз добро пожаловать! – Артём торжественно обводит рукой периметр гостиной так, словно лично её спроектировал. – Надеюсь, этот дом станет для вас местом новых открытий и…
Он делает очередную долгоиграющую паузу.
– … конечно, любви. Но существует несколько правил. От вас требуется относиться друг к другу с уважением. Оскорбления, агрессия и физическое насилие полностью запрещены.
Мой рот распахивается в зевке, но захлопывается, стоит взгляду Котова лечь на меня.
Я возмущённо поднимаю брови. В смысле? Теперь меня назначили главной зачинщицей беспорядков?
После этого бесполезного собрания нас отпускают восвояси. Отказавшись хлестать шампанское на кухне с остальными участницами, я ухожу бродить по коридорам.
Ох, ни черта себе! Здесь даже рояль есть.
Приподняв белоснежную крышку, я осторожно глажу клавиши.
Не то чтобы я умела играть – скорее, это мой способ приобщиться к прекрасному.
– Сыграешь Баха – получишь свидание со мной вне очереди, – раздаётся прямо за мной.
Вздрогнув, я оборачиваюсь и вижу перед собой насмешливое лицо Котова.
9
Быстро взяв себя в руки от неожиданной встречи, я натягиваю на лицо выражение снисхождения.
– Могу сбацать «Собачий вальс» в обмен на возвращение домой. Как тебе сделка?
– М-м-м… – Котов трет подбородок, делая вид, что обдумывает предложение. – Пожалуй, нет. Мои слуховые рецепторы слишком утончены для такой банальщины.
– Правда? То есть, если я загляну в твой плейлист, то обнаружу там шедевры мировой классики и отсутствие хип-хоп-фекалий про горы бабла, тусовки в Сан-Тропе и течных сучек?
– А разве музыкальный вкус непременно подразумевает приверженность к классике? Откуда такой перфекционизм?
– На мне кожаная юбка и розовые меховые тапки, – фыркаю я, глядя себе под ноги. – Всерьёз считаешь меня перфекционисткой?
– Да, я заметил, что ты не слишком старалась принарядиться вместе с остальными.
Его приглушённый смех заставляет меня заулыбаться.
– За это утро я исчерпала свой годовой лимит битвы за красоту и теперь месяц не планирую причёсываться.
– Боюсь, это будет серьёзным нарушением контракта. – Котов щурится. – Тебе действительно нравится эпатировать окружающих или это часть имиджа для шоу?
Я устало возвожу глаза к потолку.
– Да что вы все заладили про этот имидж? Как ты правильно заметил, я просто не ссу от тебя кипятком и хочу домой.
– Так ещё только один съёмочный день прошёл. Всё может измениться.
– Что, например? То, что мне вдруг понравится жить в комнате с толпой незнакомых людей, каждый день задыхаясь от парфюмерной вони и тупых разговоров?
– Нет-а, – на лице Котова появляется озорная улыбка. – То, что со временем ты сможешь по достоинству оценить главный приз.
– Я плохо читала контракт, – иронизирую я. – Там ещё айпад обещали?
– Ты такая шутница.
Вздохнув, я облокачиваюсь на крышку рояля.
– Слушай, нет ни единого шанса, что я примкну к стаду твоих обожательниц. Даже став победительницей шоу, чего, мы оба знаем, не будет, я не смогу правдоподобно разыграть восторг. Истинные достижения я представляю по-другому.
– И всё-таки я не ошибся насчёт тебя, – медленно изрекает Котов после паузы. – Ты душная снобка с раздутым эго, забывшая, что такое получать удовольствие от жизни.
Я издевательски кривлюсь.
– Это тебе IQ в сто двадцать баллов нашептало?
– В сто двадцать один балл, – поправляет Котов. – Ты, наверное, не в курсе, но в вопросе, кого из участниц оставить на проекте, а кого нет, моё мнение является решающим. Так что наберись терпения и учись получать удовольствие от новой обстановки. Пока тебе удаётся так профессионально меня бесить, будешь торчать на этом шоу до талого.
– Ходить со мной на свидания и послушно открывать рот, если в ресторане мне вдруг вздумается угостить тебя устрицей.
– Бедолага-а, – изумлённо тяну я, моргая без остановки. – Как же тебе хреново без тренировок. Совсем не знаешь, куда себя деть, да?
– Ты, блядь, даже представить себе не можешь, – цедит Котов, переводя взгляд на мои тапочки.
Я хочу сказать, что могу и ещё как, но вовремя прикусываю язык. Откровенничать с хромоногим тираном, вообразившим себя вершителем чужих судеб, – плохая идея.
– Тогда будь готов, что, пихая моллюска мне в рот, рискуешь остаться без пальцев.
Угрюмое выражение моментально слетает с лица Котова, уступая место ослепительной улыбке.
– Будь спокойна, малышка. Я всегда успеваю вытащить.
Я смотрю на него с недоумением.
– А что, часто приходится? Или кормить женщин с ложки – твоё внефутбольное хобби?
Теперь Котов выглядит озадаченным.
– Слушай, а сколько тебе лет?
– У женщин не принято такое спрашивать, – огрызаюсь я. – Не заставляй меня звонить Инге и поднимать твоё досье. Девятнадцать?
– Мне двадцать два.
– Двадцать два – это, конечно, не девятнадцать, – тянет он задумчиво.
Я смотрю на него с сочувствием.
– Всё же про IQ выше среднего ты наврал.
– Ты же не девственница? – неожиданно спрашивает Котов, проигнорировав мою пику.
– Что за идиотские вопросы? – бормочу я, с досадой ощущая, как вспыхивают щёки. – Во-первых, это не твоё дело, во-вторых, это дело вообще не твоё.
– Да чего ты так засмущалась?
Звёздный жених с любопытством изучает моё пылающее лицо.
– Ну пусть не девственница, но мужчин у тебя точно было немного. Максимум два.
– Это ты по расстоянию между носом и верхней губой определил?
– Я такое сразу чувствую, – самодовольно изрекает он, вызывая стойкое желание снять тапок и хорошенько настучать ему по лбу.
– А давай-ка я перехвачу эстафетную палочку и тоже поведаю свои первые впечатления, – ядовито цежу я, смерив его взглядом. – Никто из тренеров не делал на тебя ставку. Природные данные у тебя средние, так что ты из кожи вон лез, чтобы пробиться в большой спорт. Уйти из него для тебя равносильно потере смысла жизни. На часах восемь вечера, а ты до сих пор торчишь здесь, беседуя с той, кто тебя бесит. Потому что даже это куда лучше, чем вернуться домой и остаться наедине с мыслями о том, что твоей спортивной карьере конец и максимум, что тебе светит – это шарахаться по второсортным шоу и сниматься в рекламе.
В повисшей тишине отчётливо слышен скрежет стираемой зубной эмали.
Под ложечкой неприятно сосёт.
И почему мой язык вечно прёт впереди мозгов?
Судя по пятнам, проступившим на щеках Котова, теперь он из вредности заставит меня торчать здесь до финала.
– Отличный получился разговор! – голос Егора-Игоря заставляет меня обернуться и уставиться на направленные на нас камеры. – Полный огня и противостояния! Столько искренности и задора! Тег «от ненависти до любви»… Зрители такое обожают! Артём, можно тебя на пару слов?
Глядя, как Котов, прихрамывая, плетётся к двери, я мысленно насылаю на него артрит.
То есть, всё это время Котов знал, что нас снимает камера, и намеренно расспрашивал меня о девственности?
Вот же говнюк.
