Алайна Салах
Однажды на реалити-шоу
10
Артём
– Ну как тебе первый съёмочный день, Тёма?
Рука Егора на моём плече и его тон заботливого бати заставляют меня поморщиться. Терпеть не могу, когда меня обнимают мужики, и тем более, когда они по-пидорски зовут меня Тёмой.
– Заебался улыбаться, – буркаю я. – Сейчас домой поеду.
– Ох, предчувствую, этот выпуск станет бомбой! Материал горячий, диалоги острые…
– «С каким животным ты себя ассоциируешь» – это острый диалог, по-твоему? – иронизирую, снимая с себя его ладонь. – Я до конца осознал, какую херню несу, только когда сказал её вслух.
– Это тебе только кажется, что херня. Ты же видел, участницы в восторге.
– Они были бы в восторге, даже если бы я достал член и стал мочиться на стены. И в восторге, кстати, не все.
– Ты про номер три говоришь? – на лице Егора появляется плотоядная улыбка. – Как уж там её… Есения?
Я киваю. Мысленно я зову её козой и никак иначе.
– Да пусть девчонка немного похорохорится, Тём. Для рейтингов это только плюс. Всем надоело смотреть на сборище Барби в приталенных платьях. А эта дерзкая номер три – настоящий взрыв. Она исчезнет, когда надоест тебе и зрителю, а пока понаблюдаем за ней, окей? – Егор успокаивающе хлопает меня по плечу, словно решение оставить Есению на шоу принадлежит именно ему.
– Она так взбесила меня сейчас, что я уже не уверен, что это хорошая идея, – ворчу я.
– Ты здесь царь и бог, Артём. Можно усложнить ей жизнь, натравив остальных участниц. Например, пустить слух, что номер три обманом инициировала встречу с тобой…
Я раздражённо кривлюсь.
– Я похож на того, кто будет мстить девчонке? Окстись.
– Это обычная в нашем мире профдеформация… – улыбнувшись, Егор виновато разводит руками. – Выжимать рейтинги из любого сюжетного поворота.
– Придумай что-нибудь другое. И, кстати, почему участницы постоянно бухают?
– Шампанское здесь только для того, чтобы снять волнение и помочь им вести себя раскованно.
– Короче, чтобы они не стеснялись выглядеть идиотками и делали шоу, – заключаю я.
Егор выставляет вперёд указательные пальцы.
– Бинго!
– Кристинке пить не давайте. Она после расставания со своим хером в загул ушла и едва в клинику не загремела.
– Ты так за неё переживаешь. Это любовь – не иначе.
Поймав себя на мысли, что искренности в его словах столько же, сколько в воплях участниц, растроганных моей приветственной речью, я смотрю на часы.
Половина девятого.
Коза права: я здесь слишком задержался.
– Я Кристину на шоу спецом подтянул, чтобы она снова в ящике засветилась. Мы оба из Мухосранска, в одном дворе росли. – Я протягиваю Егору ладонь. – Поехал я. Пришли видео, как смонтируете.
– Артём!
Я оборачиваюсь.
– Следующий эпизод – это индивидуальные встречи с участницами. Уже решил, кого пригласишь на свидание первой?
Я пожимаю плечами, хотя ответ уже знаю.
Первой я планирую выгулять дерзкую козу и до отказа напичкать её устрицами.
– Может, первой принесём в жертву девственницу? – на лице Егора играет мудацкая улыбка.
Я хмурюсь.
– Ты о чём?
– Ты понял. – Он подмигивает. – В выходные вся страна будет задаваться вопросом, сорвёт ли знаменитый футболист этот непорочный цветочек.
11
– Да, я год практикую интервальное голодание и чувствую себя прекрасно.
Попавшая в бедро косметичка заставляет меня поднять глаза и уставиться на Карину.
– Прости, я тебя не заметила, – она фальшиво округляет глаза. – Просто ты вся такая… серая…
Из серого на мне только спортивные шаровары, а это значит, что королева пожелтевших подмышек снова нашла повод меня задеть. Никак не может смириться, что не каждая обитательница гламурной общаги носит боевой раскрас в девять утра.
– У тебя снова несварение? – я сочувственно оглядываю её с ног до головы. – В доме полно свободных туалетов. Может, сходишь отрыгнуть желчь?
– Всем понятно, что тебя держат на шоу по чьей-то просьбе, – голос экзотичной красавицы звенит обвинением. – Но имей в виду, что твоя тактика долго не будет работать.
– Если называть тактикой умение не блевать из-за слабого вестибулярного аппарата, то здесь против меня ни у кого нет шансов.
Недоумение, написанное на лице Карины и двух её подружек-горгулий, заставляет меня ухмыльнуться.
– Много незнакомых слов, да? Ну ничего. Погуглишь, когда вылетишь из шоу.
Неизвестно, сколько времени мы могли бы кусать друг друга, если бы в гостиной не появилась Инга.
За секунды завладев вниманием присутствующих, она с видом стервы-преподавательницы озвучивает завтрашнее расписание: ранний завтрак, имиджевые интервью, встречи с психологом.
Я давлю зевок. Какая скучища.
– Есения.
Её взгляд из-под кошачьей оправы очков устремляется на меня.
По комнате проносится волна возмущённого шёпота, и куча неприязненных взглядов как один впиваются в меня.
Я нехотя отлепляюсь от дивана. С каких пор я стала такой востребованной?
– Шампанское не пила, скандалов не затевала, любовь к футболу не обрела, – шутливо рапортую я, коснувшись виска ладонью.
– Очень жаль, – сухо произносит женщина. – И раз уж тебе совсем нечем заняться, предлагаю заглянуть к визажисту. Ты договор читала? Мы снимаем сказку о любви, а не документалку о ядерной катастрофе.
– Как скажете, шеф, – весело отзываюсь я. – Люблю людей с чувством юмора.
– А я их терпеть не могу. Твой сарказм – это пикантная приправа в сладком бульоне, но советую не переборщить. На индивидуальных интервью постарайся не облажаться.
– Если бы я ещё понимала, что в вашем понимании «не облажаться».
– Ты прекрасно всё понимаешь, – отрезает Инга. – Продолжай быть крысой в окружении белок. В этом твоя фишка.
– Надеюсь, никто не ждёт, что я начну гадить по углам и грызть мебель?
– Ты снова перебарщиваешь. – Она холодно щурится. – То, что Артём купился на твою ершистость, не значит, что я в любой момент не дам пендаля твоей круглой заднице.
– А за комплимент спасибо! – Я с преувеличенным восторгом округляю рот. – Десятиминутная планка творит чудеса.
Припечатав меня неприязненным взглядом, Инга разворачивается на своих сучьих лакированных шпильках и уходит.
Я смотрю ей в спину, с упоением молясь о спасительном пендале, который отправит меня домой.
– Получила указания от злой мачехи?
Я поворачиваюсь, с настороженностью глядя на Лику, обладательницу тюльпана номер два.
По её доброжелательной улыбке сразу и не скажешь, что она пришла кидаться беличьими какашками.
– Вроде того, – я возвращаю ей улыбку, устав от имиджа злой оголодавшей крысы. – Напомнила, что моё лицо без косметики – это моветон, и нужно полюбиться зрителю.
– Я и сама успела устать от этой театральной постановки. Камеры всё записывают. – Лика быстро оглядывается. – Постоянно нужно следить, чтобы бока не вывалились и чтобы лишнего не ляпнуть. С другой стороны, любое слово может быть вырезано и использовано против тебя на благо рейтингов. Так чего напрягаться?
– Начинаю понимать, почему здесь каждый день торчит психолог, – смеюсь я, проникаясь симпатией к сестре по оружию.
– Ну, тебе бояться нечего. Я слышала, что говорил Егор. Ты понравишься зрителю.
– Вот те девчонки, – Лика кивает в сторону столпившихся возле Кристины, – все кости тебе перемыли. Так что это точно успех.
Сплетничают, что ты проект продюсеров шоу и тебе подсказывают, как себя вести, чтобы вызвать интерес.
Я прыскаю.
– Это глупости. Вот увидишь, что я провалю сегодняшнее интервью и уеду домой.
– Будет очень жаль, если так случится. Ты здесь единственная настоящая.
– Спасибо.
Я смотрю на неё с признательностью.
Приятно знать, что на шоу есть те, с кем можно поговорить без опасения захлебнуться ядом.
– Если тебе понадобятся консилер или хайлайтер – обращайся, – продолжает Лика. – Моя кровать находится по соседству.
– Понятия не имею, о чём ты, но если что – непременно обращусь. Со своей стороны могу предложить тебе Кубик Рубика.
Интересует ли мою новую приятельницу интеллектуальные развлечения, узнать не удаётся, потому что в гостиной появляется Игорь-Егор.
– Дамы!
Он хлопает в ладоши так оглушительно, что чувствительные белки от неожиданности могли запросто сходить под себя.
– Небольшое объявление.
По независящим от нас причинам съёмки свиданий с женихом, назначенные на конец недели, начнутся уже завтра. Так что будьте начеку.
– А что значит «быть начеку»? – подаёт голос одна из приспешниц Карины.
– Милая, конкретно ты можешь расслабиться. – На лице Егора появляется глумливая улыбка. – Твоя очередь настанет ещё не скоро.
Девушка выглядит так, словно с неё прилюдно стянули штаны вместе с трусами.
Я хмурюсь.
Не то чтобы я в восторге от Карины и Ко, но это было слишком грубо.
Никак не могу решить, кто из продюсерского коллектива нравится мне меньше: Инга или всё-таки Игорь-Егор.
Оба холодные и скользкие, как мармеладные черви, размоченные в воде.
– Егор, ну ты хотя бы намекни, кто будет в числе первых, – воркует Кристина. – Мы же волнуемся.
– Ты и ты.
Продюсерский палец перемещается с неё на меня.
– Только, чур, это секрет.
Я едва не стону от досады.
Ну какого чёрта мне снова выпала честь быть избранной?
Шрама у меня во лбу нет, сова из Хогвартса не прилетала, да и родители, слава богу, живы.
– Поздравляю, Есения! – глаза Лики светятся неподдельным восторгом. – Если Артём выбрал тебя, значит, ты действительно его зацепила!
Глянь на Кристину. У неё даже силикон в груди поник.
Поймав уничижительный взгляд предводительницы белок, я вздыхаю.
Прекрасно. Теперь меня ненавидят абсолютно все.
12
День свидания
– Ну как? – Ольга выглядывает из-за моего плеча с таким видом старика Леонардо, наконец завершившего портрет Джоконды. – Ты мое лучшее творение.
– А нельзя половину смыть?
– Ты охренела, номер три?! – моментально ощеривается она. – У тебя глаза на жопе, что ли, не пойму? Ты пришла сюда серой мышью, а уходишь…
– Белкой, – заканчиваю я, в отчаянии одергивая подол короткого персикового платья. – Я теперь выгляжу как Кристина-Карина. Точно не как Есения.
– А что плохого-то? Полстраны мечтает быть на них похожими.
– Просто это все не мое, понимаете? – Я трогаю щеки, борясь с желанием растереть их ладонями. – То, что в мои скулы можно смотреться как в зеркало, а ресницами обмахиваться. И это платье, открывающее копчик, и высоченные каблуки… Я чувствую себя мужиком, нарядившимся женщиной…
– Ты и есть женщина, ты в курсе? – Ольга смотрит на меня с материнским сочувствием. – Красивая сексапильная женщина. То, что ты привыкла одеваться как Гаврош, не означает, что это тебе идет.
– Много вы понимаете, – ворчу я, выбираясь из кресла.
– Куда уж мне. Двадцать пять лет в индустрии красоты против твоих сопливых четырех в строительном.
– В архитектурном, – поправляю я. – В любом случае спасибо за старания, теть Оль.
– Помаду не жри, – наставительно летит мне вслед. – Темке привет.
Сегодня утром стало известно, что свидание со звездным жених пройдет по всем избитым канонам: на террасе ресторана с видом на озеро. По словам Лики тот же ресторан фигурировал и в прошлых выпусках, то есть акцент продюсеры делают исключительно на скандалы.
К месту предполагаемого ужина меня привозит лимузин, но с другим водителем. У входа в ресторан уже ждет Котов. На плечах иссиня-черный смокинг, в руках кроваво-красные розы, на лице приторно-ослепительная улыбка.
Нащупав ногой асфальт, я осторожно выхожу из машины. Осторожно – потому что на таких каблучищах с легкостью могу сломать позвоночник во второй раз.
– Мог бы и руку протянуть, – ворчу я, забирая букет.
– Я думал, ты по-феминистски снова откажешься. – Ошарашенный взгляд звездного жениха проходится по мне. – Выглядишь просто охуенно.
Он оборачивается к съемочной бригаде.
– Вырежите это, ладно?
Я отчего-то краснею. Платье и туфли – это самая настоящая прививка эстрогена. Шаг вдруг становится короче и неспешнее, лопатки сами собой расправляются. А дальше видимо просмотр Дневников Вампиров и фотка Серкана Болата на телефонной заставке.
– Пойдем? – Артем складывает руку бубликом, заставляя вопросительно уставиться на дырку в нем.
– Это предложение за тебя подержаться?
– Именно. А то тебя качает из стороны в сторону.
– Это все туфли, – жалуюсь я, нехотя беря его под локоть. – У меня икры трясутся как холодец.
– Зато в кадре будешь классно смотреться, – Он подмигивает. – Такие ноги грех прятать под трениками.
– Но ты же свои прячешь, – беззлобно парирую я.
Котов заливисто смеется.
– Ты явно не смотрела ни одной моей игры. Комментаторы постоянно угорают, что я в каждом перерыве задираю шорты, чтобы латеральные продемонстрировать.
– Ты, что, эксгибиционист? – Я кошусь на него с подозрением.
– В каком-то смысле. Когда сутками упахиваешься в спортзале, хочется поощрения.
Такой честный ответ заставляет меня воззриться на Котова с новым интересом. Какой-то он сегодня расслабленный и без лишних понтов… Будто перестал рассчитывать на залитые мочой окрестности.
– Разве карьера профессионального спортсмена – недостаточное поощрение?
– Это моя работа и мое призвание. А порой хочется легкомысленных радостей. Без них жизнь становится слишком серьезной.
– Интересно. Я никогда про такое не думала.
– А ты разве не поэтому так много язвишь? – Котов поворачивает голову, глядя на меня с любопытством. – Думал, это твой способ сделать свою реальность ярче.
Я шутливо морщусь.
– Слишком глубокомысленное начало для заранее спродюсированного свидания. Я так-то поесть пришла.
– Есть хорошие новости. Местный шеф-повар исполнит любой твой каприз. Я, кстати, после тренировки и тоже голодный.
– Артем! – раздается откуда-то сбоку оклик оператора. – Инга просит следовать сценарию.
Вздохнув, Котов растягивает рот в пластмассовой улыбке.
– Как тебе ресторан, Есения?
Я оглядываюсь.
Нормальный ресторан, симпатичный. В стиле французской провинции: приглушенный свет, винтажные лампы на цепях, деревянные столы, свечи и та самая терраса с обещанным видом на озеро.
– Очень романтично, Артем, – отвечаю я в тон. – Пожалуй, даже слишком для первого свидания.
– Будем рассчитывать, что стая голодных комаров немного снизит градус.
Я смотрю на его смеющееся лицо в неверии. Хромоножка умеет шутить?
А через пару минут наступает новое испытание, еще заковыристее, чем прошагать пятьдесят метров в этих туфлях. Заглянуть в меню и сделать заказ.
– Трюфельный переполох? – растерянно переспрашиваю я, отрывая взгляд от страниц. – Креветки в смокинге? Маркетолог этого заведения слишком упорно хочет доказать, что не зря ест свой хлеб.
– Предлагаю просто заказать побольше блюд. Что-нибудь из принесенного точно можно будет съесть.
– Это, наверное, дорого, – с недоверием замечаю я.
– Дорого – это минута рекламного времени в «Звездном холостяке». Если пришли – надо поесть нормально.
– Заказывай. – я делаю взмах пораженческий взмах рукой. – Если что, свалю все на тебя.
– Камера все записывает, так что шикуй. – Взгляд звезды мирового футбола искрит озорством. – Какое, кстати, твое любимое блюдо?
– Щи с фрикадельками, – не раздумывая, отвечаю я. – Но так как мама их никто не может готовить.
– Твоя мама хорошо готовит?
– Шеф повар этой таверны умолял бы ее дать кулинарный мастер-класс.
– Круто. Я пробовал щи всего пару раз в жизни.
От удивления я чуть не давлюсь собственным языком.
– Как это возможно? Тебя воспитывало африканское племя?
– Нет, моя мама работала, сколько я себя помню. На готовку времени не оставалось.
В этот момент Котов выглядит настолько понятным и человечным, что я невольно напрягаюсь.
– Это тот момент, когда нужно делиться на камеру драматичными эпизодами из жизни, чтобы зрители тобой прониклись?
– А в чем драма? – Словно забыв о присутствии съемочной бригады, он откупоривает стоящую на столе бутылку с водой и отхлебывает прямо из горлышка. – В том, что в моей жизни было мало домашней еды? Зато я сейчас могу нанять личного повара и лопать щи хоть каждый день.
– И это все равно не будет домашней едой, – комментирую я, как и всегда, не сумев вовремя прикусить язык.
– Давай лучше о тебе поговорим, – Тон звездного жениха меняется, становясь чересчур доброжелательным и вместе с тем сухим. – Какой твой любимый фильм?
Поняв, что искренность покинула чат, сделав админом показуху, я машинально отодвигаюсь назад.
– Челюсти. Три дня назад стартовали съемки пятого эпизода, ты в курсе?
Лицо Котова пересекает кривая усмешка.
– Это метафора?
– Скорее, аллегория, – парирую я, ощущая, как недавняя легкость между нами стремительно улетучивается. – Удавливаешь разницу между айкью в сто двадцать один и сто двадцать пять?
Смерив меня заледеневшим взглядом, Котов вскидывает руку.
– И добавьте в заказ устрицы! ___ хотела написать сцену свидания целиком, но увы) кормить крыс устрицами будем завтра)
13
– Что это? – я с отвращением разглядываю тарелку с ракушками, наполненных серой слизью.
– Победительница школьных олимпиад никогда не ела устриц? – насмешливо замечает Котов, пока с видом заправского шеф-повара поливает лимонным соком уродливых моллюсков. – Самое время попробовать.
– На это даже смотреть страшно, не то что засовывать в рот.
– Многие так говорят поначалу, – он самодовольно подмигивает. – Зато потом за волосы не оттащишь.
– Ты таскаешь женщин за волосы?
– Бывает иногда. – Котов довольно скалится. – Тебя бы оттаскал с особым удовольствием.
– Вы все это слышали? – я возмущенно кручу головой. – Наша футбольная звездочка практикует рукоприкладство.
Вместо того чтобы выразить коллективное возмущение, операторы начинают ржать.
– Ты серьёзно не догоняешь? – Котов оглядывает меня с плохо скрываемым удивлением. – Или притворяешься?
– Притворяюсь, конечно, – вру я, просто потому что терпеть не могу ощущать себя глупее остальных.
– Ладно, давай перейдём к делу. – Звёздный жених с торжественным видом извлекает изо льда ракушку и тянет её ко мне.
На его лице играет довольная улыбка, будто говнюк наслаждается каждым мгновением.
– Даже не думай, – предупреждаю я, чувствуя себя айсбергом, в который вот-вот въедет «Титаник».
– Расслабься, отличница, – голос у Котова ленивый, но цепкий, словно лассо. – За нами следят минимум четыре камеры, значит, ничего плохого с тобой не произойдёт.
– Посмотрим, как ты заговоришь, когда меня вырвет на скатерть, – бормочу я, отчего-то начиная сильно нервничать. – Возможно, и твоему смокингу достанется.
Проигнорировав мою угрозу, Котов чуть подаётся вперёд, и его колено касается моего.
– Просто открой рот, – его голос становится ниже и приглушеннее, будто слова предназначены лишь для моих ушей. – Всё будет в порядке. – Звучишь так, будто уговариваешь ребёнка проглотить брокколи, – огрызаюсь я.
Края ракушки дотрагиваются до моих губ одновременно с тёплым касанием пальцев. Очевидно, что Котов этого не планировал, потому что его улыбка меркнет, а взгляд становится тяжёлым.
– Ну, – хрипло выговаривает он. – Открывай уже. Обещаю не делать тебе больно.
Стараясь не обращать внимания на направленные на нас камеры, я распахиваю рот.
– Вот умница, – доносится его удовлетворённый шёпот, от которого пульс странно ускоряется. Сделав над собой усилие, я проглатываю моллюска. Вкус оказывается неожиданным: солёное море, лимон и что-то обжигающе свежее. Не могу сказать, что это ужасно, хотя щи с фрикадельками однозначно вкуснее.
– Ну как? – спрашивает Артём, не сводя с меня взгляда.
– Сойдёт, – небрежно отвечаю я, предпочитая смотреть на лацканы его смокинга.
– И всё? Ты явно не прониклась. Повторим, чтобы закрепить результат.
– Нет уж, спасибо, – пытаюсь отмахнуться я, но говнюк уже вовсю сдабривает витамином С очередного моллюска.
– Второй раз всегда лучше. Можешь со мной не спорить.
Я пытаюсь возразить, но в этот момент на нас наезжает камера, и протест бесславно погибает в горле.
Котов снова подносит раковину к моему рту, но на этот раз его пальцы припечатываются к моим губам намеренно.
Я поднимаю глаза в возмущении.
– Ты же специально так делаешь!
– Думаешь? – кадык на его шее еле заметно дергается.
Он неторопливо наклоняет раковину, следя, как я проглатываю её содержимое. Напряжение в воздухе становится настолько ощутимым, что мне хочется трусливо сбежать.
– Подожди. – Артём протягивает ко мне руку, давая возможность понять, что собирается сделать.
Его большой палец касается уголка моих губ, стирая вытёкший сок. Прикосновение медленное, но по-хозяйски настойчивое. Мои щеки вспыхивают ещё сильнее, если такое возможно. Артём не торопится отнять руку, а я не могу заставить себя отвести взгляд. – Теперь чисто, – наконец, хрипло произносит он, откидывается на спинку стула и, подтянув к себе бутылку с водой, жадно пьёт. Мне чудится, что его рука немного дрожит, но, скорее всего, просто чудится. Для той, кто с двух лет привык питаться самостоятельно, требуется время, чтобы прийти в себя и переварить этот странный опыт.
– Ну как? Стала фанаткой морских гадов?
Я мотаю головой.
– Точно нет.
– Может, третий раунд?
– Хватит, – отрезаю я. – Нам обоим нужна передышка.
– И нам тоже! – доносится невесть откуда довольный голос Игоря-Егора. – Вот это вы, ребятки, зажгли! Если так пойдёт и дальше, придётся делать выпуски с цензом «двадцать один плюс». Всё, теперь ешьте спокойно и разъезжайтесь. Материала отсняли достаточно. Чувствую, это будет бомба!
