Альберт Байкалов
Московская бойня
Глава 1
Зависшее в самом зените голубого небосвода солнце не оставляло шансов теням. Поутихло пение птиц. Разноцветье лугов и трава колыхались в мареве разогретого над землей воздуха. Все живое изнемогало от жары, ища спасение в глубине рощ или у воды немногочисленных ручейков. Было в этом странном состоянии природы необъяснимое, тревожное ожидание. Лишь высоко в небе медленно и грациозно парил кругами стервятник. Вечный спутник войн и мора. Наверняка его внимание привлекли устроившиеся на «дневку» спецназовцы. Они рассредоточились парами на небольшой возвышенности с островками кустарника, из которых, словно стрелы, торчали кипарисы и пирамидальные тополя. С десяток людей в камуфлированной форме могли показаться хищнику легкой добычей. Возможно, он принял их за раненых. Зоркий глаз улавливал едва заметные движения, и птица не спешила снижаться, словно ожидая, когда они умрут. На самом деле один офицер отдыхал, а второй наблюдал в своем секторе.
– Может, это грузинский беспилотник? – проговорил наушник голосом Василия Дорофеева, которого в группе называли не иначе как Дрон. По своему обыкновению, неугомонный майор решил сострить. Антон осуждающе посмотрел на смуглолицего, с озорным взглядом офицера:
– Ты на небеса не заглядывайся! Там для тебя места нет. Ад по тебе плачет.
Дрон изобразил на лице виноватую улыбку. Майор использовал любой повод, чтобы повеселить сослуживцев. Накануне даже «грим» на лицо наложил таким образом, что больше походил на клоуна. Антон не выдержал и бросил в его адрес несколько словечек из ненормативной лексики. Дрона проняло. Он быстро смыл зеленые и коричневые полосы вокруг глаз и рта, а спустя несколько минут, уже исправив положение, стоял в строю. Майор ни в коей мере не игнорировал своего командира. Сероглазый, с волевым подбородком и пепельного цвета волосами, подполковник Филиппов, отзывающийся в эфире на позывной Филин, не только одним взглядом мог заставить замолчать кого угодно, но и в два счета выкинуть из группы в войска, а то и вовсе на гражданку. Но Дрон – не тот случай. Он не выходил за рамки дозволенного, да и скучно будет без него. Майор снимал напряжение и был кем-то вроде нештатного психолога.
Антон расправил под собой камуфлированный, сделанный из прорезиненной ткани коврик и поднес к глазам бинокль. Сначала направил его на позицию «горцев», как между собой спецназовцы называли офицеров-чеченцев. Вахид Джабраилов с позывным Джин, крепко сложенный, со сросшимися на переносице бровями и широкой челюстью майор, и капитан Шамиль Батаев, которого называли Шаман, были в самом невыгодном положении. Там, где они расположились, почти не было никакой растительности, а рельеф напоминал футбольное поле. На рассвете, когда после совершения многокилометрового марша вышли в этот район и стали готовить места для «дневки», пришлось для них делать углубления, а землю относить в ковриках за несколько сот метров и ссыпать в жиденький ручей. Был в группе и третий выходец с Кавказа – Лече Истропилов. С легкой руки Дрона за ним закрепился позывной Стропа. Цепкий взгляд, лицо уверенного в себе человека, волнистые, черные как смоль волосы делали этого капитана похожим на киношного индейца. Он был родом из Гудермеса, где еще несколько лет назад работал оперативным уполномоченным ОВД. Все трое прошли жесткую проверку. После этого им еще пришлось постигать азы диверсионной и разведывательной деятельности. В принципе интенсивное обучение и, как это принято говорить, совершенствование ранее полученных навыков в спецназе ГРУ не прекращались на всем протяжении службы. Исключением были периоды выполнения боевых задач. Необходимость привлечь в подразделение чеченцев была обусловлена тем, что группа практически не «вылезала» из Северного Кавказа. Эти люди, со знанием языка, обычаев, менталитета и других нюансов, стали незаменимы, и уже давно заставили руководство пересмотреть подходы к комплектованию подразделений спецназа.
– Это Кот, – неожиданно ожил головной телефон голосом заместителя. – На шесть часов группа грузинских военных.
Майор Котов, высокий светловолосый мужчина, на пару с Банкетом находился в зарослях кустарника, росшего слева от Антона. Центром «дневки» был определен отдельно стоящий дуб, который было видно со всех позиций. Относительно него Антон принял решение ориентировать группу. Он перевел бинокль в указанном направлении. Действительно, по склону холма поднимались пятеро военных. На всех американская камуфлированную форма. Впрочем, двое были обнажены по пояс. Куртки они повязали вокруг бедер. На головах панамы. У троих в руках укороченные винтовки «М-16».
Антон стал внимательно разглядывать каждого в бинокль, пытаясь понять, кто эти люди. Группа дезертиров, головной дозор отступающего подразделения или возвращающиеся с задания диверсанты?
– Командир, что делать будем?
Переговорные устройства новой модификации кодировали разговор и от этого немного искажали голос, поэтому Антон не сразу узнал Лаврененко. Круглолицый рыжеволосый прапорщик отвечал в группе за связь. Антона разозлил вопрос. Будто он сейчас загорает.
– Эфир не засоряй! – поправив микрофон, зло бросил Антон.
– Чапай думать будет, – вновь не удержался Дрон.
Раздался тихий смех. По голосу Антон узнал Банкета.
Среднего роста русоволосый майор находился рядом с предполагаемым маршрутом движения группы грузинских военных.
– Банкет! – позвал Антон.
– Виноват, – посчитав, что командир одернул его за смешок, стушевался Банкетов.
– Вы все всегда виноваты, – пошутил Антон. – Значит, так, подпускаем их на минимальное расстояние. Троих с винтовками валим, двоих, если попытаются бежать, останавливаем огнем по ногам. Работаем тихо. Используем оружие только с приспособлениями для бесшумной стрельбы.
Этого можно было и не говорить. Спецназовцы и так знали, что применение обычного вооружения может поднять переполох в округе, а у грузин еще остались боеспособные и не поддавшиеся панике подразделения. На этом вопросе Антон заострил внимание и на инструктаже, и в боевом приказе. Все оружие применялось только в отдельных случаях.
Вообще автоматы Калашникова были только у доктора, отвечающего за связь Лавра и офицеров-чеченцев, которые взяли их в Осетию уже по привычке. Выезжая на Северный Кавказ, им нередко приходилось выдавать себя за боевиков. Все имели в своем арсенале и возили с собой инкрустированные серебром кинжалы, повязки с арабской вязью, сшитые по форме тюбетеек кожаные шапочки и прочую мелочовку. Хватало нескольких минут, чтобы любой из них превратился в настоящего моджахеда. Причем, заранее узнав о командировке, они прекращали бриться.
– Филин, Москит говорит, – раздался голос доктора, – постарайтесь гуманнее. А то потом, чтобы они говорить смогли, мне почти половину запасов прамедола приходится тратить.
– Все слышали? – строго спросил Антон. – Огонь по ногам, в крайнем случае. Дрон, тебя, садист, в первую очередь касается.
– Опять Москит все испортил, – глядя через прорезь прицела на грузинских военных, пробормотал Дрон. – Я, может, с самого утра здесь лежу и думаю, когда выдастся случай над кем-нибудь поглумиться? Кровь маньяка так и бурлит в венах. Пробовал лапы кузнечикам отрывать, не помогает. Тебе, гуманист, не в спецназ надо, а в общество защиты животных.
Сказано было беззлобно, просто в шутку, но Антон двинул ногой Дрона по щиколотке.
Врача группы звали Ренат Хажаев. Невысокий, с азиатскими чертами лица старший лейтенант выбрал себе позывной Москит сам. В его носимом комплекте оказания медицинской помощи имелся зажим с таким названием. Хотя иногда Антон ловил себя на мысли, что этот офицер действительно чем-то напоминает таежную мошку. Не выделяясь особыми внешними данными, он был силен, проворен, так же больно мог жалить. Не один десяток чеченских боевиков и другой нечисти был на его счету. Выносливости доктора можно было только позавидовать. Кроме всего того, что необходимо разведчику-диверсанту для обеспечения жизнедеятельности в тылу врага, он носил с собой еще массу самого разного назначения инструментов, медикаментов и прочего оборудования, которое в полевых условиях позволяло не только оказать доврачебную помощь, но и провести несложную операцию по удалению осколка или пули.
Тем временем грузины приближались к точке минимального расстояния до позиций Кота и Банкета.
«Три, два, один...» – зачем-то мысленно стал отсчитывать Антон. Спецназовцы словно услышали его «ноль». Раздались сразу несколько негромких хлопков.
Вооруженные винтовками грузины полетели на землю. Один будто наткнулся на невидимую стену, открыл рот, рухнул на колени и медленно завалился на бок. Второго попавшая в лицо пуля просто опрокинула на спину. Вскрикнул только третий, самый высокий из всей компании, но и он неподвижно замер в траве. Двое оставшихся грузин присели. Один, наголо бритый, озираясь по сторонам, вдруг медленно стал опускать правую руку вниз. Антон отчетливо разглядел у него на поясе кобуру с пистолетом.
– Банкет! Лысого предупреди, – проговорил Антон.
– Понял, – с каким-то детским задором ответил головной телефон, и тут же раздался еще один хлопок. Пуля прошла над самой макушкой смельчака, и он сразу же вернул руку в исходное положение. Антон видел, что ни один, ни второй грузин не поняли, откуда ведется огонь. Холмистая местность, стрекотание кузнечиков и почти неслышные выстрелы сбивали их с толку. К тому же они сейчас плохо соображали. Несколько дней боев, нервное перенапряжение и жара делали сознание рассеянным. Антон знал это не понаслышке. В этой части Грузии даже мирное население переживает большой стресс.
– Нэ стреляй, брат! Мы никого не убил! – заорал невысокий грузин. Нижняя часть его лица была покрыта черной как смоль щетиной. – Машина сломалась, пошли пешком...
Пригибаясь, к ним уже бежали Стропа, которого прикрывал Туман, а с правого направления Джин. Кот и Банкет продолжали держать на прицеле оставшихся в живых. Остальные наблюдали за подступами к месту расположения группы. Уцелевшие грузины затравленно смотрели на приближающихся к ним спецназовцев. Вид у них был жалкий. Губы тряслись, лица побелели.
– Нэ убивай, брат! Я не воевал совсем, – почти плача завыл невысокий, с оттопыренными ушами парень. – Я бежал сразу.
«Ага, – усмехнулся про себя Антон, – четвертые сутки боев, а отсюда до Цхинвала день хорошей ходьбы».
В это время Стропа с Джином уже были рядом с ними. Джин навис сверху, быстро переложил автомат из правой руки в левую и своей огромной пятерней двинул по затылку причитающего воина. Тот уткнулся лицом в землю.
– Молчи, собака! – С этими словами чеченец вытащил у него пистолет, сунул его себе под ремень и стал быстро проверять карманы.
Стропа тоже не церемонился. Ударом ноги в лицо он опрокинул на спину второго грузина. И тоже приступил к досмотру. Били не из-за того, что грузины могли оказать сопротивление, а чтобы с ходу ошеломить и подавить волю, ведь обоих еще нужно было увести с открытой местности. На все ушло меньше минуты, и вскоре оба горца волокли пленников к роще. Там были позиции Москита и Лавра.
– Наблюдай! – коротко бросил Антон Дрону, а сам устремился к этому небольшому зеленому островку. Когда он пробрался сквозь заросли кустарника к кипарисам, Джин с Шаманом уже успели завязать пленникам глаза и скрутить за спиной руки.
Тряска грузин походила на судорожные подергивания.
Антон огляделся. Со всех сторон подступал густой кустарник. По большому счету надо уходить с этого места. Мало ли. Вдруг эти вояки выполняли роль головного дозора и вскоре здесь появится все подразделение? То, что разнузданы, не соблюдали никакой осторожности, шли толпой, еще ни о чем не говорит. Перед отлетом во Владикавказ, откуда спецназовцы добирались в Южную Осетию уже на машинах, с ними были проведены обязательные в таких случаях инструктажи. Поэтому все имели представление о морально-психологическом состоянии грузинской армии. Несмотря на превосходное западное вооружение и огромные деньги, в основном американских налогоплательщиков, пущенные на подготовку, личный состав вооруженных сил этой республики, который в основной своей массе представляли беднейшие слои населения, не отличался примерным поведением и исполнительностью.
– Дрон, доложи обстановку! – потребовал Антон.
– Без изменений, – ответил майор.
Антон посмотрел на часы. С момента появления грузин прошло больше пятнадцати минут. Во всех армиях мира примерно одни и те же нормативы. Основные силы выдвигаются за подразделением, разведывающим маршрут на удалении зрительной связи. Но никто не предпринимал никаких действий и не выдал своего присутствия. Заметили, как был уничтожен дозор, и сейчас рассредоточиваются, чтобы атаковать? Или просто повернули в сторону? А может, в руки спецназовцев попали обыкновенные дезертиры? Эти вопросы вихрем пронеслись в голове Антона. На них должны были дать ответ пленники.
– Нэ убивай, брат! – вновь завел старую пластинку коротышка. Кожа на его плечах обгорела на солнце и успела кусками облезть.
– Не убью, – честно пообещал Антон.
Он не обманывал. Ведь свидетелей пребывания российского спецназа далеко за пределами границ проведения операции по принуждению к миру устранят Шаман и Джин.
– Кто идет за вами следом? – задал Антон самый волнующий вопрос.
– Никто, – замотал головой грузин. – Мы пять человек шли.
– Фамилия, имя, звание и должность. – Антон толкнул его в щиколотку ногой. Но оба пленника заговорили одновременно, так как им не было понятно, к кому обращаются.
– Взвода связи капрал, – трясущимися губами проговорил коротышка. – Гоги Чехвадзе мое имя.
Не имея возможности видеть и ориентируясь только по голосу, он развернул голову в направлении Антона. Его дружок в это время пытался выговорить, что плохо понимает русский язык, а зовут его Васо.
– Какую имели задачу? – Антон сделал шаг в сторону и замер: огромная оса покружила прямо перед носом и улетела.
– Никакой, – быстро заговорил коротышка. – Мы воевать не хотим. Зачем с русскими воевать? Я фрукты раньше в Россию возил.
– Меня твое прошлое не интересует, – резко перебил его Антон. – Откуда и куда шли? Кто те трое, которые были с оружием?
– Из Гореша к дороге по прямой. Потом в Тбилиси. Хотели на машине, но...
Антон заподозрил, что он врет.
– Вы же почти тридцать с лишним километров прошли вдоль шоссе. Причем, наоборот, постепенно от него удаляясь! Может, вы дезертиры?
Пленник замялся. Конечно, это могло быть связано с тем, что он сразу не понял вопроса, либо ему было стыдно признавать этот факт. Но не исключено, что он попросту что-то недоговаривает.
– Да, – наконец подтвердил он и выразительно кивнул, при этом слегка ударился затылком о ствол кипариса. Лицо исказила гримаса боли.
– Врешь! – сквозь зубы процедил Антон и наклонился к нему, уперев руку в колено.
Гоги отпрянул и съежился. Он почувствовал это.
– Нэт! Мамой клянусь! Правда не знаю! Майор сказал, и мы пошел.
– Кто среди вас был самый старший?
– Вы его убил, – почти простонал грузин. Можно было подумать, будто он говорил о близком родственнике.
– Как он выглядел? – продолжал Антон.
– У него на губа шрам. – Пленник приуныл.
– Кроме оружия, он что-нибудь нес?
– Нэ знаю...
Антон многозначительно посмотрел на Джина. Тот едва заметно кивнул, догадавшись, что от него требуется, и тронул за локоть Шамана:
– Прикроешь.
Вскоре в руках у Антона оказалась карта, разрисованная значками по образцу НАТО, на которой были изображены исходные районы, маршруты выдвижения, позиции артиллерийских подразделений и мотопехотных батальонов грузинской армии до начала агрессии. Обычной шариковой ручкой красного цвета были обозначены посты российских миротворцев, осетинской милиции и отрядов самообороны.
– Это что же за птицу мы угрохали, если у него такие подробности на карте? – задумчиво произнес Антон и поднял взгляд на Джина. Тот еще тяжело дышал. Чеченец, пригибаясь, бежал к трупам грузинских военных и так же возвращался.
– Знаки различия отсутствуют. – Джин виновато опустил взгляд в землю, словно в этом была его вина. – Документов тоже нет...
– Кого провожали? – Антон двинул по щиколотке коротышку. – И что это за обозначения в районе Квемо-Бошури?
– Какой? – заерзал коротышка. – Я карта не видел и не понимаю картинка.
– Какую должность занимает твой напарник? – Уверенный, что от второго грузина вряд ли чего добьешься по причине незнания языка, Антон обратился к коротышке. Однако по тому, как длинный напрягся и что-то шепнул, он догадался, что тот попросту обманул и все понимает. Сразу мелькнула мысль, что это уже не обычный рядовой, а достаточно подготовленный военный.
– Ну, впрочем, я думаю, что он сам ответит на все вопросы. – С этими словами Антон присел на корточки, вынул из нагрудных ножен нож и, больше ничего не говоря, вогнал его прямо в бедро хитреца.
Тот крякнул так, что изо рта вылетели слюни, потом взвыл и задергал неповрежденной ногой. Антон понимал его: стоит даже слегка шевельнуть пальцами на той, в которой лезвие, и боль с новой силой пронзит от пятки до самого темени, ведь он попал аккурат в нервный пучок. Спецназовцы давно наловчились таким способом заставлять людей говорить. Он стал рывками поворачивать лезвие на девяносто градусов. При этом грузин вскрикивал, словно его касались раскаленным железом.
– Все! Не надо! – взвыл он, когда раздался звук рвущейся материи. – Скажу! Только не убивай!
– Не буду, – заверил Антон и вновь покосился на Джина.
– Если бы мы хотели вас убить, то не завязывали бы глаза, – привел убедительный довод чеченец.
На самом деле Джин лукавил. Это был один из способов сломать человека психологически. Он не видит, где находится, кто с ним говорит.
– Мы разведка, – охрипшим от волнения и боли голосом заговорил грузин. – Были в Осетия.
– Цель, задачи. – Антон понял, что у них в руках, по сути, коллеги.
– Считать сколько танков прошло, БМП и другой техники.
– Корректировать огонь артиллерии и удары авиации, – продолжил за него Антон, – совершать диверсии, обстреливать колонны...
– Нет, это совсем не то, что вы думаете, – с испугом и почти без акцента проговорил пленник. – Для этого есть другие люди. Мы никого не убивали и ни разу не стреляли.
– Каким видом связи пользовались? – делая вид, будто поверил, продолжал заваливать вопросами Антон.
– Радиостанция. – Грузин выдержал паузу, собираясь с мыслями. – Спутниковый телефон.
– Где они? – удивился Антон.
– Спрятали, перед тем как возвращаться.
– Почему в тыл врага пошли с картой, на которой обозначены позиции ваших войск? – нахмурился Антон.
Это противоречило всякой логике. Ведь можно оказаться в плену, быть убитым, тогда секретная информация окажется в руках у противника.
– Ее дали, когда мы вернулись назад, – пояснил Васо. – Полковник. Я его имя не знаю. Он уже уезжал в Тбилиси и очень торопился. Нарисовал, как добраться до места, где нас ждут. Там машины и оружие. Человек по имени Георги Капанадзе скажет, что нам делать дальше, и будет старшим.
Антон снова посмотрел на карту. Жирная, обведенная кружком точка, в которую упиралась напоминающая вектор стрелка, заставила задуматься. Что может означать это условное обозначение? Как он ни напрягал память, но ничего подобного раньше не видел. Согласно масштабу, она обозначала непонятного назначения объект, расположенный на склоне горы, рядом с грунтовой дорогой, в нескольких километрах севернее села Квемо-Бошури. Местность лесистая. С юга протекает небольшая, но быстрая река. Антон вытер со лба пот и попытался поставить себя на место противника. Подразделения российской армии интенсивно занимаются демиталиризацией. Из Гори вывозят трофейное оружие и боеприпасы. Выводят технику. Не исключено, что грузины собираются помешать этому и занимаются сосредоточением вблизи города боеспособных подразделений.
– Если дальше скажут воевать, мы решили убежать, – неожиданно спохватился пленник.
– Зачем врешь? – Джин повеселел. – Неужели сейчас тебя туда зовут, чтобы спать?
– Правда! – Голос грузина сорвался на фальцет. Ничего не поделаешь, нервы.
– Где ваша экипировка? – Антон вырвал нож. Из раны через прорезь в штанах потекла кровь.
Грузин вновь крякнул, но уже не выл. Лоб покрылся испариной. С минуту он приходил в себя. Потом наконец заговорил снова:
– Все бросать пришлось. Трудно было прорваться...
– Сколько было человек в группе с самого начала?
– Десять.
– Где они сейчас? – Антон насторожился.
– Все погибли.
– А ты говоришь, что не воевал. – Джин ударил коротышку каблуком в плечо, от чего тот завалился на бок.
– Понятно, – вздохнул Антон, несколько раз вогнал лезвие ножа в землю, очищая его от крови, потом для верности вытер его о штаны пленника и вставил обратно в ножны.
– Теперь отпустишь? – плаксивым голосом спросил грузин.
– Сначала мы проверим, правду ты говоришь или нет, а потом уже обсудим эту тему.
По тому, как пленник успокоился, Антон понял: он не кривил душой. Можно смело от них избавиться. Антон выпрямился, показал пальцем Джину на грузин и провел им себе по горлу. Естественно, резать их чеченец не будет. Зачем мараться? Антон не успел отойти и пару десятков метров, как раздалось два хлопка из «АПС» с навернутым на ствол приспособлением для бесшумной стрельбы. Антон уже давно не испытывал никаких чувств, когда таким способом они обеспечивали скрытность своего нахождения в тылу противника. Оставь этих двоих живыми, и они приложат все усилия, чтобы проинформировать свое начальство о спецназе. Фокус с «амнезией» здесь тоже не пройдет. Препарат, напрочь отшибающий память о событиях за прошедшие сутки, наверняка был известен грузинским военным. Если сразу двое военнослужащих заявят, что не помнят, как погибли остальные, это наведет грузинскую контрразведку на мысль о том, что в глубоком тылу действует российский спецназ, в руках которых побывала эта парочка. Да и следы от инъекций станут подтверждением того, что они подверглись допросу. Это повлечет изменение планов грузинского командования. Если же эта компания не дойдет до места назначения в полном составе, можно будет предположить все, что угодно. Конечно, и в этом случае версия о нахождении в тылу российской группы не будет сбрасываться со счетов, но тем не менее, кроме нее, появятся еще несколько. Ведь грузинские вояки вполне могли заблудиться, погибнуть от удара авиации или артиллерии, просто дезертировать, убив своих начальников.
Российские части уже освободили Цхинвал, заняли город Гори и порт Поти, создав зону безопасности. Проводилась активная демилитаризация этого района. Технику и вооружение перевозили на территорию Осетии. Боеприпасы уничтожали на месте, катера и корабли военного назначения топили.
Совсем недавно группа уже делала рейд по тылам еще пытающейся огрызаться грузинской армии. Уничтожили батарею зенитно-ракетных установок «Бук», удалось выйти на след и ликвидировать отряд провокаторов, сформированный из лиц славянской наружности. До этого обеспечивали продвижение колонн бронетехники на Цхинвал. Но тогда еще полным ходом проводилась операция по принуждению к миру. В настоящее время ситуация в корне отличалась от той, которая была несколько дней назад. Президент уже объявил, что цели и задачи достигнуты, а подразделения российской армии отводятся за административную границу Осетии. Так что, если смотреть правде в глаза, спецназ ГРУ находится на этой территории незаконно. Двое суток группа была не востребована. Задач не было. Это время попросту было использовано для отдыха. Устроились в уцелевшем крыле здания недалеко от штаба батальона связи пятьдесят восьмой армии. Там Антон во всех подробностях узнал, как отреагировало мировое сообщество на происходящее в Грузии. Реакция оказалась диаметрально противоположной той, которая была когда НАТО бомбило Югославию и ввело войска в Ирак. Россию выставили агрессором, навалившимся всей своей мощью на маленькую страну только за то, что та решилась встать на путь демократических преобразований. Почти ничего не говорилось о сотнях убитых мирных жителях, расстреле из тяжелых орудий позиций российских миротворцев. Спецназовцев бесила наглость американцев, бросивших десятки военных кораблей через Босфор в Черное море якобы для доставки гуманитарного груза. Все понимали, это просто бряцанье оружием под носом у России, и никто не решится развязать против нее войну, но та самоуверенность, с которой янки принимали меры по «спасению» суверенитета Грузии, раздражала. Нахальство перешло все границы. Тем не менее, ставя очередную задачу, генерал Родимов предупредил, чтобы группа действовала с предельной осторожностью. Даже при отсутствии наших подразделений вблизи Тбилиси грузинский президент утверждает, что столица республики в буквальном смысле блокирована.
Антон не исключал, что миссия группы на этом закончена и вскоре поступит команда на возвращение в Москву. Однако ошибся.
Родимов прилетел, как всегда, без предупреждения.
Невысокий, с заостренным носом и абсолютно седой генерал своей внешностью напоминал полководца Суворова. Антон не исключал, что и манеры поведения у них были одинаковыми. Федор Павлович был подвижным, энергичным человеком. Несмотря на возраст, частенько его можно было видеть на многокилометровой полосе препятствий, стрельбище или спортивном зале. В комнату, которую облюбовали спецназовцы, он вошел в сопровождении начальника разведки группировки. К этому времени оружие уже было вычищено, магазины снаряжены, боекомплект пополнен. Почти все выстирали ХБ, которое благодаря жаре высохло меньше чем за час. Отдохнувшие спецназовцы маялись от безделья. Поэтому у стремительно влетевшего в комнату генерала, за которым шел полковник Храпов, сразу сложилось впечатление, что группа находится в полном разложении.
Дрон лежал поверх брошенного прямо на пол спального мешка. Заложив руки под голову и забросив нога на ногу, майор рассказывал очередной анекдот. Шаман с Джином играли в нарды, Москит с Банкетом грели на небольших горелках из сухого спирта кружки с чаем, остальные спали. Антон стоял у окна.
– Хорошо устроились! – с едва скрываемым раздражением проговорил генерал и остановился посередине комнаты.
Все повскакивали со своих мест.
Антон разозлился. На входе в коридор дежурил Стропа. В его обязанности входила не только охрана помещения, но и доклад в случае прибытия представителей вышестоящего командования.
Спецназовцы, растирая лица, отряхивая последние остатки сна, спешно строились вдоль стены, свободной от брошенных на пол спальников.
Антон шагнул на середину строя:
– Равняйсь! Смирно!
Дождавшись, когда спецназовцы выполнят команду, приложил к виску руку и развернулся к генералу с намерением доложить, что группа поставленную задачу выполнила, раненых, убитых нет. Но генерал, как всегда, поморщился и отмахнулся:
– Вольно!
Он и так все знал из докладов Антона по телефону.
– Значит, расслабляетесь, – уже более миролюбиво проговорил он, придирчиво оглядывая с головы до ног каждого спецназовца. – Да так, что Истропилов, когда меня увидел у себя за спиной, головой потряс.
– Почему за спиной? – спросил Антон. Перед тем как устроиться здесь, он осмотрел здание. Пробраться снаружи незамеченным, кроме как через дверь, было негде.
– Я прошел через подвал. В соседнем подъезде вход, у вас выход, – словно для убедительности генерал смахнул с плеча паутину. – Перегородка в двух местах имеет проломы.
Антон про себя чертыхнулся и осуждающе посмотрел на Джина. Чеченец спускался вниз, после чего доложил, что проходов и окон нет.
– Смотрю, у вас чемоданное настроение, – прищурился генерал. – А зря так думаете. Обстановка на четырнадцать тридцать сегодня следующая. Подразделения грузинской армии, понеся большие потери, деморализованы и лишены централизованного управления. Основные силы, составляющие на момент вторжения костяк ударной группировки, разрозненными группами отходят на юг Грузии. Подразделениями пятьдесят восьмой армии взяты под контроль порты Поти и Синаки. Верховный главнокомандующий объявил, что цели операций по принуждению агрессора к миру достигнуты. Большинство стран не одобряют политики России в отношении с Грузией, а страны НАТО напрямую поддерживают режим Саакашвили и подталкивают руководство республики к более активным действиям. Не исключено, что грузинский президент решится на новую авантюру и для этих целей имеет силы и средства для контрудара. За минувшие двое суток на участке автотрассы Хашури – Агара отмечены три обстрела колонн наших войск из стрелкового оружия. Обнаружено и обезврежено несколько фугасов. Предположительно действует одна и та же диверсионная группа. Замечена работа станции УКВ-диапазона и спутникового телефона в районе кошар в пяти километрах севернее Боржоми. После нанесения по ним бомбового удара силами фронтовой авиации, этот же радиопередатчик, на тех же частотах и с прежними позывными возобновил свою работу уже в садах недалеко от Цагвери. Возможно, группа действует на автомобилях и после сеанса связи незамедлительно покидает ставшее опасным место.
После того как Родимов довел обстановку, он поставил задачу быть в готовности с наступлением темного времени суток перейти административную границу Южной Осетии с Грузией, выйти в район Ахалдаба – Хашури – развалины МТС и произвести его разведку.
Накануне, во второй половине дня, на одной из проселочных дорог группа натолкнулась на два развороченных автомобиля «Хаммер». С десяток трупов грузинских солдат, не успевших покинуть машины, еще дымились. От ужасного запаха сгоревшей плоти кружилась голова. Как выяснилось, летчикам все же удалось обнаружить цели в момент работы на средствах связи. Причем пилоты не жалели боеприпасов. Судя по характеру повреждений, вначале они с большого расстояния шарахнули самонаводящимися ракетами. Потом, для верности, проутюжили окрестности НУРС сами.
«А что, если странным значком обозначено место расположения главной базы диверсантов, которые как раз и работают на этом направлении? – неожиданно подумал Антон, вспомнив условное обозначение на грузинской карте неподалеку от Квемо-Бошури. – Местность там гористая, дорог практически нет, в то же время рядом протекает небольшая речушка».
За размышлениями Антон дошел до своей позиции, опустился на коврик и посмотрел на Дрона.
– Тихо, – без слов догадавшись, чего хочет командир, доложил майор.
Антон достал спутниковый телефон. На секунду задумался, собираясь с мыслями, и отвернул сигарообразную антенну.
Генерал выслушал доклад и приказал немедленно приступить к проверке полученной от пленных информации...
