Альберт Верховен
Трудный путь попаданца 5. Армия мертвецов
Глава 2
Глава 2 Закария Вольные Баронства
Молодая жена, а теперь уже вдова Ройстона, в ужасе заметалась по кровати. Наконец, зарылась в подушки, свернулась калачиком и, накрывшись с головой одеялом, тихонько оттуда подвывала.
Я не знал, что делать, чувствовал уверенность лишь в одном: убивать её мне не хочется. Но, принимая во внимание ситуацию в целом, стало ясно: хорошие решения абсолютно не просматриваются.
В растерянности глядя на эту груду воющего постельного белья, неосознанно, перешёл на Маговзор. Пользоваться им я наловчился в совершенстве. Но сейчас, просто разглядывал Зелёные потоки энергии Жизни, циркулирующие в теле молодой женщины, раздумывая, как же с ней поступить.
Через пару мгновений, в голову, словно шуруп, ввинтилась посторонняя мысль: что-то тут не так. Начал вглядываться пристальнее, анализировать увиденное, и, наконец, понял: рыжая сучка нагло врёт! Ну, либо срок её беременности, от силы – минут сорок! Похоже, наш неожиданный визит, оторвал их от очень приятного занятия.
Осознав это, я немного воспрянул духом. Облегчённо улыбнулся и вдруг, поймал себя на мысли: до какой же степени цинизма, я докатился?
Ведь и правда – не странное ли дело? Как будто от знания, что её беременность выдумана, гипотетическое убийство молодой женщины, становится не таким ужасным деянием. Может, конечно, не благим делом, но вполне нормальным, соответствующим ситуации и требованиям целесообразности.
На Земле я бы и подумать о таком не мог, ну разве что, в прямом боестолкновении – либо ты, либо тебя. Когда жизнь в опасности, в крови бурлит адреналин и противник – хоть мужик, хоть девка, с оружием. Тогда вопросов нет – постараюсь уничтожить врага любым способом.
Но здесь-то иное дело – больше похоже на казнь, или на банальное убийство человека, который тебе вообще ничего плохого не сделал. Просто так карта легла – не повезло этой рыжей. От неё в будущем возможны проблемы, поэтому – вот такая превентивная мера.
И никто из местной аристократии, баронессу в данном случае не осудит – она в своём праве. Особо и заморачиваться с расследованиями не будут, всё в порядке вещей. Разве что, родственники могут возмутиться, и то, от многих обстоятельств зависит. Но лучший выход, по местным понятиям – пустить весь вражеский род под нож, чтобы уж точно, спать спокойно.
Нет, всё-таки Легорра куда более жестокий и кровавый мир, и к этому нужно привыкнуть, если хочу здесь выжить. А высокие идеалы гуманизма и человеколюбия, свернуть в трубочку и засунуть… Кхм, ясно в общем…
От подобных мыслей настроение снова поехало вниз, будто на скоростном лифте.
Только собрался сообщить баронессе о том, что я увидел, как вдруг, события понеслись по совершенно непредсказуемому, чудовищному сценарию.
Эбигейл подошла и сдёрнула с воющей рыжей одеяло. Та лежала, уткнувшись в подушки, обхватив их руками. Баронесса, видимо, хотела повернуть молодую вдову лицом к себе и что-то сказать.
Но как только взяла её за плечо, та резко подскочила с совершенно безумным взглядом, коряво и неловко, отмахнулась сверкнувшим в её руке, коротким кинжалом. Видимо, прятала его в подушках.
Я как чувствовал, недаром позаботился об экипировке Эбигейл и всё сделал правильно. Вот только по какому-то дикому стечению обстоятельств, эта неумелая, обезумевшая от страха истеричка, смогла нанести филигранный по точности удар.
Из рассечённого горла баронессы фонтаном брызнула кровь. Прямо на лицо и огненные волосы, дико визжащей, полуголой девки, заливая ярко-алыми пятнами, белоснежные простыни.
Стоя́щий ближе всех охранник среагировал мгновенно, но это уже ничего не решало. Сделав длинный выпад, мощным ударом в сердце он пригвоздил прокля́тую рыжую тварь к высокому изголовью кровати, как бабочку к доске.
Она бесшумно раскрывала искривлённый агонией рот и мелко подёргивала ногами, но быстро затихла, сидя среди подушек, свесив голову на тощую грудь.
Рядом, зажимая руками хлещущую из артерии кровь, медленно начала заваливаться на кровать, бледная, как сама смерть, Эбигейл.
В голове словно взорвалась бомба, меня, будто бы реально контузило. Я заорал, но совсем не услышал собственного голоса. Все звуки вокруг затихли, точно уши забиты ватой и залиты горячим воском.
Цвета померкли – мир стал чёрно-белым… Лишь кровь на постели, на руках и горле Эбигейл, была такой ярко-красной, что делалось больно глазам.
Время превратилось в вязкий, тягучий сироп, в который я влип, как пчела, с трудом перебирая лапками, в попытке освободиться.
Внутри бушевал вихрь мыслей и эмоций, но ярче других, проступал ужас осознания, что я теряю вторую любимую девушку. Лишь сейчас понял, как много она для меня значит, и насколько сильно я к ней привязался.
И когда только успел? Ведь началось наше совместное путешествие далеко не так радужно – мы едва не поубивали друг друга. К тому же ни разу не имели близости, да что там – толком даже не целовались.
Но теперь всё это оказалось совершенно неважно. Я понял – если сейчас потеряю Эбигейл, как когда-то, не смог уберечь Тишу, то никогда себе этого не прощу.
Вдруг перед глазами, в яркой вспышке света, появился полупрозрачный образ молодой, красивой девушки, в которой я сразу же узнал свою первую любовь.
Тиша молча смотрела на меня. Светлая, трогательно-беззащитная, с лёгкой полуулыбкой и такой нежностью и любовью во взгляде, что в груди защемило сердце.
Мысли вдруг начали обретать порядок, появилось спокойствие, и первое, что сорвалось с губ – это слова раскаяния. Я умолял простить за всё: что не успел, не примчался вовремя, не спас…
Она протянула руку и погладила меня по щеке. От этого прикосновения, вся моя боль и чувство вины, разъедающее душу, растаяли, как кусок льда под жарким солнцем, наполняя таким теплом, что на глазах невольно выступили слёзы. Я понял – она не считает меня виноватым, и никогда не считала.
Девушка наклонилась и поцеловала в губы, затем негромким, приятным голосом сказала: – У меня всё хорошо… Не вини себя и знай: я всегда буду помнить и любить только тебя. А ты должен жить! Жить полной жизнью, любить без оглядки на прошлое. Поспеши, времени мало. Спаси эту девушку, возможно, она принесёт тебе счастье.
– Я не смогу! Тут поможет только Великое Исцеление. Оно слишком сложное, сколько ни пробовал, конструкт разваливается, мне не хватает умения, чтобы его удержать. – С болью в голосе ответил я.
– Попробуй снова, я помогу тебе, – мягко улыбнулась Тиша, – сделай, что должен и прощай… будь счастлив, любимый…
Свечение померкло, и образ девушки рассеялся в полумраке спальни. Я порывисто вздохнул, настраиваясь на создание сложнейшего плетения. Подошёл к лежащей неподвижно, поперёк широкой кровати, Эбигейл.
Кровь уже не так обильно вытекала из раны, я попытался пальцами нащупать артерию, чтобы пережать её и уменьшить кровопотерю. Одновременно с этим представил в пространстве, перекрученное жгутами Силы, невероятно сложное тело конструкта, и начал плетение.
Не знаю, сколько времени я работал, но, когда дошёл до места, где обычно у меня всё срывалось, узлы не выдерживали и почти готовое заклинание распадалось в прах, словно чья-то заботливая рука помогла мне. Я закрепил узлы в критически опасных точках, дальше уже было полегче.
«Спасибо тебе, моя маленькая тихоня… – едва слышно шепнул я, – когда-нибудь мы снова встретимся».
Как только всё было готово, я с восхищением посмотрел на своё творение и отчётливо понял: теперь смогу повторить его, уже без чьей-либо помощи.
Стал торопливо вливать в него Энергию Жизни, разогнав работу Пентакля на самый максимум. Истратив почти весь Резерв, с внутренней дрожью смотрел, как заклинание наливается Силой, ярко сияет в Магическом зрении. Словно птица Феникс, охваченное со всех сторон неистовым светло-зелёным пламенем. Потрясающе красиво!
Закусив от волнения губу, направил своё творение на баронессу и активировал заклинание. Оно обволокло её полупрозрачным, зеленоватым коконом и медленно внедрилось в тело умирающей Эбигейл. Как только последний язычок пламени втянулся внутрь, завораживающее сияние тут же прекратилось.
«Волшебство закончилось, ёлочка погасла…»
В диком волнении, не отрываясь, смотрел на неподвижное тело, но ничего не происходило. Секунды тянулись, сердце колотилось так сильно, что могло выскочить из груди, а меня начало накрывать глухое, холодное отчаянье.
«Неужели не получилось? Неужели всё это напрасно? – мне стало нестерпимо страшно. – Только не умирай, слышишь? Девочка моя, только живи!».
Не помня себя, я упал на колени, повернул безвольно лежащее тело, приподнял голову и впился поцелуем в её синеющие губы. Они были холодными, но я продолжал ласкать их, с обречённой страстью.
Внезапно почувствовал, что мне робко отвечают. Затем всё смелее, откровеннее и наконец, чей-то наглый язычок по-хозяйски пролез и уже вовсю орудовал у меня во рту.
Я округлил глаза, чуть отстранился и в упор встретился с лукавыми, серо-голубыми глазами, в которых, как мне показалось, задорно заплясали бесенята.
– Ну вот, давно бы так… – тихо промолвила бледная, но счастливо улыбающаяся баронесса, – а то уж думала, что не дождусь внимания, от одного бесчувственного чурбана.
Я посмотрел на её шею. Кроме следов подсохшей крови, там едва-едва, виднелся тонкий, белёсый шрам.
– Эби… как ты себя чувствуешь? – с трепетом спросил я, пытаясь найти в себе силы, чтобы собраться и не выглядеть бесхребетной медузой.
– Герцогиней! Рядом с тобой, я всегда так себя чувствую, – хитро улыбаясь, ответила она. – Только вот слабость и.. кушать сильно хочется.
– Всё так и должно быть, – успокоил её я, но тут же спохватился: – Это я про аппетит. После магического лечения нужно очень хорошо и сытно питаться. А вот насчёт герцогини – тут дело плохо! Возможно, это навязчивые идеи или галлюцинации, после пережитого стресса. Нужно срочно провериться у лекаря-менталиста.
Баронесса скорчила обиженную гримаску и ткнула меня кулачком под рёбра.
– Какой ты противный и жестокий, Закария! Бедной девушке даже помечтать не даёшь! Жалко тебе, что ли? – но тут же снова нежно заулыбалась и прикрыв глаза, негромко продолжила, – ну тогда хоть поцелуй меня, ещё раз…
Я хотел было возразить, что далеко не у каждой «бедной девушки» имеется собственное баронство, но её пухлые, порозовевшие губки манили куда сильнее желания вступать в пикировку.