bannerbannerbanner
Ведьмин смех

Алекс Хилл
Ведьмин смех

Полная версия

– Держу! – вскрикнула она, и двери позади Машиной спины сомкнулись. Автобус мягко тронулся с места. Из громкоговорителя донесся грубый мужской голос, объявляя следующую остановку.

– Думала, уже не успею, – Мария ладонью осторожно принялась промакивать лоб, стараясь аккуратно убрать испарину, не нарушив макияж. – Вот смеха бы было!

– Костя с друзьями на какой остановке сядет в автобус?

– На Керамической.

Люда довольно кивнула и принялась оглядывать автобус в поиске подходящего для всей компании места. Заприметив нужное, она взяла Машу под руку и повела в конец салона, где оказался свободен дальний ряд из пяти сидений. Девушки сели по самому центру и принялись ждать заветной остановки.

– Надеюсь, на всех мест хватит, – в голосе Люды слышалась неуверенность.

– Наверняка хватит. Вряд ли с Костей будет больше двух друзей.

И она не ошиблась. Когда автобус подъезжал к нужной остановке, Маша принялась заглядывать в окно, ища глазами возлюбленного, и вскоре нашла. Костя одарил ее лучезарной улыбкой раньше, чем двери разошлись в стороны, и Мария в это мгновение поняла, как сильно по нему скучала. Они не виделись всего пару дней, но даже эти дни показались любящему сердцу вечностью.

Костя учился на третьем курсе Ксертоньского государственного университета, в то время как Марии лишь предстояло завершить первый год летом. Большие перемены, предназначенные для полноценного обеда студентов, превращались в единственную возможность побыть вместе с Костей, хотя он, надо сказать, был готов нарушить любые запреты, лишь бы насладиться каждой свободной минутой, если не купаясь в лучах внимания Маши, то хотя бы находясь рядом. Ему нравилось смотреть, как она учится. Как хмурятся ее брови, когда глаза скользят по тексту очередного параграфа, а мозг силится понять смысл строк. Он любил каждое несовершенство за живость, которое оно придавало лицу. Костя даже предлагал отдать Марии свои старые конспекты и листы с практическими заданиями, но та наотрез отказывалась жульничать, пусть грызть гранит науки во втором семестре оказалось тяжелее.

Сложнее становилось и оттого, что Маша до сих пор в будущем не видела себя юристом. Рука тянулась к хорошо наточенным карандашам и девственно-чистым листам плотной бумаги. Душа просила творить. Запечатлеть реальность грифельным стержнем, даря другим ту призму, через которую сама юная ведьма смотрела на мир и восхищалась его цветом, формой – всем. До сессии оставалось всего ничего, но Маша не могла думать о подготовке. Она тонула в тревоге при мыслях о будущем. Будущем, где она занимается нелюбимым делом. Будущем, где она живет без Кости. И если в университет Мария поступила по указке родителей, едва представляя, куда еще могла бы податься, то сама возможность жить под одной крышей с любимым зависела прежде всего от Верховной ковена и вожака волков. Если сегодня мир среди двух домов не наступит, не будет покоя юным влюбленным сердцам, куда бы они ни отправились – ведьмы продолжат охотиться на волков, а волки, в свою очередь, мешать локальным шабашам.

Когда в голове пронеслись неприятные картины печального будущего, Машу охватил страх. Поддавшись чувству, она поднялась с сиденья навстречу Косте, надеясь, что, как и всегда, его близость успокоит ее. Стоило парню ступить в салон автобуса, как он потянулся к Маше и обнял так крепко, будто за версту чувствовал настроение возлюбленной. Если бы только он мог снять груз с плеч Маши, то обязательно бы это сделал. Но на поле битвы Костю не пропускали, а он не смел наседать, боясь ее отпугнуть.

Это была ее война. И если Маша одержит верх, она должна сделать это без его помощи.

Мария прижалась лбом к вороту его рубашки и сделала несколько коротких вдохов, наполняя легкие свежим хвойным ароматом. Костя всегда пах местным лесом, и Маша не знала, виной тому природа оборотней или удачно подобранный одеколон.

– Я так скучала, – тихо сказала она, и Костя прижал ее еще сильнее к себе. Если бы он только мог, то слился бы с ней воедино – настолько была сильна эта любовь. В отличие от Маши, Косте было трудно говорить о своих чувствах. Пустым словам он предпочитал поступки, но, даже несмотря на внутренний устав, Костя бы солгал, если бы сказал, что ему неприятно слышать, о чем думала Мария.

– Да расцепитесь вы уже, – недовольно сказала Люда, нервно вглядываясь в лица других пассажиров. – Что, если кто из шабаша сел на этот же автобус?

– Надо же, кто начал беспокоиться, – с усмешкой сказала Мария, наслаждаясь теплом Костиного тела. Только рядом с ним она, пусть и ненадолго, чувствовала себя защищенной и настоящей. Он будто был не просто домом для ее израненной души, но и неприступной крепостью, за стенами которой ни одно несчастье до нее не сможет добраться.

– И пусть, – спокойно проговорил Костя и поцеловал Машу в лоб.

– Ни к чему играть с судьбой, – Маша осторожно сняла ладони Кости с талии и сделала шаг назад, увеличивая между ними дистанцию. Она отстранялась так медлительно, что было видно, как сильно ей не хочется разрывать объятия, но рассудительная часть внутри нее понимала, что Людмила права: либо сегодня на празднике ведьмы возьмутся за руки с волками и шагнут в счастливое совместное будущее, либо стая и ковен навсегда разорвут черновик будущего, которое трепетно обрисовывали Мария и Костя в совместные минуты, когда получалось укрыться от любопытных глаз в университете. Пока они не увидели воочию, чем кончился Бельтейн, все еще было поправимо. Надежда еще могла жить.

Костя недовольно поморщился, но возражать не стал, как делал всегда, стремясь оставить последнее слово за Марией, не то из страха, не то из уважения границ возлюбленной. В стае ни один мужчина считаться бы с женщиной не стал. Костя ненавидел укоренившиеся традиции не меньше, чем холодный ливень зимой, и осторожно боролся с ними, постепенно подсаживая зерно сомнения в умы других молодых волков.


Только когда ребята сошли на нужной остановке и зашли достаточно глубоко в лес, Костя поравнялся с Марией. Его пальцы переплелись с ее, и Маша чуть не упустила поворот на нужную тропу.

Уже смеркалось. Пушистые ели отливали голубизной, предвкушая ночь волшебства. Вдалеке слышался гул ритуальных барабанов. Должно быть, первые гости на шабаш уже прибыли, а это значило, что скоро в просвете между деревьями станет виден и теплый свет от костров.

– Ты не забыл приглашение? – решила уточнить Маша у Кости, и тот свободной рукой похлопал себя по карману куртки, проверяя, на месте ли ноша. Он кивнул, когда убедился, что неприятной оплошности не совершил: оборотню без зачарованной карты пройти через защитный барьер невозможно. Обернувшись, Костя окликнул своих друзей, которые шли позади и уже боролись за внимание Люды, рассказывая всевозможные байки, лишь бы предстать в более удачном свете, чем соклановец. Людмила же наслаждалась вниманием, не скрывая широкой улыбки, и Маша была довольна, что все сложилось вопреки опасениям подруги. Надежда, что и собственные тревоги растворятся в дыму от бельтейнского костра, почти окрепла, когда до Марии донеслись следующие слова:

– Пообещай, что будешь танцевать со мной сегодня как в последний раз? – Костя задержал ладонь возлюбленной в своих руках. Маша в удивлении смотрела на него, словно вопрос застал ее врасплох, и это в действительности было так. Мария упорно старалась не думать о плохом, но дурное предчувствие уже обволакивало ее сердце, погружая во тьму.

– Что? – переспросила она, и уголки губ предательски дрогнули. Улыбка чуть не спала с ее лица, будто маска.

– Просто пообещай, – Костя поднес ее ладонь к губам и мягко, едва касаясь кожи, поцеловал. Со стороны жест мог показаться старомодным и галантным, но ему было все равно. Костя окружал Марию вниманием и заботой, будто она была для него принцессой.

– Эй, – окликнула Людмила, и Маша тут же обернулась. – Куда вас понесло? Нам же по правой тропе.



Люда указала в противоположную сторону, и было видно, как Мария растерянно осмотрелась по сторонам, точно сбилась с ориентира.

– Сусанин из тебя, конечно, тот еще, – шутливо подметила Люда и указала в сторону лесной чащи, подсвеченной пламенем костров: – Ты хоть по огням бы ориентировалась. Смотри, как все уже полыхает!

Среди стволов высоких сосен, казалось, разгорелся золотыми красками летний закат, но Мария знала, что солнце давно скрылось за горизонтом. Чем ближе гости подходили, тем легче различались силуэты ведьмаков и ведьм, что уже пришли на праздник. У импровизированного прохода к поляне уже скопились люди, к которым быстро примкнула Мария с компанией. Когда настала их очередь, ведьмы водрузили на головы Марии и Людмилы по праздничному венку из весенних цветов: здесь встречались и подоспевшая к маю ромашка, и нежная примула, а для контраста использовались лесные фиалки насыщенного цвета индиго.

В центре поляны возвышался главный костер, освещая окружающее пространство ярче остальных. Языки пламени ласкали поленья, разгораясь все сильнее и сильнее, устремляясь выше, будто поспорили, кто первым прогонит ночь. Помимо центрального костра, на поляне соорудили пять костров поменьше – по одному у каждого изголовья защитной пентаграммы. Через северный уже активно перепрыгивали гости, и, насколько Мария могла судить, никто не применял заклинания левитации. Для прыжка без магии нужна храбрость, а Маше всегда ее недоставало. Особенно сегодня.

Проследив за взглядом возлюбленной, Костя сильнее сжал ладонь Марии и попробовал увлечь за собой, но она принялась упираться:

– Ты чего? Я ни за что не перепрыгну.

– Даже вместе со мной?

– Даже вместе с тобой! – На мгновение Костя склонился так, чтобы его глаза и Машины стали на одном уровне. Она не могла смотреть на Костю непрерывно: все косилась на костер. Пламя манило ее, искушало. Казалось, стоит ей только решиться перепрыгнуть, заключить сделку с самой судьбой, и беда обойдет сегодняшний праздник стороной.

 

Маша хотела сделать хоть что-то, лишь бы перестать чувствовать себя бессильной.

Она так и не успела решиться – Людмила подхватила свободную руку Марии и потянула подругу в сторону хоровода, который в этот момент как раз проходил мимо. Момент был упущен. Люди в линии весело улюлюкали, зазывая других присоединиться, и продолжали двигаться змейкой по поляне. Одни покачивались в такт музыке, другие подключали к танцу ноги.

В воздухе витал праздничный дух, сдобренный нотами бадьяна, гвоздики и аниса. Запах тянулся от приятного варева из небольшого с виду котелка. Мария с детства прекрасно знала, что порой маленькие и непримечательные снаружи вещи на деле много вмещают внутри. Особенно, если речь шла о котелке для шабаша. Особенно, если над ними предварительно поколдовала охочая до кутежа тройка ведьм.

Людей вокруг было столько, что Маша мало чьи лица узнавала, и от этого Бельтейн ощущался для нее еще более волнующим: неспроста столько ведьм и ведьмаков проделали длинный путь, лишь бы отпраздновать в Ксертони. Праздник был довольно древним и сохранился в традициях многих ковенов по всему миру, видоизменяясь лишь немного и выходя в массы под новыми названиями, тем самым скрывая от простых смертных истинные корни волшебства. Первородная магия витала в воздухе искрами, и Маша сперва подумала, что виной всему изобилие ведьм вокруг, но быстро поняла, что дело скорее в оборотнях: приглядевшись, она стала замечать световое безумие именно рядом со зваными гостями. Мария не знала наверняка, почему заметила буйство магии лишь сейчас, но подозревала, что это из-за скопления множества источников в одном месте. Когда она увидела вживую, как по воздуху разливается энергия, то почувствовала, как пересохло в горле: переживания матери были не напрасны. Мирный договор стоило заключить если не сегодня, то в ближайшее время, пока еще было что спасать. От осознания, насколько проблемы настоящего глобальны, Марии на секунду стало стыдно. Как она могла быть так эгоистична? Все ее мысли крутились вокруг Кости и сладкого обещания, что скоро им не придется скрывать свою любовь. Она желала этого так сильно, всем сердцем, что едва задумывалась о благе большинства. В конце концов, не ей быть следующей Верховной. Но, даже осознавая это, Мария продолжала себя обвинять.

Словно чувствуя перемену в ее настроении, Костя разорвал линию хоровода и, кружа в танце, увел за собой возлюбленную в тень раскидистой сосны. Свет от костров едва пробивался сквозь ветви деревьев, что уже успели заново обрасти листвой после зимней поры. Костя прислонил Марию к стволу дерева, и возлюбленная улыбнулась. Пышные ресницы, точно вуаль, скрывали грустный взгляд. Косте не нужно было подтверждение – он всегда чувствовал настроение Маши, будто они были связаны невидимой нитью, которая вибрировала в такт ее души.

Он давно открыл для себя быстрый и верный путь поднять Марии настроение, а потому прильнул к мягким губам возлюбленной, точно вор, что выждал момент и украл поцелуй прямо под носом у бдительных полицейских. Костя не планировал, чтобы поцелуй был долгим, но Маша отвечала на него так страстно, будто от этого зависела ее жизнь. Мгновение, и она ухватилась за края Костиной куртки и потянула его на себя, сближая их тела. Его руки скользнули по ее шее, пальцы принялись зарываться в волосы, и она тихо застонала. Мария была готова сойти с ума от того, как Костя ее касался. Он будто знал, куда, когда и как нужно до нее дотронуться, чтобы доставить удовольствие. Мария слегка подрагивала от наслаждения, как струна гитары, которую хозяин после долгого перерыва наконец взял в руки, решив поиграть.

– Тише, Маша, – тяжело дыша, Костя остановил поцелуй, понимая, что еще немного, и не сможет сдержаться. – Тише. Сегодня мы просто танцуем.

– Но я хочу большего, – ее ладонь легла на его затылок, и Мария попробовала притянуть Костю к себе, но он ловко прижался губами ко лбу возлюбленной и обнял, не оставляя ей ни единого шанса продолжить поцелуй.

– Твоя мать не обрадуется, если мы оскверним праздник, – Костя взывал к разумной стороне Маши, хотя отказаться от близости с женщиной его мечты было сложно. Он не хотел, чтобы их первый раз прошел вот так – тайком, в тени деревьев. Костя жаждал положить к ногам своей принцессы целый мир, сделать ее королевой, а не взять, как юнец служанку, раз подвернулся случай.

– Не думаю, что Бельтейн можно чем-то осквернить, – дыхание Маши медленно приходило в норму. – Знаешь, мне так страшно.

– Чего же ты боишься? – спросил Костя вслух, смотря в сторону главного костра. Пламя разгорелось еще ярче, а вокруг него выстроились ведьмы и ведьмаки. Все как один вскинули руки к небу и закачались из стороны в сторону. Должно быть, возносили благодарности Матери-природе за мягкую зиму и молили о достойном урожае в новом сезоне.

– Если я скажу вслух, только притяну беду. Давай лучше потанцуем? Я же обещала.

Костя в последний раз поцеловал Машу в макушку, после чего осторожно вложил ее левую ладонь в свою правую. Свободную руку он мягко положил ей на талию.

К этому моменту ритуальные барабаны зашлись в безумном ритме на радость захмелевшим ведьмам и ведьмакам. Мелодия не располагала к вальсу, но Марии и Косте было все равно. Он кружил ее в тени деревьев, будто никого кроме них в лесу не было.

– Ах, вот вы где! – Люда появилась в чаще, прижимая к себе обеими руками высокий глиняный сосуд. – Смотрите, что достала.

Она заговорщически подмигнула и протянула Марии сосуд, от которого ярко пахло теми же пряностями, что на поляне. Только в это мгновение Маша поняла: специями сдобрили вино и напиток активно распивали в каждом углу празднества.

– Ты что, украла? Нам же не положено! – Мария во все глаза смотрела на запретный плод. Слишком много искушений преподносил день за столь короткое время, и Маше это не нравилось.

– Вам, может, и не положено, – Костя легко подхватил сосуд и тут же пригубил. – А вот мне, как гостю, очень даже.

– Кстати, о гостях. – Люда указала на главный костер: – Ритуал вот-вот начнется.

Костя и Мария, не сговариваясь, переглянулись. Их глаза блестели не то от страха, что в последнюю секунду все может сорваться, не то от облегчения, что мечта, как никогда, близка к осуществлению.

– Пойдемте ко всем? – предложила Маша и двинулась вперед, но Люда преградила ей путь.

– Что? С этим? – она указала на сосуд. – Да ты с ума сошла!

– Ну так оставь его здесь.

– Еще чего! Я таким трудом его добывала вовсе не ради того, чтобы потом полным же и сбросить.

– Люд, а где ребята? – спросил Костя, смотря по сторонам и ища своих друзей. Та отмахнулась и отвела взгляд в сторону, давая понять, что общение не задалось. Увидев реакцию подруги, уголки Машиных губ опустились, словно ей стало обидно за Люду, но поделать она ничего не могла: насильно мил не будешь. Это Марии повезло встретить Костю уже сейчас, тогда как время любви для Людмилы даже не наметилось на горизонте.

Барабаны стихли, и к главному костру начали собираться гости. Из-за толпы Маше удавалось разглядеть лишь голову Верховной.

– Может, все же подойдем? Отсюда ничего не рассмотреть, – раздосадованная, она переводила взгляд с Люды на Костю.

Не успели ребята разжалобиться, как Верховная взмахнула рукой и поднялась над толпой в воздух вместе с мужчиной, которого Мария раньше не встречала. У него были темные волнистые волосы почти до плеч и черные одежды, хотя, возможно, так казалось на фоне яркого огня.

– Это Светозар. Вожак ксертоньской стаи, – прошептал Костя, поясняя, – и…

– И твой отец, – продолжила Мария за него. – Я помню.

Светозар обхватил для ритуала предплечье Ольги, и она ответила ему тем же. Мария видела, как шевелились губы Верховной в заклинании, однако расслышать четко слова у нее не получалось. Ведьма махнула рукой над головой, и от пламени отделилась, точно лоскут ткани, огненная лента. Как живое существо, она поднялась в воздух. Ее тело извивалось, напоминания змеиное, и Марии стало не по себе.

– Первый раз вижу вживую, как накладывают связывающее заклятие, – сказала Людмила и опустилась на землю, а затем потянула Марию за край платья, предлагая присоединиться, но та лишь продолжала завороженно смотреть на происходящее. Люде даже показалось, что Маша перестала моргать, и, вероятно, так на самом деле и было – слишком сильно юное сердце охватила тревога. Даже послушницам было известно, что если помешать ритуалу сейчас, приносящие клятву могут не выжить: слишком много энергии уже витало в воздухе, постепенно скрепляя связь между двумя домами. Когда все закончится, клятва станет нерушимой и мир между ведьмами и оборотнями станет обязательным условием на ближайшие двадцать лет. Этого времени, Маше казалось, более чем достаточно, чтобы испить из чаши любви вместе с Костей до дна. Двадцать лет, которые для кого-то могли выглядеть лишь малой долей, в голове Марии пересчитывались в года, позднее – в недели, а затем и в дни, делая вес времени более осязаемым и прекрасным.

Огненная лента обернулась вокруг рук Ольги и Светозара, скрепляя клятву. Мария в напряжении ждала, что один из них вот-вот закричит, но огонь будто не обжигал кожу. Верховная как ни в чем не бывало продолжала зачитывать заклинание, и в какой-то момент Светозар тоже воздел свободную руку к небу. К голосу Ольги добавился второй, глубокий и звонкий. Искры первородной магии все явнее мелькали в воздухе над головами, напоминая бенгальские огни в новогоднюю ночь. Силы скопилось так много, что Мария поняла: началась последняя фаза ритуала.

К голосам Ольги и Светозара присоединился стройный хор ведьмаков и оборотней. Только тогда Мария наконец смогла расслышать слова. Людмила присоединилась к общему хору, покачиваясь в ритме заклинания. Даже Костя, которому магические ритуалы ведьм были чужды, проникся единым духом и принялся отбивать ногой ритм. Лес задышал в едином ритме с населяющими его существами.

Мария чувствовала магию на кончиках пальцев как никогда ярко. Когда поднялся ветер, она закрыла глаза и прислушалась к собственным ощущениям. Ритуал был такой мощи, что на мгновение все присутствующие оказались связаны друг с другом на новом, эфемерном уровне.

Чаши весов пошатнулись, но все еще недостаточно для того, чтобы восстановить равновесие природы, – слишком многое у нее отняли существа, которые никогда не должны были рождаться. Но даже малый шаг мог стать началом длинного пути к победе.

– Как же красиво, – до Марии донесся тихий голос Людмилы, и она вновь открыла глаза. Ольгу и Светозара закружило в воздухе, будто в танце. Искры магии стали явными, точно блики на фотографии, и засветились ярким светом. Часть за частью магия собиралась в единую сферу над руками глав двух кланов, пока не поглотила Ольгу и Светозара целиком. Мария совсем потеряла Верховную из вида, и ее сердце пропустило удар в страхе от мысли, что, когда все кончится, мать исчезнет.

Финальный аккорд – и сфера лопнула. Свет волной разошелся по поляне, сметая с ног тех, кто не был к этому готов. Вспышка ослепила Машу и заставила зажмуриться. Сила подхватила ее, как волна, и если бы не хватка Кости, она бы упала на землю, как и многие гости.

Все было позади. Костры погасли, и когда Маша вновь открыла глаза, потребовалось время, чтобы привыкнуть к темноте, но различить издалека получалось немногое. Молясь про себя богам, и новым, и старым, она поспешила на поляну, чтобы разыскать мать.

Было тихо. Поляна оказалась усеяна телами, и на мгновение Мария испугалась, что все гости мертвы. Добравшись до ближайшей к чаще послушницы, Маша упала на колени и принялась искать признаки жизни. Стоило ей нащупать пульс, как она с облегчением вздохнула.

– Они спят, – спокойно резюмировала Люда, которая проверяла другого гостя. – Должно быть, у тех, кто стоял в зоне сотворения, ритуал вытянул слишком много сил. Я читала в гримуаре, что такое случается.

– Теперь понятно, зачем мама созвала столько народа. Даже волков коснулось.

Костя ушел вперед, ища среди спящих своих людей.

– Интересно, они знали, на что идут? – в голосе Люды звучали тревожные ноты.

– Если нет, то маму ждет малоприятный разговор, – глаза Марии блуждали по поляне так, словно она пыталась подсчитать число гостей. – И не один.

– Нашел! – крикнул Костя и принялся размахивать руками, привлекая к себе внимание Маши и Люды. – Сюда!

Мария поспешила к возлюбленному и вскоре увидела, что перед Костей лежал без сознания его отец, а рядом с ним и Ольга.

– Мама! – воззвала Маша, но ответа не последовало, даже когда она опустилась на колени и притянула Ольгу к себе.

– Тоже спит? – уточнила Люда, когда нагнала остальных, и Мария кивнула.

 

Людмила серьезным взглядом осмотрела поляну.

– В лесу стало тихо, – она нахмурилась, предчувствуя недоброе. – Слишком тихо.

Опасения Люды передались и Маше. Ночь черна и полна ужасов – ведьмы об этом знали, как никто другой. Именно они породили на свет большую часть тварей, которую носила на себе земля, и далеко не все из них были дружелюбны к своим создателям.

– Нужно вновь разжечь костры, – спохватилась Мария. – Сейчас это лучшее, что мы можем сделать для других. Нужно восстановить защиту.

– Поспешим, – Люда двинулась к северному костру.

– Кость, – Маша коснулась его руки, видя, как растерянно возлюбленный смотрит на отца, – со Светозаром все будет хорошо.

– Ты уверена?

– Уверена. Некоторая магия требует времени, а сотворение заклятия подобной мощи – сильной энергии. Связи, скорее всего, будут крепнуть до утра. Целый мир не может перестроиться как по щелчку пальцев.

– Но разве ритуал не должен был просто связать клятвой мира ковен и мой клан?

– Нет, Кость. Все намного сложнее. Мирный договор – только часть соглашения, по которому наши перестают охотиться за вашими. Отец тебе не объяснял?

– Объяснял, – Костя кивнул. – Он сказал, что клятва избавит нас от войны и настанет перемирие. Что все станет лучше, проще.

Мария ждала продолжения, но Костя молчал, вопрошающе смотря на нее. Сердце Маши стянуло от недоброго предчувствия.

– Подожди. Это все, что Светозар сказал?

– Ну да.

Глаза Маши округлились. Позади нее разгорелся первый костер.

– Что вы там расселись? Я не смогу разжечь это все одна!

– Люд, погоди, это важно!

Она посмотрела на Костю и вновь открыла рот, но тут же закрыла, понимая, что не может подобрать верных слов. Маше никогда не нравилось сообщать другим плохие вести. Она даже подумать не могла, что окажется в подобной ситуации, ведь Костя был частью ее души. Частью, которую Мария ни за что не решится ранить. Ей казалось, что условия мирного договора – вещь не секретная. Понятная для обеих сторон и необходимая для спасения земли. Спасения будущего, о котором они с Костей так вместе мечтали. Но если он не знал цены, которую заплатит, готов ли он принять ее, когда сделанного не обратить вспять?

– Кость, – собравшись с духом, начала она, – Светозар не сказал клану о цене, которую волкам придется заплатить за мир?

– Какой еще цене? – впервые за все время Костя повысил на нее голос. – О чем ты говоришь?

Глаза Маши заблестели от подступивших слез, и она прижала ладони к лицу, чтобы сдержаться.

– Маш, не молчи. Какая еще цена?

– Ваша магия, – хрипло произнесла она, и Костя замер, смотря на нее во все глаза, будто не мог поверить в услышанное.

– Что?

Маша аккуратно опустила мать на землю и поползла на четвереньках к возлюбленному, не думая о платье. Она обняла Костю так сильно, как смогла, и не сдержала слез.

– Прости, – сказала она сквозь рыдания. – Клянусь, я даже подумать не могла, что Светозар ни о чем не скажет!

На фоне зажегся второй костер.

Костя положил ладонь между ее лопаток, и рука показалась Маше тяжелее, чем обычно.

– Неужели мы больше не сможем обращаться? Ковен ведь не мог отнять нашу сущность. Веками бился, и у него не получалось. Но как же, как же тогда…

– Все не так. Мама говорила, что вы останетесь оборотнями, другое дело, что… – Маша сглотнула, – вы станете смертны.

Рука Кости дрогнула, но в ответ он ничего не сказал. Он смотрел на Машу, медленно моргая, будто пытался осознать сказанное до конца, но не получалось. Растерянно Костя принялся опускать руку то в один, то в другой карман, ища что-то, пока наконец не выудил складной нож, который легко помещался в ладонь.

Зажегся третий костер.

Костя откинул лезвие и замер в нерешительности. Со стороны могло показаться, что его заворожило отражение пламени на гладкой стали, но Мария слишком хорошо знала возлюбленного. Она понимала: Костя хочет убедиться своими глазами в новой реальности, которая уже стояла на пороге. Его реальности.

Он собирался разбить хрупкий сосуд надежды. Убедиться в истинности ее слов. Пока у Кости нет доказательств, все могло оставаться, как было – впереди у него вечная жизнь. Без болезней, которыми обременены тела смертных, без закравшейся в висках седины после тридцати, а может, даже и раньше.

Он провел острым лезвием вдоль ладони и поморщился от боли. Рану тут же покрыла кровь. Костя вслух сосчитал до десяти, не отводя взгляда от все прибывающей багряной жидкости, которая медленно, капля за каплей, скатывалась с ладони вниз, на землю. На последней цифре он смахнул большим пальцем кровь и увидел все такие же свежие края раны. Костя тяжело сглотнул. Губы стянулись в тонкую ровную линию, словно он старался сдержать чувства, что просились наружу.

Регенерация бы давно сделала свое дело. Он получил свой ответ.

– Прости, прости меня! – Маша стиснула Костю сильнее в объятиях, будто это могло заглушить бурю, что царила внутри.

– Ты ни в чем не виновата, – его голос зазвучал как сталь.

– Виновата! Нужно было хоть раз с тобой заговорить о ритуале и убедиться, что ты обо всем знаешь. Сможешь ли ты теперь когда-нибудь простить меня?

– Простить? Тебя? Маш, это ведь не ты сотворила.

– Но я была частью этого, как и весь ковен.

– Отец знал цену и согласился. Это на его совести, а не ковена, – Костя осторожно пересадил Марию рядом с собой и выдохнул, раздувая щеки: – М-да уж. Ну и заварушка начнется, когда другие очнутся.

– Заварушка начнется прямо сейчас, если костры не разожжем, – к паре вновь подоспела Людмила. – Вы только прислушайтесь.

Костя и Маша обратились в слух, однако на лицах обоих было озадаченное выражение.

– И что мы должны услышать? – уточнила Мария.

– Даже я ничего не слышу, хотя слух будет поострее вашего, – на секунду он запнулся, а затем схватился за голову: – Неужели и он ушел вместе с магией?

– Да нет же, – Людмила разочарованно отмахнулась, будто ей приходилось объяснять очевидное. – Здесь тихо. Слишком тихо. Так не должно быть в лесу. Даже ночью. Что-то надвигается. Клянусь, что-то точно надвигается, а вы сидите здесь и сопли на кулак наматываете. Давайте же, помогите мне!



Людмила нервничала, однако ее беспокойство не передалось Маше с Костей. Мария оторвала полоску ткани от платья и обмотала ею руку возлюбленного, после чего они неспешно поднялись и пошли в сторону главного костра скорее вынужденно, чем воспринимая слова Людмилы всерьез.

– Она всегда такая? – едва слышно спросил Костя, и Маша покачала головой.

– Сегодня хуже, чем обычно. Давай поторопимся, а то совсем разозлится.

– Зажигалка есть?

– Нет. Откуда? Да и зачем она, когда есть это, – Маша щелкнула пальцами, и над большим вспыхнул яркий огонек.

Костя помог ей разжечь костер, что оказалось довольно нелегко: сено внутри давно сотлело, а ветви отказывались разгораться с новой силой. Но Костя был упорен. Он мастерски раздувал пламя, помогая огню войти в силу. Чтобы процесс пошел быстрее, Маша и Костя повторили ту же процедуру с нескольких сторон костра, надеясь, что со временем он разгорится равномерно.

– Кажется, все, – Людмила вернулась к друзьям, покончив с кострами поменьше.

– Кто-то идет, – Костя резко подскочил с места. Маша проследила за его взглядом и поняла, что он всматривался в чащу леса. Ту самую, где сегодня днем Мария и Людмила подвязывали букеты из рябиновых ветвей для защиты.

– Приготовьтесь, – сказала Люда и начала ловко складывать пальцы в сигилах, сменяя одну другой, пока не сложила боевое заклинание. Мгновение, и между широко расставленными пальцами возникла сияющая голубизной сфера.

– Подожди, – предостерегла Мария подругу. – Что, если это просто кто-то из гостей?

Люда усмехнулась.

– Спустя пять часов после начала праздника? Не думаю.

Костя стянул с себя куртку, а следом и кофту, обнажая голый торс. В теплом свете костра его мускулы показались Маше еще выразительнее, но она отбросила эту мысль, стараясь не терять бдительности. Идея, что у них с Костей впереди теперь долгие, счастливые годы, грела ей душу. Им больше не придется скрываться. Они смогут любить друг друга открыто, без оглядки на уставы кланов, если только получится пережить эту ночь.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26 
Рейтинг@Mail.ru