Александр Александрович Чечитов
Дивная нота
Буря разразилась позже. После возвращения домой Клаус пытался не встречать взгляд родителя, как и его самого. А мистер Мэдфори созревал. Липкая пелена сдержанности быстро пала, когда отец и сын присели за стол. Большая часть сервировки была подготовлена заблаговременно, до отъезда на концерт. Остальное Мистер Мэдфори поставил на стол совершенно, машинально. Вечер, посвящённый окончанию музыкального училища, представлялся ему иначе. К тому же сославшись на занятость, не пришли родственники. Не с его стороны, не со стороны покойной жены. И сам Мистер Мэдфори искренне негодовал, не понимая причины отказа.
Осенняя хандра, как обычно навалилось на меня к середине октября. Промозглая, клейкая непогода высосала из меня жизненные соки. И я бродил, как обычно, между гигантских, холодных высоток перебиваясь случайными перекусами. Иногда это была еда, оставленная на столах в кафе, в другой раз, недоеденный сэндвич из мусорного бака.
Накануне мне пришлось идти в южную часть города, и по пути туда я проснулся. Да, это выражение мне нравится более всего. Незнакомые мне ребята стояли в подземном переходе. А снаружи, на улице, шёл мелкий, прохладный, гнусный дождь. Когда я спустился в переход, они как раз закончили с приготовлением и настройкой инструмента. Начали играть. Трудно сказать, что их музыка впечатлила меня, скорее наоборот. Но было кое-что ещё. Предчувствие легкого, эфемерного чуда. Я не торопился и поэтому шёл медленно, мимо безымянной группы. Когда начал подниматься по лестнице спустя пару мгновений я почувствовал!
Их незатейливые мелодии в стиле попсы восьмидесятых годов оставляли сладковато-приторный запах в воздухе. Конечно, мне не сразу удалось это понять. Аромат не показался, мне навязчив, но был достаточно сильным. Я ударил себе по щеке раз, два. Проходивший мимо, сутулый человек лет пятидесяти в сером пальто как раз был рядом в этот момент. Сильно рассмеявшись, увидев мои движения, он ускорил шаг. А я так и остался стоять на месте. Мне показалось, я видел этого типа прежде, на улице. Но теперь, он шагал гораздо бодрее, а может даже лучше, чем полагается человеку его внешности и возраста.
Голова моя кружилась от впечатлений. Я не чувствовал земли под ногами, а внутри пульсировали волны гудящего удовольствия. Затем направился домой. По пути мне встретился коп. Наверное, вид у меня в эту минуту оказался забавным, потому как полицейский тоже улыбнулся, встретив меня. Небо, испачканное серыми, бесформенными линиями облаков, разразилось плачем, оставив меня озябшим и мокрым
– Ты не уважаешь, память матери? – спросил мистер Мэдфори, поджав верхнюю губу.
