Александр Александрович Чечитов
Дивная нота
А этого добра, им хватало и без Клауса. Единственное чем угощали его в ответ, так это отказами. Немного позже, когда юноша сидел на засаленном, пустом бочонке, к нему подошёл моряк. В темноте было трудно разобрать, во что он был одет, и как выглядело его лицо. Только его повадки и манера говорить выдавали его принадлежность к этой профессии. Моряк предложил Клаусу место на корабле. Но юноша туда так и не попал.
Мне потребовался целый день, чтобы отыскать мой чудесный цветок. Среди множества тусклых звуков и серых линий он сиял ярче остальных. Так к полуночи ароматное сокровище оказалось среди моих любимцев.
Теперь воздух наполнен палитрой горящих, живых оттенков. Я чувствую запах, что исходит от нежных лепестков, и они кружат мою голову. Вижу закручивающиеся в цветные потоки красок пружины замысловатой формы. Вокруг меня вновь горячее лето и я счастлив.
Темнота медленно растворилась, позволив Клаусу открыть глаза. Его ушибленная голова немного болела, а ноги затекли. Едва поборов слабость, Клаус смог приподняться. Каждая из его рук оказалась прикована цепью к толстому, металлическому борту чаши, внутри которой он находился. Высотой около полуметра, этот сосуд представлял собой место, где можно было поместиться, только свернувшись в комок. Ещё пять, точно таких же чаш стояли слева и справа от Клауса, образуя подобие круга. Длина цепей на руках позволяла встать лишь на колени. И Клаус смог увидеть только двух пленников, подобно ему лежавших на дне круглых чаш с плоским дном.
– Эй, – окликнул Клаус скрюченных людей, одеревеневших и освещённых ярким фонарём, висевшим под самым потолком угрюмо – черного помещения. Люди подобно восковым фигурам, сохраняли безмолвие.
Лампа являлась единственным источником света. Осмотревшись, Клаус так и не смог найти ни одного окна.
Звук открывающейся двери, режущий и протяжный рассек надвое пыльную тишину вокруг юноши. Перед Клаусом возникла с детства знакомая, высокая фигура отца. Лицо его освещённое искусственным светом, источало безмерное удовольствие. Помедлив, Мистер Мэдфори протянул руки, к сыну от чего Клаус едва не лишился рассудка. Страх и обида парализовали его уставшее, окоченевшее тело. Мужчина неспешно достал ключи из кармана брюк и открыл замки на запястьях сына. В следующее мгновение его крепкая ладонь прикоснулась к голове сына. Это длилось около секунды. Полупрозрачная, журчащая тень молниеносно проникла в Клауса, оставив мистера Мэдфори без движения и сил.
Черты лица юноши заострились, а кожа приобрела сероватый оттенок. И тогда Клаус швырнул мистера Мэдфори в чашу, где прежде находился сам. Ужас и удивление искривили лицо очнувшегося спустя несколько часов в оковах мистера Мэдфори. Он судорожно копался среди ветхих обрывков памяти, не находя ответа на вопрос, что с ним произошло. Теперь мечтательная улыбка сияла на преобразившемся лице Клауса.
