Александр Александрович Чечитов
Музей снов
Заплакала и Марина, прижимая к груди Лизу. Вадимка крупных размеров малыш стоял в стороне, покручивая неспешно в пухлых, коротких пальчиках любимую игрушку. Он не поднимал глаз к окружающим, лишь губы едва шевелились.
В свое время Егор, отговаривал жену от рождения второго ребенка, приводя в защиту своей позиции различные, убедительные на его взгляд доводы. Марина и сама не совсем была уверена, что хочет этого события, но возлагала надежды на то, что мальчик укрепит пошатнувшиеся отношения. Первое время споры по этому поводу случались часто. Она почти согласилась сделать аборт, когда муж уже перестал настаивать. Возможные сроки прошли, и в назначенное время сынишка явился на свет, а с ним и новые проблемы.
Живот очерствел, внутри раздирало, бока потяжелели. Истощенный и обезвоженный организм заломило. Голова трещала, не давая спать, кровь из носа, раз за разом оставляла на подушке красные рисунки.
Долгое, усердное больничное выхаживание поставило на ноги маму и малыша.
Марина с первых дней не признавалась даже себе, что из детей больше любит сына, в некоторой степени ассоциируя с мужем.
Ласковая, спокойная Лизочка чувствуя усиливающееся безразличие, как к солнцу все сильнее тянулась, навстречу похолодевшей материнской душе.
Вадим в свою очередь, обожал папу. В редкие дни, когда было хорошее настроение, отец ходил поиграть с детьми во двор. Изредка всей семьей выбиралась гулять по парку, смеялись, шутили. В первый год после рождения сына, Егор хорошо справлялся с ролью любящего родителя. Затем ему это наскучило. Марина не редко встречала мужа, возвращавшегося с запахом алкоголя, едва уловимые нотки женских духов пропускались без должного внимания.
– Может, не хотела видеть очевидных фактов?! Теперь и сама не смогла бы точно ответить, где упустила ситуацию.
Егор становился все тверже и непримиримее. Проведенное время с родными уже не вызывало прежнего волнительного трепета. Жена списывала раздражительность мужа на рабочую усталость, неудачи, на все что угодно, лишь бы это могло успокоить ее сердце.
Впрочем, Егор порой просил прощения, умолял остаться вместе, дарил подарки, маскируя подъедающее изнутри чувство страха под личину заботы. Уйти, значило кардинально изменить жизнь, отказаться от комфорта, начать все заново, а это не входило в его планы. Однако на смену временному спокойствию приходили очередные, тошнотворные склоки. Не находя больше причин сдерживаться, в пьяном бреду муж начал драться.
