Александр Александрович Чечитов
Сборник тёмных рассказов
– Не лучшая была идея сокращать, – выпуская клубы дыма, от дешевого табака сказал Николка.
– Дерьмо вообще эта затея. И мне нужно башкой думать впредь, прежде чем связываться опять с тобой.
– Ты прямо святоша.
– Ага.
Мой живот опять жалобно заурчал, и я решил не продолжать бесполезный разговор. Просидев рядом, пять минут, Ника вдруг повеселел. Он, кажется, что- то сообразил, быстро вскочив, насколько позволяли его объемные габариты побежал к машине. С помощью лебедки привязанной к дереву, Николка вытащил машину, и мы продолжили путь по заросшей местами мокрой дороге. К тому времени как перед нами показалась трасса, я уже немного остыл. Мне не хотелось ругаться с пухляком, даже если бы он обокрал весь мир. Ник другой, и все, не хочу разбираться с путами морали. Все четыре колеса легко заползли на пустынную асфальтовую трассу. Николка вылез из машины сходить по нужде. В ожидании дремота одолела меня, и я уснул.
Стук. Стук. Небрежные, глухие удары забрались в мой сон. Мне понадобилось время, чтобы прийти в себя. Я огляделся. Желтая пленка полной луны обтянула лес, прилегающий к дороге. Николки не было видно, и я подумал, что он решил приколоться надо мной. Новый слабенький удар с задней части машины, заставил меня обернуться.
– Дебил! – крикнул я во всю глотку, стерев ладонью холодный пот со лба.
Верхушка головы с перепутанными волосами мелькнула в окне по правую мою руку. Ника должен был ползать на коленях, чтобы я видел только верх, и мне не пришло в голову, что он слишком толстый для такого быстрого перемещения. Моя левая рука нащупала отвертку в бардачке, и тело стало пружинисто. Николка по-прежнему не появился. Нужно было решиться выйти, ко всему прибавилась ещё боль в животе.
Стук. Покачнулась левая часть машины. И вновь что-то крошечное появилось на мгновение передо мной.
Нервы мои стали хрупки. Я послал все и помчался на машине Николки прочь. Сердце неприятно колотилось, отдавая эхом в желудок. Наконец я остановился у своего дома. Мне понадобилась минута забежать на пятый этаж.
– Ублюдок Ник. Что теперь с тобой!
Завтра отгоню машину Ника в его гараж и пойду заявление писать. Может быть, с ним все в порядке, а я его подставлю. Твою ж! Ладно нервы сдают. Мне кажется, так можно слететь с катушек. Надо принять душ и прийти в себя. Горячая вода быстро побежала по изгибам тела, и мне становиться немного легче.
Стук. Стук. Маленькая тень пробежала за мокрой, полупрозрачной шторкой передо мной.
Старик Дабирий.
Босоногий Дабирий с высушенным годами лицом оступился, и чуть было не полетел вниз. На его помятом лбу, выступил пот, и лучи полной луны крошечными лампочками отражались в прозрачных каплях. По склизким обросшим мхом камням старого моста ему пришлось идти очень медленно. Его дряблые, столетние руки потрясывались от напряжения, от чего в животе кишки скручивались в узел. Преодолев короткий мост, Дабирий подобрался к самому краю утеса и положил на широкий камень корзину, где разглядывая цветные сны, Атуцио свернулся клубочком. Улыбаясь, Дабирий опустил голову, так что белая, истрепанная борода коснулась нежной кожи младенца Атуцио. Малыш заворочался, и взгляд старика на мгновение затвердел. Ударом ноги Дабирий отправил плетенную корзину в бездну, где шумела холодная, неспокойная река.
Когда старик вернулся в поселок, его хижина съеденная огнем развалилась на части. Всадники настигали сонных горцев, сбивая мощными ударами мечей. Люди не поверили сну, насмехаясь над предсказанием Дабирия. Грязная, кривая стрела проткнула живот Дабирия насквозь и упав на бок он видел в свои последние мгновения, как чужаки поедали его соплеменников живыми. И только корзина с живым малышом Атуцио продолжала плыть вниз по течению.
