Александр Асмолов
Колечко. Сказки в стихах
Надев короткие штанишки,
И в краски обмакнув перо,
Я снова Пушкин и Перро,
С восторгом сочиняю книжки.
Александр Асмолов
© Александр Асмолов, 2012
Медное колечко
Глава I
Скучает школа летнею порой,
По коридорам лишь гуляет эхо,
Двор не заполнен шумной детворой,
Да солнце хлещет, где в листве прореха.
В учительской негромкий разговор
О том, что «физик» всем наперекор
«Поймал» Петрову на законе Ома,
Лишив бедняжку «красного» диплома.
Завхоз с командой украшает зал
Плакатами, шарами и цветами.
Буфетчицы колдуют над столами,
Выпускникам готовя пышный бал.
Мы помним школу, словно отчий дом,
Хоть многие учились в ней с трудом.
Но первый взгляд и первый поцелуй,
Ещё неясное души томленье,
Которое попробуй растолкуй,
Когда внутри желанье и сомненье.
Всё это родилось в её стенах,
А может, просто виделось во снах,
Перемешав иллюзию с мечтой,
В семнадцать просто жить над суетой.
Как волновали глупые слова,
Что кто-то прошептал на переменке,
Мол, сам прочёл, написано на стенке:
«Он плюс она». Безжалостна молва.
Но сердце помнит всё, что пережито,
Просеяв через временное сито.
Последний школьный бал. Спешить пора.
Девчонки нарядились, как невесты.
Достойны вдохновенного пера,
Чтоб описал их красоту и жесты.
Среди мальчишек гордый говорок,
Что кое-кто сбрил бархатный пушок.
И нынче «бабочки» уже не в моде,
Да и костюмы пусть лежат в комоде.
Но, между тем их праздничный наряд
Достоин украшать салон столичный,
И слышен тонкий запах заграничный,
Которому и нос французский рад.
Ах, школа! Шаг остался за порог,
Там новый мир и множество дорог.
Родители, учителя, друзья,
Директор строгий, с деловой улыбкой.
Для многих это дружная семья,
А кто-то посчитал её ошибкой,
И втихаря ругал свой школьный класс,
А подвернётся случай, и сейчас.
Но большинство хранит воспоминанья
И бережёт наивные желанья,
И фотографии прошедших дней,
Подарки к праздникам и дням рожденья,
И связанные с ними сожаленья
Из-за открытки с надписью на ней.
Лишь время всё расставит по местам,
Но я тех лет поныне не отдам.
Расселись не спеша, и начат бал.
Аплодисменты, выступленья, речи.
Отличник Костя здорово сказал,
Всплакнули мамы, чуть расправив плечи.
Отцы ревнуют милых дочерей,
Себе клянутся с ними быть добрей.
А бабушки, смахнув слезу платком,
Невольно вспоминали о былом.
Преподаватели гордились тем,
Что многое вложить успели детям,
Что путь их непременно будет светел,
Но подвиг этот незаметен всем.
Да, школа наша жизнь в миниатюре.
Кому де-факто, а кому де-юре.
Вот гимн звучит, получен аттестат,
Фуршет, шампанское и тост за дружбу.
Напутствовал их местный депутат,
Полковник лихо спел, забыв про службу.
И в плавном вальсе закружились пары,
Попав под упоительные чары.
Мальчишки приглашают матерей
И кружат их от окон до дверей.
Почтённый «физик» взят был в оборот,
Седая шевелюра вьётся в танце,
Теперь почти на равных, но с румянцем,
Вальсируют с ним девы без забот.
Последний вечер, славный выпускной,
Я сам сейчас тряхнул бы стариной.
В разгар веселья, опустив глаза,
Стояла девушка в тени колонны.
С ресниц готовая упасть слеза,
Печаль её вдруг сделалась бездонной.
На скромном платье толстая коса
Вся в капельках. Откуда здесь роса?
А пальцы нервно косу теребят,
Она не интересна для ребят.
До сей поры в друзьях лишь стайка птиц
Да серый кот, отъявленный гуляка,
Лохматая дворовая собака
И старенькая кукла без ресниц.
Она живёт в семье у дяди Гарри,
Родители погибли при пожаре.
Тиха, скромна, училась кое-как,
Всегда трудилась во дворе и дома,
Ей проще было в обществе собак,
С которыми она была знакома.
Из школы, лишь закончится урок,
Домой спешила. Так крутой игрок
Торопится азартом насладиться.
И не было друзей, а просто лица.
Хотя, конечно, был секрет сердечный —
Зеленоглазый принц пленил её,
Свой острый взгляд вонзив, как остриё,
Но сам и не подозревал, беспечный.
В мечтах ходила с ним на край Земли,
Не зря её Надеждой нарекли.
На дискотеки, танцы, вечера
Никто не звал угрюмую девчонку.
И в трубку не шептал, что он вчера
За ней метнулся из гостей вдогонку.
И сообщенья в сотовой среде
К ней не спешили в бойкой череде.
Лишь вечерами с тёткой сериалы,
Да родственников громкие скандалы.
Она жила единственной мечтой,
Что принц придёт и, преклонив колено,
Ей объяснится, и она из плена
Умчится с ним по гулкой мостовой.
Туда, где солнце, море и цветы.
Ах, как наивны девичьи мечты!
В каникулы скучала у окна
Или читала женские романы,
Где с героиней плакала она,
Доверчиво попавшись на обманы.
Закрыв глаза, мечтала всякий раз
С любимым воплотить такой рассказ.
Он появлялся, заключал в объятья,
И таяли в воображенье платья.
Как благороден был её герой,
Навеки предан ей душой и телом,
О том серьёзно или между делом
Не говорил и со своей сестрой.
На деле же терялась с ним при встрече,
Забыв про подготовленные речи.
Её зеленоглазый господин
И не подозревал о пылкой страсти,
Что он на белом свете был один,
Кто удостоен безграничной власти
Над нежным сердцем, преданной душой,
Готовой вмиг пожертвовать собой.
За взгляд, прикосновение, каприз,
Коль он прикажет, она прыгнет вниз.
Но принц не замечает робкий взор,
Украдкой брошенный на переменке
Одной девчонкой с книгою у стенки,
Что ждёт его ответ, как приговор.
И лишь коса, извечная подруга,
Рукою на плече лежит упруго.
Так незаметно шли её года,
Менялись цифры на двери у класса.
Последний бал, последний раз, когда
Она всё скажет. Но, сомнений масса
Вдруг навалилась и сдавила грудь.
Она не в состоянии шагнуть.
Предательски туманятся глаза.
Блеснуло? Это брошка. Бирюза.
Сейчас он подойдёт. Вот-вот, сейчас.
Ну, не стесняйся, милый мой избранник,
Ты долго шёл издалека, мой странник,
Теперь желанный час пробил для нас.
Но тянутся минуты ожиданья,
И душит душу разочарованье.
Как весел принц! Сегодня его бал,
Он в кружевном кружится окружении.
Неиссякаем радостный запал,
Он просто брызжет счастьем в упоении.
Не замечает у колонны взгляд,
И тенью скрытый простенький наряд,
И сердца одинокого томленье,
И бледности застывшее сомненье.
Она решилась подойти сама
И принца пригласить на танец «белый»,
Ему открыться, он такой несмелый.
«Сейчас. Сейчас. А то сойду с ума!»
Принц рассмеялся: «После, как-нибудь, —
Потом добавил. – Только не забудь».
Качнулся и поплыл куда-то зал.
Колотит дрожь, чужими стали ноги.
«Не может быть, чтоб это он сказал».
И прочь пошла, не ведая дороги.
Не стихла музыка, не грянул гром,
Пытался кто-то петь с набитым ртом.
Она, шатаясь, шла по коридору.
Жизнь не мила, ей утопиться впору.
Потом рыдала, волю чувствам дав,
Закрывшись в самом дальнем кабинете.
Одна, совсем одна на белом свете,
Как в детстве, разом близких потеряв.
«Пусть так. Умру! Кому я здесь нужна.
В окошко прыгну, и прощай, княжна!»
Глава II
«Не стоит плакать, милая княжна!»
Раздался чей-то тихий голос рядом.
Та вздрогнула: «Какого ты рожна?»
Но осеклась, обшарив место взглядом.
Здесь ни души. За дверью никого.
Послышалось, и больше ничего.
«Ты не меня ли ищешь, ясный свет?»
«Да кто здесь? Чёрт! А ну-ка, дай ответ».
«Негоже, – молвил голос с укоризной,
– Так изъясняться девице младой.
Пусть круто обошлась судьба с тобой,
Всегда гордись собою и отчизной!
Ведь ты Надежда. Оболенских дочь.
Держи ровнее спинку. Слёзы прочь!»
Вот так сюрприз. Здесь спрятан микрофон?
Но странный голос вовсе не знакомый.
А этот царственно спокойный тон…
Он в чём-то убедительно весомый.
«Ну, хорошо, ты удивил меня,
Узнав, что Оболенские родня.
Ведь всё давно погибло при пожаре,
И я не вспоминаю о кошмаре.
Родители, бумаги, отчий дом
Исчезли разом, я теперь другая.
Зачем напоминать, меня пугая,
О том, что стёрлось в памяти с трудом?
Ты позабавится решил с девчонкой,
Сразив её сейчас уловкой тонкой?»
«Прости, но пересмешников здесь нет,
Все заняты своей игрой на танцах.
Им кажется, что изменился свет,
Коль будут папки в кейсах, а не в ранцах.
Ах, люди! Все мечтают об одном:
Сменил халат, повелевай перстом».
«Ещё скажи, ты из другого мира,
И временно на чердаке квартира».
«О нет! Иначе обстоят дела.
Пристанище моё в сыром подвале.
Уж скоро минет век, как я в опале.
Вот странно, что судьба нас здесь свела.
С полуночи до утренней звезды,
Для нас открыты тайные ходы».
«Так ты вампир, иль, как там, вурдалак?
Охотишься за девственницей ночью?
Напиться крови. В этом ты мастак?
Готова умереть. Явись воочию».
«Ах, Наденька, угомонись, дружок.
Беду накличешь, ведь всему свой срок.
Знай, нечисть не придёт без приглашения.
К тому, кто звал, являются видения».
«Но я же не звала тебя теперь!
Сюда пришла поплакать от досады.
Конечно, в коридоре нет ограды,
Но точно помню, что закрыла дверь».
«Ты слово назвала, оно пароль.
Я пред тобой, и в этом моя роль».
«Да, ваша мистика мне не нужна,
Хотелось с жизнью попрощаться тихо».
«А кто сейчас сказал «Прощай, княжна!»
«И что, я этим разбудила лихо?»
«Послушай, Надя. Обещай сейчас
Вникать прилежно в смысл коротких фраз».
«А можно появиться предо мною,
Чтоб не болтала я сама с собою?»
Погасли лампы. Сонный свет луны
Наискосок пролился из окошка,
Девчонка смолкла, аж знобит немножко.
Там что-то отделилось от стены.
Зеленоватый призрак в женском платье…
С лицом девичьим. Что это? Проклятье!
«Да, не дрожи. Не причиню я зла.
Ведь ты сама желала этой встречи».
«А, может, я со страха умерла,
Иль мне мерещатся все эти речи?»
Надежда дёрнула свою косу:
«Нет, я не сплю, но всё же чушь несу».
На это призрак рассмеялся звонко,
Похоже, он такая же девчонка.
«Послушай, я же старше на сто лет.
Давно брожу и в том и в этом мире,
Но кос таких не сыщешь и в Сибири.
Так что не дёргай, мой тебе совет».
Улыбка призрачных коснулась уст,
Но за движением этим воздух пуст.
«Постой, постой! Сдавило что-то грудь.
Так ты не шутка. Настоящий призрак?»
«Ну, хорошо, ты только не забудь,
Сей облик, просто появления признак.
В двадцатом здесь погибла вся семья:
Родители, четыре брата, я.
Солдаты днём вошли к нам в дом открыто:
«Мы из ЧК. Где золото зарыто?»
Тогда никто не понял ничего.
Искали украшения, монеты,
В лицо свои совали пистолеты.
Потом убили всех до одного.
Бандиты или, правда, из ЧК.
Никто не может знать наверняка.
Искали долго бабкино кольцо.
Им кто-то рассказал секрет фамильный:
Коль в банк швейцарский явится лицо,
Из цифр нарисует крест могильный,
То будет для него доступен сейф.
О тех богатствах притчей вьётся шлейф
От основанья княжеского рода!
С тех пор немало полегло народа.
Тот сейф хранит сокровища князей.
Пароль к нему написан на колечке.
Колечко в кирпиче. В подвале. В печке.
Оно укрыто даже от друзей.
В войну разрушен дом, но цел подвал,
Да вот погибли все, кто это знал».
«Но кто же ты? Их младшая сестра?»
«Сестра и дочь. Зовут меня Варвара.
Так много лет, а будто бы вчера…
Совсем одна. Как ты после пожара».
«Откуда знаешь про мою беду?»
«Не только знаю, но и долго жду.
Моя душа осталась в этом мире,
Но мне не разрешили жить в квартире,
Где с братьями простилась навсегда.
С тех пор сырой подвал мне как могила.
Заклятия неведомая сила
Мне отворяет дверь лишь иногда».
«Чего же ждёшь ты, и при чём тут я?
Да, и зачем тебе судьба моя?»
Качнулось приведенье у стены,
Свой грустный взгляд направив на Надежду:
«Ну как ты не поймешь, что мы равны,
Тебе хранить фамильную надежду».
«Но я девчонка. Я же сирота.
Могу понять, что это неспроста…
Я помню в детстве мамины рассказы:
Фамильный герб князей, дворец, алмазы».
«Ах, не случайно ты теперь одна.
Родители погибли не в пожаре.
Людская зависть тешится в угаре,
Решив наш род искоренить до дна.
Они стремятся обладать кольцом,
Потом владеть хоть домом, хоть дворцом».
И Варин призрак вверх взметнулся вдруг,
И принялся кружиться в танце диком,
Сливаясь в темноте в неясный круг,
Сопровождая вихрь гортанным криком.
«Постой. Да расскажи же толком мне
О том заклятье, о моей родне».
Остановилось приведенье рядом,
Ей в душу заглянув спокойным взглядом.
«Ошибки нет. Ты Оболенских дочь.
Из ветви Николая и Елены.
Я чую, тут не может быть подмены,
И ты себе теперь должна помочь.
Тебе, наверно, говорила мать:
«Лишь младшей дочери дано узнать».
«Припоминаю. Как-то при свечах
Мы с мамою укрылись в кабинете,
И было много странного в речах
Её о том гербе, что на карете».
«Известен многим Оболенских герб,
Бессильно время нанести ущерб
Ему и надписи, что по-латыни
На ленте сохранилась и поныне».
«Да-да, и с детства помнится загадка:
Из первых букв слово собери
И словом этим город отопри.
На площади отыщется лошадка.
Копытом дом укажет во дворе,
Но приходи туда лишь в сентябре.
Из цифр нарисуй могильный крест,
Лист, слева осенив святым знаменьем,
Укладывая символы, как перст
Скользит согласно праведным ученьям.
Потом ларец поставят пред тобой,
Откроешь, коль начертано судьбой».
«Всё верно. Ты отыщешь это место.
И после, миру явится невеста.
Горда, красива, знатна и умна,
Но главное: наследница прямая
Князей российских. Да ещё какая!
У Оболенских полная мошна.
Ты возродишь династию в Европе
И сохранишь её хоть при потопе».
«А ты поможешь? Ты же мне сестра!»
«Ах, Наденька, я только приведенье.
Жду сотню лет, но вот пришла пора,
И мне осталось просто объясненье.
Заклятие сгубило весь наш род,
Одна надежда: твой пришёл черёд.
Мне не дано было уйти с родными.
Дни были монотонными, пустыми.
Лишь в полночь покидала я подвал,
Являясь приведеньем в этом мире.
Ждала, подобно жаждущей задире,
Чтоб кто-нибудь «Прощай, княжна!» сказал.
Ему, открыв фамильный наш секрет,
Освободилась бы, покинув свет».
«Так ты уйдёшь? Сейчас и навсегда?
Вновь мир заполнится сплошным обманом,
И, только что ушедшая беда,
За мной вернётся вновь в угаре пьяном.
О, нет! Возьми, возьми меня с собой.
Не в силах совладать с своей судьбой».
«Ах, Надя, возродить семью твой крест,
И выбраться скорей из этих мест
На площадь с кобылицей молодой,
Которая укажет банк копытом.
Бери кольцо, и будет сейф открытым,
И станешь ты красавицей-княжной.
Построишь в парке аглицком дворец,
Да пуще ока береги ларец».
«Нет, Варя, я всего лишь сирота.
Куда мне покорять чужие страны!
Мечтала о семье, где доброта,
Любовь и верность навсегда желанны.
Какой дворец, богатство напоказ,
Когда не отличу алмаз от страз».[1]
«В крови хранится опыт поколений,
Тебе не нужен гомон чьих-то мнений.
Сама легко управишься с дворцом.
Наряды, украшения, излишки
Тебе подвластны, ни к чему тут книжки.
Секрет заложен мамой и отцом.
Ведь ты княжна, и Оболенских род
С тобой теперь переживёт восход».
«Не нужен ни дворец, ни зимний сад,
Когда со мной не будет рядом принца».
«А кто сказал, что он не будет рад
Дотронуться губами до мизинца?»
«Так это из-за денег? Ну уж нет!
Мне даже странно слышать твой совет».
«Поверь, найдется умный и красивый,
В тебя влюблённый, нежный, не ревнивый.
Средь принцев благороднейшие есть.
В десятом поколении бароны.
Хотя где соколы, там и вороны…
Сама увидишь, где враньё, где честь.
Но главное: династия князей.
А ты одна. Без близких, без друзей».
«Открылось столько тайн для меня,
Что голова кружится, словно в танце.
Богатство, принцы, долг, моя родня…
Да просто выжить в этом есть ли шансы?»
«Забыть ты можешь этот разговор,
Внушив себе, что услыхала вздор.
Но кровь князей не даст заснуть спокойно,
И жизнь свою ты проживешь достойно.
Разрушен дом, погибла вся семья,
Частичка сохранилась лишь в подвале.
Зайдя туда, поймешь, что ты в начале.
Да, не горюй, появятся мужья.
Давай прощаться. Время истекло.
За мной пришли. Уже глядят в стекло».
Надежда обернулась. Свет луны
Стал искажаться за оконной рамой,
И чем-то веяло с той стороны:
Тревогой, страхом, предстоящей драмой.
Виденье Вари колыхнулось вдруг,
Переливаясь то ли в шар, то ль в круг.
Через окно перетекло наружу…
Подробности я описать не сдюжу.
Исчезло, не оставив и следа,
Да, рой сомнений в голове у Нади.
Та оглянулась, нет кого ли сзади.
Вдруг растрезвонят, вот тогда беда.
Мы часто сомневаемся в удаче,
Отдавши предпочтенье точной сдаче.
Глава III
Забросив в дальний угол аттестат,
Надежда пару дней жила в тревоге.
Её не ждал на кафедре трактат,
Она стояла на ином пороге.
Решившись сразу сделать первый шаг,
Уборщицей пошла в универмаг,
Техничкой на полставки в свою школу.
Не привыкать к словесному уколу.
И скоро отыскала ключ в подвал,
Где печь заветная укрыта хламом
И недоступна завучам и замам,
А вот Надежду он как будто звал,
И печь открыл. Там дверца с вензелями,
Да не разбита целый век ворами.
Огонь у свечки в Надиной руке
Вдруг начал прыгать весело и смело
И потянулся к печкиной щеке,
Что сложена из кирпича умело.
Потом нагнулся пламенным перстом,
Кирпич отметив с вдавленным крестом.
Надежда тут же принялась за дело,
Беречь пытаясь каменное тело.
И вот в руках кирпич, где вдавлен крест,
Ещё движенье, и кольцо в ладони.
Медяк. Не королевский конь, а пони.
Без камушка, такой не для невест.
Но Надя бережно смахнула пыль.
Похоже, небыль превратилась в быль.
Внутри кольца цепочка мелких цифр
Изящной змейкой вьется в двадцать точек.
Так значит, это есть тот самый шифр!
И сердце сжалось в маленький комочек.
Теперь она наследница. Княжна.
И по закону всем владеть должна.
Кольцо само скользнуло на мизинец,
Навеки с ней из прошлого гостинец.
Вернув на место хлам, закрыв подвал,
Надежда убежала прочь из школы,
Уверовав, что это не «приколы»,
И кто-то её лихо разыграл.
Но как добраться в этот банк швейцарский,
Где ждёт её давно подарок царский?
Немало удивив своих родных,
Вдруг посетив сеансы спиритизма,
Решила, сразу после выходных
Карьеру делать в области туризма.
Надежда принялась за языки.
С азартом, будто наперегонки.
За лето покорился ей французский,
Она не испугалась перегрузки.
История монархий многих стран,
Культура и обычаи Европы,
Политики невидимые тропы
И где какой известный ресторан.
Всё это, что смогла прочесть хоть раз,
Запоминала точно, без прикрас.
Агентство под названием «Корифей»
Туристов отправляет по маршрутам.
И каждый, привозя с собой трофей,
Нахваливает менеджеров: «Круто!»
В разгар сезона не хватает рук
Со знанием туристических наук.
Надежду принимают, как стажера,
Работой загружая до упора.
Она Европу знает наизусть,
Маршруты составляет так умело,
Как будто долго изучала дело.
Всё хорошо, но лишь во взгляде грусть.
Она томится долгим ожиданьем,
Тот дом уже знаком по очертаньям.
В Женеве, на бульваре Хризантем,
Над площадью Лили летят амуры.
Она не примечательна ничем,
За исключением одной скульптуры.
На кобылице гордый генерал
Так долго перед кем-то гарцевал,
Что так и замер в бронзовом мундире.
Не то чтобы шедевр в искусном мире,
Да, есть легенда, будто бы Лили,
Девчонка из рабочего предместья,
Красотка озорная, просто бестия.
Взглянула… Генерала не спасли.
А кобылица ревновала так,
Что триста лет там подаёт свой знак.
Копытом указав в толпе Лили,
Дала подсказку будущей невесте.
Мол, если в вас влюбиться не смогли,
То нужно постоять на этом месте.
С тех пор напротив прочный тротуар
Стал сценой, и один репертуар
Из года в год там исполняют девы,
Две ямки протоптав. Мужчины, где вы?!
Да, и сейчас желающих не счесть.
На площади любой отыщет пару,
Принявши, как удачу или кару.
Тут важно верить, что благая весть.
Ах, я и сам бы поспешил туда,
Когда бы не был счастлив, господа.
Едва в агентство приходил клиент,
Надежда понимала с полуслова,
Что хочет он, и, подобрав момент,
Таинственно шептала, что готова
Его направить в уникальный тур,
Где ждет любовь и толстенький амур
Стрелой укажет деве, кто избранник.
И оживал политик и механик.
Несчастным говорила о Лили,
Где им стоять, чтобы влюбиться сразу,
И всё сбывалось будто по приказу:
Они хотели, потому могли.
Лишь о себе вздыхала в тишине,
Когда же принц приедет на коне?
Никто о ней не вспоминал с тех пор,
Как отзвучали песни выпускного.
Лишь в сердце у неё застыл укор
Тому, кто обошёлся с ней так строго.
Она сменила стрижку и бельё,
Изрезав на куски своё старьё.
Сверкала красотою, как обложка,
И до модели ей совсем немножко.
Мужчины проявляют интерес
И предлагают ужин в ресторане,
А на девичник в загородной бане
С подругами отвозит «Мерседес».
Она уже привыкла к шуткам пошлым,
С косой молчунью схоронивши в прошлом.
Начальство хвалит, налицо прогресс.
Кончается сезон, октябрь скоро.
Директор, чтобы сгладить нервный стресс,
Девчонок в отпуск отправляет хором.
Ривьера. Мальта. Может, Сингапур?
Готовы к демонстрации фигур!
Но лишь Надежда, гляньте-ка на деву,
Противится. Хочу одна, в Женеву.
Что спорить, если кто-то любит пляж,
А кто-то лишь покупки в магазинах.
Иным дан отпуск, чтобы на машинах
Покуролесить, проявив кураж.
Последняя неделя сентября,
Пусть каждый проведёт её не зря.
Коротких проводов скупая речь.
Автобус. Несколько часов полёта.
Ей на дорогу удалось сберечь
Немного денег для оплаты счёта.
И вот внизу альпийские луга,
А на вершинах снег, метет пурга.
Вот деревеньки, словно на картинках,
Но как-то грустно, будто на поминках.
А у Надежды тысячи тревог.
Она одна. Впервые за границей.
Неинтересны ей поля с пшеницей,
Ни крыши ферм, где зреет сыр, творог.
Сосед пристал, ну, словно банный лист:
«Тут Вам понравится. Здесь воздух чист.
Попробуйте швейцарский шоколад.
Найдёте вкуса тонкие оттенки.
Часам швейцарским будет каждый рад».
И пялится на девичьи коленки.
Надежда лишь кивает головой,
Храня в душе секрет фамильный свой.
Сейчас скучны дорожные знакомства,
Теперь в её руках судьба потомства.
Скорей бы приземлился самолёт,
Чтоб ей найти ту площадь с кобылицей,
И явь не путать больше с небылицей.
Пора, теперь настал её черёд.
У каждого бывает в жизни день,
В котором детство переходит в тень.
