Александр Баркалев
Центральный Зомбиленд
Глава 4
Утро началось исключительно серо. День был рабочий, поэтому погоду в М-полисе не обеспечивали должным образом. Небо от края до края затянули асфальтового цвета облака, а мерзкий ветер так и норовил испортить настроение. Но адекватные зомби не обращают внимания на погоду. По большому счету, и настроения как такового у них не имеется. Адекватный зомби подчиняется только инстинктам и испытывает только ощущения, которые могут быть приятными, могут быть неприятными, но всегда должны быть информативными. Информация, ее потребление, обработка и передача, вот главная функция социополезного зомби. Так что он не может тратить излишнее количество нейронов своей эволюционировавшей подкорки на всякую ерунду, вроде воспоминаний и чувств. Хотя, наверное, некоторые воспоминания стоило бы и оставлять.
Утренние мысли Кирилла текли неспешно. Мысли зомби вообще редко спешили. Быстрая мысль могла сбить инстинкт и направить зомби на неадекватный путь.
За стенкой гремела вода, инстинкт очищения у его постоянной подруги требовал массу времени на реализацию, обычно раз в десять больше, чем инстинкт близости. Поэтому Полина вставала всегда на полчаса раньше Кирилла и занимала ванную комнату, откуда почти сразу доносился шум душевого водопада и непрерывное мяуканье зомбифона. Лина и во время очищения не упускала случая пообщаться с подругами. Кир надеялся, что только с подругами и что экран зомбифона не был включен на передачу. Хотя какая ему разница, общение даже в обнаженном виде и под душем, это только общение. Оно не имеет никакого отношения к близости. Только вот при мысли о других зомби, видевших обнаженное тело его зомби-девушки, Киру всегда становилось чуть-чуть неприятно. Видимо, инстинкт приобретения в какой-то степени распространялся не только на его вещи, но и на его постподругу.
Шум воды стих. Интересно, сколько она потратила воды на одно купание? И сколько она тратит воды за день? За неделю? С учетом долгого утреннего душа, полноценных вечерних ванн, душей перед инстинктом близости, душей после инстинкта близости и множества промежуточных омовений выходит, наверно, очень прилично. Впрочем, зомби второго разряда на воде могли не экономить. Да и в целом воды в Центральном Зомбиленде и в М-полисе в частности хватало, в отличие от засушливых отравленных земель, где за источники воды племена не-совсем-человеков, кажется, вели настоящие и ожесточенные войны. Кир слышал об этом однажды в какой-то познавательной передаче и запомнил. Вот еще одно бесполезное воспоминание, зря занимающее место на подкорке.
Дверь ванной распахнулась. Лина, закутав в полотенце свою бархатистую кожу, с тюрбаном из такого же полотенца на голове, выскочила со словами:
– Расческу забыла. – И умчалась в гостиную.
В квартире было минимум два десятка расчесок, и как Лина умудрялась их постоянно терять, Кирилл даже не пытался разобраться. Он сладко потянулся одной рукой. Пришли опять мысли о потерянной конечности. Кирилл решил их не думать и выбрался из постели. В конце концов сегодня ему выдадут новую.
Душ. Завтрак. Обсуждение с Линой погоды и планов на вечер. Последнее, в принципе, бессмысленно, в течение дня придется обсуждать эти планы еще минимум пять раз. Деловой костюм. Галстук (обязательно оливкового цвета, Лина считала, что он идеально гармонирует с еле уловимым салатовым оттенком его кожи). Лифт. Соседи с нижнего этажа. Лина шепчет, что они еще больше растолстели. Кирилл начал присматриваться к женской половине пары, но, получив толчок в бок, уставился опять на кнопки.
Улицы в понедельник были забиты намертво. Какое глупое слово, улицы же не могут умереть, как и зомби. Зомби могут быть только утилизированы, когда в силу физического разрушения не смогут быть функционально использованы в социополезных целях. Смерть ушла с появлением общества зомби, перестала существовать как абсолютный и непрерывно давящий фактор, мешающий развитию общества и его отдельных представителей. Смерть, если желаете, умерла, вместе со страхом, который она порождала. И с множеством иных страхов. Инстинкт бояться чего бы то ни было в ходе эволюции сошел на нет и исчез, захватив по пути бессмысленную практику не менять руки на протяжении всей жизни.
Через пробки пробились наконец на Л-проспект. По нему ехать было попроще. На пересечении с улицей 21-15 Кир приказал зомбимобилю остановиться. Рядом в высоком офисном здании Лина трудилась на должности бухгалтера в отраслевой транспортной компании. А именно, она каждый час, в перерывах между общением с другими сотрудниками, нажимала на кнопку обновления электронной базы данных. Делать это нужно было строго на пятнадцатой минуте каждого часа, иначе в шестнадцатую минуту программа запускала обновление сама. Работа была вполне подходящей для образованной зомби-девушки второй категории. Все зомби-девушки должны были работать после завершения образования и до того момента, который в Центральном Зомбиленде назывался декрет, а в остальных зомбилендах – беременность. Жутко неадекватное название.
Перед тем как выйти из машины, Лина в очередной раз погладила Кирилла по щеке, чмокнула туда же и сообщила:
– Доедешь до Центра замены рук, позвонишь.
Это не была просьба или тем более приказ, это было именно сообщение. Она просто констатировала тот факт, что, когда он доедет до указанного места, он наберет ее через зомбифон. И инстинкты однозначно подсказывали им обоим, что именно так и случится.
Кирилл вспомнил вчерашний вечер и внезапную реализацию инстинкта близости, подался вперед и мягко прижался своими губами к губам постподруги. По искреннему удивлению в ее расширившихся зеленоватых глазах он понял, что ее воспоминания о произошедшем уже практически стерлись. Однако, как полагается адекватной зомби-девушке, она быстро ответила на поцелуй и явно заимствованным жестом погрозила ему аккуратным своим пальчиком.
– Смотри там у меня, встретишь какую-нибудь милашку без руки и сбежишь с ней. – Она изобразила на лице улыбку и выскочила из машины.
До чего же Кириллу надоели эти общие места из панельных ситкомов…
Зомбимобиль продолжал ровными маленькими рывками продвигаться по Л-проспекту к центру полиса. Через полчаса слева за домами показалось высокое зеленое здание, в котором работал сам Кирилл. Оно стояло на улице 03-01, проложенной параллельно Л-проспекту. Притом оно было достаточно высоким, чтобы торчать из-за крыш новых офисных комплексов, выстроившихся ровными рядами вдоль проспекта. Зеленое здание считалось достаточно древним, возведенным еще вымершими людьми до эры зомби. Кир не знал, что было в нем ранее (это требовало дополнительной загрузки на подкорку), но сейчас в нем размещался Банк №1. Именно в нем, в кредитном отделе №16, и трудился Кирилл на пользу зомби-общества.
К своей работе Кир относился очень серьезно и с большим уважением. Еще во время институтских прокачек подкорки он специально записал себе три углубленных курса финансовой теории и сейчас мог в любое время порассуждать о том, что здоровая банковская система является основой правильного устройства зомби-экономики. Правда, порассуждать так он мог только с теми зомби, которые сами прокачали аналогичные курсы. Лина, например, такой разговор поддержать не могла, потому что подкорку свою экономила и для своей работы оставила только три институтских курса – Общие основы экономики, Правила работы и обслуживания бухгалтерских машин и Основы правильного бухучета. Последний курс она постоянно порывалась стереть, так как ни разу им не пользовалась, а места он занимал много. Впрочем, пока не стерла, видимо, сомневалась и надеялась на повышение. Первым курсом она тоже не пользовалась, но стирать его не имело смысла, так как места он занимал меньше, чем инструкция к кофеварке.
Большинство их знакомых зомби, также к своим годам уже узко специализировались, постирали все ненужные в работе образовательные записи и могли разговаривать только на общесоциальные темы. В результате блеснуть познаниями в финансах Кириллу удавалось только в общении с коллегами, с которыми он в принципе и общался значительную часть дня. Однако и среди них найти того, кто оставил что-то более глубокое, чем Общие основы экономики, было крайне сложно. Кирилл сам едва не стер большинство теоретических записей, когда искал на подкорке место для хранения внутренних регламентов и инструкций Банка №1. Помогло то, что в последнее время их крайне упростили и выпускали исключительно в форме картинок и блок-схем.
Работа Кирилла, его отдела, а с недавнего времени он возглавлял свой отдел, как и восьмидесяти четырех соседних отделов заключалась в кредитовании экономики. Коммерческие банки, из которых старейшим и крупнейшим был Банк №1, получали финансовые ресурсы из Федерального зомби-банка (ФЗБ). Затем они передавали полученные ресурсы отраслевым компаниям. Возвращались ли эти финансы обратно, Кирилл не имел понятия, этим занимались совершенно другие отделы. Во всяком случае он так подозревал, ведь кто-то должен был этим заниматься. Конечно, в каждой отрасли экономики отраслевых компаний было не больше пяти, и в теории Федеральный зомби-банк мог их финансировать напрямую. Только вот в этом случае коммерческим банкам нечем было бы заниматься, и банковская система погибла бы… А, как мы уже слышали, здоровая банковская система – это основа правильной зомби-экономики… И так далее.
Кирилл помнил, как не раз убеждал в этой мысли своих собеседников, ни один из которых ее, впрочем, и не оспаривал.
В мыслях о работе и о том, как он появится там завтра с уже совершенно новой левой рукой, протекли еще полтора часа пути. Вначале он ехал по Л-проспекту, затем по Т-проспекту до огромной дорожной развязки с уходящими в небо бетонными буквами, сложенными в слово – «ХИМКИ». Заунывный дождь, начавшийся в начале пути, так и не отстал от зомбимобиля Кирилла. Только дважды он прерывался на несколько минут. Один раз, когда невдалеке промчался кортеж Великих, над которым дождю идти не полагалось, и второй раз, когда машина по длинному тоннелю проезжала под рекой и Центральным кварталом М-полиса. Кирилл знал при этом, что дождя нет не только в тоннеле, но и над ним.
Центральный квартал, включавший огромный А-парк, Старую крепость и дома-резиденции Великих, поливался дождями строго по графику, исходя из нужд поддержания растительной и природной свежести. Кирилл в Центральном квартале никогда не был, вроде бы, но об его благоустроенности откуда-то знал.
Химки встретили Кирилла слабым, но резким запахом гари и серыми кубами новостроек. Химками традиционно называли весь северо-запад М-полиса, вплоть до границы пригородов. Территория эта была застроена по секторам либо роботизированными промобъектами, либо блок-кварталами третьего класса. По причине, о которой Кир не догадывался, эта территория перманентно находилась в процессе застройки, сноса и перестройки. В текущий момент времени основным трендом перестройки было возведение огромных кубических зданий, занимавших по целому блок-кварталу. Их пластобетонные стены покрывала затейливая, неповторяющаяся от блока к блоку паутина окон из синего и зеленого стекла. Ближайшее к развязке строение украшала светящаяся вывеска – «Центр замены левых рук».
Зомбимобиль снизил скорость и, тихо ухнув, ушел по эстакаде вниз. Через пару минут он уже приткнулся на втором уровне подземной стоянки под центром. Автомат на въезде, просканировав генетический код, уже выдал Кириллу карту помощи. Ну, то есть, как выдал, − штампанул со всей механической силой этот маленький кружок прямо в мочку левого уха. Кирилл даже слегка дернулся. Не то чтобы ему было больно, просто от неожиданности.
Как известно, зомби не испытывают реальной боли. Боль в их эволюционировавших телах приобрела скорее виртуальный характер. Чисто информационная нейронная информация поступает в мозг адекватного зомби, когда у него происходят какие-то неполадки с внешними или внутренними органами. В результате зомби-особь инстинктивно испытывает крайне неприятное ощущение, вызванное нелогичностью и неадекватностью происходящего. И чем опаснее указанные неполадки, тем более неприятные ощущения возникают у зомби. Поэтому, если при серьезном переломе виртуально проецируемая боль заставляла зомби кричать, то при небольшом дискомфорте в желудке зомби максимум пожалуется своей постоянной подруге. Такой механизм выработался эволюционно, чтобы защитить зомби-вид от физического ущерба, и безусловно является одним из многочисленных преимуществ зомби-вида над вытесненным им человечеством.
Кстати о неладах с желудком. Таковые, действительно, случаются у зомби достаточно часто. В этом таится один из мелких побочных эффектов, еще одного достоинства зомби-особей. Дело в том, что зомби выработали настолько сильный иммунитет, что им не страшны никакие болезнетворные микроорганизмы. К несчастью, этот иммунитет вызвал недостаток собственных то ли ферментов, то ли полезных для расщепления пищи бактерий в желудке. Так что зомби приходится регулярно компенсировать сей недостаток извне с помощью специальных фармацевтических средств.
Повинуясь указаниям карты помощи, Кирилл на лифте поднялся на первый уровень. Интерьеры центра мало отличались от внутренних видов большинства офисных зданий. Светлые бежевые и пастельные тона настраивали на умиротворение и вселяли уверенность в постоянном благополучии. Единственное, что настораживало и создавало некоторую неуверенность, это толпа зомби обоих полов. Вернее, настораживало не наличие толпы, а то, что у каждого ее зомби-элемента не хватало верхней левой конечности.
В огромном холле, занимавшем, казалось, весь первый этаж центра, организованно толпилось сотен пять зомби. Несколькими ручейками они исчезали в семи проходах и примерно с такой же скоростью появлялись из лифтов. Именно на выходе из лифта с Кириллом случился неудобный инцидент. Карта помощи как раз регистрировала его в очереди на замену, о чем свидетельствовал мимолетный зуд в ухе. Кир слегка замешкался, и в этот момент мимо начала протискиваться миловидная зомби-девушка в дорогом белом платье. Золотые нашивки первой категории нарочито вычурно украшали ее плечо. Ощущение было такое, что девушка просто не видела стоящего перед ней Кирилла. Когда она поняла, что из-за какого-то невидимого препятствия не может выйти из лифта, то с такой силой пихнула это препятствие наличествующей правой рукой, что Кир покачнулся. Ожидать такой силы и наглости от столь воздушного зомби-создания не приходилось.
Однако эффект от толчка вышел совсем не тот, на который рассчитывала зомби-девушка. Из-за непрерывного потока выходящих Кирилл начал заваливаться прямо на милую особу. А поскольку левой рукой остановить падение он не мог, а правой схватиться было не за что, то через мгновение он оказался на полу. Вернее, на полу оказалась зомби-девушка, а он аккуратно улегся сверху. Подобного шока виновница происшествия не испытывала, видимо, никогда. Ярко-голубые глаза ее расширились до неприличного состояния от осознания того, что она лежит в общественном месте в обнимку с неизвестным зомби. Казалось, стоит глазам открыться еще хоть немного больше, и они выпадут из орбит и покатятся по гранитным плитам, как жемчужины. И вдруг она узрела белую бирку на его воротнике. Глаза ее раскрылись еще шире. Предположение Кира не оправдалось, они не выпали. Однако из уст милого создания раздался такой визг, что Кирилл подумал, не сломал ли он ей что-нибудь при падении.
Сам он лежал вполне спокойно и как будто видел себя со стороны. Больше всего его взволновало не само падение, а то, что он оказался рядом с зомби-особью первой категории. Да еще такой красивой зомби-особью. Да еще настолько рядом. Их тела в процессе падения практически переплелись, волосы перепутались, глаза смотрели в глаза, и даже дыхание смешалось. Зомби-девушка приятно пахла земляникой, апельсинами и еще чем-то неуловимо прекрасным. А когда она закричала, запах усилился и окутал его голову благоуханной пеленой. На какой-то миг перед криком из глубины сознания Кирилла даже вынырнула абсолютно неадекватная мысль о реализации инстинкта близости. Разумеется, не здесь, и не в данный конкретный момент, и чисто теоретически…
Отчаянный визг зомби-девушки начисто выбил из его головы все мысли. Его невольная пленница в это время дергалась и извивалась в напрасных попытках выбраться из-под его не самого легкого тела. Однако своими усилиями она скорее мешала ему подняться, чем помогала себе. Между тем поток выходивших из лифта зомби, встретив неожиданное препятствие на полу, запнулся, остановился и скучился, угрожая полной неразберихой. К счастью, подлетевший робот-охранник точными движениями расцепил Кирилла с негаданной половинкой, поднял на ноги и толкнул в одну сторону, а милую еще орущую зомби-девушку в другую.
Кириллу почему-то стало неприятно, что за несколько секунд знакомства ни он, ни она не сказали ни единого внятного слова. Несмотря на визги и тычки, или, наоборот, благодаря им, он был уверен, что не скоро сотрет из памяти эту встречу. В отношении девушки он был убежден в обратном. Кир вообще начал подозревать, что она уже считает, что столкнулась не с живым зомби, а с роботом или цветочной кадкой.
В ухе снова зудело, карта помощи продолжила регистрацию, прерванную встряской, и вскоре выдала номер его прохода. Кир встал в очередь. Очереди – это неотъемлемая часть зомби-общества. Они позволяют зомби поддерживать адекватный психологический тонус и экономят время, которое иначе терялось бы понапрасну.
Кирилл машинально потрогал левое плечо. Так странно, через час-другой на этом месте вновь будет полноценная живая рука. Интересно, а у не-совсем-человеков в отравленных землях отмирают руки? И если да, то как они их заменяют без таких вот центров? И где все-таки он оставил свою натруженную и столь важную для него левую руку?
Очередь двинулась. Стало очевидно, что карта помощи зарегистрировала Кирилла в средний проход. Краем глаза он заметил знакомое уже белое платье. В самой левой веренице зомби стояла его только что обретенная знакомая. Та очередь была существенно короче. Видимо, и здесь перворазрядные имели небольшие преимущества. Очаровательное лицо зомби-девушки было окутано разноцветным сиянием поля зомбифона. Слишком далеко, Кир не мог видеть черты ее лица, но яркая еще память сама рисовала их, такие близкие и четкие.
Сочетание зомбифона и зомби-девушки неожиданно извлекло из столь не к месту услужливой памяти новые данные. Он должен был позвонить Лине, как только доедет. Обычно вытаскивать подобную информацию вовсе не приходилось. Всеведущий инстинкт общения сам включался, приказывал руке активировать зомбифон, и Кирилл, уже видя родную головку постподруги на экране, осознавал, что происходит. Сбои инстинктов начинали уже досаждать. Ничего, с заменой руки они точно закончатся.
Очередь снова двинулась. Кирилл поднял руку с зомбифоном и дал команду набрать Лину. Пока экран не зажегся, его глаза продолжали следить за призывно белым платьем в крайнем левом ряду. Мило улыбающееся (спасибо сериалам) лицо его собственной подруги разорвало этот становящийся все более неадекватным контакт между ним и тем завораживающе белым платьем.
Средней продолжительности беседа с Полиной предоставила Кириллу массу информации, касающейся, в основном, погоды, коллег девушки по работе, их поездок и приобретений, планов на вечер и новостей от тещи, с которой Лина уже успела пообщаться. Когда зомбифон все-таки пришлось отключить, из всего массива сообщенных сведений осталась только одна мысль – у Лины каблук попал в ливневую решетку, видимо, эти данные были самыми важными. Без серьезных усилий их тоже удалось выбросить из памяти.
На табло, что венчало идеально-белые двери прохода, к которому его прикрепила карта помощи, зажегся номер 10151. Это был его номер. Он двинулся к порталу. На входе непонятная сила заставила его оглянуться. Белого платья в крайней левой очереди уже не было видно. Кирилл потянулся к дверям. Ручек на них не обнаружилось. С тихим щелчком они распахнулись, пропуская Кирилла в казенно-бежевый коридор.
Процедура замены рук включала в себя пять этапов. Вначале в стерильного вида лаборатории у Кирилла взяли образцы ДНК. Сделал это очень вежливый медицинский робот, который усадил его в передвижное кресло-бокс, намертво пристегнув защелками, ткнул иглой в район позвоночника, тренькнул сигнальным звонком и неожиданно-глубоким женским голосом сказал: «Благодарю вас». После чего кресло само повезло Кирилла в соседний зал. Там тело зомби просканировали, с целью получения полных телеметрических данных, и отправили дальше в длинный зал ожидания.
Третий этап оказался самым утомительным. В течение почти двух часов он в окружении сотен таких же бедолаг ожидал, пока заготовку причитающейся ему левой руки подгонят под его генетику и телеметрию. Все это время на широких зомби-панелях, скрывавших противоположную стену, транслировались успокаивающие сюжеты о надежности зомби-медицины и качестве выращиваемых в М-полисе рук. Одновременно с этим через микропроколы незаметные щупы, появившиеся из кресла, ненавязчиво обследовали оставшиеся нерастерянными органы Кирилла. Это называлось технической профилактикой, призванной выявить и устранить мелкие погрешности, возникавшие при эксплуатации организма зомби. Впрочем, кроме потери рук, среднестатистические зомби не страдали какими-то серьезными дефектами. Да и потеря рук – это отнюдь не дефект, а способ обновления ключевых инструментов организма.
Наконец выбранная автоматической регистратурой для Кирилла рука была модифицирована, и подошло время для операции. То же самое кресло-бокс отвезло его в отдельный закуток и пустило в кровь медикаменты, от которых веки его потяжелели, а тело впало в искусственное забытье. Скорее всего, Кирилл не почувствовал бы и так боли при присадке руки, но во избежание ложно-виртуальных реакций и негармоничных видов операции проводились под наркозом. Все это за минуту до процедуры Кириллу объяснил медицинский робот, руководивший процессом. У него были на редкость блестящие линзы в верхней части и очень убедительный глубокий мужской тембр голоса. Кир ему сразу поверил и о четвертом этапе сказать потом ничего не мог, поскольку банально его проспал.
Очнулся Кирилл, видимо, часа через три в восстановительном зале на пятом уровне центра. Стоявшая рядом медицинский робот, отнесенная к женскому полу за мелодично-тонкий голосок, сняла показания с датчиков кресла, превратившегося на время операции в удобную койку. Затем она пожурчала, обрабатывая информацию, и весело сообщила:
– Медицинская процедура присадки левой руки прошла адекватно. Поздравляю. Вы должны чувствовать небольшое недомогание в течение ближайших суток. Это нормально. После введения дополнительных стимуляторов вы будете выписаны.
Роботизированное устройство еще раз весело тренькнуло и покатило к следующей койке. Никакого недомогания Кирилл не чувствовал. Он повернул голову влево и осмотрел свою новую руку. Рука была идеальна. Даже оттенок ее кожи полностью совпадал с его кожным покровом. Он попытался сжать пальцы. Те послушно сложились в кулак. Кисть, повинуясь команде нервной системы, приподнялась и чуть развернулась. Поднять руку целиком не получалось, мешали защелки кресла-бокса.
Кирилл откинул голову и закрыл глаза. Ну вот, рука у него новая. Ничуть не хуже, а скорее всего лучше потерянной старой. Так ли уж важна была та потеря? Насколько та рука делала его особенным? Да и зачем ему быть особенным? Насколько это адекватно быть особенным? Или хотя бы считать себя таковым? Какие-то идиотские вопросы наполняли голову Кирилла. Почему они так часто стали копошиться в его сознании? Кир открыл глаза.
На соседней койке очнулся такой же зомби. Ноги у него выглядели явно длиннее, значит – высокий. Да и плечи, судя по данным бокового зрения, были у соседа выдающиеся. Скорее всего, здоровый детина. В данный момент он выслушивал речь робомедика, до последней интонации повторявшую ту, что слышал уже Кирилл. Неожиданно, недослушав до конца, детина задергался и из его груди вырвался хрип. Медицинский робот плавным движением выпустил щупальце с тонкой иглой, которая аккуратно вошла в шею лежащего. Судороги и хрипы сразу прекратились.
– Не беспокойтесь. Временные недомогания абсолютно нормальны. Это адекватная реакция на процедуру, – прожурчал записанный в робота девичий голос.
Сосед Кирилла еще несколько минут пролежал неподвижно. Проросшие из кресла щупы внимательно следили за его состоянием. Когда кресло издало равномерное жужжание и засветилось успокаивающими зелеными оттенками, медицинский робот отъехал дальше. Вскоре сосед, очевидно, почувствовав себя лучше, повернул голову и проделал с левой рукой те же нехитрые манипуляции, что и Кирилл. Он сжал и разжал пальцы, повернул пару раз кисть и удовлетворенно вздохнул. Поведение зомби в идентичных ситуациях не может не повторяться, ведь оно обусловлено общими инстинктами. Столь глубокая мысль, внезапно посетившая его, просто требовала оглашения вовне. Кирилл ее огласил, особенно ни к кому не обращаясь. Кажется, инстинкт общения вновь работал без сбоев. Это успокаивало.
Лежавший рядом детина посмотрел наконец на Кирилла и спросил:
– Чё? – голос у него соответствовал росту. – Чё ты сказал?
Кирилл вздохнул. Не повезло, рядом лежал зомби глубокой третьей категории с сильно ограниченным объемом подкорки. Только вот инстинкт общения требовал выхода несмотря ни на что.
– Как самочувствие? – Лучше всего было сменить тему, не углубляясь в тонкости социодинамики.
– Да чё-то не очень, – откровенно прогудел детина. – Ломает всего. Ты как думаешь, скоро пройдет?
– Не знаю. – Кирилл действительно не знал. – У меня нормально вроде уже.
Сосед его оглушительно выдохнул и завистливо посмотрел на Кирилла. Однако инстинкт общения у него тоже включился и настаивал на реализации. Поэтому все оставшееся время нахождения в палате Кирилл слушал рассуждения, касавшиеся в основном особенностей кладки пластобетона. Виталь, как представился его сосед, работал именно в этой сфере. Впрочем, не обойдены были и рейтинги лучших забегаловок Северного округа, а также успехов Виталя в новой кибер-спортивной игре с рвущим названием «Суперудар 7.0». Кир пытался вставить в эти разглагольствования свои ценные замечания, но сила голоса соседа почти всегда побеждала его собственную скромную тональность.
Когда стандартные реабилитационные процедуры завершились и кресла-боксы, вновь обретя свой изначальный вид, повлекли их из палаты, Виталь был уже лучшим другом Кирилла. Виталь сам об этом сказал, и Кирилл как-то не стал спорить. Они даже обменялись контактами зомбифонов и торжественно обещали созвониться и как-нибудь пересечься. Может, и созвонятся, подумал Кирилл, но встретятся навряд ли. Он вообще не мог вспомнить ни одного случая дружеских отношений с третьеразрядными. Наверно, поэтому он и сам так сложно реагирует на тестя с тещей.
Выписка проходила в холле второго уровня почти в том же порядке, в каком и прием. Только очередей было шесть. И эти шесть рядов двуруких адекватных во всех отношениях зомби медленно текли к стойкам, за которыми неповоротливые административные роботы, потрескивая и постоянно зависая, выплевывали зеленые карточки-обоснования. Карточки эти нужно было предъявить на работе для обоснования причины отсутствия. Соответствующий административный регламент был до последней буковки записан на подкорку каждого работающего зомби.
По большому счету информация о пройденной операции и так поступала в контору работодателя через универсальную федеральную сеть, и была доступна в любой компании и на любом предприятии в режиме реального времени. Однако зеленые карточки-обоснования никто отменять не собирался. Они несли высокий дисциплинирующий смысл, освященный вековой эволюцией. И Кириллу ранее такая строгость и упорядоченность исключительно нравилась. Она давала дополнительную уверенность и ощущение защищенности и надежности. Точно так же, как пластиковые банковские карты в торговых центрах, где все расчеты производились по кодам зомбифона, или как водительский руль в зомбимобиле, управляемом голосом. И кстати, почему «ранее»? И сейчас нравится. Да, точно нравится! Иначе будет как-то неадекватно.
Стоять предстояло достаточно долго. Кирилл осмотрелся вокруг. Его новообретенный друг Виталь был в той же очереди. К счастью, их разделяли три зомби: двое широкоплечих парней и одна очень симпатичная блондинка. С одним из парней, у которого были такие же серые метки на воротнике, Виталь, видимо, уже успел подружиться. Вот и новый лучший друг для него. Мысль пробежала, принеся то ли печаль, то ли облегчение. Другой широкоплечий парень, был одет более дорого (белые метки трубили об этом) и занимался в меру своих усилий привлечением внимания стоявшей рядом такой же белобирочной зомби-девушки. Кирилл обратил внимание, что в его очереди вообще было много массивных зомби-мужчин и хрупких зомби-девушек. И почему-то они идеально находили общий язык. Сам он, со своим ростом немного выше среднего и телосложением точно средним, выбивался из общего тренда и больше подошел бы к обществу одной из соседних очередей.
Внимательно оглядев весь зал, Кирилл, к своему удивлению, не обнаружил белого платья с золотыми бирками и его молодой владелицы, которую он так бесцеремонно придавил утром. Удивительно, конечно, было и то, что он до сих пор помнил о ней. Причем помнил в мельчайших подробностях, вплоть до маленькой родинки над вздернутой верхней губой. Кирилл несколько огорчился, но золотые метки все равно относятся совершенно не к его уровню, так что мысли о них могут привести только к неадекватности.
Между тем стоило позвонить Лине. Все-таки инстинкт общения требовал реализации. Родное личико вынырнуло из экрана зомбифона почти сразу. Несколькими заученными вопросами она вытянула сведения о благополучном состоянии своего вновь двурукого постдруга. После чего его очаровательная подруга обрушила на его голову целый ливень новостей, мыслей, ожиданий и планов, накопленных за день, проведенный без общения с ним. К счастью, разъединение, произошедшее под ворчание робота-администратора, оставило в голове только забытую еще ранее информация о сломанном утром каблуке. Это успокоило, можно было вновь благополучно ее забыть.
Поймав брошенную через стойку карту и потирая ухо, из которого самым небрежным образом извлекли карту помощи, Кир в заполненном до духоты лифте спустился в паркинг. Забравшись в родной зомбимобиль, он еще несколько минут посидел, привычно положив обе руки на руль. Совсем недолго, так чтобы не перейти границу адекватности. Затем завел двигатель и выехал с парковки.