Александр Башибузук
Вход не с той стороны
Герда хлопнула ладошкой по воде, привлекая мое внимание, и поинтересовалась:
– Ты вообще рыбу ловить умеешь?
– А что, есть мужчины, которые не умеют? – съязвил я, стараясь не смотреть на торчащие соски эстонки. – А-а-а, я понял, ты о ваших, европейских…
– Я о тебе, – эстонка ткнула в меня пальцем. – При чем здесь европейцы? Умеешь или нет?
– Умею.
– Тогда почему не ловишь? Ну что же ты, рыбачок? – Герда состроила мстительную гримасу. – Так и знала, что от тебя никакого толку…
– Чем ловить? Пальцем? – я едва не взбесился от коварства эстонки. – На леску я еще что-нибудь распущу, трусики твои, например. Все равно ты ими не пользуешься, но вот крючок – это уже проблема.
– Что-то ты неровно дышишь к моим трусикам. Дать померить? – ехидно ухмыльнулась Герда. – Ладно, рыбачок, я вылезу и все устрою, а ты пока ополоснись, грязнуля.
Это я грязнуля? Ах так? Особо не чинясь, сбросил одежонку и полез голяком в озеро. Не одной же тебе прелестями сверкать? Ополоснулся, приметив несколько старательно маскируемых взглядов в свою сторону, но высыхал уже в одежде. Нет, ну не хватает у меня цивилизованности смирить своего дружка. А дефилировать со стоячим членом, невольно выказывая интерес к эстонке, я тоже не собирался, законно подозревая, что ничем хорошим все это не закончится. Ну не насиловать же ее? Все должно закончиться самым естественном образом. Не может не закончиться. Есть парень, есть девушка, интерес друг к другу присутствует, значит все должно случиться. Когда? А вот хрен его знает. Остается открытым вопрос: кто сделает первым шаг. Герда этот шаг явно не собирается делать – откровенно забавляясь ситуацией. Я тоже пока не собираюсь каким-либо образом показывать свой интерес. Можно даже сказать, из вредности. Надо же как-то свое реноме держать.
По всем канонам жанра я обязан проявить чудеса героизма и мужества, спасая прекрасную спутницу, в результате чего ей следует из чувства благодарности и вспыхнувшей любви отдаться моментально и со всей страстью. На практике получается не так. Совсем не так…
Тьфу ты, ситуация даже не дурацкая, а идиотская.
Герда наконец вылезла из озера и достала из своего рюкзачка две цветные пластиковые коробочки, украшенные логотипами фирмы «Шимано»[5].
У меня от удивления чуть челюсть не отвалилась.
– Это то, что я думаю?
– Угу…
– Ты знала! Ты знала, что мы сюда упадем. И приготовилась. Доставай из сумки пулемет. Ты обязательно его взяла. Не растягивай удовольствие.
Очень довольная произведенным впечатлением, Герда рассмеялась:
– Знала бы, взяла бы, и не только пулемет. Это я племяннику в аэропорту купила, прямо перед вылетом. Багаж уже сдала, пришлось в рюкзак сунуть. Я в этом совсем не разбираюсь, но стоило гораздо дешевле, чем в Эстонии. Дальше ты уже сам. А я слазаю на верхнее плато.
– И думать забудь! – категорично отрезал я. – Чтобы ты знала, добрались мы сюда только по счастливому стечению обстоятельств. Везение – оно не бесконечное, так что хватит Бога за бороду дергать. Понятно?
– Ну и ладно… – к моему удивлению, Герда не стала перечить. Тогда к чему она это упомянула? Проверяет на решительность?
– Вот и умница… – сдержанно похвалил я спутницу. – А вообще, твой рюкзачок совсем не мешает перлюстрировать на предмет всяких полезностей. А ну давай его сюда…
– Обойдешься… – Герда категорично отмела поползновения и перешла сама в атаку: – Признавайся, с пудреницей и помадой позабавиться хочешь? Раскрыть внутренние стремления и желания? Так не стесняйся и скажи. У меня предрассудков нет. Рюкзак ему мой на досмотр… Как там у вас, русских, – говорят… хрен тебе. Показывай, как рыбу ловить. Я еще больше наловлю, чем ты.
– Тихо ты, тихо… – я уже и сам был не рад, что затеял пикировку.
М-да… в ехидности мне до нее, как до Пекина в известной позиции. Ну и ладно, в другом наверстаю.
К счастью, местная рыба оказалась совсем не привередливая. Я изловил несколько местных насекомых, отдаленно похожих на кузнечиков, и насадил их на крючки. Потом привязал камушек в качестве грузила, вручил снасть попутчице и закинул свою леску. Через несколько секунд ее чуть не вырвало из пальцев, а еще через минуту на камнях заплясала полосатая рыбина около полукилограмма весом. Без чешуи, с большой головой в костяных щитках и без зубов, с костяными пластинками вместо них.
И почти сразу же завизжала Гертруда, таща к берегу что-то крупное. Я ей помог, в результате к улову добавилась точная копия первой рыбы, только раза в два больше. Затем последовало затишье на полчаса, после чего у Герды опять клюнуло. На этот раз вытащили почти килограммовую рыбину вроде карпа, но с вытянутыми плавниками, похожими на рудиментарные ноги. Насколько я помню, таких рыбок в ихтиологии называют кистеперыми.
Скрепя сердце пришлось дать команду на окончание рыбалки. Больше нам ну никак не съесть, а холодильников в ближайших окрестностях как-то не просматривается.
У эстонки осталось всего два пакетика соли, так что с желанием засолить улов тоже пришлось распрощаться, а просто вялить ее на солнце я не рискнул.
Чистить добычу Герда наотрез отказалась, но я отыгрался, мстительно отправив ее собирать хворост.
Несмотря на довольно экзотический вид, представители местной ихтиофауны оказались как две капли похожи на земные аналоги. Я только постарался вычистить рыбок от всяческих пленок, особенно черных, и отделил плавники и головы, которые, по утверждению разных телевизионных знатоков, и содержали возможную отраву. По вопросу приготовления тоже особо не заморачивался, экономно посолил, поперчил и насадил на прутья, решив в следующий раз запечь в широких листьях местной разновидности пальмы, росшей на берегу озера.
Герда не подкачала и притащила целую охапку хвороста, заявив, что дров мало и скоро придется спускаться или подниматься за ними. Явно намекая на свое путешествие на верхнее плато. Вот же неугомонная. А вот хрен тебе в одиночку шляться. Не пущу.
– Вот сейчас поедим, передохнем и полезем. Вместе. День здесь примерно на три-четыре часа длиннее земного, поэтому успеем.
– А чего это ты раскомандовался? – ожидаемо возмутилась эстонка.
– А кто должен командовать? – я поднял глаза на девушку.
– Я, к примеру… – Герда являла собой воплощение суверенной независимости.
Ну вот, рано или поздно этот разговор должен был состояться. Герда – дамочка не без претензий и формальное лидерство без боя не уступит. Неужели она всерьез думает, что я добровольно подчинюсь женщине? Или по своему обычаю просто провоцирует на какое-нибудь неосторожное высказывание с целью последующего троллинга? Разберись попробуй, но всерьез скандалить совсем не хочется. Но ладно, попробую обойтись без осложнений, а там как получится.
– Нет, я не командую, – я постарался говорить как можно равнодушней. – Я просто взываю к твоей благоразумности. Ты же благоразумная де-вочка?
– Допустим, – Гертруда снисходительно кивнула. – Продолжай.
– Подумай. Во-первых – ни ты, ни я не знаем, что там. Размером это плато, сама видишь, совсем не маленькое, так что шансы встретить какого-нибудь монстра очень велики. Во-вторых – ствол у нас один. Забираешь ты, я останусь практически без защиты, а без оружия лезть тоже глупость. Подвернешь ногу или что еще сломаешь, мне звонить по мобилке будешь или «скорую» вызовешь? Я понимаю, ты такая крутая и вообще спортсменка, но и на старуху бывает проруха. Еще раз повторяю, я не собираюсь командовать, но предлагаю разумное сотрудничество. Нас здесь всего двое, и терять тебя я не собираюсь, как бы ты ни старалась. Не исключаю, что ты мне еще понадобишься в целях размн… Эй-эй, гражданочка, бить палкой единственного мужчину по меньшей мере неразумно.
– А ты не говори всякие глупости… – фыркнула Герда, но возражать мне не стала. – Ладно, убедил. Принимается. Ну и где твоя стряпня?
Ф-фух… надо было мне дипломатическую стезю выбрать. Талант, однако. Будем сей эпизод считать своим несомненным триумфом и по возможности закреплять достигнутое.
– Я понимаю, что в цивилизованных Европах рыба жарится в микроволновках, но здесь тебе не там. Жди.
И ждала как миленькая, даже без особенного ехидства. Я же говорю, что во мне умер прирожденный министр иностранных дел. Но обольщаться не стоит, вся работа еще впереди.
Рыбка получилась выше всяких похвал. Нежная, вкусная и даже не очень костистая, хотя и здорово недосоленная. Умяв целую рыбину и закусив местными мандаринами, мы завернули остальной провиант в пальмовый лист и спрятали под валун. Я навалил сверху целую гору камней, вроде бы как обезопасив провизию от местных воришек.
Еще одну рыбину и остатки мяса взяли с собой – прогулка обещала быть долгой, потом набрали воды в бутылку из-под минералки и полезли вверх.
Склон представлял собой грубо наваленную груду валунов и камней поменьше, так что карабкаться пришлось довольно долго. Но где-то через час мы уже были на плато. Оно оказалось почти полностью заросшим лесом из невысоких лиственных деревьев и не очень маленькое размерами – в глубину простиралось метров на триста, а в ширину примерно на километр. Вышестоящих плато не наблюдалось, дальше сразу шли зловещего вида скалы и совершенно неприступные горы.
Вообще, насколько было видно, этот горный хребет простирался на многие десятки километров, огибая с трех сторон большую долину. Сверху хорошо просматривалось болотце, в которое нас занесло. Мне стало понятно, что у нас на каждом плече сидело по ангелу-хранителю и еще рота осуществляла общее прикрытие. Болотце оказалось совсем небольшим, и попади мы метров пять чуть в сторону, все закончилось бы гораздо печальней.
В саванне, насколько хватало взгляда, никаких признаков людей и цивилизации не наблюдалось. Вообще. Девственная саванна… или степь или… нет, все-таки саванна. Паслись большие и маленькие стада копытных разных видов, текли речки и речушки, росли рощицы. Симпатичная такая картина. И воздух… сказочный, мне даже казалось, что в нем кислорода больше… или я просто привык к московской газо-воздушной смеси. В любом случае ощущения я испытывал просто великолепные. Даже благостные какие-то. Энергии в моем бренном тельце хватило бы на роту солдатиков или команду футболистов. Если бы еще мышцы и кости не болели, так сущий рай.
– Ну что, Труди, нас ждут великие дела… – я не удержался и спровоцировал эстонку на ставшую уже привычной язвительную пикировку. Примерно догадываясь, чем она закончится.
Герду не надо было уговаривать. Отреагировала она мгновенно:
– Не называй меня так, русский варвар. Кадык вырву…
– И что дальше? Останешься одна-одинешенька и будешь неутешно рыдать. И вообще, кто тебя научил таким грубостям? Совсем не подходящие слова для европейской цивилизованной дамы.
– Одна очень хорошая русская женщина. Была у меня инструктором, в одном очень интересном месте. Она тебе, Максимилиан, уже бы не только кадык, но и яйца заканчивала отрывать.
– Вот меня так точно не надо обзывать. Гомосятиной попахивает.
– Я же говорила – варвар. Гомофоб. Странно, а на трусики мои засматривался… может, ты латентный транссексуал?
– Все, все, сдаюсь, – я примирительно поднял руки. – Идем, как и шли. Я впереди, ты замыкающая. Предлагаю дойти до скал, а потом повернуть направо.
– Нет, с меня хватит… – Герда остановилась и возмущенно ткнула меня пальчиком в грудь. – Здесь командовать уже буду я, как самая понимающая. Так что первой иду я. А ты слушаешься. И ступай потише, а то прешь как слон. Дистанция три метра. Верти глазами по сторонам, ноги поднимай повыше и ставь на полную ступню. Команды буду дублировать голосом – жестами ты все равно не поймешь. Огонь только по моей команде. Не дай бог пальнешь самовольно, твоя жизнь превратится в ад. Понятно?
– Ладно-ладно, только не сверкай глазами, – скрепя сердце я согласился с эстонкой, про себя признав, что она действительно гораздо больше соображает в предмете. – И вообще, не пугай меня. А то сбегу, и останешься одна-одинешенька.
– Разговорчики…
Вот же зараза…
По моим прикидкам получалось, что на этом плато вряд ли могут водиться крупные хищники. В принципе, их вообще не должно быть. Не прокормятся – слишком маленькая территория. Или же у них должны быть крылья, для того чтобы летать вниз на охоту. К примеру, крокодилобультерьер на копытном ходу просто не сможет сюда взобраться, а вот ящер вполне может встретиться. Откуда-то взялся же один на первом плато? Значит, следует ориентироваться в первую очередь на пресмыкающихся или что-то подобное… Какое подобное? В голову полезли разные футуристические монстры в виде варанообразной гориллокозы или ядовитого чешуйчатого зайцеволка. Тьфу, да что за дурость в голову лезет?! Бред какой-то.
Прогнал бредовые мысли и постарался сосредоточиться. Местность достаточно сухая, значит, змей должно быть… мало или много? Знаний для таких выводов катастрофически не хватает. Мог бы и получше учиться, дурень. Но об этом уже поздно жалеть, тем более местная флора и фауна к земной никакого отношения не имеет. Или имеет, но очень и очень приблизительно.
Деревья на плато оказались лиственными. Это если считать лиственными деревья с листьями, похожими на плоские иголки, без плодов, но с маленькими шишками. Возможно, со съедобными семечками. Я даже кинул в карман несколько штук, надеясь найти им применение.
Большие пространства между деревьями заросли низкорослым колючим кустарником, усыпанным маленькими красными ягодами. Сновали разноцветные маленькие птички, активно клевавшие ягоды. Птичками их тоже можно было назвать весьма условно, на самом деле они представляли собой какую-то помесь птичек и летучих мышей. Примерно так. Так вот, эти пернатые ягодки и трескали. Я совсем уже собрался последовать их примеру, но потом решил не спешить. То, что пернатые ими питаются, на самом деле ничего не значит. Остальные вполне могут и дуба врезать. Но на всякий случай по пути назад немного соберу, может, попробую с ними рыбу запечь – пахнут они вполне завлекательно.
Никаких пресмыкающихся и их союзников в виде скорпионов, пауков, многоножек и всяких сколопендр мы пока не замечали, это очень радовало, но вовсе не значило, что их здесь нет совсем.
А еще проявилось явное преимущество этого плато – здесь было много тени. Внизу же почти везде свирепствовало вездесущее солнце.
Герда ловко скользила по лесу, я старался соответствовать, но получалось пока плохо. Не то чтобы я был очень неловким, просто девушка, скорее всего, обучалась скрытному передвижению. Это было видно по тому, как она ставила ногу, заученно отклоняла ветки в правильную сторону или выбирала маршрут. Я хоть и охотник со стажем, но в ее действиях чувствовалась школа.
Перебрались через небольшой ручей, без признаков наличия рыбы. А вот птиц наблюдалось величайшее множество и разнообразие. По большей части – маленьких и совсем миниатюрных.
Постепенно у меня сложилось впечатление, что мы находимся в месте, очень похожем на горные районы Латинской Америки. А что? Явно не тропики, но и не север. А вообще, не с моими скудными знаниями лезть в эксперты. Да уж, не Дарвин я и не Миклухо-Маклай. Даже не Джеральд Даррелл…
Как ни странно, тот жесточайший тремор, который так мучил меня поутру, стал постепенно отступать, и я даже начал в некоторой мере наслаждаться экспедицией.
Вдруг Герда подняла руку со сжатым кулаком и присела.
Выставив перед собой револьвер, я на полусогнутых приблизился к эстонке и углядел метрах в пятнадцати впереди мирно пасущихся на небольшой полянке местных животных, слегка похожих на земных коз.
Совсем небольшие копытные с четырьмя маленькими рожками, маленькими бивнями, торчащими из нижней челюсти, и волнистой бородкой. Да и звуки они издавали очень похожие на блеяние. Козы, да и только. Правда, трехцветные и полосатые аки зебры. Сюрреализм какой-то.
Герда показала на копье. Я отрицательно замотал головой и хлопнул в ладоши. Козы, как заправские акробаты, подскочили вверх метра на два и в мгновение ока гигантскими прыжками скрылись из виду.
– Нам мясо не нужно? – громко возмутилась Гертруда. – Ты что творишь?
– Тушу на себе будешь тащить? – с ехидцей поинтересовался я у эстонки.
– А ты на что? – недовольно буркнула девушка.
– Подумай, нам еще целое плато обследовать. А через пару часов, при такой жаре, мясо уже завоняет. Думать надо, моя кровожадная госпожа, – в вопросах охоты и всего сопутствующего я чувствовал полное превосходство над эстонкой и уступать совершенно не собирался.
– А ничего с этим сделать нельзя? – не очень уверенно поинтересовалась Герда.
– К сожалению, это очень долгая возня. Да и соли у нас кот наплакал.
– При чем здесь кот? Ты не перегрелся? – Герда изобразила на личике недоумение.
– Ты очень хорошо говоришь по-русски. Практически идеально. Странно, что не знаешь пословиц.
– А-а-а, поняла. Хорошо. И продолжай обращаться ко мне – «госпожа». Мне понравилось, – эстонка элегантным движением своего копьеца приколола здоровенного жука и, круто развернувшись, пошла по тропинке.
– А личико не треснет? Буржуйка… – буркнул я ей вслед.
– Холоп. Ты меня что, по лицу бить собрался? Так я тебе… – Герда не оборачиваясь показала ручкой, что она со мной сделает.
– Ага, я понял, понял. Кадык вырвешь. Вообще, «личико не треснет» – это идиоматическое выражение в русском языке, обозначающее чрезмерное, нереальное требование. Проще сказать, дурацкое.
– Ты меня еще и дурой назвал? Тогда ты ишак карабаховский… – эстонка обернулась и зачем-то показала мне язык.
Тьфу ты, первый класс вторая четверть. Сущее детство. Стоп… а она очень интересно выразилась. Ох и непростая биография у этой эстонской русалки.
– Карабахский. Ишак карабахский. Так надо говорить. А это выражение где ты слышала?
– В одном интересном месте. Почему по сторонам не смотришь? Кто меня охранять будет? Безнадежный ты. Учить тебя и учить.
Я бросил бесполезные препирания и обратил свое внимание на полянку, на которой паслись козы:
– Подожди, учительница, давай глянем, что они там копытили.
При ближайшем рассмотрении у подножия скалы обнаружилась приличная впадина, вся изрытая копытами. Да и сама скала со стороны ямы была испещрена ямками. Я присмотрелся, лизнув палец, потер камень и попробовал на вкус.
– Соль. Это самая настоящая соль. Только не такая соль, как в супермаркетах, а природная. Видишь, кристаллики в камне. На ствол и давай мне свое копье, я попробую наковырять немного.
В итоге добычей стало около полукилограмма бурой субстанции. Она отчаянно скрипела на зубах, но все-таки была самой настоящей солью.
– Ты присутствуешь при историческом моменте, – немного дурачась, заявил я эстонке. – Новая Земля раскрыла свои природные недра для первых поселенцев. И недалек тот день…
– Идем. Хвалить тебя пока не за что, – прервала меня Герда, состроив скептическую рожицу. – Пока эта щебенка совсем не похожа на соль. Станет похоже, я еще подумаю.
– Нет в тебе романтики…
– Все во мне есть, только разглядеть надо.
Пошли дальше. Двигаться стало гораздо труднее, колючие кусты заплели все пространство между деревьями, и скоро на наших ногах живого места не осталось. В воздухе носилось, попутно оседая на потных лицах, великое множество паутины, что добавляло неприятных ощущений и здорово раздражало. Местность, к счастью, оказалась не особо пересеченной, хотя довольно часто встречались отдельные валуны и целые группы небольших скал.
В познавательных целях я взобрался на довольно высокую, отдельно стоящую скалу и попытался рассмотреть плато. Может, что высмотреть получится, а то идем наобум.
– Что тут у нас… – мне не давал покоя сон, который я видел еще на Земле. Все пока совпало, пейзажи, даже горная гряда, а вот пещеры пока не наблюдалось. Ящики там еще вполне явственно просматривались. Маркированные на готической латыни… Стоп! А это что?
Почти возле самого начала неприступной горной стены деревья как бы наползали на скалы, а на ней… Высечено, что ли?.. Или ветерок так побаловался? Да нет – слишком правильные, плавные линии, очень отличающиеся от общего фона. Очень интересно…
Собрался позвать Герду, но неожиданно обнаружил ее рядом. Вредная эстонка никак не хотела отучиваться от привычки подкрадываться. Или это просто она так ходит? Тихо?
– Что это? – ткнул рукой в странное изображение.
Эстонка всмотрелась и неуверенно ответила:
– Не знаю. Похоже… Даже не знаю, на что похоже. Барелеф какой-то.
– Барельеф. Надо говорить барельеф. Пойдем, поглядим?
– Я не против, только не отставай. Ищи тебя потом…
Примерно прикинув направление, спустились со скалы. Спугнув еще раз коз и парочку существ – копий земных крыс, только без хвостов и размерами с лисицу – добрели до начала скал. Первым сигналом, что это человеческое творение, стала большущая каменная ваза, практически потерявшая свои очертания под воздействием времени и расколотая пополам. Дальше едва угадывающиеся в камне ступени, прерывающиеся большой трещиной, которую пришлось перепрыгивать и… и почти стертое, едва различимое изображение на скале. С первого взгляда смахивающее на земного Будду. То же круглое лицо, высокая шапка или корона, борода кольцами. Стоп. У Будды вроде борода не такая, или ее совсем нет?
– Не Будда. Точно не он, – высказался я вслух.
– Не Будда, – подтвердила Гертруда. – Похоже на шумерские или вавилонские изображения.
– А за кустами, кажется, пещера… – Выставив вперед револьвер, я осторожно раздвинул кусты.
Пещера оказалась просто большой выемкой в скале, побольше и шире той, в которой мы ночевали, и была явно нерукотворного происхождения. Внутри сидела одинокая, среднего размера ящерица, вполне мирного вида, которая не захотела делить пещерку с нами и заорала дурным голосом. Да так, что я чуть было не пальнул, а Герда завизжала, как толпа чирлидерш. Воспользовавшись нашей секундной паникой, ящерица благополучно сбежала.
– Тьфу ты, зараза… Можно при желании переночевать, хотя я за ночевку внизу… – я опустил револьвер.
– Согласна. Тут воды близко нет. – Недовольно покрутила носом Герда.
– Ну, а ты что думаешь про все это? – Я вернулся мыслями к изображению.
– Исходя из того способа, каким мы сюда попали, можно предположить, что подобные временные или пространственные порталы или аномалии случались ранее и еще будут случаться, соответственно люди могли сюда попасть и тысячу лет назад. Конечно, это только теоретическая выкладка, но это изображение может быть творением людей, попавших в этот мир гораздо раньше нас, – тоном знатока продекламировала Герда. – Слишком земные черты лица.
– Ты у меня настоящий профессор. Тебе очень пошла бы указка в руках, зачесанные в гульку волосы и очки со строгим костюмом. Я бы с удовольствием сдавал тебе сессию… – В очередной раз поддразнил я эстонку.
– Я не у тебя, – надменно ответила девушка. – Я сама по себе и подозреваю, что ты под внешней грубостью и вульгарностью скрываешь стремление к подчиненному положению у властной, сильной женщины. Не скрывай свои желания. Хочешь, я тебя отшлепаю, могу и выпороть. У меня руки уже давно чешутся.
Вот же стерва. И какого я сам начал? Придется отвечать, такое спускать нельзя.
– Откуда ты так русский язык знаешь? Шпиёнка? А что – похожа. Но извращенка – это точно. Смотри, добазаришься. Выдеру и не посмотрю на возможные политические последствия и дипломатические скандалы. Эй-эй… это что у тебя такое?
Я с изумлением увидел, как Герда выудила из рюкзака телефон и собирается фотографировать изображение.
– Как он у тебя не промок? И почему я о нем до сих пор не знал?
– Телефон военного образца. Непромокаемый и антиударный. Докладывать мне о нем незачем, связи нет, и заряда чуть-чуть осталось. Покажи его тебе, так ты затеешь фотографироваться на фоне побежденных ящеров и всякие другие глупости. Или приспособишь его в качестве грузила на удочку. У мужчин всегда немного воспаленная фантазия. А вот это действительно важное дело, – безапелляционно заявила Герда.
– А пулемета точно в сумке нет?
– Нет. Не обижайся, я сама как-то про телефон забыла. Да и ни к чему он здесь. Я проголодалась. Давай поедим вкусной рыбки, которую я поймала…
– …а я приготовил. Давай, только сначала осмотрим все на предмет змеюк.
Убедившись что опасных гадов в округе не наблюдается, мы, удобно расположившись на камне, поделили припасы, причем я благородно умудрился всучить Герде лучшие кусочки, и принялись за еду. Мясо и рыба показались неимоверно вкусными, хотя и потеряли свой товарный вид.
– Как ты думаешь, куда они подевались? – поинтересовалась Герда, бережно откусывая кусочек рыбы.
Она ела аккуратно, можно даже сказать – чопорно. С очень прямой спиной, не спеша, так, будто вместо вяленого мяса вкушала филе-миньон или что-то в этом роде. В детстве у меня был дружок, Витька Ротмистров, и я несколько раз обедал у него. Вот точно так же ела его мать, которую во дворе очень не любили, называя дворянской сволочью.
– Не знаю. Вымерли, скорее всего. Если они попали сюда, как мы, то вряд ли в большом количестве. Недостаточно для поддержания устойчивой популяции. Если вообще так про людей можно сказать. Вообще это большой вопрос, кто жизнеспособней в первобытных условиях – древние люди или мы… – Я воспользовался тем, что эстонка на секунду отвернулась, и подложил ей еще один кусочек рыбы.
– Если говорить о совсем первобытных людях, то, скорее всего, они. Они же в свою среду обитания попадут. А если… – Герда немного задумалась. – Если из средних веков… то тоже они. В отличие от тебя, лук сделать из куска дерева для них не проблема.
– Поверхностное суждение. Незрелое. Мы, конечно. Я имею в виду тебя и себя. Ты эстонско-немецкая валькирия. Дева битвы. И я наполовину тигр, наполовину пещерный человек, ужас и гроза всех чудовищ и монстров. Я могу движением брови вызывать молнии и град…
– Если вдуматься, то из всего, что ты сейчас наговорил, правда только про меня и то, что ты пещерный человек. Думай лучше, что нам дальше делать… – Герда по своему обыкновению одернула меня, но на этот раз с улыбкой.
– Давай, давай…
12.07.2005 года по земному летосчислению.
Время неизвестно. Место неизвестно
– Пользы нам от этого артефакта никакой, зря сюда лезли, – я покрутился вокруг, надеясь высмотреть что-либо полезное. – Не, ничего нет. Пустышка.
– Ты недооцениваешь эту находку. Это очень полезно, на самом деле… – задумчиво сказала Герда и вдруг повелительно показала себе под ноги: – Становись на колени. Живо.
– Спятила? – Я покрутил пальцем у виска.
М-да… порой сам не знаешь, что ожидать от норовливой эстонки. Например, как сейчас.
– Встать на колени перед дамой для тебя проблема? – очень ненатурально изумилась Герда.
– С дамами мы уже определились. Когда наденешь юбку с передником, когда начнешь заниматься хозяйством, когда, как примерная женщина, будешь ждать меня с охоты и готовить вкусную еду, вот тогда и поговорим.
– Хрен тебе. Раскатал губу. Свой мужской шовинизм можешь засунуть себе в зад. Сначала стань примерным мужчиной. Говорю, становись на колени, а я сяду тебе на шею…
– Герда, ты что, ягод объелась? Не ешь всякую гадость, можешь не только галлюцинации словить, как сейчас, но и диарею.
– Очень смешно… – Скривилась презрительно Герда. – Тупой мужской юмор. Научись слушать, валенок. Я сяду тебе на шею, ты поднимешь меня вот на этот уступ скалы, я залезу еще немного повыше и осмотрю окрестности. И нам не придется все здесь обшаривать. Понятно? Я еще могу на руках изобразить. Может, ты информацию только мануально воспринимаешь. Как ты еще в институт поступил?
– Университет. Всё, можешь дальше тему не развивать… – Я демонстративно встал на одно колено перед эстонкой. – Лезь уже, чертова чухонка.
– Сам такой. На оба колена. – Герда легонечко пихнула меня в плечо.
– Иди к черту.
– Ладно. Так и скажи, что боишься встать на колени перед дамой… – Гертруда ловко вскарабкалась ко мне на шею и торжествующе скомандовала: – Поехали. Наконец-то моя мечта сбылась.
– Сброшу на хрен…
– Тише, тише. Только до уступа. Пошутила я, – поспешила успокоить меня девушка и даже погладила по голове, но потом поинтересовалась: – Максим, признайся… тебе же комфортно, когда я у тебя на шее. Признайся, не стесняйся. Ты же всегда хотел, чтобы тобой управляла властная, сильная женщина. Я могу тебя еще ласково наказы… ай, ай… не буду больше, не буду…
– Сброшу, я сказал. Ну что ты за зараза? Принимаешь мою доброту за слабость. Лезь, а то…
Девушка зацепилась руками за карниз, без видимых усилий подтянулась и исчезла из виду.
– Ну, что там?
– Жди, мой верный конь…
– Всё, я ухожу. Можешь там гнездо себе свить…
– Ладно, ладно. Ослик… всё, лови меня. – Герда сползла пониже и вдруг спрыгнула прямо мне в руки.
А когда я ее поймал, как бы невзначай крепко прижалась. Автоматически прижал ее к себе… как вдруг она неуловимо быстро, сжав пальцы левой руки в клюв, ударила меня чуть пониже ключицы. Плечо прострелила резкая боль, и я невольно отпустил девушку.
– Ты что делаешь, зараза! – едва сдержался, чтобы не двинуть эстонку.
И двинул бы, если бы рука не отказалась повиноваться.
– Кто тебе дал право предпринимать в отношении меня действия сексуального характера? – прошипела, как кошка, эстонка, но потом расхохоталась и заявила: – Ладно, проехали. Пошли, я кое-что увидела.
– Дура. Прибью когда-нибудь… – вполголоса матерясь, я поплелся вслед за девушкой. – Сама же прижалась, а я виноват. Получишь у меня в следующий раз…
– Сам урод. Да не три ты плечо, само пройдет.
– Двинутая сексистка.
– Чокнутый мужлан.
– Провокаторша.
– Сволочь.
– При чем здесь сволочь? Я тебя так не называл.
– Я на будущее. От тебя чего хочешь можно ожидать. Ближе ко мне иди, заблудишься, ищи тебя потом.
– Так, значит, ты признаешь, что я тебе нужен?
– Конечно, нужен. Когда появятся у нас тапочки, будешь мне приносить.
– Всё, я с тобой не разговариваю.
– Я тоже.
Едва не разругавшись вдрызг, мы все-таки добрались до небольшой поляны с земляным холмом, поросшим кустарником, расположенным у самого подножия большой скалы. С трудом продрались через заросли вьющихся колючих растений и вышли на небольшую полянку. Герда опять требовала нести ее на шее, но получила категорический отказ. Ножками пускай топает.
– И зачем ты меня сюда привела? – угрюмо поинтересовался я, примеряясь к зловещего вида колючке, впившейся в руку.
– Не спеши. Иди за мной… – Герда зашла с противоположной стороны холма и выдрала несколько молоденьких деревьев. – Вот, смотри.
– Японский городовой!.. Откуда она здесь?.. – Я чуть не сел на землю, увидев что-то очень похожее на…
Да нет, не может быть…
– А я откуда знаю… – Герда озадаченно пнула ногой покрытый налетом ржавчины металл. – А вообще, что это?
