Александр Феликсович Борун
Жаба
Но когда этих камней много, они ещё хуже. От чёрно-зелёного мелькания перед глазами через несколько шагов начинает тошнить. А смотреть нужно внимательно, чёрный камень может оказаться, наоборот, ямой между зелёными, только что я чуть не вывихнул ногу, попавшись в такую.
А как только приостановишься и начнёшь рассеянным взглядом рассматривать весь склон целиком, вместо облегчения для уставших глаз получается одно расстройство: зелёный и чёрный сливаются в какой-то отвратительный тусклый цвет, наводящий беспросветную тоску.
Кажется, на дядю такие вещи не действую совсем. Или, может быть, даже хуже, именно такой пейзаж ему нравится? Он бы, наверное, с удовольствием носил одежду такого цвета.
А тётечка, гляжу, тоже приуныла, и тоже скрывает это от дяди. Конечно, если небо сделано из тумана того же грязно-зелёного цвета, и всё ниже и ниже нависает над головой. Кажется, как будто наверху болото, и внизу болото, и они вот-вот захлопнутся, как огромная пасть, и мы захлебнемся в тине. Нет, это вовсе не шутка. Головой я понимаю, что этого не случится, но всё равно как-то неуютно.
А дядя Рибд всё топает вверх но склону. А небо всё ниже. Вот, сейчас…
Перед дядей Рибдом оказалась большая каменная ступень, он поднялся на неё, вошел в туман и сразу исчез, как будто головой вперед нырнул в болото.
Я подошел к этому месту и осторожно сунул голову в туман. Стало темно, как ночью. Нет, не темно, но ничего, кроме болотного цвета, не видно, как будто глаза завязаны. Тускло-зелёной тряпкой. И ничего не слышно. Исчез вой ветра, хотя ветер по-прежнему дул в лицо так, что хотелось отвернуться. Так иногда бывает во сне.
– Ой! – сказал я. Нет, себя я слышал. Я нашарил рядом с собой камень, вытянул руку вперёд и отпустил его. Стука не было. Сразу мне стало казаться, что я стою на краю бездонной пропасти, скрытой туманом. Я оцепенел. Это было как в кошмаре. И тут на меня сзади кто-то напал, и хотел столкнуть туда, в пропасть, и я чуть не ударил его посохом куда попало, но это была тётя Мея, которая не толкнула, а, наоборот, дёрнула меня за плечо, и я так вылетел назад из тумана, что проскочил мимо неё.
– …лох, что ли, Джаб? – закричала она мне прямо в ухо, как будто кто-то внезапно выдернул пробки у меня из ушей, – я тебе кричу, кричу!
Неожиданно для себя я вдруг поцеловал её, куда-то в нос, и заплакал от невыразимого облегчения, что это она, что они не исчезли вместе с дядей, который сразу стал казаться почти хорошим, хотя – зачем он нас сюда завёл?
Тётя Мея, чуть отшатнувшись, попала головой в туман, и её лицо, оставаясь слегка видимым сквозь муть тумана, сделалось неживым, как у утопленницы. Она неслышно сказала что-то сердитое. Я разобрал по губам: "…ещё за нежности!"
Она снова придвинулась.
– … сиди на этом месте и никуда не уходи. Сразу заблудишься. Меня дядя Рибд зовёт. Нам тут с ним нужно… – и она повернулась и исчезла в тумане, который съел её последние слова.
Я не удивился, что дядя Рибд позвал её мысленно. Они часто при мне так разговаривали, по секрету. Раньше, когда я был маленький, они не были так осторожны, и часто разговаривали при мне вслух. Жаль, что теперь, когда я уже большой, я могу припомнить только отдельные куски. Теперь-то я подслушиваю нарочно и потом долго думаю. Про услышанное. Как-то они говорили о Мастере Скале: есть он или нет. Тётя Мея рассказала, что иногда ей кажется, что на неё кто-то смотрит. Дядя Рибд отвечал, что всё это чушь и мания преследования. Тётя Мея успокоилась. По-моему, она решила, что сам же дядя Рибд за ней подсматривает. Потому и убеждает её, что это чушь.
А дядя Рибд, между прочим, во всём старается походить на Мастера Скалу, как о нём написано в книжках, хоть в него и не верит. А я задумался. До тех пор я думал, что Мастер Скала – это сказки. Ну, про то, как он рос и учился, совсем один в мире, а потом оказалось, что у него есть зеркальный двойник. И он победил двойника и создал тот мир, который мы видим… Сказки? Но ведь я тоже иногда чувствую, как будто кто-то смотрит. И это не дядя и тётя, потому что, бывает, я их при этом вижу, и они чем-то заняты. Разговаривают между собой, например. Неужели Мастер Скала есть?
Это теперь я так слушаю. А тогда, ничего не понимая, я в полусне слушал их странные сумеречные разговоры, в которых часто и таинственно упоминалось какое-то ожидающее меня бессмертие. Вообще, когда дядя Рибд и тётя Мея…
Но они, кажется, совсем потерялись в этом болоте? Ведь прошло страшно много времени, а их всё нет? – Как только эта мысль появилась, она стала расти и расти, и скоро я понял, что больше не могу сидеть под этим туманом, как муха под потолком, и ждать неизвестно чего! Я тут замёрзну насмерть, на этом ветру, в конце-то концов! (Как он может дуть прямо из тумана и не сдувать его?!) Может, они меня вообще бросили? Завели и бросили? Сердце всё сильнее колотилось от страха, в глазах зелень сменялась чернотой… и вдруг сверху ко мне прикатился камешек. Выскочил прямо из тумана и больно стукнул меня но руке. Я обрадовался и стал ждать того, чья нога его сбросила. Тётю. Или хотя бы дядю. Прроклятое безмолвие! А вдруг тётя Мея подвернула ногу, и лежит там, беспомощная, а туман жадно глотает её призывы?! Да, но она могла бы позвать дядю, мысленно. А вдруг они поссорились? Вдруг дядя Рибд решил припомнить тёте её отказ и завел нас сюда специально…
Я нырнул в туман и, ничего не видя, начал лихорадочно карабкаться на четвереньках вверх по склону. Камни беззвучно уворачивались от меня и ускользали вниз. Я уже не понимал, что быстрее, я карабкаюсь вверх или съезжаю вниз вместе с осыпью мелких камней.
Ещё один камешек сверху хлопнул меня по плечу, не то подбадривая, не то предостерегая. Я рванул вверх ещё быстрее и стукнулся обо что-то головой.
Кажется, я не терял сознания, только упал лицом на руки. И стал приходить в себя. Голова кружилась, по не очень, в основном, болела – в том месте, которым приложился. Я протянул руку. Стена. Ровная, слегка наклонная в мою сторону. Опираясь на неё руками, я встал. Сверху упал ещё один камешек, прямо на мою больную голову. Я поднял руки и нащупал над головой верхний край стенки. Ну, подтягиваться-то я умею! Миг – и я высунул голову над краем стены и неожиданно попал в чистый воздух!
