Александр Филевский
Рейс
Мердок до того счастлив, что готов расцеловать этого хмыреныша. «Он узнал меня! Узнал! Да, я точно вернулся».
Из динамиков говорят:
– Уважаемые пассажиры, мы готовы к посадке. Убедитесь, что ремни безопасности пристегнуты, подлокотники опущены, столики убраны.
Издали доносится мягкий полушепот стюардессы, идущей вдоль противоположного ряда:
– Пристегните ремень, пожалуйста… пристегните ремень, пожалуйста… И вы тоже, пожалуйста…
Когда стюардесса вплывает в поле зрения Мердока, тот подскакивает от изумления и бьется о подлокотник: стюардесса-то голая!
– У-у-у, – стонет бедняга: угол подлокотника ударил в локтевой нерв – всю руку будто кипятком облили. Мердок вытягивает шею в сторону коридора, таращит слезящиеся от боли глаза и смотрит стюардессе в спину: ему точно не показалось?.. Нет… не показалось: девушка чинно удаляется, покачивая обнаженными бедрами.
– Что вы на меня наваливаетесь! – злится мужик у прохода.
– Простите… там… стюардесса…
– Что, стюардесса?
– Ну, это… голая… – нерешительно говорит Мердок: он уже заметил, что пассажиры не обращают на девушку внимания.
– Как это голая?! – удивляется мужик у прохода, – вы с ума сошли?
– Да… возможно, – чуть не плачет Мердок.
– Вы разве не видите на ней туфли, чулки и фирменную пилотку авиакомпании?
– Вижу, – оживляется бедняга, который чуть было не решил, что сбрендил. – Но на ней есть только это. Она больше ничего не надела. Ведь правда?
– А что еще она должна была надеть, по-вашему? Скафандр, что ли?.. Мужчина, тут салон самолета, а не открытый космос. Внутри лайнера все и так герметично… – разъясняет мужик у прохода.
– Толстяк будто с луны свалился, – доносится с другого ряда.
Мердок теряет всякую надежду – просто сидит и смотрит в одну точку, не мигая. У него уже нет объяснений происходящему.
Возвращается голая стюардесса – Мердока бросает в жар. Он расстегивает две верхние пуговицы на рубашке, чтобы не упасть в обморок. Стюардесса замечает это и подходит к Мердоку:
– Мужчина, я вынуждена сделать вам замечание. Пожалуйста, застегните рубашку: вы в общественном месте.
Мердок не спорит – просто извиняется и делает, что говорят. Он уже не пытается выбраться из потока безумия, в который попал. Очередная волна накрывает его, и он погружается в беспамятство.
*****
Самолет приземляется – поток пассажиров затягивает Мердока в телескопический трап. Над входом в терминал висит надпись: «Добро пожаловать в Атланту!»
Это отрезвляет словно ушат воды:
– Как, в Атланту?! А где Вашингтон?
Звонит телефон. Мердок суетится, вытаскивает трубку и роняет ее; бросается следом – падает на четвереньки, сгребает с пола разбитый смартфон и тычет в остатки экрана, чтобы принять вызов:
– Мердок?!
– Д-да…
– Ты где болтаешься, мать твою?!
– Это ты, Тони? – прислушивается Мердок к знакомому голосу из прошлого, где мир еще казался нормальным. Приглушенные ругательства подобны зову, который дарит надежду выползти из дремучего леса безумия.
– Нет, блин, это твоя совесть, которую ты сдал в багаж и забыл забрать. Мне сейчас звонил источник – сказал, что сидит напротив пустого кресла. Ты случайно не знаешь, почему он этим занимается?
– Знаю, Тони…
– Почему?
– Потому что в кресле должен сидеть я, Тони. Но меня нет в этом кресле…
– Мердок, я тебя уволю на хрен, слышишь?! Срать мне на твою бессонницу! Сколько можно косячить?! Беги туда, пока мужик не ушел. Если твоя задница не придавит кресло до его ухода, ты вылетишь из газеты, на хрен. Слышишь?!! Я не шучу, ты слышишь меня? Слышишь?..
– Тони…
– Что, Тони?!
– Я попал в самолет к каким-то психам.
– К каким психам? Что ты несешь?
– К психам, реальным психам. Они пытаются открывать иллюминаторы, выбрасывают недовольных пассажиров с парашютом, ходят по салону голыми…
– Стоп, стоп… Джим… ты пьяный?
– Нет, Тони.
– Джим… просто иди к мужику-источнику. Хорошо? И не рассказывай ему то, что ты сейчас говоришь. Просто сосредоточься на редакционном задании. Окей?
– Тони… психи привезли меня обратно в Атланту. Оказалось, мы летали кругами… так что я не в Вашингтоне… Просто психи…
