Александр Иванович Бородулин
Литературные ошибки
Взять хотя бы хорошо известную сказку «О царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди». И снова здравствуйте, Александр Сергеевич!
Жил некий царь. Очевидно, что его правление было весьма неумелым, и у царя были серьезные основания опасаться различных мятежей и восстаний. Своим слугам он не доверял, и, поэтому каждый вечер лично обходил слободу с целью обнаружить заговорщиков. Но однажды, вместо крамольных речей, он услышал, как три барышни вслух размышляли о своих намерениях вести государственные дела в качестве супруги держателя престола.
Автор сообщает, что они занимались прядением. Но, в то же время, автор сообщает, что это было поздним вечером и под окном. Но кому же придет в голову сидеть зимним вечером (в те времена уличное освещение отсутствовало как таковое) под окнами возле прялки? Потом, автор, все же, поправился, и сообщил, что царь вошел в светлицу, а не во двор.
Когда царь услышал, как одна из сестер изъявила желание родить ему наследника, государь спохватился, что ему в ближайшие дни предстоит отбывать к местам ведения боевых действий, а у него нет ни единой родственной души, кроме матери, сварливой и зловредной старухи, на которую следует оставить управление государством.
Поэтому, царь принимает скоропалительное решение жениться, и, со слов автора «в тот же вечер обвенчался».
Стоп! Как так? Ведь уже был поздний вечер! Давайте, Ребята, установим в какой же день происходили описываемые события. Во времена Пушкина использовался другой календарь. Этот календарь "отставал" от нынешнего на две недели. Значит, исход сентября, на который царь планировал рождение сына, приходился на тринадцатое октября. Откатившись на сорок недель, мы получим дату: шестое января. Седьмого января православные христиане (со слов старшей сестры можно утверждать, что они были христианами) отмечают праздник, который называется «Рождество». Этот праздник считается у христиан значительным. А перед всеми значительными праздниками, религией предписано соблюдение "постов", то есть периодов ограничений и воздержаний от всевозможных развлечений, пиршеств и вступления в брак. И если по словам автора «царь Салтан за пир честной сел с царицей молодой», то это было просто недопустимо во время религиозного поста! Некоторые могут сказать, что ему, как царю, всякие религиозные предписания не указ! Однако, как раз для царя, чьи действия являются обсуждаемыми в высших органах власти, соблюдение правил и религиозных предписаний чрезвычайно важно, в целях сохранения безупречной репутации.
Но, как бы то ни было, автор ставит читателя перед фактом официального установления супружеских отношений царя со, случайно встреченной им, девицей. Таким образом, матушка царя, бывшая царица, своенравная и спесивая бабка, оказалась на иерархической лестнице ступенью ниже какой-то девки со слободки.
Разумеется, что властная Бабариха не могла с этим смириться! Но, что ей оставалось делать? В ее коварном сознании незамедлительно созрел способ устранения пришелицы. Но, несмотря на обладание практически безграничной властью в отношении простых людей, она была скована дворцовыми этикетами и всяческими регламентами. Ей были нужны сообщники. Но бояре – людишки боязливые, да к тому же, жадные до невозможности, и легко продажные. С ними связаться – что в коровью лепешку вляпаться! Мать родную продадут с потрохами за ломаный грош. А вот сестрицы новоиспеченной царицы, у которых большие амбиции, пожалуй, вполне сгодятся для мерзких делишек…
Как сообщает автор, царь Салтан взял их во дворец и назначил на должности, о коих они сами мечтали. Казалось бы, их желания удовлетворены. Но, при всех условиях благодатного жития, им не давала покоя пресловутая зависть!
Зависть – это ощущение собственного несчастья, вызванного счастьем другого, как правило, близкого человека. Является ли это чувство естественным, то есть бессознательно присущим каждому человеку?
Прежде чем ответить на этот вопрос, следует дать определенный ответ на вопрос: «Будет ли нормальный человек радоваться, если узнает, что дорогого ему человека постигло горе?»
Безусловно, что нормальный человек никакому горю не будет рад! Даже горю, постигшему его заклятого врага. Ибо нормальный человек понимает, что горе – это абсолютная кара, в равной степени способная постичь каждого, безо всякого предпочтения!
И вот теперь, мы можем совершенно твердо ответить, что человек, который огорчается, когда узнает, что другого человека накрыло счатьем, является законченным дебилом.
И, возвращаясь в сказку, мы видим этих двух омерзительных идиоток с опухло прищуренными веками и надуто отвисшими губами, готовых не просто возвратиться в свою слободку, а пойти и на каторгу, лишь бы напакостить своей родной сестренке, которой, по их дурному мнению, столь незаслуженно повезло.
Читателей уже даже не удивляет полная несостоятельность царских гонцов, которых с легкостью, и подменяют, и подпаивают… Однако, тупизна и "слепая" покорность бояр, способных совершить необратимую расправу с царицей и царевичем, следуя сомнительному предписанию, вызывает презрительную оторопь!
Итак, царица с младенцем, в засмоленной бочке, были безжалостно брошены в холодные (уже подходил к концу октябрь) морские воды. Автор сообщает, что в этой бочке процесс развития ребенка происходил в двадцать четыре раза быстрее, чем обычно. И все же, для того, чтобы мальчик достиг возраста, хотя бы, пятнадцати лет, потребовалось бы двести двадцать восемь дней.
Далее автор сообщает, что в качестве тетивы для лука юноша использовал шнурок для нательного крестика. Читатель вполне может представить себе какой длины может быть шнурок для крестика, который был надет на шейку младенца.
Тем не менее, из такого мизерного лука молодому человеку удается с первого же выстрела насмерть поразить коршуна. Спасенная лебедь призналась, что она вовсе не птица, а девица, и призывает юношу и его матушку потерпеть три дня без питания. Но уже на следующее утро их встречают жители, чудом возникшего, великолепного города и доверяют им управление городскими делами.
Давайте теперь ненадолго оставим князя Гвидона и его добродушную матушку, которая, несмотря на зачитанный ей в лицо указ царя, не верит в жестокость своего супруга, осваивать искусство управления городом, и перенесемся в столицу. Прошел год, или чуть больше. Война закончилась. Победой ли, поражением ли, перемирием ли? Этого автор не сообщает. Да это и не важно для сюжета сказки!
Что сделает нормальный правитель по возвращении из долгого похода? Разумеется, потребует отчета о текущем состоянии государственных дел!
И, конечно же, он должен спросить, где находится его царица и то, что по доносу чиновников она родила. Но тогда, бояре должны были бы сообщить, что царица родила вполне нормального и здорового малыша и показали бы ему поддельную грамоту, в которой четко приказано тайно утопить ее и ребенка.
Любой нормальный человек, узнав о таком чудовищном преступлении, немедленно приступит к дознанию. Но, судя по тому, что автор ни словом не обмолвился об этом расследовании, в ходе которого должны быть выявлены и наказаны виновные лица, читатели могут сделать вывод о тупом равнодушии царя Салтана. Вероятнее всего, царь "утопил" свои печали в бесконечных пирушках, с одобрения собственной матери, которая продолжала фактически самолично управлять государством.
