Александр Куприн
Клоун
Рембо. Энрико, ты глуп. И ты сам хорошо знаешь, что артисткам нельзя отказываться от подарков. Поди спроси хоть у директора.
Ольга (в стороне). Энрико, поди сюда. Поди, я тебе скажу два слова. (Тянет рукой.) Иди же!
Энрико. Ну! В чем дело?
Рембо. Сейчас они поцелуются, и конец. И прекрасно.
Ольга (обнимает его за шею. Тихо). Милый мой Энрико, когда я думаю о твоей любви, мне всегда бывает так хорошо, так тепло! Я ночью проснусь, вспомню о тебе и засмеюсь от радости.
Энрико (целует ее). Извини меня.
Ольга. Слушай. Я назначила день нашей свадьбы через месяц. Хочешь через две недели?
Энрико. Ольга! Прелесть моя!
Ольга. Мне стыдно признаваться, но у меня нет больше терпения ждать. Если бы можно было через неделю!
Рембо. Не шепчитесь так громко, дети. Я все слышу.
Энрико. Мы с тобой будем так счастливы!
Ольга. Так счастливы! Так счастливы! Дорогой мой, я пьянею от любви… Мы оба с тобой такие молодые, сильные, красивые. Слушай, ты давно меня просил… Хочешь – приди сегодня ко мне. Ты проводишь меня домой и останешься у меня. И мы всю ночь будем говорить о нашей любви. О нашей любви…
Энрико. А ты хочешь этого?
Ольга. А ты?
Энрико. А ты?
Ольга. Хорошо. Поцелуй меня еще раз.
Рембо. Друзья мои, не довольно ли? На какой лошади ты сегодня работаешь?
Эмма. Да. На какой?
Энрико (весело). Право, не знаю. Не все ли равно? Кажется, Альказар.
Ольга (пылко). Ну что, разве я не правду говорила, что мы имеем право нарушить контракт? И я вот еще раз говорю, отец, что это не директор, а какой-то барышник, цыган. Альказара надо было уж давно продать татарам… Он бьет задом и кусается. (Кричит в дверь.) Конюх, конюх!
Энрико. Перестань, Ольга. Это смешно.
Рембо. Да.
Конюх. Что прикажете, барышня?
Ольга. Подите взгляните в расписание. На ком работает monsieur Энрико?
Конюх. Я знаю, барышня. Я сам седлал. На Альказаре.
Эмма. На Альказаре!
Ольга. Опять эта лошадь!
Рембо (спокойно). Эмма, я тебе сто раз говорил, чтобы ты никогда не смела так глупо кричать. Советую то же самое и тебе, Ольга. (Конюху.) Можешь идти.
Энрико (смеясь). Ольга, душа моя. Кричи сколько хочешь, но, ради бога, не волнуйся за меня. Великолепный жеребец – сильный и красивый. По крайней мере, не деревянная лошадь.
Ольга. Прошлый раз он закинулся.
Энрико. Пустяки. В Киеве у Готфруа было хуже. Помнишь, отец, эту серую кобылу… (Щелкает пальцами.) Как ее?.. Английское имя…
Рембо. Дэзи.
Энрико. Да, Дэзи. Ужасно капризная была тварь. Я тогда работал жокея и делал на нее прыжки. Сначала в мешке, а потом с кипящим самоваром. И как-то нечаянно уронил на лошадь самовар и облил кипятком… А она сразу через барьер и на публику… Сумасшедшая. Страшный был переполох.
Рембо. Сын мой, не хвастайся удачей. Этого не следует делать.
Директор (в дверях). Энрико, на манеж. Поздравляю, mademoiselle Ольга.
Энрико. All right![1] Отец, передай рейтпейч.
Рембо. Allez![2] (Бросает ему хлыст.)
Энрико (ловит). Норр![3] (Подходит к Ольге.) Ольга! Прекрасная моя Ольга! Ты не шутила надо мной? Не смеялась?
Ольга… О милый, конечно, нет. Я так тебя люблю, так люблю!
За сценой вальс.
Энрико. Теперь я совсем спокоен. Мы будем с тобой целоваться целую ночь. Да?
Ольга. Да, милый, да, да… Ты проводишь меня из цирка.
Директор (в дверях). Энрико, allez![4]
Энрико бежит к двери.
Эмма (внезапно). Энрико, постой на одну секунду.
Он возвращается. Мать крестит и целует его.
Энрико (добродушно). Ну, что за нежности, мама.
Ольга. Энрико, а со мной. (Целует его, а потом его руку.) Прощай.
Энрико убегает, за сценой вальс. Пауза.
Посмотрите, мама, какой хорошенький браслет. Не правда ли? (Надевает браслет.) Но я его не буду носить. Я велю сделать из него для Энрико кольцо или брелок к часам. Рубин – это наша любовь, а брильянты – наше счастье.
