Александр Куприн
Клоун
Эмма. Нет, я не знаю, не знаю… Не спрашивай меня…
Рембо (свистит в такт мотиву). Да, и мне самому сегодня тяжело с утра. Хорошо будет, когда они женятся. Оба они такие славные.
Эмма. Она милая.
Пауза. Музыка перестает играть. Оба вздрагивают. За сценой аплодисменты.
Рембо (кричит). Конюх!
Входит конюх.
Скажи моему сторожу, чтобы вывел из клетки собак. И пожалуйста, чтобы Бишку никто не смел трогать.
Конюх уходит.
Вот видишь ли, Эмма, почему я так уверен в сыне. Смотри, он одинаково ловок на турнике, и в воздушной работе, и на канате. А если будет нужно, из него выйдет прекрасный клоун.
За сценой музыка играет галоп.
Нет, все-таки Ольга была права. Альказара следовало бы застрелить. Лошадь старая и капризная. Знаешь что? Пойдем сегодня все вчетвером ужинать. Покутим немного, мне так радостно глядеть на их любовь.
Эмма. Смотри, не сглазь.
Рембо (смеется). Ничего, – у меня глаза серые. Однако я буду одеваться. Дай мне, Эмма, пальто и все другое.
Эмма подает ему длинное, до пят пальто, смятую шапку, чемодан и пр. Он одевается.
Эмма. Сегодня утром за кофе я разбила чашку…
Рембо. Я тебе куплю новую, еще лучше. И ты к ней так же привыкнешь, как к старой.
Эмма. Можно ко всему привыкнуть… Отчего Ольга вдруг стала такая печальная?
Рембо. Не знаю. Просто устала.
Пауза.
Эмма. Понимаешь, они кого-то принесли… Это я про свой сон… Я в тревоге кинулась к ним… но они отталкивали меня, и все смеялись, так тихо смеялись… и закрывали от меня то, что они несли. Рембо. Что они несли?
Эмма. Не знаю, я не знаю.
Рембо (гневно), Эмма, я тебе приказываю замолчать. Слышишь – замолчи. Я не хочу этого… Я сейчас пойду готовиться к выходу. Собери вещи. И подождите меня после моего номера. Мне нужно будет сказать несколько…
Музыка резко обрывается. Тишина. Потом крики ужаса и шум беготни по коридору.
Эмма (кидаясь к двери). Что случилось? Что такое случилось?! Это он, он!
Рембо (хватает ее за руку). Не смей! Я тебе говорю, не смей… Оставайся здесь!
Эмма. Пусти меня. Это Энрико… Он упал… Пусти меня… Мой сон, мой сон!..
Рембо. Я прошу тебя… Ты его только напугаешь…
Явление третье
Входит большая толпа. Зрители, молодые люди в учебных формах, артисты, в униформе полицейский, директор, потом доктор. Вносят на чьей-то шубе разбившегося Энрико. Он неподвижен.
Голоса. Осторожнее, осторожнее в дверях… Господи, какой ужас. Как она его копытом! Заходите вперед. Тише около дверей… так, так… Опускайте на пол. Тихонько. Осторожно. Ах, бедняга, бедняга!
Эмма. Энрико! Мой Энрико!.. (Наклоняется к сыну и стонет. Рембо около нее.)
Голоса. Пошлите за доктором. Здесь должен быть цирковый доктор. Я видел, как он ударился спиною о барьер. Ужас! Наверно, перелом позвоночника… Господа, наверно, в цирке есть же какой-нибудь доктор… Нет, это настоящее безобразие – выпускать таких лошадей… Это безобразие!
Директор (артисту). Идите, анонсируйте, что ничего опасного нет… Обморок.
Околоточный. Господа, прошу посторонних разойтись. Прошу вас, очистите уборную. Господин студент, будьте добры… Что-с? Извольте удалиться… Господа, ну что вам здесь нужно?.. Вам что-с?
Доктор. Я врач. Состою врачом при цирке.
Директор. Это наш доктор. Доктор, пожалуйте сюда.
Околоточный. Ах, виноват. Пожалуйста… Проходите… Такой несчастный случай… Господа, я вам сто раз говорю: очистите уборную. Осадите!
Голоса. Не имеете права… Сам кричишь.
Околоточный. Михальчук, заметь этого!.. Последний раз, прошу честью, господа… Пожалуйте… пожалуйте…
Постепенно уборная пустеет. Публика с ропотом удаляется, теснимая околоточным. На сцене остаются: Рембо, Эмма, Энрико, директор, два-три артиста, доктор и околоточный.
Эмма. Доктор! Ведь он жив? Скажите скорее… Ах, ведь это мой сын…
