Александр Князев
Джваний Периброкс
– Да, да. Все слово в слово, – поспешил заверить курьер.
– И, очевидно, цифра в цифру? –добавив яда в голос, спросил старый работник архива.
– Да, все, как там написано, – тихо произнес посетитель архива. Страшное подозрение, что он написал что-то не так, и что старик не закончил над ним издеваться, напугало молодого человека.
– А дату вы тоже переписали, как в этой заявке? – вдруг закричал архивариус, брызжа слюной и гневно выкатывая глаза. – Вы считаете, у нас здесь какая-то лавка, где можно любую дату написать, и так сойдет?! Вы считаете, что сто лет можно туда-сюда, никто даже не заметит?! – бесновался старик. – Вы думаете, здесь какие-то сумасшедшие работают?!
Курьер в страхе попятился от регистрационной стойки, за которой метался архивариус, размахивая новой заявкой.
– Пе-пе-переписать? – заикаясь, робко спросил посетитель архива.
– Еще чего! Чтобы вы еще час меня от работы отрывали?! Вот, возьмите-ка лист, аккуратным поступательным движением слева направо зачеркните неверно указанную дату, напишите правильную дату, а рядом припишите: «Исправленному мною, курьером управы города Вальценкранц, имя, фамилия, верить без сомнений и предположений в отношении подлинности данного исправления».
Курьер писал под диктовку старика, боясь допустить хотя бы одну ошибку – школьные кошмары настигли молодого человека в самый неожиданный момент, когда он наконец-то получил должность, начал зарабатывать и, казалось, мог забыть обо всех этих школьных премудростях.
– Вот, хорошо. А теперь инициалы, фамилия и подпись.
Молодой человек, дрожа от страха, написал имя, фамилию и размашисто подписался.
– Инициалы! Я же сказал – инициалы! А не имя! Да, отдайте мне, – старик вырвал из рук курьера листок и придирчиво начал изучать написанный тем текст. – Одни ошибки, сплошные ошибки. Да вы понимаете, что этот документ останется в архиве на века! Какую память вы о себе оставите для потомков. Ладно, будем регистрировать вашу заявку.
У посетителя архива все внутри похолодело – какие еще испытания для него приготовил его мучитель? Но архивариус сел за стол и начал писать в толстую потрепанную тетрадь. Сделав запись, он вернул заявку столетней давности в ящичек и опять завращал колесо. Карусель из ящичков каталога закрутилась перед глазами курьера с невероятной скоростью, так что поток пролетающих перед взглядом молодого человека ячеек слился в одну сплошную полосу, а затем неожиданно замер. Старый архивный работник вложил заявку курьера в ячейку, остановившуюся перед ним, повернулся, подошел к регистрационной стойке и вытащил из внутренней полки архивную справку. Он протянул лист с ответом на запрос курьеру. Тот попытался выхватить его из рук архивариуса, но последний резко отдернул руку и с удивлением воскликнул:
– А подтвердить факт получения документа собственноручной подписью в регистре выданных документов?
Перед курьером появилась толстая потрепанная тетрадь.
– Я вообще-то еще ничего не получил, – недовольно пробубнил курьер, склоняясь над регистром, чтобы расписаться.
Молодой человек обратил внимание, что предыдущая запись в этом журнале была датирована той же датой, но только сто лет назад.
– Вы дурно знаете свое дело, молодой человек, но делопроизводство не должно страдать из-за незнания вами своих обязанностей. Я бы выставил вас вон из архива, но каждый запрос должен быть зарегистрирован, и на каждый должен быть предоставлен ответ. Учитесь искусству делопроизводства, молодой человек, в жизни это может очень пригодиться, – наставительно произнес архивариус. Он не стал уточнять, что это может пригодиться только при встрече с таким формалистом, как он сам.
Старик протянул лист с ответом на запрос городской управы курьеру, тот выхватил его из рук и бросился к выходу. Дверь перед курьером открылась сама собой, и когда он переступил порог архива, так же самостоятельно закрылась, влепив по курьерскому заду всей силой своего ржавого, но еще упругого возвратного механизма. Курьер слетел с невысокого порога и упал прямо в грязь проулка. Зад болел, но счастье от того, что он вырвался из этой западни, могло пересилить любую боль. Курьер вскочил, засунул справку в курьерскую папку и смачно плюнул на дверь архива. Плевок оказался настолько удачным, что с лихвой компенсировал страдания, перенесенные молодым человеком. Он поспешил в городскую управу, чтобы побыстрее освободиться. Уже сегодня на горизонте должны были появиться башни самых высоких зданий Посталбита, этот момент нельзя было пропустить.
Архивариус молча проводил взглядом курьера, выбежавшего из архива, и повернулся к каталогу. Край занавеса появился из темного угла приемного зала и сопровождаемый тонким звенящим звуком летел к нему. Ткань промчалась перед лицом старика и скрыла от него ряды деревянных ящичков. Архивариус снова отвел полу занавеса в сторону, на этот раз за ней оказалась маленькая деревянная дверь. Старый архивный работник вошел в дверной проем и закрыл его за собой. Занавес качнулся и прикрыл вход. Приемный зал погрузился в тишину.
***
– Жалкие людишки! Всего один запрос за сто лет! – старый архивариус Джваний Периброкс шел среди высоких деревянных стеллажей, заполненных толстыми папками с документами, и вполголоса жаловался на горожан Вальценкранца.
Узкий проход вел его среди полок, уходивших далеко вверх. Они до треска были набиты папками, картонными ящиками, коробами. Наружу свисали нитки прошитых документов, торчали ленты сургучных печатей, высовывались уголки старинных листов бумаги. Секции с документами производили впечатления стен городских домов, где каждая папка выступала в роли каменного блока, а проход между стеллажами в роли узкой улицы. В центре архива, куда как лучи звезды сходились ряды стеллажей, открытое пространство образовывало круглую площадь. На ней стоял рабочий стол архивариуса, освещенный ярко горящими свечами в канделябре.
