Александр Князев
Поездка в Распродик
– Что там, Подпрошит? – судья обратился к помощнику.
Тот, продолжая перебирать документы, медленно поднялся и произнес:
– Здесь, ваша честь, протоколы какой-то земляной комиссии, дипломы об окончании курсов повышения квалификации, благодарность за вклад в развитие корнеплодных культур.
Судья повернулся к Симблиону:
– Господин Пастакса, что же вы нас огорчаете? Вы какие документы должны были подать? Где протокол об учреждении города, где согласования центральной комиссии по регистрации городов, карточка образцов подписей членов учредительной комиссии, положение о деятельности городской управы?
– Но это же так давно было! У нас тогда, наверное, никто и писать не умел. Кому ж протоколы было составлять? – этот аргумент проскрюкинский верпебуж считал самым весомым, про прокуренный подчистую архив он боялся упоминать.
– Так как же вы без учредительных документов то живете? – судья неодобрительно покачал головой. – Как же вы в налоговую стражу на учет вставали? Ладно, ясно все мне. Желаете подать суду прошения, дополнительные доказательства, заявления?
Симблион понял, что сейчас у него есть последний шанс исправить ситуацию.
«Что же делать, какое прошение подать?» – в голове панически заметались мысли.
Но возможность была лишь формальностью, так как судья, не дав ответчику и минуты на размышления, поднялся, чтобы огласить решение суда. Секретарь тоже поднялся. Симблион уже давно не садился.
– Я судья восьмой палаты третьего департамента муниципально-административного суда И К, рассмотрев дело города Проскрюк Калибарского уезда Симпадной волости, выслушав показания представителя ответчика Симблиона Пастаксы, верпебужа города Проскрюк, ознакомившись с заключением комиссии по административно-территориальному делению и предоставленными ответчиком документами, постановляю признать существование города Проскрюк недоказанным.
Правая рука судьи с зажатым в ней деревянным молотком приподнялась и быстро опустилась. Молоток негромко стукнул по деревянной подставке.
В тишине судебного зала можно было расслышать все оттенки этого короткого сухого удара. Возникшие при этом колебательные движения воздуха распространились во все стороны, но Симблиону показалось, что звук удара был направлен прямо в него. Проникнув в голову, он ударил его так сильно, что в глазах потемнело.
«Что же это случилось? Что теперь будет?» – Симблион пытался собраться с мыслями и найти решение. Он уже не слушал, что говорил судья:
– Решение суда вступает в силу с момента принятия. У вас есть право обжаловать решение суда в течение пятнадцати минут с момента его провозглашения в Верхнем суде по муниципально-административным делам. Обжалование решения суда не останавливает его действие.
Судья поднялся. Тут же вскочил секретарь. Симблион даже не пытался приподняться с краешка скамьи, он опустился на нее после объявления решения. Секретарь бросился его поднимать.
– Ничего, ничего, господин ответчик, не переживайте.
– А что же теперь будет?
– Да все будет как обычно.
– Да, правда?
Секретарь взял проскрюкинского верпебужа поду руку и повел к выходу. В случае с признанием существования города недоказанным обычно ничего хорошего не происходило, но фраза эта звучала успокаивающе для ответчиков. Правда, обычными последствия решения суда были для судьи, а не для участников суда.
Видя, что его слова никак не помогают привести Симблиона в чувства, чтобы поскорее освободить от него судебный зал, судейский забубнил:
– Вы, конечно, могли бы обжаловать решение в Верхнем суде, но у вас осталось всего двенадцать минут. А Верхний суд находится на другом конце города, тут и на резвом скакуне не доскачешь.
Он уже начал чувствовать в локте Симблиона ту неприятную неплотность человеческого тела, возникающую у людей, очень сильно связанных с городом, существование которого было признано недоказанным.
– Так что вы идите, идите.
Секретарь подпихнул растерянного ответчика, выставил его в коридор и закрыл за ним дверь. Он очень хорошо представлял, что сейчас начнет происходить. Симблион об этом знал только по слухам, но испуганное решением судьи воображение рисовало ему правильную картину.
С этого момента в Проскрюке сначала медленно, а затем все быстрее начинают исчезать стены, дороги, изгороди. В первые минуты этот процесс касается самых старых построек, поэтому город исчезает постепенно, от центра к окраинам. На месте исчезнувших зданий, дорог и площадей появляется почва, песок, глина. Стороннему наблюдателю может показаться, что почва пожирает город, распространяясь по его территории. Только в городе, чье существование не доказано, не бывает сторонних наблюдателей. Участь города перенимают жители, крепко связанные с ним. Если семьи росли в этом городе из поколения в поколение, они исчезают полностью. Семьи, возникшие при браке приезжего с местным, навсегда распадаются. Оставшемуся в живых супругу остается надеяться, что их дети больше унаследовали от него, чем от второго супруга, чье существование вместе с существованием города не доказали.
Дома, перенесшие ремонт с помощью привезенных из другого города материалов, исчезают по частям. Обновленная кровля, пол, новая мебель падают на землю, проваливаясь сквозь исчезающие полупрозрачные стены и перекрытия.
Последствия вступления в силу решения суда о признании существования города недоказанным похожи на возникновение на ровном месте стихийной свалки строительных материалов, новой одежды, осколков только что купленной посуды. И среди этих вещей бродят люди, столкнувшиеся с внезапной и очень страшной бедой.
Симблион с удивлением посмотрел на кисть руки, она стала нечеткой, вроде бы даже прозрачной.
«Что-то не так с моим зрением. Наверное, это шок. Секретарь говорил, что решение можно оспорить! Скорее в Верхний суд!»
Полупрозрачная почти невидимая в сумраке коридоров тень метнулась к выходу. По дороге она становилась все менее заметной, все исчезало: и форменный эспалот, и старая кожаная папка, и коричневые добротные ботинки. Только горсть новых пуговиц, недавно пришитых к рубашке, не потеряла своей телесности и со стуком осыпалась у самого выхода из здания. Уборщица, давно знакомая с такими фокусами, без удивления собрала пуговицы и спрятала в карман.
Судья И К посмотрел на часы – до обеда оставалось еще шестнадцать минут. Это означало, что есть время рассмотреть два дела. Перед обедом судье совсем не хотелось портить аппетит видом еще двух провинциальных дурней, которые не имели никакого представления ни о праве, ни о судебном процессе. Именно такие люди упрямо лезли в суд, пытаясь решить личные и служебные проблемы. Но откладывать дела на потом судья тоже не хотел.
