Александр Лидин
Проводник
Поиски прекрасного принца номер два затянулись, а злобу на судьбу моя мама порой вымещала на мне. Мне ставились в пример дети всех ее знакомых, которые всегда были лучше, добрее, умнее, симпатичней меня. Да, что говорить. Одно мое имя… Все Артуры, которых я встречал в жизни были или выходцами с Кавказа, чьи имена для русского человека трудно произносимы, а посему заменялись на более привычное нашему слуху. Но моя мама, помешанная на всем «западном», решила, что экзотическое имя поможет мне в продвижении на научном поприще. Не имея не то что высшего, но и среднего образования, она хотела, чтобы я, закончив институт, стал кандидатом, а лучше доктором каких-нибудь технических наук. И мне во время очередного чтения морали постоянно расписывались прелести работы инженера, творца машин, механизмов и приборов.
Но я с детства не любил школу. Выучившись читать в шесть лет, я в первом классе открыл для себя Жюль Верна, и Майн Рида, в третьем классе на смену им пришли Фенимор Купер и Рэй Бредбери. Мама кричала, заставляя меня делать уроки. Я делал вид, что занимаюсь, а сам «погружался в морские пучины» или «вместе с бесстрашными охотниками за растениями штурмовал неприступные вершины».
Когда я вернулся домой посреди ночи весь в грязной, порванной одежде, мне досталось по первое число. Мама, естественно, подняла на ноги всех кого можно. Дед отправился меня искать, бабушка обзвонила все больницы и морги, а мать, взяв у председательницы родительского комитета список учеников, обзвонила всех родителей – вдруг я отправился к кому-то в гости. Теперь все в моем классе знали, что я потерялся, а соответственно, что я не только двоечник, но и «хулиган, который хочет довести свою мать до могилы».
В ту ночь я выслушал все. Мне даже поставили вину, что я писался в яслях, однако никто не поинтересовался, что со мной в самом деле случилось, и где я был. Точнее эти вопросы задавались, но мать и бабушку не интересовали ответы. Не учли они только одного. В тот вечер после купания в котловане и встречи с таинственным стариком, меня уже ничем нельзя было пробить. К тому же я страшно хотел спать. В самом драматическом месте воспитательной лекции, когда мне вспомнили прегрешения первого класса, я начал клевать носом. Бабушка заметила это и последовал пятнадцатиминутный монолог об моей черствости, бесчувствии и так далее и тому подобное. Кроме того, мне пригрозили всеми карами земными и небесными, по сравнению с которыми девять кругов дантова ада – парк аттракционов. Но мне было все равно. Я хотел спать.
Наконец поняв, что в этот вечер им раскаяния от меня не добиться, мать, вся в слезах, и бабушка, гневно сверкающая очками, отправили меня мыться, после чего продолжили дискуссию но уже без меня, пытаясь выяснить, что превратил меня в «бесчувственного хулигана», «подрастающего бандита», «двоечника», «гадину, стремящуюся свести в гроб свою мать»… (Список может продолжаться до бесконечности.)
Я же, с облегчением вздохнув, отправился в постель.
Дед заглянул ко мне в комнату, покачал головой и погасил свет. Мне кажется, он единственный в тот вечер пожалел меня, хотя вслух так ничего и не сказал.
Однако на этом в тот вечер мои злоключения не закончились.
Пока я сидел на кухне, выслушивая обвинения, мне казалось, что вот-вот, и я усну прямо там, за столом. Но стоило мне сбросить грязную и рваную одежду, принять горячий душ, смыть грязь, сон отступил. Лежа в кровати, в темной комнате, я чувствовал приятную усталость. Мне казалось, что в глаза мне насыпали песок, и я закрыл их. Но сон не шел.
Передо мной вновь вставали события прошедшего дня: Александр с приятелями, странный старик, татуировка… Татуировка! Я совсем о ней забыл. Да и мать с бабушкой не обратили на нее никакого внимания, видимо сочтя грязным пятном. Но я-то знал, что это не пятно грязи. «Интересно, что они скажут, когда увидят ее,» – подумал я и невольно потянулся к запястью.
Татуировка распухла. Я ощутил пальцами другой руки, странное сплетение нитей вздувшейся кожи. Что со мной? Может у меня гангрена? Может, странный старик наградил меня какой-то неизлечимой болезнью?
– Не бойся, через неделю все рассосется– прозвучало у меня в голове. Никакого звука, но я ясно слышал эти слова. Точно так прозвучали слова старика тогда на краю котлована. Сказать, что я чуть не выпрыгнул из кровати от ужаса, значит, ничего не сказать.
Выходит, старик не умер, он нашел меня и здесь. Но тут же пришло осознание того, что «голос» обратившийся ко мне звучал совсем по-другому. Я не мог кричать, не мог позвать на помощь, не мог никому рассказать о странном старике и голосе. Не смотря на малый возраст, я отлично понимал: кроме визита к психиатру и новых репрессий со стороны взрослых, я ничего своим признанием не добьюсь, поэтому мне ничего не оставалось, как, сжавшись забиться в угол кровати и накрыться одеялом, трясясь от страха.
– Не бойся, – вновь обратился ко мне неизвестный. – Ты не сошел с ума, и можешь меня не бояться. Тот, кого ты называешь стариком, умер, и теперь ты занял его место.
Какое-то время я лежал неподвижно, пытаясь переварить эту информацию, потом осторожно, едва слышно, спросил:
– Кто ты?
– Я – Тогот.
– Кто? – переспросил я, ничего не понимая.
– Тогот.
– Кто? Кто?
– Ладно, давай по порядку, – проворчал незнакомец. – Первое, что ты должен запомнить: ты должен четко, без всяких там детских капризов выполнять все, что я тебе скажу…
Вот тут я по-настоящему испугался. Моя мама очень любила рассказывать про чудачества мужа одной из своих сотрудниц, которому некий голос приказывал делать то одно, то другое. Естественно, этот человек был душевнобольным, а раз подобный голос слышу и я, то значит, я тоже спятил. И теперь уж, без сомнения, мне не избежать долгого хождения по врачам. А то меня и вовсе посадят в сумасшедший дом, оденут смирительную рубашку и будут пичкать таблетками, потом дадут инвалидность и я проведу всю жизнь…
– Ну и каша у тебя в голове, парень… – эти слова меня отчасти отрезвили. – Ну почему мне всегда так не везет с партнером! Ну, ладно… Ты слышал о телепатии?
Я кивнул. Потом поняв, что в темноте мой жест никто не увидит, тихо прошептал:
– Да.
– И то, хорошо. Так вот, мне, конечно очень жаль, что старик выбрал именно тебя, но теперь нам деваться некуда… – тут незнакомец глубоко вздохнул. – Объясняю один раз. Слушай и запоминай. Во-первых, ты не должен меня бояться. Ты получил от старика Дар, и теперь мы с тобой партнеры. Я постоянно буду с тобой на связи, и стану помогать, если с тобой что случится. Понятно?
– Да.
– Это не значит, что ты как-то изменился. Ты остался таким же, как есть. Ты…
И тут я понял, что сбылась наконец моя заветная мечта. Ты мечта, в которой я никогда не осмеливался признаться себе. Я попал в сказку. Я перешагнул грань реального мира и оказался…
– Не забивай себе голову разной чепухой, – развеял мои мечты незнакомец. – Сказок не существует…
– Тогда скажи мне кто ты такой? – потребовал я.
– Я – Тогот, – в третий раз повторил он.
– Нет! Я хочу знать, кто ты есть такой. То есть, ну волшебник ты, джин или…
– Детский сад, – пробормотал он. – Можешь считать меня демоном.
– Демоном?
– Да, отвратительным существом, явившимся из другого мира или измерения.
– Ты это серьезно?
– Нет, шучу… Конечно, серьезно.
– А где ты сейчас, находишься? – продолжал выспрашивать я, не слишком-то веря тому, что слышал. Я очень хотел верить.
– Сижу у тебя под кроватью.
Вот тут-то я взвился. Я подскочил до потолка. Я заорал. Своим воплем я, наверное, разбудил весь дом.
Тут же появились мама, бабушка и дедушка. Они включили свет. Они не стали спрашивать, что случилось. Вместо сочувствия, впрочем я на него и не рассчитывал, я прослушал краткую лекцию о плохих детях, которые ведут себя очень плохо, а потом им по ночам снятся кошмары, и заканчивают жизнь они или в тюрьме, или в психушке. А уж о том, что после школы меня ждет не институт, как всех умных, прилежных, хороших детей, а ПТУ и говорить не стоило.
Мог ли я после этого рассказать им, что я только что беседовал с демоном, и что, скорее всего, он сидит у меня под кроватью? Пожалуй, нет.
Однако стоило им уйти, я вновь услышал беззвучный голос.
– Ну и чего ты добился этой дурковатой выходкой? – поинтересовался Тогот.
– Я… – голос мой дрожал. – А ты правда демон?
– В понимании людей – да.
– А ты меня не съешь?
Тогот фыркнул. Похоже, я сказал что-то очень смешное или очень глупое.
– Съем… А как же!.. Ты меня не слушаешь, что ли? С кем приходится дело иметь!.. Нет, я тебя не съем. Я же тебе сказал: мы теперь с тобой партнеры. Ты, хочешь ты этого или нет, стал проводником и будешь выполнять роль проводника. Правда, если говорить честно, я понятия не имею, как тебе это удастся.
Но сейчас меня интересовали вещи более важные, чем то, о чем говорил Тогот.
– Если ты и в самом деле демон, то, значит, и колдовство существует?
– Да, существует, – печально отозвался демон.
– А ты меня научишь каким-нибудь колдовским штучкам?
– Всему свое время, – неопределенно ответил Тогот.
– А как ты выглядишь? Я могу тебя увидеть? – не унимался я.
– Можешь, – печально ответил демон. Судя по всему этот разговор начинал ему надоедать.
– Покажись, – попросил я. Видимо, подсознательно, я все еще не мог поверить в реальность происходящего. Может, я правда сошел с ума, ведь сумасшедшие никогда не считают себя сумасшедшими. А может, все это мне всего лишь снится. Я сплю и вижу странный сон. – Покажись, – повторил я.
– Посмотри на подоконник.
Я повернулся и посмотрел на подоконник, залитый тусклым светом с улицы. Наверное, всему виной были мои предыдущие приключения и соответствующее нервное перенапряжение, но вышло именно так, что впервые увидев Тогота, я потерял сознание и в себя пришел только утром.
* * *
Человек неподготовленный, а тем более ребенок, столкнувшись с Тоготом, может и впрямь спятить. Представьте себе толстый, закругляющийся к верху полуметровый цилиндр, обтянутый зеленовато-бурой пупырчатой кожей. Нарисуйте точно посреди цилиндра два поставленных вертикально глаза-яйца – два глаза с огромными красными светящимися зрачками. Никакого носа, лишь две маленькие дырочки в пупырчатой коже, а под ними огромный рот, усеянный несколькими рядами тонких как иглы, двадцатисантиметровых зубов. Сбоку к цилиндру-телу прилепились две крошечные руки и две ноги, заканчивающиеся огромными лягушиными перепончатыми лапами с желтыми, потрескавшимися когтями.
Посадите такую тварь на подоконник, залитый призрачным светом ночного города, и, смею вас заверить, зрелище будет незабываемым. Лицам со слабыми нервами инфаркт обеспечен. Да само существование подобной твари переворачивало с ног на голову все, что я за свои десять лет успел узнать об окружающем мире. Весь мой небольшой жизненный опыт смел<О> осознание реальности подобного существа.
К тому же Тогот не просто сидел на окне. Развалившись, он заложил ногу за ногу, и широко улыбался. Его тонкий, по змеиному раздвоенный язык, скользил по бугристой коже щек. Демон словно ожидал подобной реакции с моей стороны и заранее предвкушал, смаковал мой страх.
* * *
Утром, проснувшись, я решил, что все события вчерашней ночи – сон. Сказок не бывает!
Было воскресенье и это усугубляло мое положение. Если бы я ушел в школу, то без сомнения избежал бы нравоучительных наставлений, а так меня весь день станут обвинять во всех смертных грехах – в этом я был уверен.
Так все и вышло.
Стоило мне выглянуть из своей комнаты, как бабушка, колдовавшая над плитой, повернулась в мою сторону.
– Выспался?
Я кивнул в ответ и пробурчал сквозь зубы нечто нечленораздельное, – среднее между «с добрым утром» и «угу».
– Шагом марш мыться. Чечевица через пять минут будет готова.
Я ненавидел мыться по утрам, но еще сильнее я ненавидел чечевицу. Все было сделано специально. Раз ты провинился, то уж изволь есть то, что тебе не нравится. Понурившись я прошаркал в ванну. Включив воду, я сунул под теплую струю указательный палец, потом осторожно протер глаза. Для вида обмакнул в воду зубную щетку. Выждав несколько минут, я покинул ванну, и поплелся в свою комнату.
.
Со вздохом обреченного я сел на край кровати.
– И не забудь прибрать кровать, – донесся из соседней комнаты бабушкин голос. – А то разбаловала тебя мать…
Я вновь произнес нечто нечленораздельное, и тут в голове у меня вновь зазвучал вчерашний голос:
– Чего нос повесил?
Я вскочил с кровати и замер посреди комнаты, затравленно озираясь. В один миг передо мной встало вчерашнее видение чудовища на окне.
– Кто здесь? – дрожащим голосом пробормотал я.
– Я, а кто же еще… – фыркнул Тогот. – Так что если ты думаешь, что все закончилось, то ты сильно ошибаешься. Все только начинается, – он «произнес» это зловещим «голосом», выдержал паузу, словно стараясь придать своим словам большее значение. – Мы с тобой теперь связанны, малыш. Посмотри на свое запястье… – Я посмотрел. Переплетение нитей казалось единым кровавым рубцом. И еще… Оно пульсировало. Из вздувшихся нитей загадочного рисунка исходило слабое свечение. – Чуешь?
Я чуял. Если мать или бабушка заметят эту штуку, они мне не просто лекцию прочитают, они меня убьют.
– Чую, – с грустью в голосе прошептал я, едва сдерживая уже наворачивающиеся на глаза слезы.
– Да не реви ты, – проворчал демон. – Вот уж не знал, что старик сделает мне такую подлянку, заставит на старости лет цацкаться с сопливым пацаном.
– Не надо со мной цацкаться, – решительно объявил я. – Оставь меня в покое.
– Хотел бы, да не могу, – вздохнул демон. – Старик выбрал тебя. Все. Обсуждению не подлежит. Теперь ты волей-неволей стал пешкой в этой игре.
– В какой игре?.. – только и успел спросить я.
– С кем это ты тут разговариваешь? – на пороге моей комнаты подперев руки в боки стояла бабушка. – Все в игрушки играешь? Здоровенный лоб уже. Хватит дурью маяться. Марш жрать, а потом – за уроки. А то скоро мать с дедом из магазина вернутся…
Под неусыпным оком бабушки я застелил кровать, оделся и отправился на кухню, где мне через силу пришлось запихать в себя несколько ложек чечевицы. Потом я залил все это чаем без традиционного бутерброда с вареньем. Когда я заикнулся о сладком, мне ответили, что сладкое еще надо заслужить, и я окончательно уверился, что жизнь – вещь неприятная.
После этого я вернулся к себе в комнату, выудил из портфеля учебники, разложил их на столе, сделав вид, что собираюсь заниматься.
– Тогот, ты еще здесь? – тихо спросил я, в тайне надеясь, что никакого ответа на мой вопрос не последует.
– А как же, – со злорадством ответил демон. – Даже если меня нет поблизости, ты всегда можешь телепатически связаться со мной. И не надо для этого ничего вслух говорить. Попробуй обратиться ко мне ментально.
– Как? – не понял я.
– Ментально – то есть мысленно. Чему вас там только в школе учат!
– Я между прочим всего лишь в четвертый класс хожу, – попытался возразить я.
– Вот и я об этом! – фыркнул демон. – А теперь попробуй сосредоточиться и обратиться ко мне ментально.
Я попробовал. Но сосредоточиться у меня не получилось. В голову постоянно лезли разные странные мысли. Например очень хотелось спросить у Тогота, а не сможет ли он, как демон, выполнить пару желаний. Например, отменить урок английского в понедельник и подарить мне плиточку шоколада и желательно не сладкую плитку «Привет», а, например, «Аленушку».
Неожиданно передо мной на столе материализовалась плитка шоколада. Я аж подскочил на стуле. На всякий случай я тут же прикрыл ее учебником. Если вдруг в комнату неожиданно войдет бабушка, что она подумает? Все еще не веря собственным глазам, а осторожно заглянул под учебник. Да, шоколадка лежала на месте.
И тут Аленушка, изображенная на обертке мне подмигнула. Я вздрогнул, прикрыв шоколад книжкой.
– Да не трясись ты так каждый раз, – вновь зазвучал у меня в голове голос Тогота. – Получил шоколадку и успокойся. Только помни, это вовсе не значит, что я по первому требованию стану исполнять твои дурацкие желания. Я просто хочу установить с тобой контакт. Сделать так, чтобы ты не боялся меня, и начал учиться. Помни, у нас очень мало времени, и до того, как тебя призовут в качестве проводника, ты должен многое узнать и запомнить. Ты должен многому научиться. Так что быстренько съешь шоколад, а потом мы с тобой приступим к занятиям. Помни у нас очень мало времени, и оттого как ты станешь учиться, зависит не только твоя жизнь…
– Опять учиться, – тяжело вздохнул я. Как мне все это надоело. Даже демон из сказки заставляет меня учиться…
Глава 3
Дальнейшие события
Не следует вставать на колени перед ничтожеством.
Аятолла Хомейни
Когда «горгульи» разошлись, я увидел, что осталось от тела Генки. Печальное зрелище.
Но рассматривать останки было некогда. Я повернулся к «горгульям». Их было три. Если повезет, то каждой по пуле, и у меня еще останется пуля для той, что с трупами за машиной. Осторожно поводя дулом пистолета из стороны в сторону, я рассматривал странных созданий.
– Опусти оружие, проводник. Между нами нет вражды, – голос «горгульи» походил на скрежет перемалываемых камней.
Они ушли. И, как всегда, они унесли тела своих, прихватив заодно и труп Генки. Я пытался поговорить с ними, расспросить, но они призраками растаяли в тумане. Удивительные создания. Смертоносные и удивительные.
Я же остался с кучей трупов и загадок. Однако в первую очередь необходимо было решить самые насущные проблемы. Нужно было избавиться от трупов. Конечно, можно все бросить, положиться на заклятие, раз в месяц-два ходить в контору, подправляя его, и пусть себе трупы тихо гниют. Но на самом деле это не выход. Во-первых, забеспокоятся родственники погибших, мне так или иначе придется давать объяснения. Колдовством тут не отделаешься. И даже Тогот мне не поможет. Нельзя всех и вся заколдовать. Пупок развяжется.
Но прежде чем пытаться кому-то что-то объяснять, прежде чем искать виновных, нужно убрать тела. Выиграть немного времени, обеспечив себе возможность маневра. А там, гляди, появятся «дамы», и мы быстренько раскрутим это дело.
Когда я изложил все свои соображения Тоготу, тот резонно поинтересовался.
– Как ты избавишься от тел?
– Вызову чистильщика.
– А ты подумай, – в голосе покемона послышались наставительные нотки. – В заговоре участвовал Геннадий – человек посвященный. А то, что тут какой-то заговор, сомнений нет, – в этом я был полностью согласен с моим маленьким советником. – Дальше… Геннадий был вхож в Колдовскую ложу и хорошо знал всех чистильщиков. Может он в сговоре с одним из них? Уж лучше, пусть пока считают тебя мертвым. Ведь по идее они и тебя должны были убить. Только вот что-то у них сорвалось.
– Груз «горгульям» не понравился.
– Кстати с этим тоже еще предстоит разобраться. Что это был за груз? Почему Олег стал действовать в обход тебя? И Озерный монастырь следует навестить.
– Пожалуй, – согласился я. – Только я хотел бы сделать это в сопровождении кого-то из «дам». Сам понимаешь.
– Угу, – угрюмо отозвался Тогот.
– И как нам быть?
Я уже заканчивал рисовать на земле пентаграмму.
– Маяк готов?
– Угу, – похоже на сегодня это «угу» стало любимым словечком Тогота.
Я шагнул в центр колдовской фигуры и в этот раз без всяких приключений оказался в «кладовке» Тогота. Это, конечно, он ее называл «кладовкой», а на самом деле это был простой пространственный карман метров сто в диаметре. Зеленая полянка, покрытая высокой в половину человеческого роста травой. Неприятной буро-красной травой, острой как бритва. В центре полянки был расчищен десятиметровый круг. На песке были начерчены различные мудреные колдовские фигуры, назначения которых я не знал. Тут же башней возвышался огромный телевизор, видик, музыкальный центр – несмотря на почтенный возраст, Тогот старался не отставать от жизни, и ни в чем себе не отказывал. Мой покемон поджидал меня на краю травянистых зарослей. Выглядел он точно, как и при первой нашей встрече – зеленая морковка с глазами.
– Я тут подумал, может, стоит в этот раз сменить тактику, – продолжал Тогот, словно разговор наш не прерывался и никакого пространственного перехода вовсе не было. – Может, наплевать на правила Ордена и обратиться к кому-нибудь из непосвященных.
– Ну, мне-то вообще на присягу плевать. Это вон Генка был членом Ордена, Колдовской ложи и многих удивительных организаций. Меня-то бог миловал. К тому же, если помнишь, я до сих пор остаюсь проводником. Этого-то никто не отменял. А раз так, то плевал я на Орден с высокой колокольни, да и на все их правила, вместе взятые. Я живу по собственным правилам… – взорвался я, а потом, чуть поостынув, продолжал. – Правда, есть тут одна загвоздка.
– Угу? – в этот раз «угу» Тогота без сомнения звучало вопросительно.
– Что будет, если я засвечусь? Если отказаться от колдовства, то придется иметь дело с уголовниками.
– Ерунда какая! Да мы их в пять минут приструним.
Я с сомнением хмыкнул. Что мне всегда не нравилось в Тоготе, так это его непосредственное восприятие реальности. Порой мне казалось, что он искренне верит в то, что стоит отвернуться от проблемы, забыть о ней, и она вскоре сама собой решится, или перестанет существовать.
Тем не менее, совет он дал правильный. Мне ничего не оставалось, как поискать среди блатных кого-то, кто помог бы мне избавиться от тел. Однако прямо сейчас мне больше всего хотелось заняться своими сбитыми в кровь ногами.
Отмахнувшись от Тогота, я с трудом передвигая ноги (только вернувшись домой, я понял, как устал), я прошел по дорожке между зарослями травы. Среди кустов на краю пространственного кармана стоял каменный обелиск. Подойдя к нему я положил руку на соответствующий выступ. Тут же в обелиске открылась дверца и, протиснувшись через нее, я оказался дома, в своей квартире.
Как хорошо, что жена сейчас на даче. Иначе мне пришлось бы отвечать на многочисленные вопросы, пытаясь объяснить отсутствие кроссовок, окровавленные ноги, и многое другое. Например, почему в моей конторе никто на звонки не отвечает. А начав врать, ты всегда рискуешь где-то ошибиться и что-то перепутать.
Оставляя на белоснежном паркете кровавые следы, я дополз до ванной и, прочитав заклятие против боли, стащил носки. Все оказалось много хуже, чем я предполагал. С трудом промыв раны, я дотащился до ближайшего дивана и вновь обратился за помощью к Тоготу. Естественно, покемон сначала покапризничал: мол, не его это дело обрабатывать мои «ласты» и протирать полы. Но я его уговорил. Через полчаса на ногах у меня не осталось ни одной раны, только от непривычного напряжения во время воздействия заклятий ныли икры.
Взбодрившись парой рюмочек австралийского виски, я прошел в пространственный карман, где находилась моя лаборатория некроманта. Как-то, заключив договор с создателем, я среди прочих условий выторговал себе с десяток пространственных карманов, которые приспособил под разные нужды. В одном я хранил колдовские книги и рукописи, в другом поселил Тогота, чтобы он не дай бог не попался на глаза моей супруге – ее бы на месте инфаркт хватил, в третьем сделал лабораторию черной магии, а в четвертом – белой. А еще у меня были «общежитие», «зверинец», «курорт» и «темница» – все, что положено иметь настоящему средневековому колдуну. Только вот колдуном я не был. Всего лишь проводником.
Вечером того первого дня я плодотворно пообщался с душами нескольких мертвецов. Они-то и подсказали мне, как найти Мясника, и уверили, что при соответствующем нажиме он решит мою проблему, даже вопросов особо задавать не будет.
На следующий день я поехал с ним договариваться…
* * *
Я вынырнул из глубин метро и какое-то время стоял, запрокинув голову, уставившись в синее, бездонное небо. Вокруг меня спешили куда-то люди. Мне тоже следовало торопиться, но никакого желания идти на встречу с неизвестностью не было… Мне хотелось перенестись на зеленый луг, за которым журчит в камышах ленивая речушка, упасть в мягкую, налитую соком траву и забыть, забыть обо всем. Забыть о колдовстве, о своих обязанностях проводника, о Тоготе – обо всем.
Время шло, а я стоял и смотрел в небо. На меня уже стали обращать внимание прохожие. Несколько раз меня толкнули, но я не замечал этого.
Наконец поняв, что не стоит больше откладывать неизбежное, я тяжело вздохнул и быстрым шагом направился к рынку – огромному пустырю, огороженному металлической сеткой, где рядами выстроились огромные контейнеры – сотни контейнеров. Открытые с торца, они представляли собой своеобразные магазины. В основном продуктовые. Хотя тут можно было купить и любую дешевую косметику, и хозяйственные товары. Торговля шла бойко. У некоторых лотков даже выстроились очереди по пять-шесть человек. Оптовый рынок.
Увернувшись от лохотронщика, который с победным криком: «Вы выиграли!» попытался всучить мне какую-то бумажку, я проскочил в самую гущу сутолоки. На минутку остановился купить баночку «Абсента». Алкогольный коктейль, естественно, никакого отношения к настоящему «Абсенту» не имел, но обладал приятным вкусом, не был приторно сладким, и, на мой взгляд, великолепно утолял жажду. А при мысли о предстоящей беседе во рту у меня пересохло.
Наконец, набравшись мужества, я вышел в самую дальнюю от метро часть рынка. Здесь народу оказалось значительно меньше. Стараясь особо не привлекать внимание, я проскользнул к мясной лавке, над прилавком которой красовалось стилизованное изображение свиньи. Под ним стояла подпись «Мясо – СПб». Внизу на прилавке лежали бурые куски плоти, засиженные мухами. Какая-то бабушка покупала фарш и спорила с продавцом в грязном белом халате. Я вздохнул, судьба подарила мне еще пару секунд, а дальше придется рискнуть, сильно рискнуть. Инстинктивно я запустил руку в карман куртки и нащупал рукоятку верного «вальтера».
Старушка, получив сдачу, отошла от прилавка, и я, шагнув вперед, внимательно взглянул в лицо продавца кавказкой национальности.
– Чэто жэлаэтэ? – улыбнулся он мне – под густой щетиной черных усов блеснул ряд золотых зубов.
– Мне нужен Мясник, – объявил я.
– Зачэм? – в лице продавца появилась настороженность.
– А вот это не твое собакино дело, – я резко выбросил вперед правую руку, указательный и средний палец, направленные Тоготом, точно вошли в ноздрины кавказца, а потом я резко согнул пальцы и дернул на себя, приложив продавца подбородком о витрину. – Мне что, придется второй раз повторять?
– Нэт, – простонал он изо всех сил упираясь обеими руками в прилавок, чтобы не рухнуть всем весом на треснувшее стекло.
– Вот и хорошо, вот и умница, – продолжал я. – Сейчас я отпущу твою носопыру, и ты отведешь меня к Мяснику, а если вздумаешь еще шутки шутить… – тут я выдержал многозначительную паузу. По моему разумению он должен был подумать, что я достаточно крутой.
– Харашо, – еле сдерживаясь, выдавил он.
Я убрал руку. Кавказец распрямился и на несколько секунд застыл, потирая нос, и сверля меня недобрым взглядом. Потом резким движением он откинул часть прилавка в сторону и отступил, дав знак, чтобы я проходил. Обливаясь холодным потом, я шагнул вглубь контейнера.
Закрыв прилавок продавец провел меня вглубь металлического ящика. В дальнем конце за оборванной тряпичной занавеской сидел охранник – копия продавца, тот же взгляд, те же зубы, те же усы. Когда я оказался рядом он протянул руку, ладонью вверх и мне ничего не оставалось, как отдать «вальтер».
– Большэ ничо нэт? – поинтересовался он.
Я покачал головой.
– Смотри, нэ обманывай, Шэф шуток нэ любит, – грозно объявил он, а потом глумливо добавил. – Порэжэт на шашлык.
– Можешь обыскать, – кроме пистолета у меня с собой оружия не было.
– Нэт, Мясник людям вэрит.
Это замечание меня подбодрило.
Повинуясь жесту охранника я прошел дальше и оказался перед металлической дверью, ведущей в следующий контейнер, который, судя по всему был придвинут торцом к тому, где располагалась мясная лавка. Ни секунды не медля я резко открыл дверь и шагнул через порог.
По идее тут должен был располагаться склад товара. Но его тут и в помине не было. Большое полупустое помещение освещала лампочка-переноска, свисавшая с потолка на голом шнуре. Посреди контейнера стоял небольшой круглый стол и за ним покуривая и перекидываясь в карты сидело трое. За ними в дальнем темном углу возвышалась огромная колода с воткнутым в нее топором и несколько механизмов для всевозможной переработки мяса.
Когда я вошел, троица оторвалась от игры и уставилась на меня.
– Мне нужен Мясник, – твердым голосом объявил я.
Высокий лысый старик, с лошадиным лицом, сидевший прямо напротив входа, кивнул. Другие двое встали. Выглядели они бандитами из дешевого телесериала: огромные, темные, небритые в спортивных костюмах.
– Я хотел бы поговорить наедине, – продолжал я.
– Понимаю, – кивнул старик. В его голосе совершенно не чувствовалось акцента.
Когда дверь за «спортсменами» захлопнулась, я прошел к столу и сел напротив старика. Спиной к двери. Я знал, что это неправильно, но Тогот обещал приглядеть за мной. А люди с которыми мне сейчас волей-неволей приходилось иметь дело, о нем не знали. Они даже не подозревали о колдовстве.
– Итак, чем я могу вам служить, молодой человек, – начал старик.
Свет лампочки лишь частично рассевал тьму внутри металлической коробки, но я хорошо видел лицо своего собеседника. Он выглядел точно так, как мне его описали. Встреть я его на улице, ни за что не признал бы в нем ни армянина, ни бандита. Обычный работяга, бывший токарь или слесарь, ныне пенсионер.
– Итак, говорите, молодой человек, у меня мало времени, – продолжал Мясник, сверля меня недобрым взглядом из-под кустистых бровей.
– Мне порекомендовали к вам обратиться, – начал лепетать я, но тут же взяв себя в руки продолжал обычным голосом. – Мне нужен чистильщик.
– Чистильщик, – усмехнулся старик. – Фильмов насмотрелись молодой человек. Тут у нас оптовый мясной магазин…
– Вот мне и надо вывести мясо, прибраться, – выпалил я.
– Вы что-то не поняли. Мы тут торгуем мясными продуктами, оптом торгуем… – старик выдержал паузу. Он сверлил меня взглядом, словно пытаясь заглянуть под одежду, выяснить есть ли у меня с собой диктофон. – Кто вам меня порекомендовал?
– Какая разница, – отмахнулся я. – Порекомендовали.
– Непонятливый вы какой-то, – все тем же слащавым тоном продолжал старик. – Вы ведь можете и не выйти отсюда.
И тут на моей шее захлестнули удавку. Не знаю, откуда взялся у меня за спиной убийца. Я не слышал ни шороха шагов, ни скрипа металлической двери, но раз – и стальная струна затянулась на моем горле. Единственное, чего Мясник не учел, так это заклятия неуязвимости. Глупое такое, детское заклятие. Обычно им никто никогда не пользуется, потому что даже от самого простого колдовства оно не спасет. Растает как дым и все. Даже таких примитивных вещей как серебряные пули и святая вода оно боится. Но зато от удара ножом в спину или от стальной удавки убережет.
