Александр Лонс
Пентакль Соломона. Проза XXI века
Глава 5. Колдун
Как происходит постановка цели и как делается выбор задачи? Все мы, живя и существуя, как-то ведем себя, но чем мы руководствуемся в своем поведении? Насколько мы осознаем сам процесс? Что в нас происходит и как? Управляем ли этот процесс, а если да, то кем и каким образом? С другой стороны, всегда присутствует некоторое доверие своему бытию и невозможность просчитать варианты собственного пути.
Одним из самых старых и оттого привычных, как вид из домашнего окна, питерских друзей Алекса, был Илья Пухов. Илья Сергеевич, как его сейчас все называли. Последний раз друзья виделись лет пять назад. В редкие приезды Алекса в Город-на-Неве Илья практически всегда отсутствовал – он предпочитал проводить лето или на своей секретной даче под Зеленогорском, или где-нибудь на Кипре, или на Золотых Песках в объятиях очередной пассии. А вот Алекс любил приезжать в Питер именно в теплое время года. Во время же московских вояжей Ильи, Алекс всегда почему-то оказывался необыкновенно загружен делами, и встречи постоянно переносились. Поэтому общались друзья исключительно через Интернет – даже по телефону почти не звонили. Да какой там почти – не звонили вообще: считали телефон дурацким пережитком прошлого.
Вообще-то по образованию Илья был геологом, но сейчас работал колдуном. В действительности колдуном он не был, поскольку никакими экстрасенсорными способностями не обладал, колдовать не умел, но, тем не менее, колдуном работал.
Илье Алекс позвонил почти сразу, как только устроился в гостинице. На звонок никто долго не отвечал, пока москвич не догадался позвонить на мобилу.
– Это кто? – так отвечать на телефонный звонок было вполне в традициях Ильи. Хоть бы на номер посмотрел, что ли. – Алло! Я слушаю?
– Привет, шаман хренов! – они вечно подкалывали друг друга. – Это Алекс! Не узнал?
– О, привет бродяга! Как жизнь? В кои веки надумал позвонить! Что, «Скайп» надоел?
– Я – здесь. В Питере! – радостным тоном заявил москвич.
– Да ну! Вот зараза, приехал все-таки! – судя по голосу, Илья действительно обрадовался.
– Питер вдохновляет. Для меня ваш город – как голая баба для художника.
– Гы-гы! А я уж и не верил, что ты все-таки выберешься. Несмотря на твои обещания, не верил вот и все!
– Не ты один. Ладно, неверующий ты наш. Приехал ведь! Встретиться бы надо.
– Еще как надо! У тебя, вообще-то, как со временем? Давай, ко мне… нет, погодь… сейчас нельзя пока… черт!.. А.., слушай! Пошли к Швейку!
– К какому еще Швейку? Это как? – не понял Алекс.
– Ну, деревня ты московская! – засмеялся Пухов. – Такой пивной ресторан на Кирочной. «У Швейка» называется. Там пражская кухня, настоящее чешское пиво и все радости жизни. Дом восемь, кажется, прямо напротив финского консульства. Место теперь стало модным, но сейчас не сезон, да и время рабочее, поэтому будет вполне свободно. У меня там имеется хороший блат, посему столик для нас зарезервируют, не пожалеешь. Да, вот еще – денег с собой не бери – все за мой счет, у входа встретимся…
– Да? За счет – спасибо, но я ж тебя знаю – ты опоздаешь как обычно, а я так и буду там торчать, как дурак?
– Почему как? – Пухов засмеялся. – Не, я не опоздаю. А проехать туда просто: вылезаешь на Чернышевской, а потом…
– Не надо, я знаю, где Кирочная, – сказал Алекс.
– Ну, тогда – все. Часа в четыре – устроит? – Спросил все еще обрадованный Пухов.
– В четыре?.. нормально вроде. Давай только не опаздывай, а то если не дождусь тебя, то уйду потом, и ни к какому Швейку не попаду по твоей милости.
На Кирочную Алекс решил идти не от Чернышевской – самой близкой станции метро, а от Гостиного Двора, что, на первый взгляд, долго и крайне нерационально. Но Алексу тогда было плевать на рациональность, он просто хотел походить, прогуляться по любимому городу и немного пофотографировать. Свернув с Невского на набережную канала Грибоедова, Алекс обогнул Храм Спаса-на-Крови, вышел на Мойку, полюбовался Инженерным Замком, отдал должное Чижику-Пыжику, перешел по мосту на другой берег Фонтанки и медленно направился в сторону Невы. Летний сад стоял еще без листьев, на поверхности воды плавали утки-кряквы, а на другом берегу, у самой кромки воды, стройными рядами выседали черноголовые чайки. Алексу нравилось ходить вдоль рек и каналов, он вообще очень любил набережные. Время там текло спокойно, приятно и незаметно, никогда не казалось потерянным зря и бесцельно потраченным. Еще давным-давно, во времена молодости, его однокашники шутили, что свидания девушкам Алекс назначает только на набережных, а если набережных нет, то тогда он встречается исключительно с замужними женщинами.
Продолжая делать снимки, Алекс свернул на улицу Чайковского, дошел до Литейного, перешел его и, миновав пару кварталов, свернул на Кирочную улицу. Ага, вот он – ресторан. И время уже четыре, даже начало пятого, и, конечно, Пухов еще не появился. Не успел Алекс послать своему другу тысячу чертей, как у самого тротуара мягко затормозила «Toyota», или что-то очень похожее на нее. Дверь раскрылась – автомобиль оказался с правым рулем – и из машины, широко улыбаясь, вылез полный благообразный священник, без головного убора, но с темной окладистой бородой и в черной шелковой рясе.
Алекс не сразу осознал, что никакой это не поп, а Илья Пухов собственной персоной, и никакая на нем не ряса, а что-то вроде судейской мантии. Да, растолстел Илья за последние годы основательно. Вместо креста на животе у питерского друга болтался какой-то непонятный амулет: не то – медальон, не то – талисман. Откуда-то сбоку выскочил здоровенный рыжий кот и оторопело замер, уставившись желтыми глазами, словно не веря в реальность происходящего.
– Ну, здорово! – Пухов поднял руку в бесконтактном приветствии. Он прекрасно помнил, что Алекс не переносил мужских рукопожатий, и не дай бог – объятий. Вот женские – другое дело. – Чего стоим? Пошли.
Рыжий кот, видимо, решил, что события его не касаются, и, задрав хвост, степенно направился в ближайшую подворотню.
– Это, что, твоя спецодежда? А нас так впустят? – забеспокоился Алекс.
– Не боись, меня тут знают! Да, фоткать нельзя – здесь это не принято.
Ресторан Алексу действительно сразу и очень понравился. Небольшой, симпатичный и какой-то уютный. Всего на сорок-пятьдесят мест, не больше. Играла живая музыка – хороший рок-н-ролл, а люди за столиками показались приятными и спокойными. Пиво разливное – четырех сортов, а уж бутылочное – не то шести, не то – восьми разновидностей. Темное «Крушовице», например, восхитительно пахло свежим хлебом и мягко горчило, как кардамон, а разные сорта группы «Пльзеньский праздрой» в особых рекомендациях просто не нуждались.
Алекс долго изучал меню – кухня, конечно, оказалась не вполне чешская, но хотя отдельные ненормальности все же присутствовали, основные национальные продукты тут имелись во множестве. Обязательный и вездесущий салат с курицей, гренками и беконом здесь почему-то именовался «Цезарь Рудольф II». Зато в горячем меню нашлось место для тех национальных особенностей, что поставили никогда не бывавшего в Чехии Алекса в тупик. Помимо гуся с засахаренными яблоками и картофельными «кнедликами», можно было заказать, например, «Колено вепря». Откуда-то Алекс знал, что данное колено надобно поедать вместе с поджаренной квашеной капустой. А может, он что-то перепутал – и не с капустой, а с картошкой? Другие пункты меню совсем сбивали с толку.
– Ну, а ты вообще-то как? – спросил друга Пухов. – Давай, рассказывай про свое житье-бытье. А заодно подумай, что заказываем.
– Знаешь же про меня все, – ответил Алекс, – так зачем спрашиваешь?
– Ну, одно дело – мессенджеры разные, а другое – реальное общение. Давай, повествуй.
– А что рассказывать, – сдался москвич, продолжая изучать меню. – Работаю в том же институте, сисадмином и вообще главной компьютерной нянькой. Вернее – работал. Практически уволился на прошлой неделе. Пишу вот всякую хрень для души и с целью развлечения. Хотя последнее время с этим небольшие трудности – чего-то ничего не хочется, а вроде как надо. Похоже, у меня настроение начинает постепенно ухудшаться, а это – дурной признак! И ладно бы касалось меня одного. Переживу, в первый раз что ли? Беда в том, что эти мои заморочки каким-то образом отражаются на других людях и мешают им нормально жить. Ну, не то, чтобы очень сильно мешают, но в какой-то мере портят им расположение духа. Неприятно это, и мне лично не нравится. На блогах вот иногда тусуюсь – это такие интернетовские дневники – всякий желающий пишет туда то, что его душа захочет. Периодически я свой дневник удаляю… потом – завожу новый. Когда я вел первый дневник, то писал туда все то, о чем думал, и что у нас на работе происходило прикольного. Просто так, чтобы негатив слить. А потом совершенно случайно узнал, что меня внимательно читает наша бухгалтерия. Это было тяжело, думал даже, что придется искать новую работу… И как они меня запалили? Не знаю даже и, видимо, никогда уже не узнаю этого.
– А кто знает?
– Никто, наверное. Как мне говорил одни старый-престарый профессор: «На пятерку знает Бог, на четверку – я, а с вас и тройки достаточно!» Жаловаться не буду – не на что, хвалится тоже особо нечем. Живу – и все. Начал вот новый проект, сам даже не понимаю зачем. Для отдыха? Какой уж там отдых. Для саморазрядки? Не знаю, это уже что-то сексуальное. Для удовольствия? Эта та самая пресловутая радость творчества, которую в реальности мало кто испытывает, я-то уж точно нет. Ладно, посмотрим, что там получится. Если честно, без понятия, выйдет ли что-нибудь путное из этой затеи.
– Главное – хотеть и верить, чтобы из идеи родилось нечто достойное, – мудро извергнул мысль Пухов.
– Наверное, ты прав. Слушай, а что такое – «Сметанова Полевка?» – спросил Алекс своего друга, круто меняя тему разговора.
– О, просто замечательная вещь – традиционный чешский суп-пюре из картофеля со сливками с консистенцией киселя. В этот суп нарезаны бекон и яйца, причем настолько обильно, что обед на этом вполне можно бы и закончить. – Пояснял Илья, с довольным видом профессора духовной семинарии, страдающего от излишнего чревоугодия. Он просто сиял – здесь, в этом заведении, Пухов явно был частым гостем и чувствовал себя как рыба в воде. – Ничего особо изысканного в этом супе нет, но и никаких изъянов в нем тоже быть не должно. Просто хорошая еда, чтобы как следует наесться и согреться одновременно. Зимой очень полезно. Вообще – самое значительное в данном заведении – объемы порций. Вот если мы сейчас возьмем судака, обжаренного в миндале с острым тыквенным соусом, то он окажется половиной рыбины прехорошего размера. Вкусно – язык откусишь. Здесь вообще все очень качественно приготовлено, из добротных свежих продуктов и практически по-домашнему.
Пухова в ресторане действительно очень хорошо знали. Его, мягко говоря, экстравагантная внешность не вызывала удивления у персонала, да и многие посетители не реагировали сколько-нибудь отрицательно на бородача в мантии. Более того, пока друзья сидели за приготовленным для них столиком, к Илье подходили какие-то люди и уважительно здоровались. На Алекса при этом не обращали никакого внимания, будто рядом его и не существовало вовсе.
– А что значит – «шкубанки с маком и вареньем?» – продолжал интересоваться Алекс.
– Вот действительно забавное блюдо, – обрадовался Илья. – Сие есть десерт. Это такие маленькие оладьи в форме сосисок из нежной картофельной муки. Сверху они посыпаны маком, и их надо макать в варенье. Хочешь заказать? Ну, давай, а то не попробуешь, не узнаешь!
За это время Алекс уже съел полпорции гуся, приступил к «колену вепря» и приканчивал очередную кружку пива.
– Спасибо, но я – пас, а то если все это съем, то точно лопну. А ты был прав: тут действительно приятное местечко. Очень симпатично! По-моему, где-то в Москве я видел какое-то заведение с таким же названием. У них, что, такая сеть ресторанов?
– Нет, этот ресторан никаких филиалов и подразделений не имеет, он такой единственный и уникальный, – веско констатировал Пухов. – Эксклюзив. Ну, что? Потопали?
– А давай еще немножко посидим! Мне здесь чрезвычайно нравится и очень не хочется куда-то уходить.
Глава 6. «У Швейка»
Алекс всегда считал себя чистым эгоистом и откровенным циником. В свое время он сформулировал для себя немудреную истину, что смысл жизни в самой жизни и в том, чтобы раздражать центр удовольствия в мозгу. Вот так и ничего больше. Ради этого, по его мнению, жили все люди – ибо человек самое эгоистичное существо в известном мире. И если вдруг некто делает кого-то счастливым или доставляет радость ближнему своему, то только потому, что так хочется этому некто. Здесь и сейчас. Таким людям приятно дарить счастье, даже тогда, когда они сами испытывают тот или иной дискомфорт, а те, кому не нравится, счастья другим не приносят. Возможно, и наверняка, вывел такие теоремы не он, а кто-то другой, не суть, главное – для него эти положения были вполне понятны, приемлемы и допустимы.
На подобные мысли ему всегда возражали и приводили множество опровергающих замечаний. И про самопожертвование, и про самоотдачу, и еще про что-то высокодуховное… но он считал эти примеры плохими и неудачными. Самопожертвование, по его мнению, было возможно только в экстремальных ситуациях, когда на мысли о смысле жизни времени уже не оставалось, а самоотдача мало чем отличается от самопожертвования.
Именно поэтому уходить из «Швейка» Алексу не хотелось. Там было хорошо и приятно.
Сбегав в туалет, Алекс взял себе еще пива.
– Слушай, Илюха, – Пухов терпеть не мог такую вариацию своего имени, поэтому Алекс частенько его дразнил, – а что с тобой случилось? Я вообще-то тебя другим помню, в ином, так сказать, образе. И вообще – что за личности к тебе тут на поклонение приходят? Человек пять уже… Или шесть? Ты им что, вторую жизнь подарил или от застарелого хронического алкоголизма вылечил?
Алекс действительно был потрясен. Перемены с его другом произошли просто разительные, а поток поклонников окончательно добил москвича. Алекс мало что смыслил в тонкостях профессиональных занятий Ильи, поскольку никогда ими не интересовался. А Пухов, зная крайне отрицательное отношение своего друга ко всякой магии и мистике, тоже не особо распространялся о подробностях своей профессии.
– Эти люди, – пояснил Илья, – мои старые клиенты, те, кому я очень хорошо помог. Все, кому надо, знают, что обычно я обедаю здесь, и некоторые приходят выразить свою благодарность.
– А разве благодарность не обязана выражаться в чем-то более материальном?
– Само собой… но иногда людям хочется просто сказать спасибо. Тебя что-то так удивляет?
– Да, если честно, – признался Алекс. – Нетипично как-то для нашего времени. Вот ко мне, когда я обедаю в городе, никто не подходит и «спасибо» не говорит, хоть и помогаю многим. Как сисадмин просто обязан помогать. И обедаю я в одном и том же месте, и все, кому надо, об этом прекрасно знают.
– Подожди, когда мы с тобой последний раз виделись в реале? – поинтересовался Илья. – Лет шесть назад, да?
– Пять где-то. Пять с половиной, если точно. Ты тогда был без бороды и… стройнее, что ли.
– Ну, все правильно. Так вот, бизнес мой тебе известен, а в ту пору у меня была вполне сложившаяся репутация и устоявшаяся практика, но конкуренция уже тогда несколько затрудняла работу, и мне…
– Чего ж ты так! Порчу бы напустил или слазил кого-нибудь, – съязвил москвич. – Это же твоя профессия!
– …и мне нужно было что-то менять или искать иные формы, – как ни в чем не бывало, продолжал Пухов. – Так вот, где-то летом пришла ко мне в офис очень привлекательная брюнетка…
– Восточного типа? – почему-то спросил Алекс, заканчивая «колено вепря».
– Ты дашь рассказать или все время перебивать будешь? – начал уже терять терпение Илья. – Нет, не восточного. Западного. Обычная европейка, лет двадцати пяти – двадцати шести, стильно одетая и с большим корпоративным значком на груди. И приносит она с собой кучу всякого разного полиграфического хлама – рекламные буклеты, календари, листовки. Визитки еще. Это, говорит, образцы нашей продукции. Петербургская, говорит, фирма «Принт Сервис Эксклюзив» принимает заказы на все виды полиграфических работ. К вашим, говорит, услугам рекламная и представительская полиграфия произвольной степени сложности, эксклюзивный дизайн и высококачественная цифровая печать в самые короткие сроки. Эта баба, между прочим, мне сразу чем-то понравилась, да и говорить с ней было очень даже легко и приятно. Глазюки такие – ух! Вот смотрите, говорит, все это издано и отпечатано у нас. Срочная печать, говорит, поможет максимально быстро сделать тираж любого издания, а современное оборудование обеспечит недорогое, но эффективное тиражирование цветной и черно-белой продукции. Ну, и так далее в том же роде. Я и спрашиваю, а мы-то вам зачем? Бизнес усилить или конкурентов отвести? Нет, смеется, с конкурентами проблем нет, и бизнес в порядке. Мы, говорит, издаем глянцевый каталог всех фирм и индивидуалов, занимающихся целительством и оккультной деятельностью. И за вполне умеренную плату обязуемся разместить вашу информацию в своем каталоге. Цена будет зависеть от объема материала и площади, занимаемой на странице. Я сразу как-то напрягся. Не люблю, знаешь ли, когда мне что-то такое навязывают и втюхивают напрямую. А баба эта достает из своего портфельчика каталог фирм, занимающихся фитодизайном. Вот, говорит, это тоже наша фирма издавала – никто пока не жаловался. Смотрю – шикарное глянцевое издание, на отличной бумаге – глаз не оторвешь! Я даже не знал, что у нас такое печатать могут, думал, что только буржуи умеют. Да, и везде, на всех материалах, что эта девица показывала, всюду стоит логотип, такой же, как на значке у нее не груди. Знак фирмы, да! Такой же логотип у нее и на портфеле был. А сколько говорю, вы хотите за наше участие в вашем проекте? Не дорого, говорит, одна страница в каталоге будет стоить вам всего-то пятьсот долларов.
– И ты, как я понял, согласился? – утвердительно спросил Алекс, глотнув пива.
– Согласился. Мне, понимаешь, тогда сама идея очень понравилась: одно дело газетные объявления, а совсем другое – специализированный каталог! Подписал я контракт, причем вполне качественный, юридически грамотный и без всяких уловок и ловушек. Я его изучил предварительно и своему адвокату показывал. Вот. Подписал по всей форме и деньги перевел. Время идет, все сроки проходят, а каталога все нет и нет. Ни слуху, ни духу. Нахожу в договоре телефон и звоню на фирму – а там занято, причем занято всегда и вглухую. Пишу по мейлу – тоже без ответа. На сайт захожу – а там только известный мне мейл и телефон, он же – факс. Факс не отвечает, естественно. Еще почтовый адрес есть – проспект маршала Блюхера, дом какой-то там. Поехал я по этому адресу…
– А там оказалась протезная мастерская? – проявил знание детективной классики Алекс.
– Зачем – протезная мастерская? – удивился неначитанный Пухов. – Обычный жилой дом. Но самое смешное было знаешь в чем? В том, что такая фирма действительно существует у нас реально, только совсем по другому адресу и сайт у нее не тот. И никаких каталогов они издавать пока не собираются, такой бабы не знают, хотя логотип действительно их, и продукция, что мне принесли, их производства.
– Так в чем же дело? Ну, кинули тебя на полкуска зеленых. Неприятно, конечно, но ты надеюсь, правды искать не пошел? – предчувствуя продолжение, спросил Алекс.
– Не надейся, пошел. Я тогда не очень-то много зарабатывал, и пятьсот гринов были для меня совсем даже не лишние. Прихожу я к ментам, а они даже заявление не приняли.
– Почему? – удивился Алекс.
– По кочану! Поржали от души и послали к Темным Силам. Ты, говорят, маг и кудесник, вот сам и ищи. Но интересно было не это. Там уже сидел один тип, который заказал этим же жуликам не одну страницу, как я, а десять. Разговорились мы с ним, как братья по несчастью, и решили объединить собственные усилия и трудиться в паре… Слушай, сейчас у меня выходной, хочешь, зайдем к нам в офис? Посмотришь, как я работаю.
– А чего ради? – Алекс насторожился. Пиво у него почти закончилось.
– Ну, так! Для общего развития, как ты любишь говорить. Поехали, нам все равно по дороге.
– По дороге куда? – не понял Алекс.
– Покатаемся по городу, заглянем еще в одно любопытное местечко. Тебе должно там понравиться, не весь же вечер здесь сидеть.
– Почему бы и нет? Тут очень мило, – Алекс посмотрел в зал поверх своей уже почти пустой кружки. – Да и Будвайзер у меня еще не закончился…
– Крушовице-светлое, Плезеньский Праздрой и Будвайзер… – Илья в хронологическом порядке перечислил сорта выпитого Алексом пива. – Ты что, охренел? Может хватит, а?
– Пожалуй, ты прав, – согласился Алекс, допивая свою кружку. – Как хорошо-то, хоспади! Ладно, поехали в твой офис. Кто-то из мудрых изрек такую фразу – «Многогранная личность напоминает граненый стакан, и, если ты ощущаешь в желудке тяжесть, значит, слишком много женщин ищут пути к твоему сердцу». Вот так и я – хоть личность и не многогранная, и женщины путей к моему сердцу не ищут, ибо им это нафиг не надо, а вот тяжесть в желудке сегодня я уже ощущаю.
«Эх, жаль ноутбук не прихватил! – подумал Алекс. – Как раз недурная идейка в голову пришла, надо будет хорошенько проговорить про себя и запомнить».