Александр Мирошниченко
Сборник. Рассказы, сказки, причти, миниатюры
Я научу тебя летать
Она с первого мгновения их знакомства поняла: Он особенный. И пусть эта уверенность не имела никакого материального подтверждения, Она ни на миг не усомнилась в своей правоте. Хотя другая девушка могла подумать, что здесь вовсе ни какая ни странность, а обычный выпендрёж.
Но Она только заглянула в его глаза необычайной голубизны и глубины и осознала – такого человека на этой планете больше нет, просто потому что не может быть.
А его красочные и подробные рассказы о самых дальних уголках Земли, а также о других планетах заставляли верить ему не только, как замечательному собеседнику, но и не порождали сомнений, что он видел собственными глазами всё о чём говорил.
Как это могло быть?
Такого вопроса она не задавала ни себе, ни ему. Разве есть смысл уточнять детали того в чём ты не сомневаешься?
Они познакомились сегодня утром. Проснувшись очень рано ещё затемно, Она пошла на берег моря встречать восход и полюбоваться рождением нового дня. И пусть это требовало чуткого сна и частых пробуждений, дабы не пропустить самое удивительное время суток, которое многие люди не видят годами, хотя оно бывает ежедневно и, практически, по расписанию.
Волшебство восхода солнца не получится сравнить ни с одним явлением природы. А событие это на морском берегу можно описать только единственным словом, что было в её лексиконе – восторг.
Когда она пришла на берег, чёрное южное небо едва заметно белело на востоке тоненькой полоской, которая медленно и неумолимо росла и становилась всё ярче, предупреждая, что чудо рождения нового дня начнётся с минуты на минуту.
Скоро посветлели облака, ещё мгновение назад не просматривающиеся на чёрном небе, а теперь проявлялись сначала немного сероватые, а затем, отражая лучи скрытого из вида светила, вдруг заиграли различными тонами розового, сообщая человеку, в данном случае нашей героине, что нужно подождать совсем немного.
И наконец из-за горизонта являлось само солнце. Первыми лучами своими, смывая всё чёрное с небосклона, затем освещая вершины невысоких гор, и, наконец, являя краешек своего диска, сотворяя утро нового дня. Море, берег меняли цвета и очертания, отряхиваясь от недолгой темноты летней ночи, купаясь в ещё прохладных лучах.
Она стояла на пирсе, когда совсем рядом прозвучал голос:
– Я тоже люблю восход.
Говоривший оказался неожиданно близко, но это не вызвало ни страха, ни тревоги, настолько органично настроению героини и волшебству раннего утра на морском берегу был голос.
Когда солнечный диск оказался большей своей частью над горизонтом Она и увидела его глаза, в которых отразилось море, небо, солнце и она сама.
Они провели вместе весь день. Она не хотела даже задумываться откуда в ней чувство, что знакомы они уже целую вечность. Не стоит анализировать почему тебе хорошо. Поскольку, узнав причину замечательного настроения, его можно просто потерять.
Небольшая недосказанность, маленькая тайна, необъяснимость происходящего – все эти составляющие волшебства под названием необычайная лёгкость отношений, могут быть разрушены и пониманием их причины в том числе.
Посему стоит бережно к этому относиться.
Она нисколько не удивилась, когда Он предложил ей полетать. Лишь честно призналась, что не умеет и даже боится.
– Полёт – самое замечательное, что есть на этой планете, – сказал он ей очень искренне и она ни на секунду не усомнилась в его словах.
– Нужно только перебороть страх, поскольку к земле тянет вовсе не притяжение, а именно неуверенность. Знаю – это непросто. Но если ты не сможешь совладать со страхом, то не узнаешь очень многого, а главное, что есть твоё предназначение. И не станешь самим собой.
Она зачарованно слушала Его. А Он был так убедителен и невозможно было не верить Ему безоговорочно. И Она поверила, что тоже научится летать.
– Чтобы полететь, нужно разбежаться, а потом оттолкнуться и, расставить руки в стороны. Сначала ты будешь падать лицом вниз, но если страх перебороть, то перед самой землёй падение замедлится и постепенно прекратится. И тогда вздохнув полной грудью поймёшь – ты летишь. И это понимание позволит управлять своим телом, набирать нужную высоту, перемещаться в небе…
– Как птица? – спросила Она.
– Нет, – объяснил Он, – Птица опирается на воздух, так же как и самолёт. А человек, преодолевший страх управляет гравитацией. Полёт в этом случае не поддаётся законам физики и поэтому он ближе к волшебству, чем к объяснимым с точки зрения науки перемещениям по воздуху птиц, насекомых, различных механизмов, сконструированных для полётов.
И хотя ни в Её глазах, ни в мыслях не было сомнений Он, чтобы подтвердить свои слова, разбежался по плотному песку мокрого берега, сильно оттолкнулся от и расправив руки прыгнул, как прыгают с пирса в воду. Но перед ним был плотный мокрый песок. Упасть вот так лицом в было, конечно не смертельно, но, как минимум, неприятно. Поэтому Она только вскрикнула, когда Он вот-вот должен был удариться о земную твердь, пусть и посыпанную морским песком, но в последний момент падение прекратилось и ещё через мгновение она оказался на ногах.
– Не стоит пугать окружающих настоящим полётом, – объяснил он.
– Можно я так попробую? – обрадовалась Она.
– Для начала лучше это делать над водой. Страх – нормальный человеческий инстинкт. А поступать вопреки природе не просто.
Вечером, когда отдыхающие переместились на набережную, что манила запахами южных яств, звуками и огнями различных аттракционов и на пляже уже никого не было, они пошли на пирс и Он, напомнив инструкции, разбежался по бетону, легко оттолкнулся и, расставив руки в стороны полетел вниз и в последний миг, когда Она уже ждала положенных брызг от соприкосновения тела с водной поверхностью, Он вдруг начал скользить прямо над волной, а потом, развернувшись будто отскочил от морской глади и оказался рядом на пирсе.
Наблюдать такое было абсолютным восторгом. Она только представила, что она бы почувствовала, если бы повторила увиденное. И, не раздумывая, разбежалась по пирсу попыталась сделать то, что только сейчас видела со стороны. Но в тот самый момент, когда вода уже приближалась и падение должно было замедлиться пришла мысль, что так быть не может и, естественно, обдавая брызгами бетонный пирс шлёпнулась в воду. Осознав, что именно сомнения являются причиной неудачного полёта Она быстро вернулась и повторила свою попытку с тем же результатом.
На пятый, а может на десятый раз, когда в ней ничего не осталось кроме упрямства в последний миг перед касанием воды Она вдруг прекратила падение и начала набирать высоту, но нахлынувший восторг пропал, когда она ощутила боль от сильно сжатого запястья, за которое Он держал её. Оказавшись на пирсе Она выдернула его руку и, почти плача, сказала:
– Выходит мне не дано!
– Отчаяние, это вторая причина после страха, что не даёт нам преодолевать препятствия и гравитацию в том числе, – сказал Он, – Продолжим завтра.
Но все последующие дни её попытки заканчивались одинаково. Она всеми силами подавляла отчаяние, поскольку знала – отчаявшись, Она точно не полетит никогда.
В один из дней Она в очередной день собиралась продолжить свои попытки, но Он предложил прервать занятия и прогуляться в горах. Благо погода была замечательной, а горы по красоте своей не уступают морю, только ещё имеют очевидное преимущество: там есть третье измерение – высота, даже для тех, кто пока не умеет летать.
В какой-то момент прогулки Он увидел цветок необычайной красоты на выступе скалы на высоте метров тридцати. И Он быстро разбежавшись расставив в стороны руки взмыл за цветком.
А на высоте двух километров один Альпинист совершал восхождение. И, подбивая закладку молотком, случайно отколол от скалы небольшой камешек. Тот пролетев несколько метров ударился о другой вместе с которым покатился по склону, увлекая за собой десятки, сотни камней различных по форме и размеру.
Она, задрав голову любовалась красотами гор и тем как Он стоял и улыбался на фоне скалы и голубого неба И в этот миг летящие со склона камни уничтожили идиллию, предвещая трагедию.
Она только успела крикнуть:
– Прижмись к скале, – и сама вжалась в каменный склон, чтобы укрыться от беды.
Но почти сразу среди гула стихии она услышала единственный удар и тихий стон. Это означали только одно. На выуступе, что выделялся на скале не было места, где можно укрыться и следовательно неминуемая гибель ждала любого, кто там оказался. И Его печальная участь в данной ситуации – это вопрос нескольких минут, а то и секунд.
Понимание возникло мгновенно и уже в следующий миг, быстро разбежавшись и расставив руки в стороны, Она изо всех сил оттолкнулась от тропинки, что шла по дну ущелья и взмыла вверх. Ещё два три вздоха и она уже поравнялась с уступом, на котором Он лежал без сознания. Не теряя времени, чтобы посмотреть вверх и оценить опасность, Она схватила его за руку, как раньше делал Он, и, используя все оставшиеся силы отлетела от скалы к противоположной стороне ущелья. С учётом его тяжести лететь Она могла только теряя высоту, но это всё же было не падение, а плавное приземление на берегу горной речки в это время года, больше похожей на ручей . Когда они оказались в безопасном месте, где о недавней опасности напоминали только редко докатывающиеся сюда камни уже потерявшие свою смертельную энергию, Она прислушалась к его дыханию. Он дышал ровно и несколько горстей воды из горной речки вернули сознание.
– А что случилось?– спросил Он улыбнувшись.
И Она описала ему сегодняшний день. Он смотрел и улыбался весь её рассказ.
– Ты не только красавица, но и удивительная фантазёрка. Я не мог учить, по одной простой причине: я сам не умею летать.
Она не исключала того, что все события последних дней могли привидеться. Но взгляд остановился на цветке необычайно красоты, зажатом в его кулаке, и сказала:
– Это не страшно. Я научу тебя летать.
Подфарники
Семён любил своих родителей, но до сих пор не мог простить их за своё имя. Также Семён любил фильмы Леонида Гайдая, но имел к нему претензии за имя главного героя фильма «Бриллиантовая рука». И ещё Семён любил снежные зимы за волшебные мгновения, когда большие, но невесомые снежинки опускались на землю из ниоткуда в абсолютной тишине, создавая в душе состояние безусловной гармонии. И пусть результатом такой гармонии на месте припаркованного позавчера автомобиля красовался не малых размеров сугроб – это не портило восприятия зимнего утра.
Родителей, Гайдая и зимнее утро Семён вспомнил, когда заметил, как эффектно пушистый снег сугроба подсвечивается светом подфарников, забытых им включёнными накануне.
– Семён Семёнович! – вырвалась у нашего героя ненавистная фраза, преследовавшая его всю жизнь.
Естественно, аккумулятор, подразнив Семёна, который наивно надеялся на запуск холодного мотора, гудением, больше похожим на истеричное повизгивание, прекратил отвечать на продолжающиеся попытки оживить авто.
В списке раздражающих факторов на втором месте после собственного имени-отчества значилась необходимость обращаться за помощью к кому бы то ни было. Но ситуация, в которой он оказался, не оставляла другого выхода, кроме как просить «прикурить», в смысле запуститься от чужого аккумулятора.
Рядом с ним капот в капот стоял чистый от снега внедорожник с работающим мотором, который указывал – хозяин скоро выйдет. Но Семён почему-то подумал:
«Чем дороже машина, тем меньше шансов получить помощь».
И оказался прав. Приятного вида владелец джипа на просьбу «прикурить» ответил, что не курит, а когда Семён объяснил суть просьбы, достал из машины визитку какой-то фирмы, оказывающей помощь на дорогах, и пожелал удачи.
Следом из подъезда вышел сосед с собакой. Отпустив пса, он закурил и подошёл к Семёну.
– Проблемы? – поинтересовался мужчина.
– Да, вот прикурить нужно, – Семён махнул головой в сторону уснувшего двигателя.
– Я бы помог, – посочувствовал сосед, продолжая следить за своей собакой, – но ещё в ноябре снял аккумулятор. Вот раньше хорошо было, – продолжил он. – Отцовский «Москвич» в любой мороз ручкой мотор запускал. А когда ручки с машин убрали, всё равно можно было в холода с толкача запустить. У тебя же автомат?
Семён кивнул.
– С толкача не запустишь. Думаю, не туда прогресс идёт, – сделал любитель четвероногих философский вывод.
– Ну почему не туда, – возразил Семён. – Если бы я не забыл подфарники выключить, то и проблем бы не было.
Сосед глубоко затянулся и выпустил облако дыма, от которого шарахнулись доселе неповоротливые снежинки. Он проводил взглядом одну из них:
– Все блага цивилизации ведут к индивидуализму. Всё можешь делать один. Не нужно за помощью не обращаться. А коли чего сам не может, то услуга есть. Заплатил – получи.
– Так вроде это правильно, – не то возразил, не то констатировал Семён, вспоминая, как сам не любит простить помощи.
– Это неправильно, – так же спокойно возразил собеседник. – Мы теряем столько возможностей оказывать и принимать помощь. А значит, мы не испытываем благодарность за оказанную помощь и душевную радость, когда помогли сами. Вот наши души и черствеют. Почему так много собачников стало? А нужно человеку быть полезным. Хоть для кого-то. Нужно участвовать в ком-то просто так, а не по работе или за оплату. Благодарность для души – это как вода для комнатных растений.
В подтверждение слов хозяина подбежал пёс, всем своим видом изображая благодарность, давая понять: как минимум одно доброе дело хозяин уже сделал и можно продолжать их множить. В смысле: пора и покормить своего питомца.
Они пошли к подъезду. Хозяин что-то рассказывал, а пёс внимательно слушал и кивал в знак согласия.
«Попробуй тут не согласиться, – подумал Семён, наблюдая общение хозяина и его пса, – можно и без завтрака остаться».
В этот миг картинку благостного общения перекрыл большой белый внедорожник. Бесшумно опустилось тонированное стекло, откуда вместе с тёплым воздухом вырвался приятный запах дорого женского автомобиля.
– Проблемы? – раздался не менее приятный, чем запах, женский голос.
– Подфарники забыл выключить, и аккумулятор сел, – ответил Семён. – Буду техпомощь ждать.
– Семён Семёныч! – вылетело из тёплого салона от невидимой собеседницы, и Семён уже хотел спросить: не знакомы ли они, но вовремя спохватился.
Незнакомка открыла объёмный бардачок, извлекла предмет размером с толстую книгу и протянула в открытое окно.
– Вот это вставляете в прикуриватель, нажимаете кнопку «Вкл» – загорается красная лампочка. Когда гаснет красная и загорается зелёная, можно запускаться, – быстро изложила план действий добрая самаритянка. – Всё просто и даже тот, кто не выключает подфарники, разберётся. Потом оставите аппарат консьержке в третьем подъезде.
Стекло плавно поднялось, и запоздавшее Семёново «спасибо», ударившись о него, упало в снег. Автомобиль мягко тронулся.
Семён сидел в остывшем салоне и внимательно смотрел на то место, где должна загореться зелёная лампочка.
Лёгкий аромат из внедорожника-спасателя всё ещё окутывал и будто даже согревал.
– Всё-таки дело не в технологиях, а в людях, – мысленно продолжал неоконченный спор с соседом Семён, ощущая где-то внутри себя, где, возможно, находилась душа, приятное чувство благодарности.
Пеликан
Джек
Что же за замечательная штука – лето!
И чем стаёшь старше, тем лучше понимаешь, что это прелесть.
Может, дело и не в лете, а в нас? Когда ты молод, когда мышцы сильны и упруги, когда суставы гибкие и крепкие, радость тебя найдёт в любое время года. И какая разница: солнце, дождь или снег, если ты на бегу перепрыгиваешь лужу и приземляешься с другой её стороны не из-за земного притяжения, а потому что нужно бежать дальше?
Тоже мне придумали штуку «земное притяжение»! К земле тянет не притяжение, к земле тянет старость. В молодости никакого притяжения к земле нет. А вот с возрастом появляется. А закон всемирного тяготения, ну тот, который про то, что все тела притягиваются друг к другу, совсем наоборот, только в молодости и работает. И чем старше, тем тела притягиваются меньше.
Впрочем, когда лето, всё-всё-всё замечательно. Даже если тянет к земле и не тянет к другим телам. Даже если неприлично короткие ночи и прилично жаркие дни. Летом можно нежиться и наслаждаться теплом и спокойствием.
Кстати, «нежиться» от «нега», если кто не знает. Слово-то какое замечательное – «не-е-ега-а». Оно начинается от кончика языка и плавно скользит по нёбу, нежно скатывается в горло, а затем падает куда-то, куда там падают слова после того, как их произнесли.
Если вы не знаете, что такое нега, то вам просто нужно жарким летним днём выбрать кусочек асфальта, на который только-только пришла тень от большого дерева, и растянуться, подставив горячий живот легкому движению воздуха, шерсть лучам солнца, пробивающимся через листву, и вбирать, вбирать в себя тепло, которым ещё наполнен асфальт.
Заодно можно заприметить самые солнечные и самые горячие кусочки асфальта, где после захода будет больше всего тепла. Тогда нега не покинет вас и ночью, когда огромные звёзды, как те яблоки в соседнем саду, будут тихо падать на землю или с грохотом обрушиваться на облака, как те же яблоки, но на крышу. От этого пойдёт дождь, и придётся опять переходить под дерево, дабы и на рассвете не потерять это волшебное ощущение неги в утренней прохладе, за которой обязательно наступит день и жара.
Пока не кончится лето.
Рядом остановилась машина, и откуда-то издалека пробивалась знакомая мелодия и я услышал слова:
«Unchain my heart».
В сердце стало тепло и радостно. Я не слышал эту композицию с тех пор, как расстался с другом. Именно с другом – он сам так сказал, когда одна истеричная кучерявая сука залилась на меня писклявым лаем, а я только рявкнул, мол, негоже, так вести себя, даже если ты болонка. Под этой кучерявой истеричкой сразу образовалась лужа, и уже другая истеричка заорала:
– Кто его хозяин?!
И тогда я услышал спокойный знакомый голос:
– У него нет хозяина, но я его друг.
Я сразу понял: друг – хорошо, а хозяин не очень.
Друг любил эту композицию. Именно она звучала, когда у него из руки выпала трубка и я, ткнувшись в знакомую ладонь, впервые не ощутил её тепла.
У остановившейся машины распахнулась дверь, и музыка обрушилась на меня, заполняя сердце огнём и страхом. Хриплый голос пел непонятными словами, что сердце должно быть свободным, и тогда мы сможем летать. Знакомый голос превращал огонь в боль. Когда в очередной раз из динамиков прозвучало:
«Set me free»,
– боль и страх подкатили к горлу и, освобождая сердце, брызнули из глаз. Каждая капля влаги забирала с собой боль. Каждая слезинка уносила страх.
«Значит, я могу летать», – мелькнуло в сознании, когда я увидел, как ухоженными пальцами в такт музыке постукивал по рулю водитель подъехавшей машины. Потом и его скрыла крыша авто.
И только теперь я увидел – на моём месте уже лежала другая большая собака с таким же, как и у меня, белым пятном на боку, и её морда тоже была мокрой от слёз…
Шутка
Интересная история, произошедшая в Одессе, которая вполне органично завершается её названием
В 1970-е годы большие самолеты прилетали в Одессу в аэропорт Центральный. Экипажи этих самолетов жили в профилактории возле маленького аэропорта Застава в двадцати – двадцати пяти минутах езды. Возили их туда стареньким автобусом, почти как в известном фильме «Место встречи изменить нельзя». И водитель был под стать автобусу, старый колоритный одессит, кажется, сошедший со страниц Бабеля или Жванецкого. Прилетавшие часто в Одессу экипажи знали его острый язык и от греха подальше старались на него не попадать. Но в то утро, когда мне пришлось воспользоваться этим транспортным средством, чтобы добраться до аэродрома Застава, в экипаже, прилетевшем из Свердловска, была молоденькая проводница. Скорее всего, она прилетела в Одессу впервые. И только поэтому очень опрометчиво решила обратиться к водителю с невинным, как ей казалось, вопросом. Несмотря на то, что ее более опытная подруга решительным шепотом отговаривала делать это, молоденькая бортпроводница таки спросила водителя:
– Скажите, пожалуйста, товарищ водитель, я смогу купить в Одессе колонковые кисточки для рисования?
Самый что ни на есть невинный вопрос. Чем ответ на него может грозить молоденькой девушке? Конечно, ничем грозить не может! Если только задан не в Одессе! В Одессе же на этот вопрос милая свердловчанка услышала вот такой ответ.
– Знаешь, моя хорошая, старый анекдот. Ну, как одной даме очень захотелось мужика. Пошла она поискать на улице, так уже невтерпеж ей было. Взрослая уже, должна знать, как это бывает. Да где же в Одессе хорошего мужика найдешь. Кроме меня, все в море. Меня, к своему сожалению, она не встретила. Так что пришлось ей пригласить к себе какого-то мужичонку, что в гастрономе в винном отделе ошивался. Объяснила ему, что ее муж уже полгода в рейсе, и одиноко ей без мужика в доме. Особенно в спальне. Приходят они домой к этой самой даме. А мужичок-то и говорит, мол, для начала выпить немного надо. Ну, чтобы расслабиться. Святое дело. Как же это дело без этого дела? Выпили немного. Потом еще немного. Потом еще. И еще. Дама уже не выдерживает. «Да что же мы все на кухне-то сидим? Вон у меня комнат сколько. Вон и зал есть, и спальня». Мужик трезво, насколько ему позволяло выпитое, оценил ситуацию: водка не допита, а уже нужно в спальню идти. Подумал немного и говорит: «Знаешь, дорогая, я не по этому делу!» (И показывает жестом то, что нужно в данный момент даме.) «Я по этому!» (И показывает уже совсем другим жестом то, что нужно ему.) В смысле выпить.
И тут молоденькая уралочка покраснела так, что сильно накрашенные губы стали бледными на фоне пылающих щек, и решилась вставить:
– Я про кисточки спросила… Колонковые…
– А я тебе про что? Про них самых и рассказываю. Что для рисования. Я в свое время троих нарисовал. Больше не рисую. Теперь я не по этому делу! Так что на меня можешь не рассчитывать!
