Александр Николаевич Лекомцев
Кутыня из зеркала
Необычные стеклодувы
Приятно, что детские годы не забываются. Разумеется, не всё сохраняется в памяти, а только самое интересное и необычное. Понятно, что новогодние праздники никак не могут забыться: наряженные ёлки, запах свежей хвои и мандаринов, карнавальные маски и костюмы. Сегодня моя память хранит многое из того, что может показаться нынешнему подрастающему поколению, да и взрослым людям, невероятным и необъяснимым.
Произошла это незабываемое событие, когда мне было восемь или девять лет, и я учился в школе, расположенной в одном из больших бараков пригородного посёлка одного дальневосточного города. История его тоже не совсем обычна, но когда-нибудь придёт такое время, когда люди узнают, что, где, как и почему происходило. У меня же задача простая, рассказать об одном очень давнем новогоднем событии, которое, конечно же, сохранилось в памяти не только у меня.
Наш небольшой посёлок без названия, по сути, был одной из частей городских окраин и располагался между металлургическим предприятием и небольшим кирпичным заводом. Стояло в нём три двухэтажных каменных дома. Всё остальные строения – это довольно скромные частные дома, без особых внешних и внутренних излишеств и удобств. Главное, как говорится, чтобы крыша над головой имелась.
В одном из таких домов, расположенных рядом с огромной, но мелкой лужей, обитал одинокий и не особо общительный человек лет сорока, но, может быть, и пятидесяти. Тогда мне, малому ребёнку, трудно было определить возраст любого взрослого человека. Понятно, что детям даже те люди кажутся стариками, которые себя таковыми не считают потому, что им ещё далеко до достижения преклонного или просто солидного возраста.
Мы, ребятня, уважали Куданова за то, что он – фронтовик, награждённый множеством орденов и медалей. Михаил Терентьевич прошёл почти всю Великую Отечественную войну, был пехотным капитаном, командовал ротой и даже батальоном. Недалеко от города Праги, за два месяца до Дня Победы, в жестоком бою с фашистами он потерял правую ногу, и теперь её заменял толстый деревянный костыль, можно сказать, «колотушка». Ходить ему было тяжело, но передвигался он на ней довольно резво.
Несмотря на то, что Куранов был одинок, но в двух больших, утеплённых сараях держал он живность: гусей, кур, но, главным образом, кроликов. Он их не убивал потому, что их жалел, а сдавал, как говориться живым весом, государству. Слишком много крови видел во время войну, поэтому по-другому поступать просто не мог.
Правда, жил с ним несколько лет племянник или просто родственник Вадим, который работал в паровозном депо слесарем. Но почти год тому назад он женился и уехал из этого города. Так что, и летом, и зимой Михаил Терентьевич совершенно один занимался разведением кроликов и, конечно же, это приносило ему пусть не большой, но доход. Но правую ногу Куранов не собирался менять на качественный и удобный протез, его вполне устраивала и «колотушка».
Не стремился он к комфортной жизни, как и многие другие. Но, в принципе, всё самое необходимое он имел, даже холодильник «ЗИЛ» и телевизор «Енисей».
Зимой огромная лужа перед домом Куранова замерзала и становилась большим естественным катком, и мы часто играли на ней в хоккей с мячом. У меня, как и большинства ребят той поры, имелись коньки с ботинками и назывались они «дутыши». Чуть позже появились в продаже и «канады». Почти такие же, но только задняя часть конька была немного выше.
Иногда я, вместе со своим одноклассником и другом Геной Гребенниковым, я катался здесь по ночам в выходные дни и во время зимних каникул. Народу на покрытой льдом луже в это время почти не было, поэтому полное раздолье. Надо сказать, что росли мы очень самостоятельными людьми, и родители никогда и никого не теряли. Достаточно было только сказать, куда идёшь и в котором часу вернёшься домой.
А поздней весной и летом без взрослых мы собирались в большие компании и ходили на рыбалку с ночёвкой на ближнее озеро или реку.
Не в самом центре нашего посёлка, а почти в чистом поле росла большая ель, которую кто-то добрый и старательный, разумеется, тёмной ночью за несколько дней до наступления Нового Года украшал большими разноцветными стеклянными шарами. Рядом с ней в зимние праздничные дни собиралась не только молодёжь, но и взрослые люди. Усаживались на скамейках, которых здесь было множество и пели песни под баян или аккордеон и даже водили хороводы вокруг ёлки хороводы.
Многие даже и не сомневались в том, что наряжала ёлку специальная бригада рабочих по распоряжению городской администрации. Они же и установили здесь большое количество скамеек. Но никто и ничего, конечно же, толком не знал и не считал огромную ель, украшенную цветными шарами, каким-то чудом.
Больше чем за десять дней до наступления Нового Года, перед выходным субботним днём, я поздним вечером с Генкой Гребенниковым я отправился на каток, огромную большую лужу, покрытую льдом. Рядом с нами катались ещё человек пять, не больше. Молодые люди, чуть постарше нас. В общем, места хватало всем.
– Пока большая ёлка в поле не наряжена, – Гребенников катался рядом со мной, демонстрируя своё мастерство. – Неужели про нас городские начальники забыли.
– Ничего они не забыли, – ответил я. – Ещё рано наряжать ёлку. Скоро приедут рабочие и всё сделают.
– Интересно, Сашка, а кто потом, в конце января, снимает с ёлки эти большие разноцветные шары?
– Ясно, кто, Генка, они и снимают. Потом куда-то увозят.
– Почему?
– Ну, так положено. Ты же заметил, что каждый год на ёлке появляются новые украшения. Стеклянные шары гораздо больше и красивей.
– Наверное, так. Но я таких украшений в магазинах никогда не видел.
– Понятное дело. Эти делаются по специальному заказу, для трудящихся и для нас, школьников. На такую ёлку даже посмотреть приятно.
Наш разговор прервал громкий крик со стороны дома Куранова. Он приглашал нас к себе в дом. Мы понимали, что Михаилу Терентьевичу не так-то просто подойти к нам по льду со своей деревянной ногой, поэтому мы резво подъехали к нему на своих «дутышах». Да и нам было интересно узнать, что же понадобилось Куранову от нас. Может быть, ему стало скучно, и он решил что-нибудь рассказать о своей фронтовой жизни школьникам. Бывает же такое.
Он коротко объяснил нам, что просто решил нас пригласить к себе на ночной чай. У меня и Геннадия даже мысли не было отказываться от такого предложения. Ведь, вообще, редко кто даже из взрослых людей посещал этот дом. Куранов предпочитал полное одиночество, привык к нему.
Наши сумки со сменной обувью лежали, как раз, рядом с домом фронтовика, и мы довольно быстро сняли с но ботинки с коньками и надели валенки. Последовали за ним в дом. Что ж, можно посидеть немного в тепле и послушать интересного человека.
Мы сняли с себя верхнюю одежду и даже валенки потому, что хозяин предложил нам надеть летние туфли огромного размера. Значит, всё-таки, кто-то к Куранову не часто, но приходил. Но, скорей всего, вся эта обувь осталась от его племянника Вадима, который несколько лет прожил здесь.
Обстановка в доме Куранова была предельно простой. В горнице находилось только всё самое необходимое. Шкаф, стол, несколько табуреток, скамейка. В большой печи горел огонь, и в доме было тепло.
В молчании мы пили из фарфоровых кружек крепко-заваренный чай. На столе, конечно же, были и конфеты и варенье, даже небольшие оладьи. Ожидали, что же нам хочет сообщить Михаил Терентьевич. Особо долго хозяин дома не молчал и сказал:
– Для того, чтобы вы, ребята, верили в новогодние чудеса, я решил кое-что вам показать. Думаю, что вы не против этого.
– Нет, конечно, – заверил Гена Куранова. – Мы с большим удовольствием посмотрим на ваши награды.
– Нам интересно послушать ваши рассказы о войне, Михаил Терентьевич, – выразил и я свои предположения. – Мы всем ребятам в классе потом всё перескажем.
– Честно сказать, Гена и Саша, не очень-то я люблю об этом вспоминать, – признался Куранов. – Слава богу, мы сейчас живём в мире, и надо думать и говорить о нём. А мы просто занимались обязательным ратным трудом. Надо было защищать Родину, и мы это делали. А таких, как я, многие тысячи.
После этих слов Михаила Терентьевича я и мой одноклассник уже и не могли себе представить того, о чём он хочет нам сообщить. Может, Куранов примется нахваливать свою трудолюбивую лошадку Нилу чёрно-белого окраса, которая летом и зимой перевозила на телеге или санях самые разные грузы. А возить Куранову всегда есть, что, к примеру, корм для кроликов.
Да их самих тоже необходимо доставлять в клетках в государственную заготовительную контору или на базу кооперативного хозяйства, где живым весом принимали домашних животных, овощи, фрукты, таёжные ягоды, грибы и многое другое, что могло бы пригодиться жителям города и района.
Но, почему-то, Михаил Терентьевич начал рассказывать о том, как работают стеклодувы. Они с помощью специальной трубки выдувают из жидкого, расплавленного стекла фигурки людей, зверей, птиц и рыб. Да и многое другое, что может порадовать людей. А если добавить в стекловидную массу краску, то сувенир или игрушка может стать ещё красивей, привлекательной.
Но для того, чтобы, к примеру, создавать маленькие стеклянные скульптуры или фигурки, надо быть настоящим мастером. Одной рукой держишь трубку, в которую осторожно дуешь, а в второй с помощью, к примеру, пинцета создаёшь из стеклянной массы голову будущей скульптуры, руки и ноги. Порой получаются интересные, даже забавные экземпляры.
– В общем, хочу вам показать больших ангорских кроликов, – сказал Куранов. – Но не простых. Они – особенные. Ничему не удивляётесь.
Естественно, мы клятвенно пообещали не выражать особого восторга от того, что увидим, если, конечно, получится.
Мы вошли вместе с хозяином в один из теплых сараев. Там в больших клетках сидели большие белые кролики, а рядом с ними находилась специальная печь с чугунным котлом. В нём грудой лежали осколки стекла.
Очень быстро Куранов растопил печь, добавил в котёл красной краски, и стекло начало плавиться. Всё это произошло довольно быстро. Михаил Терентьевич достал из железного шкафа больше дюжины длинных керамических трубок. Конец каждой из них он опускал в расплавленное стекло, а другой поочередно пропихивал в специальные отверстия в клетках.
Ангорские кролики чётко знали своё дело. Каждый из зверьков старательно выдувал большой красный шар, который отрывался от конца трубки и скатывался в жёлоб с холодным и мягким песком. В течение только одного часа старательные кролики семь кроликов выдули или, проще сказать, произвели, изготовили, около сотни больших красных стеклянных шаров.
Не все из них получились идеально круглыми, но ведь это и хорошо. Для украшения огромной ёлки, стоящей в поле, такие шары, как раз, и подходят. Появились на свет оригинальные и замысловатые украшения.
Удивлению нашему не было предела. Любой бы взрослый человек или ребёнок, если бы услышал историю о таких вот, необычных кроликах, сказал бы, что такого просто не может быть. Но мы с Геннадием видели всё собственными глазами.
Оказывается, большую ель в поле перед наступлением Нового Года постоянно украшали Михаил Терентьевич и его родственник. Но теперь Вадим уехал, и Куранов попросил меня и Гену следующей ночью украсить ёлку. Надёжные лестницы имеются, к которым во время работы мы будем прикрепляться карабинами страховочных тросов. Яркие прожекторы Куранов подключит к аккумуляторам.
А к следующей ночи смышлёные кролики выдуют не сотни, а тысячи больших разноцветных шаров. Михаилу Терентьевичу останется снабдить ёлочные украшениями надёжными петлями и шнурками, которыми они будут привязываться к веткам. А добрая лошадка Нила хорошо знает дорогу и быстр, и осторожно доставит шары к ели.
– Если мы этого не сделаем, – сказал Куранов, – то люди нашего посёлка и гости не будут иметь возможности отдыхать под огромной наряженной ёлкой.
Разумеется, мы с Геннадием это сделали и сохранили втайне от других. Как сказал, фронтовик Куранов, творящий добро не должен гордиться этим. Живи с пользой для ближних и дальних – и жизнь твоя наполнится смыслом.
На следующий год я с родителям переехал в город, в новую квартиру. Мне, к сожалению, ничего не было известно о судьбе Михаила Терентьевича, моего бывшего одноклассника Геннадия Гребенникова и большой ёлке в поле. Но добрых людей на белом свете немало, поэтому я не сомневался в том, что пока жив фронтовик Куранов и его необычные белые кролики, под Новый Год ёлка в поле будет собирать вокруг себя множество народу.
Но время меняет многое. Давно уже на месте безымянного посёлка стоит огромный металлургический комбинат. Хорошо это или плохо, но так произошло.
Коварные гномы
За тридцать дней до наступления Нового Года родной дедушка десятилетних брата и сестры, двойняшек, Кости и Яны, которого звали Тарас Никитович, ушёл в гости к старому товарищу, живущему в соседнем доме, и не вернулся назад. Понятно, что предстоящий новогодний праздник и у детей и взрослых пошёл насмарку. Как говорится, не до веселья, когда родной человек пропал бесследно.
Долго разыскивала его полиция, но поиски результатов не дали. Деда Кудрявцев так и не нашли. Ничего не поделаешь, но иногда случается такое, когда люди исчезают, и никто не знает, где и как их искать.
Правда, друг деда, к которому Тарас Никитович так и не дошёл, такой же пенсионер, как и он, Альберт Тихонович Комзин, уверял всех, что Кудрявцев попал в плен к коварным и злым гномам. Он уверял, что его похитили маленькие и жестокие существа, которые превращают людей в каменные статуи. Горы не очень высокие, скорей всего, даже их можно назвать сопками. Но в этих местах редко появляются люди потому, что многие любители природы не возвращаются назад. В общем, загадочное и опасное место.
Сотрудники полиции и родственники старика Кудрявцева не очень-то доверяли пенсионеру Комзину. Какие-то сказки рассказывает Альберт Тихонович. При этом он уверял, что злые гномы пришли сюда, в гористую местность, из-за границы. Им бывает радостно, когда кому-то очень плохо. Такими уж они уж родились.
Но Комзин уверял всех, что говорит чистую правду. Он даже утверждал, что Тараса Никитовича следует искать, как раз, в ближайших сопках, за городом. Чем раньше начнутся поиски его друга, тем лучше. Ведь ещё родной дед Альберта Тихоновича в детстве рассказывал ему о злых существах, которые приходят в наши края для того, чтобы издеваться над людьми, уничтожать их.
Почему Альберт Тихонович предполагал, что его друга похитили злые и жестокие гномы? Да потому, что год назад они уже пытались это сделать, но Кудрявцев смог убежать, скрыться от коварных существ. Ему об этом лично не так давно рассказывал сам Тарас Никитович. Но Комзин тогда не предал значения словам давнего друга. Подумал, что тот просто фантазирует. Но вот когда пришла беда, он всё сразу же понял.
Дело в том, что Кудрявцев до ухода на пенсию, то есть на заслуженный отдых, был геологом. Ему приходилось бывать в пригородном высокогорье, заниматься поисками полезных ископаемых. Скорей всего, это были обязательные, профилактические работы. Как раз, в это время не так далеко от этих опасных и загадочных мест бесследно пропали два его товарища. Их искали, но так и не нашли.
Не так часто, но Кудрявцев встречал злых гномов гномов, кривоногих карликов в серой одежде в клетчатых фуражках. Он предположил, что именно эти существа, как раз, и виноваты в исчезновении людей и даже опубликовал в одной из городских газет небольшую заметку на эту тему. По заверениям Комзина, гномы прочитали её и решили отомстить Тарасу Никитовичу.
Никто, конечно, не верил таким вот странным и фантастическим аргументам Комзина. Ведь предположить, написать и даже опубликовать можно при желании всё, что угодно. Но ведь надо и мыслить, и рассуждать реально.
Такими вот туманными предположениями Альберт Тихонович поделился со своей племянницей Аделаидой Громкиной. Она, можно сказать, была самой настоящей волшебницей, кандидатом магических наук, и совершать кое-какие чудеса ей удавалось. Правда, далеко не все верили, что чародейки и кудесницы могут существовать ни в одной стране мира, тем более, в России, где всё давным-давно ясно, понятно и реально. Какие могут быть чудеса?
Очень внимательно Аделаида выслушала своего родного дяди и восприняла его слова серьёзно. Кроме того, она была убеждена в том, что поиски Кудрявцева и других бесследно пропавших людей, необходимо вести сейчас, до наступления Нового Года. Именно в эти дни сбываются самые добрые надежды и мечты.
– Мне необходимы одни сутки, Альберт Тихонович, – сказала она, – чтобы тщательно подготовиться к походу, почитать кое-какую литературу.
– Так ты, Аделаида, считаешь, что мои предположения верны? – выразил надежду Комзин. – Или мне это показалось?
– Пока судить рано. Но подобные случаи в истории России в разные периоды времени уже случались. Даже в древних летописях упоминаются какие-то номы или карлики.
Она сказала, что завтра к вечеру примет окончательное решения.
Своё слово Аделаида сдержала. Вечером пришла к родному дяде и сообщила ему о том, что он прав в своих предположениях. Завтра надо будет готовиться к поход, который при благополучном исходе завершится в течение двух-трёх суток. Но для того, чтобы волшебство подействовало на происходящую ситуацию, с собой в короткое и важное путешествие желательно взять с собой кого-нибудь из родственников Кудрявцева. Так написано в некоторых волшебных книгах.
На следующий день, уже подготовившись к краткосрочному походу, вечером они зашли в гости к Кудрявцевым. Необходимо было им сообщить, куда и зачем на следующий день решили отправиться Альберт Тихонович и Аделаида.
– Прямо сказать, ни в какое волшебство я не верю, – признался Венедикт Тарасович. – Чувствую, что моего отца уже не вернёшь. А так просто ходить мне некогда. Перед Новым Годом надо завершить на работе многие дела.
– У меня тоже дел по горло, – сказала его жена Тамара Алексеевна. – Я удовольствием бы прогулялась по пригородным сопкам. Но сейчас очень много работы.
– Жаль, конечно, – заметила волшебница Громкина. – Было бы неплохо, если бы с нами на эту экскурсию отправился кто-нибудь из родственников Тараса Никитовича. – Это принесло бы пользу.
Разговор взрослых слушали брат и сестра Костя и Яна. Не сговариваясь, они выразили желание пойти в сопки. Но родители были категорически против участия близнецов в такой странной экскурсии не потому, что верили в каких-то там гномов, а просто опасались за здоровье своих детей. Пусть на улице стоит не такой уж и сильный мороз, но ночевать в палатке опасно для здоровья.
Но тут уж свои аргументы и доводы привёл Альберт Тихонович. У него очень тёплая и уютная меховая палатка, с мощным электрическим подогревом. В ней будет не просто тепло, а жарко. Да ведь идут они не так далеко и, всего-то, на двое или трое суток. Да ведь неплохо было бы отыскать Тараса Никитовича и встретить с ним Новый Год.
А в школе Костю и Яну не потеряют, если объяснить их учителю, что дети отправились в зимний поход с надеждой отыскать своего деда. Тем более, тёплая одежда у близнецов есть: меховые шапки, полушубки, шарфы, рукавицы и даже не валенки, а унты. Лыжи тоже имеются. В конце концов, с великим трудом, но папа и мама позволили своим детям немного прогуляться. В принципе, в этом ничего плохо нет. Дети обещали звонить родителям по своим сотовым телефонам через каждые три часа.
Участники похода за несколько часов дошли до ближайших сопок. В удобной ложбине поставили палатку, развели костёр, сварили сытный обед. Но первый день поисков результатов не дал. Поэтому следующим утром они снялись с места и перевалили сразу две не крутые, не высокие, но пусть пологие, но большие сопки.
На снегу следов имелось множество. В основном, заячьих. Но встречались беличьи и соболиные. Изюбры и лоси здесь тоже проходили.
Но вдруг Костя заметил маленькие следы от башмаков.
– Здесь, почему-то, бродят дети, – выразил удивление мальчик. – Такую обувь не носят взрослые люди. Даже у меня нога больше.
– Никаких детей здесь быть не может, – возразил Альберт Тихонович. – Это оставили следы, как раз, те, кого мы ищем.
– Неужели здесь ходили гномы? – сказала Яна. – Значит, мы их почти отыскали.
– Пока нет, – внесла ясность волшебница Аделаида. – Прежде всего, мы должны подойти к тому месту, где находится большое скопление каменных фигур и глыб. Отсюда, к сожалению, их не увидишь.
– Пойдём по следам, – вынес решение Комзин. – Возможно, они приведут нас туда, куда надо. Мы догоним их быстро потому, что идём на лыжах.
– Будьте все осторожны, – предупредила Аделаида. – Я пойду первой. – У меня при себе имеется оружие против злых гномов.
Через три часа они догнали двух карликов, мужчину и женщину, которые заметили своих преследователей. Они успели бросить два чёрных шара в сторону Кости и Яны. Дети мгновенно превратились в каменные статуи.
Но волшебница Аделаида двумя синими шарами поразила злых гномов, их тела рассыпались в пыль, которую тут же прочь унёс декабрьский ветер.
– Не уберегли мы детей, Аделаида! – закручинился Комзин. – Какая страшная трагедия!
– Для переживаний нет никаких поводов, – пояснила Громкина. – Я ведь хорошо подготовилась к нашему походу.
Она достала из рюкзака два синих шара и швырнула их поочередно в окаменевших близнецов. Почти мгновенно Костя и Яна приобрели свой прежний вид. Он даже не поняли, что с ними произошло.
Жестом Аделаида предложила всем укрыться за высоким каменным уступом. Можно было на пятнадцать минут сделать привал и обсудить план дальнейших действий. После короткого отдыха Громкина выдала Альберту Тихоновичу, Косте и Яне по двадцать синих шаров. Волшебница пояснила, что они гораздо сильней чёрных, которыми пользуются злые и жестокие гномы.
Пока хотя бы синий шар у каждого участника поисковой экспедиции будет лежать в кармане или в рюкзаке, то любое колдовство коварных карликов будет бессильно против них. Громкина пояснила, что уже сталкивалась с подобными случаями, но не сообщила, когда и где.
– Тогда зачем мне нужны остальные девятнадцать шаров? – задала вопрос Яна. – Ведь для защиты достаточно и одного.
– Я тоже не понял, – признался Костя. – Для чего каждому из нас остальные.
– Они нужны для того, – предположил Альберт Тихонович, – чтобы ими уничтожать злых иностранных гномов.
– Не только для этого, – сказала Аделаида. – Эти синие шары каменные статуи вернут заколдованным людям их прежний вид. У меня с собой их большой запас. Да и много их не нужно. Я предполагаю, что почти все каменные статуи, стоят, тесно прижавшись друг к другу. Я даже вижу их на расстояние, но пока не могу определить, где они находятся.
Как только камни превратятся в людей, злые номы прекратят своё существование. Синие шары не потребуются для их уничтожения. Волшебница Громкина тут же пояснила, что, коварные и жестокие гномы из недружественных стран – по сути, террористы и враги. Поэтому они подлежат уничтожению уже только для того, чтобы они не принесли вреда другим людям.
С этими словами согласились Альберт Тихонович, Костя и Яна. Зло должно всегда уничтожаться на корню, и это справедливо.
Достав из рюкзака артиллерийский бинокль и начал с помощью его осматривать окрестности. Не сразу, но внизу, в лощине, он обнаружил большое скопление то ли каменных скульптур, то ли глыб. Кандидат магических наук Аделаида Прокопьевна Громкина пришла к выводу, что это и есть заколдованные люди.
Им оставалось только осторожно спуститься по пологому спуску сопки спуститься вниз и приступить к делу.
Злые гномы не ждали такого стремительно нападения на них, были застигнуты врасплох. Каменные статуи и глыбы превратились в людей разных возрастов, а террористы-карлики прекратили своё существование.
– Ума не приложу, как я оказался в районе наших пригородных сопок, – удивлялся Тарас Никитович Кудрявцев. – Старый стал, и память уже не та.
Ничего не стали объяснять своему деду Костя и Яна. Когда-нибудь потом они, может быть, расскажут ему, что произошло. Но сейчас не время для лишних и необязательных разговоров.
Вместе со спасателями в город возвращались больше тысячи человек. На каждом была тёплая одежда, а на ногах – лыжи. Об этом позаботилась добрая волшебница Аделаида. Когда все окажутся дома, в тёплых квартирах, то, конечно, и лыжи, и одежда на них вернуться на городские склады. Ведь кандидат магических наук взяла их только напркат, для временного пользования.
