Александр Николаевич Лекомцев
Минувшее вышло на след
Спать, конечно, ей не придётся, поэтому она неторопливо помылась по частям, с головы до ног. Несколько раз выносила грязную воду во двор. Основательно и тщательно подретушировала лицо. Переоделась. Джинсовый костюм пришёлся впору, только чуть великоватыми оказались кроссовки. Ничего. Их можно будет плотнее зашнуровать. Пистолет спрятала в сумочку. Потом избавится от него. Грязную фуфайку и свою одежду спрятала в рюкзак, который, разумеется, спрячет под ковром толокнянки. Замечательная трава, не только лекарственная, но и быстро растущая и пускающая корни.
Она вышла на улицу. Решила послушать музыку верхового ветра. Да внизу веяло прохладой. Зарине это нравилось, теперь молодая женщина радовалась жизни и не сомневалась в том, что она будет прекрасной и неповторимой. Артём, всё равно, станет её мужем потому, что Дехова так хочет и теперь ещё сильней любит его. Она никому и никогда его не отдаст.
Уже светало. Через несколько часов возвратился и Артём, усталый и молчаливый.
– Мне показалось, что кто-то там, внизу, стрелял, – сказала она. – Или от ветра упало несколько сосен?
– Они редко падают. Крепкие деревья, – ответил он. – Мне пришлось сделать два выстрела. Медведь пришёл… позавтракать. Я его зарывать не стал. Слишком большая туша. Пусть там и лежит. Его тоже скоро сожрут.
– Понимаю. Я рада, что ты остался жив, Артёмка.
– Да. Это неплохо. Сейчас пойдём на поле толокнянки, всё-таки, помянем усопших. Правда, почти все они там… негодяи. Возьмём с собой пару бутылок с трофейным французским коньяком и несколько банок говяжьей тушёнки.
– А что потом?
– После этого я выведу тебя на тропу, и ты часа через четыре придёшь к большой дороге. По ней ходит много автомашин. Потом я вернусь сюда. Ещё остался один негодяй, которого надо наказать, и тогда можно будет возвращаться в город.
– Скажи мне. Я сейчас неплохо выгляжу?
– Что уж там говорить, Зара. Ты прекрасна!
– Поэтому я найду тебя через Интернет, и ты приедешь ко мне месяца через четыре. Может быть, и раньше, Артём. Подождём, когда всё успокоится и уляжется.
– Всё будет нормально. Но я к тебе не приеду. Буду строить свою жизнь.
– Тебе не надо строить. Она уже построена, мой герой.
Вилков ничего не ответил, они вошли в дом. Он загрузил в свою рюкзак две бутылки с коньяком, тушёное мясо, пару пластмассовых стаканчиков и вилок. Зарина пристроила за своей спиной поклажу с фуфайкой и своей одеждой.
До места они дошли быстро, пристроились рядом с тушей медведя. Дехова обратила внимание на черенок от лопаты, торчащей из-под густого ковра толокнянки. Они разлили коньяк по стаканчикам, помянули усопших, закусили тушёнкой.
Выпили ещё раз. От всего ранее пережитого и накопившейся усталости она захмелела, прижала к груди трофейную сумочку и упала перед ним на колени. Роняя слёзы, начала торопливо говорить:
– Я так люблю тебя, Артём! Хочу быть с тобой! Пообещай, что приедешь ко мне.
– Это невозможно, Зара. Всё осталось в прошлом. Прости, но я не смогу преодолеть себя. Ты должна понять. Встань на ноги!
– Но ты же ведь сам сказал, что прошлое преследует всех нас, идёт за нами по следам.
– Я не хочу, чтобы так было.
– Как же я тебя люблю, боже мой! – крикнула она и несколько раз выстрелила в его грудь из пистолета. – Я просто теряю голову от своей любви!
– А ты сволочь, – прошептал он, умирая. – Какой была, такой и осталась.
Она встала на четвереньки и крепко поцеловала его в губы. Слезы текли по её щекам ручьём.
Зарина встала на ноги. Вытащила из-под ковра толокнянки лопату, сняла несколько пластов дёрна с травой и положила на обнажённую землю тело своего любимого, оба рюкзака, туда же бросила и пистолет. Закрыла всё это густыми стеблями и листьями вечнозелёной травы толокнянки. Дня через два-три всё зарастёт травой. Спрятала под кудрявыми «гроздями» этой «медвежьей ягоды» и лопату.
Во время спуска по таёжной тропе вниз, она в чистом горном ручье отмоет джинсовую куртку от капель крови. Все быстро высохнет, не останется следов и от недавнего
прошлого. Конечно же, она очень сильно любила Артёма, но себя обожала ещё больше. Наверное, верховой ветер громко и торжественно исполнял реквием, но Зарина уже не прислушивалась к посторонним звукам.
