Александр Николаевич Лекомцев
Под ударами стальных крюков
– Ничего страшного. Следует всех прощать. Мы же не злодеи, а добрые люди. Если в тебя враг стреляет короткими и прицельными очередями из ручного пулемёта, то не забрасывай его гранатами, а предложи ему горсть или даже шоколадных конфет.
– Как, всё-таки, приятно и почётно быть добрым и отзывчивым.
Они с некоторым отчаянием, но с большим аппетитом съели по три пирожка и решили минут десять отдохнуть от приёма пищи.
Селена спросила своего не совсем давнего знакомого, симпатично парня Альпакова, кем был его папа и где он сейчас обитает.
– Мой отец, по имени и отчеству Фёдор Филиппович, был и остался альпинистом, с гордостью ответил мастер участка. – Он теперь бродит в горах Сихотэ-Алиня. Это на самом краю нашей замечательной страны. Питается дикими абрикосами и грибами. Его не так давно видели мамины знакомые в тех местах. Папа сидел на дереве. Они вместе с тамошним дятлом добывали из-под коры личинок и жучков.
– Мне очень приятно, что твой папа живёт интересно и задорно, – улыбнулась Селена, – и ни одному государству не платит налогов.
– Он всегда был смекалистым. По ночам мой папа съедал всю колбасу в холодильнике, и потом полдня мне и маме объяснял, что в нём поселились мыши. Кроме того, обнаглевшие грызуны в тёмное время суток пили водку и закусывали спиртное солёными огурцами.
Не далеко от Никона и Селены слышался шум, грохот и жуткие крики умирающих. Это железный гигант Сидоров получал эстетическое удовольствие и продолжал наводить в городе Жигруши свои порядки. Трифон Аркадьевич оказался не только частично мыслящим, но и неутомимым существом.
Вода в речке забурлила, и прямо из реки на берег вышел высокорослой мужик лет сорока пяти, весь покрытый бурыми водорослями. Самый настоящий водяной, которого привлёк запах пирожков.
– Это ты, папа? – выразила свое удивление и, в какой-то, степени недоумение Селена. – Но как же так? Несоответствие получается.
– Когда же ты, Кондратьевич, успел сменить место работы? – поинтересовался мастер участка Альпаков. – Какие-то невероятные события происходят.
– Чему же тут судорожно изумляться? – сказал водяной. – Без всяких там предварительных рождений я переместился сюда, в нашу речку Лимпомпошка.
– А где все остальные бетонщики и формовщики, – задал вопрос Альпаков, – Пыриков, Мыриков, Чириков, Дыриков, Ныриков, Выриков, Цыриков, Гыриков и бригадир Юферинг
– Им повезло. Их далеко не отправили, – дал некоторые разъяснения бывший машинист мостового крана. – Они остались в нашем мире и даже не за границей. Обитают вместе со мной в нашей речке Лимпопошка.
– Они тоже водяные, – глаза Селены округлились и расширились, – или русалы?
– Глупости! Зачем им такая ответственность? – сообщил Елисей Кондратьевич. Они – самые обычные окуни и очень таким стечением обстоятельств гордятся. Правда, уважаемый Иосиф Абрамович Юферинг сделался крупным карпом. Но пирожки он тоже обожает.
Тут же он сообщил, что все они крепко дружат с большим сомом. В предыдущей жизни он был национальным героем США, и звали его Рэмбо. Он с самого своего рождения был очень ловким, сильным и смелым. Сразу же, как только он появился на свет, он стремительно запрыгнул на подоконник больничной палаты. Потом перебрался на соседнее дерево и спустился вниз. Немного передохнув на цветочной клумбе, он сразу начал совершать свои бессмертные подвиги.
Но Селена и Никон скрывать не стали, что сотни раз смотрели этот фильм и даже читали небольшую книжицу о Рэмбо, но никак не могли понять, кто и зачем придумал такую несусветную чушь. Но водяной выразил протест и ответственно заявил, что всё самое доброе и положительное, происходящее в этой заокеанской стране, чистая правда. Но только она… особенная. Надо только крепко зажмурить глаза, стиснуть зубы, и тогда поверишь, что США – страна величайшей демократии.
Можно даже поверить тому, что президентом у них может стать любой человек, нищий, безработный, бездомный и не считать этот факт и липовые их выборы полнейшим бредом.
– Надо доверять людям и другим, даже условно разумным, существам, – сурово сказал водяной. – Рэмбо много приятного рассказывал о своей стране, а я верю этому человеку, то есть, в данном случае, сому. Он не может солгать потому, что даже сейчас похож не только на рыбу, но и на пингвина. А эти птицы никогда и никого не обманывают.
Бывший машинист мостового крана Колбугин сжал зелёными жилистыми пальцами лямки рюкзака с пирожками и с разбегу нырнул с ним в бурные воды Лимпопошки. После этой приятной и неожиданной встречи Никон и Селена заметно огорчились. Не для водяного же и местной пресноводной рыбы уважаемая Софья Парамоновна с дочерью Селеной пекла пирожки.
Болотный чёрт
Трудолюбивый, старательный и принципиальный железный великан Сидоров практически уничтожил славный город Жигруши, почти со всеми его жителями, включая членов партии власти и местной элиты. Ясно было одно, что вот-вот Трифон Аркадьевич приступит к наведению новых порядков не только в отдельно взятой стране, но и во всём мире.
Усиленный международный воинский контингент ничего не мог противопоставить мощному исполину. От него бомбы, ракеты, снаряды и мины отскакивали, как орехи. В общем, неуязвимый господин, который не обладал и тысячной доли того, чем отличается искусственный интеллект даже от рядового человека, живущего от зарплаты до зарплаты, вёл свою политику.
Не сразу, но политики всех стран, даже погрязших в особенных ценностях, будто неорганизованная группа голубей в огромной и свежей куче дерьма, пришли к определённому выводу. Они начали понимать, что Сидорова не устраивает социально-экономическая и экологическая обстановка во всех существующих государственных и территориальных образованиях. Трифон Аркадьевич критично относился к тому, что очень низок уровень жизни подавляющего большинства населения Земли. Но при этом, борясь за социальное равенство людей, железный исполин уничтожал всех подряд.
В такой непростой ситуации существование основной части жителей планеты сложилось довольно сложное. Обнищание народных масс и разгул криминала продолжались. Жестокий вирус обнуления человеческих жизней, достижений, надежд поразил народы практически всех стран, ударил не только связкой стальных крюков, но и процветающей несправедливостью по самым незащищённым: многодетным семьям, детям, старикам.
В глухом лесу, под кучей коряг сидели Никон и Селена. Они активно кушали, уподобляясь французам, лесных улиток вместе с панцирями и словесно протестовали против незаконных и пагубных действий господина Сидорова.
– Если бы я, например, стал железным великаном, Селена, – горячо и страстно говорил Альпаков, – то я вёл бы себя гораздо скромнее, чем Трифон Аркадьевич.
– Жаль, что он слишком критично относится к существующей действительности, – согласилась с Никоном здравомыслящая девушка Колбугина. – Ведь прежде чем всё разрушить, необходимо что-нибудь построить.
– Что теперь об этом говорить. Нам с тобой надо заранее готовиться к зиме, вырыть землянку и запастись съедобными кореньями, осиновой корой, грибами и ягодами. Что-то ведь нам надо будет есть.
– Может быть, наши доблестные вооружённые силы остановят Сидорова.
– Они планируют так и поступить, но через три с половиной года. Считают, что пока ещё рано идти в контрнаступление.
– Я восхищаюсь мудрой и дальновидной политикой наших вождей. Всё предусмотрели и даже обнуляются тогда, когда… В общем, ты меня понял, мой словный, единственный и неповторимый Никон.
– Честно признаться, ни черта я не понял, Селена. Но только чувствую, что всё сильней и сильней тебя обожаю.
– Если на всей Земле останемся только мы вдвоём, то, мне кажется, что тебе больше некого будет обожать.
