Александр Прокудин
Сокровища Анны Моредо
Глава 6. Агнешка и Родригес
В кабинете мэра, помимо его хозяина, синьора Эмилию Мануэля Хорхе Ортеги, находилась супермодель. Самая настоящая. Длиннющие ноги, не обратить внимания на которые не было никакой возможности, без предупреждения переходили в выпуклый рельефный зад и, через тонкий перешеек изящно изогнутой талии, заканчивались настолько убедительной грудью, что далее вверх мужские глаза Линареса подниматься отказывались. Комиссар попробовал несколько раз и все равно тормозился на этих прелестях, не в силах перевести взгляд выше. Выбранный моделью фасон платья состоял из минимума ткани, вряд ли по совокупной площади превышающий размеры галстука Линареса.
Супермодель, впрочем, такое внимание нисколько не смущало – очевидно, к подобной мужской реакции на собственную персону она давно привыкла.
С третьей попытки, собрав волю в кулак, комиссар добрался-таки до лица красавицы. Оно было накрашено так, словно через минуту должно было появиться с номером на Евровидении. Тени, густо перемешанные с золотыми и серебряными блестками, были нанесены на все веко. Ярко-вишневая помада полыхала на губах, темнели утопленные в щеках скулы. Длинные, ниже лопаток, завитые волосы – то ли в полном беспорядке, то ли в полном порядке – но очень натурально и привлекательно обрамляли вытянутый овал лица. Ресницы, очевидно накладные, были такого размера, что скорее напоминали крылья бабочки-махаона.
Обращаясь к Линаресу, супермодель, во-первых, подошла к нему вплотную, а, во-вторых, захлопала ресницами так, что комиссар почувствовал на своем лбу поднятый ими поток воздуха. Благодаря модельному росту, который к тому же складывался с длиннющими шпильками ее туфель, красавица была выше комиссара на голову с четвертью, минимум.
– Я приходила стать богатой, – заявила модель, наклонившись к нему. – Пожалуйста!
– Что? Я вас не понял, сеньорита, – захлопал в свою очередь глазами Линарес.
– Мне нужны деньги богатства, – сказала модель, сложив перманентные брови печальным «домиком».
И добавила, как нечто устраняющее любые вопросы:
– Мой брат.
Комиссар пришел в естественное замешательство.
– Повторите, если не трудно, – попросил он девушку. – Судя по всему, я не все понимаю.
Модель взяла его за руку, отчего на лысине Линареса сами собой зашевелились волоски, а по спине побежали полные восторга мурашки. Будто объясняя ребенку нечто очень простое и одновременно важное, модель с придыханием выдала очередную ахинею:
– Богатство мой бедный брат. Я приходила. Дайте, пожалуйста. Сейчас.
И закрепила сказанное такой улыбкой, что Линарес пожалел, что женат.
Комиссар растеряно взглянул на хозяина кабинета, по звонку которого прибыл в очередной раз в мэрию. Но Ортега, покачав головой, дал понять, что вряд ли чем-то поможет.
Опомнившись, инспектор полиции мягко высвободил свою руку из цепких объятий девушки. Отступив на пару шагов, он ослабил узел галстука и глубоко вздохнул. Стряхнув наваждение, Линарес попробовал взять контроль над ситуацией:
– Стоп, сеньорита! Так мы далеко не уедем. Давайте сначала. Пожалуйста, представьтесь. Кто вы?
Модель выслушала его с распахнутыми ртом и глазами, как бывает, когда плохо знаешь язык и боишься пропустить что-то важное.
Красавица обрадовано кивнула, показывая, что все поняла, и полезла в свою миниатюрную, висящую на плече на длинном тонком ремешке, сумочку. Удивительно, но оказалось, что в ней умещается паспорт, по размеру примерно такой же, как сумочка (во всяком случае, не меньше).
– Мою звать Агнешка Петржак, – проговорила она, протягивая документ. – Я Польша.
И добавила то, о чем уже упоминала:
– Мое богатство брат. Бедный брат.
Линарес наморщил лоб.
– Постойте. Я помню эту фамилию! – воскликнул он, разглядывая паспорт. – Богуслав?
– Правда! – обрадовалась Агнешка, всплеснув ладошками похожими на двух игривых рыбок. – Богуслав Петржак! Брат!
– Это имя и фамилия того идиота, который погиб, врезавшись в дом Анны Моредо, – пояснил вполголоса мэру Линарес.
– Дом Моредо! Да-да! Деньги мое! – радостно подтвердила Агнешка.
– Простите, это весь испанский, который вы выучили, сеньорита? – задал важный вопрос еще больше озадаченный комиссар.
Агнешка пожала плечами, показывая, что этого вопроса уже не поняла.
– Мда, – закатил глаза Линарес, предчувствуя, какой нелегкий разговор его ждет в ближайшем будущем. – Помоги нам, святая богородица и архангел Гавриил…
Спустя семь потов и около часу времени с определенной уверенностью комиссар Линарес и мэр Ортега установили, что Агнешка Петржак является сестрой туриста, чуть не убившего донью Анну. Который приехал в Андалузию на самом деле к ней, своей сестре, работавшей в одном из ночных клубов Коста-дель-Сол танцовщицей.
И еще она требовала, чтобы с ней поделились сокровищами.
– Почему? С какой стати! – возмутился мэр и Линарес его, естественно, поддержал.
Но Агнешка, оказалось, готовилась к встрече не только с помощью самоучителя по испанскому.
Вслед за паспортом из своей миниатюрной сумочки она извлекла книгу (уже совершенно точно в ней никак не умещавшуюся!). На ее обложке значилось: «Гражданский кодекс Испании». Примерно из середины книги торчала одна единственная закладка. Открыв на ней страницы, модель указала длинным акриловым ногтем на обведенный красным карандашом абзац.
Линарес вслух зачитал его мэру. В подчеркнутом тексте сухим, но совершенно недвусмысленным официальным языком утверждалось, что нашедший клад имеет право на часть его стоимости.
Все встало на свои места.
Расхохотаться в полный голос Линаресу мешал только тот факт, что все-таки девушка недавно потеряла близкого родственника и по праву могла оскорбиться. У мэра справиться с собой получилось хуже.
– Так вы что, считаете, что ваш брат нашел клад?! – в изумлении воскликнул он. – Нашел?! Вы это так называете?
– Да! – с радостной готовностью подтвердила полячка. – Мертвый брат, богатства Моредо. Да!
– Вы смеетесь? – бушевал мэр. – Вы над нами издеваетесь? Вы действительно всерьез на что-то рассчитываете?
Лицо Агнешки снова приняло то выражение, когда она не понимала (или делала вид, что не понимает) вопроса.
– Она серьезно, – ответил за нее Линарес. – Ты же видишь.
Выпроводив модель, с обещанием разобраться с этим вопросом в самом ближайшем времени, вдвоем они принялись думать, что же делать с этой абсурдной ситуацией дальше. Придя к выводу, что без юридической консультации тут не обойтись, друзья разошлись по своим делам, которых у каждого было по горло.
На удивление, в тот день это были не последние события, связанные с кладом Моредо. Вечером, оторвав комиссара от ужина с семьей, мэр снова срочно вызвал его к себе.
Недоужинавший Линарес застал Эмилио Ортегу в кабинете, в состоянии, в котором в комедиях изображают готового с минуты на минуты «поехать крышей» человека.
– Они меня доконают! Так нельзя! – громкими криками встретил его раскрасневшийся, растрепанный глава города. – Полюбуйся, Эстебан! Еще один!
Навстречу комиссару с дивана для посетителей поднялся невысокий, кряжистый мужчина, лет сорока. Одет он был просто: джинсы с гавайской рубашкой, бейсболка и кроссовки. Носил густые усы и жесткие кучерявые баки, составляющие ансамбль с похожими на них кустистыми насупленными бровями.
Было видно, что мужчина нервничал, но пытался держаться при этом с достоинством, или вернее, с вызовом. Его взгляд – снизу верх, но при этом исподлобья – указывал на решительный настрой. Говорил он, при этом, бубня, и смотрел куда-то поверх головы собеседника:
– Не кричите на меня, я честный человек. Я себя обмануть не дам. Я свои права знаю. Все должно быть по справедливости и закону.
Комиссар вопросительно посмотрел на мэра. Мэр раздраженно изобразил руками в воздухе нечто, что можно было принять за показанную в пантомиме скульптуру Гауди.
– Синьор, прошу вас. Я правильно понял? Вы тоже претендуете на клад Анны Моредо? – спросил Линарес.
– На клад, найденный в доме Анны Моредо, – поправил мужчина. – А как же! – усач проявил силу воли и опустил глаза с потолка на комиссара, чтобы сказать ему в лицо то, что он считал особенно важным. – А то, что же? Какая-то родственница туриста получит миллионы, а тот, кто на самом деле все нашел, останется с носом? Не по справедливости это! Видит и бог, и дева Мария, и вообще спросите, кого хотите.
Рука комиссара уже опустилась в карман и зашарила там в поисках трубки.
– Кто это? – устало спросил он у Ортеги.
– Синьор Хосе Родригес, будьте знакомы, – в словах мэра сквозил сарказм. – Рабочий муниципалитета, который после пожара разбирал стену в доме. Тоже считает, что имеет право на свою долю драгоценностей.
– Иисус Мария… – комиссар прикрыл ладонью глаза.
– А что? Разве нет? – не понравилось это Родригесу. – Чем я хуже какой-то…?
Хосе Родригес назвал утреннюю посетительницу словом, за которое дети получают от родителей по губам.
– Я не проститутка! Я танцую! – возмущенно заявила Агнешка – на этот раз грамматически безупречно.
От неожиданности комиссар подпрыгнул на месте. Оказалось, девушка тоже тут – Линарес ее не заметил, так как модель сидела за его спиной, рядом с входной дверью в кабинет. Польская красавица занесла в мэрию некоторые, нужные, по ее мнению, документы: разрешение на работу и свидетельства о рождении и смерти брата, присланные ей из Польши родными.
– Угу. А я служу мессы, – буркнул Родригес и обиженно уставился в окно.
– Не надо так! Перестаньте, прошу вас, – воззвал к благоразумию мэр. – Давайте вместе подумаем, что делать дальше.
Хосе Родригес взял слово.
– Не знаю, как с ней, а мне-то уж точно полагается доля, – забурчал он снова, подкрепляя слова ударами кулака в ладонь. – Я битый час провел на сайте законов, как только узнал, что какая-то… какая-то родственница… что она пытается получить часть денег за мою находку. Все должно быть по справедливости!
– Закон!
Модель опять достала из сумочки Кодекс и многозначительно постучала маникюром указательного пальца по его обложке.
– Хорошо, – ответил Линарес. – Мы все приняли к сведению. Дайте нам минуту.
Большого труда стоило убедить Родригеса и модель покинуть кабинет, чтобы иметь возможность обсудить ситуацию. Под присмотром Исабель Фернандес, перечить которой они не рискнули, парочка проследовала в приемную. А мэр и комиссар остались скрипеть мозгами над запутанным клубком притязаний на клад, о находке которого сожалела уже не только донья Анна.
– Может собрать их, как пауков в банке? И пусть отгрызут друг другу головы? – уставший за день мэр потер виски.
– А хорошая, на самом деле, мысль, Эмилио, – согласился комиссар. – Стоит провести общую встречу и попытаться разобраться – к чему мы вообще идем?
– Думаю, это стоит поручить Адриану, – предложил Ортега, имея в виду ведущего юриста Санта-Моники, синьора Адриана Молину, к услугам которого прибегала и мэрия, и комиссариат, и почти все в городе, у кого хватало средств на то, чтобы вести хоть какие-то дела.
– Правильно! Кстати, – заметил Линарес, – нам надо познакомить всех еще и с новостями, которые пришли из Мадрида.
Комиссар достал бумаги, присланные в комиссариат на запрос по Сильвио Саласару. Вообще он собирался обсудить их с мэром завтра, но раз уж так сложились обстоятельства…
Ортега пробежал глазами документы, ключевые места в которых уже были любезно отмечены Линаресом ярким желтым маркером.
Информация была совершенно поразительная.
– Что же из этого получается? – спросил обескураженный Ортега, не отрывая взгляда от текста.
– Прежде всего, – ответил комиссар, – что именно он, мерзавец, приходил к Анне с угрозами.
– Но она же не узнала его по голосу?
– Значит, он кому-то заплатил. В любом случае, подонок много чего от нас скрыл. И он за это ответит. Жаль только, что Анне теперь ничего из сокровищ не останется.
Комиссар показал Ортеге нужное место в документах.
– Этот мерзавец действительно имеет на них все права. Но в любом случае надо собрать всех вместе. Я поручу Бунимаре пригласить Сильвио и рыжего подсолнуха, а к донье Анне заеду сам.
– Хорошо, – сказал, наконец, мэр. – Но, давай, не завтра, а на денек попозже? Молине понадобится время, чтобы во все вникнуть. Да и у меня дел по горло с этим чертовым парком.
– Хорошо, какая разница, – уступил комиссар. – Что, плохи наши дела?
Мэр сокрушенно покачал головой.
– Ты не представляешь, чего мне стоит удержать хотя бы тех инвесторов, что уже есть. Не говоря о привлечении новых. Если мы не начнем строить к концу года…
Друзья вышли в приемную, чтобы сообщить Родригесу и Агнешке Петржак о намеченном собрании.
Их, однако, на месте не было.
– Поищите дальше по коридору. По-моему, они в комнате для совещаний, – сказала Фернандес.
И добавила многозначительно:
– Только на вашем месте я бы сначала постучалась.
Через минуту взгляду Ортеги и Линареса предстал раскрасневшийся, снова прячущий глаза (но уже по другой причине) Родригес, на чьей шее отпечатался след губной помады, удивительным образом совпадающий с оттенком на губах польской танцовщицы.
Агнешка при этом взгляда не прятала. Наоборот, невинно хлопая ресницами, как само собой разумеющееся, она сообщила очередную, касающуюся сокровищ, новость:
– Мы богатство теперь вместе! Пожалуйста.
И обняла нервно запихивающего обратно в штаны свою расстегнутую до последней пуговицы рубашку Хосе.
– Что? – опешив, переспросило мэр.
– Мы подаем коллективный иск, – пояснил красный, как засахаренный гибискус, муниципальный рабочий. – Вместе. Так надежнее, мы решили.
– Вот, – показала наманикюренным пальцем соответствующую страницу в кодексе ушлая модель-танцовщица.
Глава 7. Собрание претендентов
Встречу назначили на шесть часов вечера, в мэрии, как и предполагалось, при участии синьора Адриана Молины – лучшего юриста города и личного друга комиссара и мэра.
Молина и Ортега пришли немного заранее. Исабель Фернандес, встречающая приглашенных в приемной, провожала гостей прямо к ним – в рабочий кабинет мэра.
Первым прибыл пунктуальный Макгиннел. Поздоровавшись, он скромно занял место на одном из стульев в дальнем углу кабинета.
За ним явился Сильвио Саласар. Он выглядел еще хуже, чем накануне. Сильвио без конца обмахивался шляпой, по его бледному бугристому лицу беспрерывно струился пот. Саласар занял место около графина с водой, откуда сразу же, не спрашивая разрешения, налил и выпил полный стакан воды.
Исабель Фернандес не только встречала гостей, позже она должна была вести протокол собрания, а сейчас любезно предлагала всем кофе.
– Привет, Фернандес! – поприветствовал ее Хосе Родригес явившийся вслед за Саласаром.
Остальным вместо приветствия от него достался лишь хмурый, полный подозрительности взгляд.
За Родригесом вошла Агнешка, дружелюбно помахавшая рукой всем сразу:
– Здравствовать!
Незнакомые с польской красоткой Саласар, Макгиннел и Молина уставились на нее во все глаза. На этот раз ее гардероб состоял из джинсовых мини-шорт и топика с открытыми плечами. Все это ей шло настолько, что даже Ортега втянул живот и засуетился, предлагая гостье удобное кресло вместо жесткого стула.
Фернандес тихонько фыркнула себе под нос по этому поводу и насмешливо покачала головой.
Агнешка уселась в кресле, скрестив свои умопомрачительно длинные ноги у всех на виду. Хосе ревниво окатил взглядом всех мужчин и встал позади нее.
Фернандес приготовила кофе всем, кроме отдавшего предпочтение воде Сильвио. До начала встречи оставались считанные минуты.
Тут у синьора Молины зазвонил телефон и он, извинившись, вышел.
Вернулся он в сопровождении неизвестного никому мужчины. Средних лет, невзрачной внешности и телосложения, какого-то робкого и кроткого внешнего вида.
Под вопросительными взглядами всех присутствующих Молина провел его внутрь и усадил на свободный стул.
– Дон Адриан? – спросил за всех Ортега.
– Позже я объясню, – успокоил юрист.
Последним явился Линарес, привезший с собой донью Анну. Под руку он провел ее в кабинет и усадил в еще одно, услужливо пододвинутое мэром, кресло для посетителей.
Комиссар также с недоумением отреагировал на неизвестного робкого мужчину, спросив глазами «это еще кто?» у Ортеги. Тот в ответ пожал плечами и кивнул на юриста. Линаресу пришлось этим удовлетвориться.
– Итак, все в сборе? – начал встречу Молина. – Первым делом, прошу учесть, что наша встреча не является официальной в строгом понимании этого термина. Вы присутствуете здесь без своих юристов и адвокатов, мы просто пробуем достичь ясности в этом запутанном и сложном деле. На сокровища, найденные в доме синьоры Моредо, целиком или на определенные его части, на данный момент претендуют…
Учитывая, с какой динамикой появлялись претенденты, формулировка «на данный момент» Линареса мрачно повеселила.
Молина начал перечисление:
– Сестра погибшего при столкновении с домом Анны Моредо Богуслава Пет… Богуслава Петр… тут сложная фамилия, простите… В общем, гражданка Польши, Агнешка… с такой же фамилией, как у брата.
– Петржак, – помогла Агнешка и еще раз помахала всем, словно представляясь аудитории в развлекательном шоу. – Бедный брат. Если не брат, никому денег нет. Бедный брат хорошо!
– Далее, – продолжил Молина, – рабочий муниципальной бригады по благоустройству городского пространства, синьор Хосе Родригес, лично обнаруживший клад.
Кряжистый Родригес покраснел и кивнул. Взгляд его при этом остался напряженным и неприветливым – вероятно, так себя в его организме проявляла твердость и решимость, с которыми он пришел на встречу.
– Насколько я понял, сеньорита Петржак и синьор Родригес подали кооперированное заявление? – уточнил юрист.
Агнешка обезоруживающе улыбнулась, а Хосе, покраснел еще больше. И буркнул, выйдя из-за кресла на шаг:
– Так надежнее. Учитывая, какие тут ведутся игры, синьор Ортега!
Агнешка, успокаивая компаньона, положила свою руку ему на бедро. Родригес мгновенно утих и вернулся на место, как хорошо выдрессированный пес.
Мужчины глаз не могли оторвать от руки Агнешки. Фернандес же еле слышно прошептала: «Святая Мария… Мужики!».
– Синьор Саласар, – очнувшись, продолжил Молина и указал рукой на обмахивающего себя шляпой и прикончившего уже половину графина Сильвио. – Утверждающий, что является наследником драгоценностей, ранее принадлежащих его семье. И предоставивший, в качестве доказательств этого утверждения, свои семейные фотографии.
Сильвио тяжеловато приподнялся и одарил собравшихся натянутой улыбкой скверного конферансье.
– Надеюсь, мы разберемся с этим делом быстро, – снисходительно сказал он. – Мне не улыбается полжизни проторчать в этом городишке.
Слова Саласара никому не понравились, но отвечать ему никто не стал.
– Перейдем к мистеру Магиннелу, – предложил Молина.
Рыжий Энтони Макгиннел поднялся со свойственной ему нескладностью.
– Утверждающему, – продолжил юрист, – что он приходится родственником синьоре Моредо. Являясь сыном синьора Раймона Руиса, с которым она сочеталась браком в 1959-м году и с которым, технически, до сих пор находится в супружестве.
– Пусть дьявол воткнет ему трезубец в задницу, моему техническому мужу, – проворчала Анна. – С удовольствием бы сплюнула после упоминания его имени, да боюсь, попаду в кого-то, кто этого не заслуживает.
– Извините, – невпопад сказал рыжий Энтони и сел на место.
– Сам синьор Руис, – пояснил Молина, – по причине серьезных проблем со здоровьем присутствовать на встрече не может. Но присланные им доверительные бумаги, оформленные его юристами, делегируют все полномочия синьору Макгиннелу. Я проверил.
Энтони вновь попросил у всех прощения – на этот раз без слов, взглядом.
Молина уважительно склонился в сторону Анны:
– И, конечно же, сама синьора Моредо. Та самая, в чьем доме, предположительно ее отцом, синьором Антонио Моредо, был спрятан этот баснословный клад.
– Чтобы он провалился обратно в преисподнюю, этот клад! – с чувством сказала старуха. – Откуда сатана его вынес на поверхность, вместе с теми, кому самое место там, в пекле.
– Ну и наконец…
Молина подошел к невзрачному мужчине и положил ему руку на плечо.
– Позвольте вам представить еще одного претендента на долю сокровищ. Это житель Осуны, синьор Хавьер Игнасио.
Робкий мужчина робко поднялся и поклонился.
– Что? Еще один? – комиссар не смог сдержать эмоций.
Макгиннел и Агнешка промолчали. Хосе Родригес чертыхнулся, а Анна Моредо расхохоталась.
– Он обратился ко мне сегодня утром, – пояснил Молина. – Я счел необходимым пригласить его на это собрание.
– И каким же это боком он претендует на наши деньги? – воскликнул Родригес, шевеля усами.
– «Наши»! – фыркнул Саласар.
Опередив адвоката, на вопрос Хосе ответила Анна:
– Я поняла! Это он купил у меня дом, если я правильно запомнила фамилию. Верно?
– Точно так, – подтвердил Молина.
– Вот это новости! – сказал Ортега. – Вы продали дом?
– До того, как в него въехал этот польский пьяница, – ответила слепая.
– Богуслав, – уточнила Агнешка и сняла ногтем мизинца повисшую на ресницах слезинку.
– Ага, – ответила старуха. – Взяла задаток, с условием, что живу там, пока не отдам богу душу. Хотела перевести, что имею, в деньги – так удобнее для завещания. Адриан? Ты же сам мне это посоветовал.
– Совершенно верно, – подтвердил юрист. – И теперь синьор Хавьер считает, что тоже имеет право на часть сокровищ, так как частично владеет собственностью, на территории которой они были обнаружены.
– Какая дичь! – воскликнул Сильвио.
– А не прогуляться бы ему лесом! – поддержал его Хосе.
– Успокойтесь! – призвал к порядку Линарес. – Мы для того и собрались, чтобы разобраться одним махом со всеми, – комиссар выделил «со всеми», – вопросами. Так что это даже хорошо, что вы тут, синьор Игнасио. Полагаю у синьора Молины, есть какое-то разумное предложение по этому поводу?
Молина с благодарностью приложил руку к сердцу:
– Очень на это надеюсь, Эстебан. Итак, – приступил адвокат к делу, – если говорить от имени закона, то он трактует понятие «клада» как…
Юрист взял в руки лист бумаги и зачитал из него заготовленную цитату:
– «…зарытые в землю или спрятанные другим способом деньги или иные ценности, собственник которых не может быть установлен, или же утратил на них право в силу закона».
– Как это не установлен! – взвился потный Сильвио. – Там сокровища моей семьи! Значит, он мой!
Но Молина к этому выпаду был готов.
– Во-первых, мы можем говорить так только про одно колье. Во-вторых, ваша бабушка могла продать или подарить эти колье кому-то. У вас же нет доказательств того, что эти украшения принадлежали ей до самого момента закладки клада, не так ли?
– Как это… Подождите! – лицо Сильвио покраснело. Он явно не предполагал, что юрист приведет подобный аргумент. – Я не согласен!..
– Простите, синьор, – мягко остановил его Молина. – Позвольте мне продолжить. Я обещаю, что у каждого будет возможность высказаться.
Сильвио покипел еще с секунду и, послушавшись, сел на место.
Молина продолжил:
– «Найденный клад становится собственностью лица, которому принадлежит имущество, земельный участок, строение и тому подобное, того места, где клад был зарыт…».
– Это донья Анна, – сказал Линарес, и Молина ему кивнул.
Все претенденты заерзали – кроме слепой, хранившей суровую невозмутимость, да еще рыжего Макгиннела, наоборот добродушно улыбнувшегося, словно Молина сообщил, что клад достается ему.
Робкий мужчина поднял вверх указательный палец, пытаясь привлечь к себе внимание. Молина это заметил.
– В этом статусе на него претендует и синьор Хавьер, – уточнил юрист. И, не дожидаясь пока Саласар и Родригес вновь начнут протестовать, продолжил: – «…а также собственностью лица, нашедшего клад».
– Вот! – победно воскликнул Хосе.
– Брат! Брат! – закивала за ним и Агнешка.
Адриан Молина жестом попросил их замолчать и продолжил цитату:
– «…и делится он на равные доли, если не было установлено иного соглашения».
– Половина моя! – воскликнули хором польская модель и рабочий управы.
– И моя! – присоединился к ним снова с трудом поднявшийся со стула Саласар.
– И еще половина донье Анне! – не удержался и полицейский инспектор.
Фернандес, ведущая протокол, едва успевала записывать.
– Подождите! – Молина потряс в воздухе бумагами. – При этом «…если клад был найден кем-либо без согласия на это собственника земельного участка, где клад был зарыт, то клад передается собственнику». Ваш брат ведь не спрашивал позволения въехать в дом синьоры Анны?
Агнешка, видимо, не поняла настолько длинной фразы, поскольку не ответила, улыбаясь.
– Но зато меня вызвала мэрия! – крикнул Хосе. – В случае со мной все по закону! И я получу свою половину! А вторую, ладно, донье Анне.
– Иди к черту, усатый клоп! – высокий Сильвио навис над крепышом Родригесом. – А как же я? Это сокровища моей семьи!
– Это не доказано! – ответил ему мгновенно набычившийся Хосе. – Я не дурак, я понял, что говорит адвокат!
– Брат! Бедный брат! – на всякий случай опять завела свою мантру полячка.
– Синьоры! Сеньорита! Я прошу вас, успокойтесь! Не просить же мне вмешиваться комиссара! – попросил адвокат и такое увещевание подействовало.
Обиженные друг на друга претенденты, взяв себя в руки, расселись по местам.
Молина, тем не менее, улыбался. На встречу он пришел с готовым, и скорей всего устраивающим большинство сторон, решением.
– Как видите, до окончания спора нам довольно далеко, – приступил он к его изложению. – Тяжбы, которые можно себе представить по этому делу, а я могу, я юрист, могут длиться годами. Если не десятилетиями. Поэтому, учитывая большую стоимость клада, которой, в принципе, достаточно, чтобы удовлетворить запросы не одного лица, а сразу нескольких, я бы предложил следующее. Поделить найденное примерно в таких пропорциях…
Все в кабинете превратились во внимание. Кроме клацанья клавиатуры, издаваемого ведущей протокол Фернандес, в помещение раздавался только голос Молины:
– Положенную за нахождение часть клада, которая составляет немалую сумму, отдать в равных долях сеньорите Петржак и синьору Родригесу. А оставшуюся сумму разделить поровну между всеми остальными претендентами.
– Я согласен! – быстро сказал Сильвио. – Это ускорит процесс, а большего мне не надо.
– Если все так решат, я думаю, мы с отцом не будем спорить, – высказался Энтони Макгиннел.
– Синьора Моредо?
– Делайте, что хотите! Мне неприятно все это обсуждать и во всем этом участвовать. Я доверяю тебе, Адриан. Если ты говоришь, что так справедливо, пусть так и будет.
Хосе Родригес, тем не менее, разволновался:
– А сколько это – наша часть?
Адвокат написал в углу листа сумму и показал ее рабочему и, заодно, Агнешке Петржак.
– Приблизительно, – пояснил юрист.
– Немало, – согласился Хосе. – Но сколько получат остальные?
– Больше, – уклончиво ответил адвокат.
– Бедный брат, – вздохнула Агеншка.
– Несет обманом, – мнительный усач все еще сомневался. – Надо бы подумать.
– «Подумать!» – буркнул Саласар, выливая остатки графина в стакан. – Моя семья заплатила за это жизнями, ты же просто пару раз махнул лопатой! Совесть спать по ночам позволит?
Родригес осклабился:
– Я шесть лет живу в соседней квартире с Исабель Фернандес. Через тонюсенькую стенку от всей ее детской оравы. Так что не беспокойся – спать буду, как младенец!
Исабель перестала печатать и вставила в разговор свое слово:
– Подтверждаю. Его совесть не разбудит ничто, синьор. Хосе, если еще раз надерешь уши моим младшим…
– Они устроили пляж на моей машине!..
– Исабель! Синьор Родригес! – взмолился Молина. – Пожалуйста, ближе к делу. Вы согласны?
Хосе посмотрел на Агнешку, она неопределенно пожала плечами.
– Ладно, – принял решение рабочий. – Зато быстро и сразу.
Не выпуская из рук бумажку с написанной адвокатом цифрой, Хосе отошел на место.
– Стоп! Стоп! – закричал из своего угла Хавьер Игнасио, о котором все забыли. – А я?!
– Ой, точно, – с досадой вспомнил комиссар.
– С вами, синьор, все просто, – ответил Молина. – Вы можете получить процент от общей суммы – пропорционально выплаченному вами задатку за дом. Если синьора Моредо и все остальные не будут против, конечно.
– А если будут? – спросила Анна, но, похоже, из чистой вредности.
– Тогда нам предстоит очень и очень долгое судебное разбирательство. Как и в случае с любым несогласием любой из сторон, – ответил юрист честно.
Претенденты на клад переглянулись (кроме Анны Моредо, разумеется).
– Хрен с ним, – сказала слепая первой и ее слова тут же, кивая, подхватили все остальные.
Хавьер Игнасио выдохнул и перекрестился.
– Прекрасно! – Эстебан Линарес довольно потер руки и подмигнул мэру Ортеге. Ведущий юрист Санта-Моники не подкачал и справился со сложным и запутанным делом за рекордные сроки.
– Я подготовлю все необходимые бумаги как можно скорее, – пообещал Молина. – Синьор Саласар, мистер Макгиннел, сеньорита Петржак, – обратился он к претендентам. – Я отправлю их в ваши отели.
Саласар и Макгиннел кивнули, а Агнешка возразила:
– Отель нет! Я не отель!
– Мне присылайте. Я передам, – опять покраснев, буркнул Родригес. – Я это… Кхм… Сдал ей комнату.
Фернандес, фиксируя сказанное в протоколе, снова фыркнула.
– Так дешевле, – пояснила Агнешка.
– И вообще – это не ваше дело! – подытожил Родригес.
– Как скажете, – Молина развел руки в стороны. – Синьор Игнасио, вы получите ваши документы почтой, а вам, донья Анна, я завезу их лично. До следующей встречи, господа! Приятно было иметь с вами дело и так быстро во всем разобраться.
Гости поднялись со стульев и кресел, готовые покинуть кабинет.
– Одну минутку! – остановил их, вставая, Линарес. – К сожалению, мы так и не выяснили одну неприятную мелочь. А именно: что за мерзавец угрожал донье Анне?
Комиссар вышел на середину комнаты и достал из кармана пиджака бумаги.
– Дело в том, – произнес он, – что я сделал кое-какие запросы по некоторым из вас. И вот, что мне вчера прислали из Мадрида, синьор Саласар.
Линарес повернулся к Сильвио.
– Что вам могли прислать? – ответил Сильвио, заметно при этом занервничав.
Он все еще обмахивал себя шляпой, раскрасневшийся и вспотевший, хотя, в общем, в кабинете было довольно комфортно – кондиционер с августовской жарой справлялся неплохо.
– Неделю назад, – произнес комиссар, буравя Саласара жестким полицейским взглядом, – вы были в Мадриде и подавали запрос в государственный исторический архив.
– Я? Что за чушь?
– Мне прислали копии сведений, которые вы получили. По убийству вашей семьи. Признаюсь, они меня шокировали. Если бы дело касалось моей семьи, мне бы тоже было трудно сдержаться от угроз тому, кого бы я считал виновным в случившемся.
На лице Анны отразилась тревога. Но и на физиономии Саласара тоже.
