Александр Райн
Хорошие новости. О чувствах нараспашку, любовных бутербродах и урагане с косичками
Письма на небо
– Ты не моя мама! Оставь нас с папой в покое! Уходи! – слышала каждая девушка, пожелавшая делить кров, хлеб и раскладной диван с Антоном.
Маленькая Агата злобно шипела, бросалась словами и дорогими плюшевыми зайцами, а иногда и тяжелым острым пластиком, стоило кандидатке на роль мачехи переступить порог их малометражной панельной крепости.
– Ты бы к психологу свою малолетнюю истеричку сводил, что ли. А то вырастет очередное «нечто» и будет кидаться на всех с пеной у рта, – зло произнесла последняя девушка Антона, когда Агата разбила о стену подаренную гостьей статуэтку голубя.
– Прости, ради бога прости. Я не думал, что она бросит… – Антон извинялся, сметая дрожащими руками голову и хвост голубя в совок. – Я же предупреждал, что она никак не может оправиться после смерти матери…
– Слушай, я тоже потеряла недавно собаку, но я же не ору как ненормальная и не бросаюсь вещами!
– Собаку? Ты сравниваешь потерю матери с собакой?!
– Я ее любила. Всё, отвалите, семейство фриков.
Шмыгнув носом, точно учуяв что-то мерзкое, девушка нервно повернула ключ до упора, затем в другую сторону. Справившись с замком, она так громко хлопнула дверью, что на четырех этажах разом зажглись лампочки, работающие от звука.
– Зайка, ну зачем ты так? Уже почти четыре года прошло, разве ты не понимаешь, что я не справляюсь один? – Антон присел на колени перед дочерью.
– Не бойся, я тебе помогу, а эта тетя тебе не нужна, она плохая. Все они плохие, – прошептала Агата и обняла отца за шею.
* * *
Каждый новый день Антон все глубже уходил в себя. Холодные октябрьские ветра теперь, казалось, продувают его круглый год. Пока однажды сердце мужчины не согрела Ева. Впрочем, согрела она не только сердце, но еще и ляжки, пролив на Антона половину своего кофе в метро. После этого она трижды наступила ему на ногу и вдобавок выстрелила зонтом в глаз. Правда, все это случилось уже после знакомства и тысячи тысяч извинений девушки.
– Так, на всякий случай. Мало ли, нос разобьешь или на покрашенное сядешь, – объясняла Ева, доставая уже вторую упаковку влажных салфеток, когда оттирала штаны Антону.
– И часто с вами подобное происходит?
– Периодически, – не задумываясь, ответила та.
После первого кофе в метро Антон решил пригласить Еву на второй, а после и на третий. Девушка с добрым сердцем оказалась ходячим магнитом, притягивающим всякие идиотские ситуации и маленькие несчастья: то ей зад дверями в автобусе прищемит, то соседская кошка исцарапает половину лица. А уж по штрафам за переход улицы в неположенном месте Ева была олимпийской чемпионкой.
На удивление, Ева не замечала всего этого. Такой сценарий жизни для нее был вполне естественным. А еще она совсем не умела обижаться и злиться. За это Антон в нее и втрескался по уши, как семиклассник. Лучшей мачехи для Агаты трудно было представить, пусть даже и такой «опасной».
* * *
– Слушай, когда придем домой, ты не обращай внимания на ее закидоны. Она хорошая, правда. Я просто не знаю, как к ней найти подход. И вообще, все эти женщины… Я сам виноват, но…
– Тихо, тихо, успокойся ты, дыши глубже, – погладила Ева Антона по руке, когда они подошли к подъезду. – Знаешь, нам не обязательно идти к вам домой. Может, познакомимся тут, на улице?
– На улице? – удивился Антон.
– Ну да, ты же сам говоришь, что дома она нервничает, так давай на улице. И еще у меня ботинки кошками пахнут, – смущенно произнесла Ева. – Соседка попросила за ее мейн-куном приглядеть, а он меня не очень любит, – улыбнулась она.
– Не переживай. Ладно, давай я приведу ее.
Антон прислонил таблетку домофонного ключа и, как только дверь с гудением отлипла, поспешил внутрь.
Ева бесцельно искала что-то в интернете, когда сзади неожиданно раздалось:
– Это ваш кошелек?
– Ой, – испуганно подпрыгнула на месте Ева и, обернувшись, увидела девочку на вид лет семи-восьми, держащую в руках ее кошелек со всеми деньгами, картами и рецептом на таблетки. – Спасибо, чуть не потеряла, – улыбнулась Ева.
– Внимательнее надо, – деловито потерла нос девочка.
– Согласна. А ты чего тут одна?
– А я не одна, я с дедушкой и Олегом, – показала девчушка на старика, который копался под капотом черной иномарки, стоящей неподалеку. Рядом с ним держал инструменты мальчуган примерно того же возраста, что и юная собеседница.
Тут Еве на плечо прилетела «посылка» со столба, рядом с которым она стояла.
– Ой, а на вас крыса летающая накакала, – хихикнула девочка.
– Подумаешь, дело житейское, – улыбнулась Ева и достала из сумочки упаковку влажных салфеток. – И, кстати, это не крысы, а голуби.
– А дед говорит, что крысы.
– Пф, крысы. Разве крысы могут доставлять письма ангелам?
– А-а-ангелам?
– Ну да. Ты разве не знаешь, что голуби – это почтальоны, которые раньше доставляли письма людям, а теперь доставляют их на небо? – Ева говорила так убедительно, что несколько голубей сверху тоже начали прислушиваться.
Девочка замотала головой.
– А вот если не ангелам, а простым людям на небо они могут письма доставить?
– А почему нет? Нужно просто индекс правильный указать.
– А вы не…
Девочка не успела договорить, как дверь подъезда распахнулась, и из нее вышел Антон.
– Вот ты где! Ушли и ничего не сказали. Я уж думал, тебя украли.
Антон подошел к девочке и поднял ее на руки.
– Дед тебе звонил, а ты трубку не берешь. Но записку-то увидел?
– Увидел, увидел. Вот, знакомься, это Ева, – представил Антон дочери новую девушку. – А это Агата, – кивнул он в сторону девочки.
Агата изменилась в лице и обожгла Еву злобным взглядом.
Следующие полчаса прошли в жуткой неловкости. Разговор не клеился, в воздухе висело напряжение. Разошлись тоже как-то натянуто.
– Извини, – сказал на прощание Антон Еве и повел дочку домой.
– Все хорошо, – еле слышно ответила Ева.
* * *
Через неделю Ева проходила мимо подъезда Антона и заметила Агату, прячущуюся за спинкой лавочки.
– Привет. Что делаешь?
– Голубей ловлю, – ответила Агата, не сводя глаз с серой птицы, клюющей горбушку заплесневелого хлеба. – А, это вы… – с досадой произнесла девочка, повернув голову в сторону Евы.
– И как ты собираешься его поймать? – не обращая внимания на суровый взгляд, спросила Ева.
– Руками.
– Да уж, много ты так наловишь. Сачком надо.
– Где я его возьму? – Агата посмотрела на девушку как на глупую.
– Я могу принести.
– Вы?
– Ну да, почему нет? Жди здесь, подкармливай, я до «Детского мира» и обратно.
Агата не успела ничего ответить, а Ева уже умчалась в сторону остановки. Вернулась она через сорок минут с огромным сачком и пакетом семечек.
– Лучше сразу побольше приманить, чтобы шансы выросли, – сказала Ева и высыпала половину пакета на площадку возле подъезда. Агата молча согласилась.
Через пять минут небо накрыло серое курлыкающее пятно. Голуби с шумом опускались на асфальт и сбивались в общую массу.
– Давай ты, – протянула Ева сачок.
Схватив инструмент, Агата выскочила из-за лавки и накинула ловушку на стаю голубей, которая вмиг разлетелась в стороны.
– Поймала, поймала!
– Отлично, давай письмо! – Ева вытащила голубя из-под сачка.
– А я еще не написала…
– Как это? А чего тогда с ним делать? – Ева смотрела на Агату, Агата на Еву, очумевший голубь, благодаря углу обзора в триста сорок градусов, – на всех сразу.
– Вы чего тут развели? Весь асфальт теперь в помете, – громко и противно, как закипевший чайник, заворчала подошедшая дворничиха.
– Пойдем-ка лучше домой, – подтолкнула Ева девочку к подъезду, и та послушно поспешила вперед. – Папа дома? – спросила Ева, когда они с Агатой поднимались на ее этаж.
– Ага. Сказать, что вы пришли?
– Не нужно, – улыбнулась Ева, заметив грусть и недоверие в глазах ребенка. – Мы же здесь по другим делам. Иди пиши письмо, я жду тебя на лестнице.
Агата улыбнулась и зашла в квартиру. Она вернулась через пять минут со свертком и ниточкой.
– Ш-ш-ш… – Ева приложила палец к губам и показала на голубя, который сидел на окне. Агата кивнула, ее глаза заблестели азартом.
Ева поднесла к голубю ладонь с семечками, тот настороженно начал захватывать клювом по одной. Когда птица окончательно потеряла бдительность, Ева попыталась его схватить, но голубь оказался быстрее. Правда, не умнее. Вместо того чтобы лететь на улицу, он полетел прямо на Еву. Поднялся визг. Птица била крыльями по глазам девушки и царапалась когтями, Ева носилась по лестничной площадке, пытаясь скинуть голубя, но ничего не выходило. На шум стали выглядывать соседи, послышались смех и ругань.
Следующие десять минут Ева оттирала себя и половину этажа влажными салфетками. Голубь все же отчалил в окно и с тех пор больше никогда не доверял людям. Агата исчезла за дверью квартиры, а когда вернулась, в ее руках были ведро с водой и швабра.
– Так быстрее будет, – сказала она и с громким шлепком ударила тряпкой о пол. В воздухе запахло сырым камнем.
– Агата, ты куда?.. – появилось лицо Антона в дверях. Выглядел он, мягко говоря, озадаченным, увидев, как его дочка и Ева моют полы в подъезде. – А чего это вы?
– Не задавай лишних вопросов, – подмигнула Ева.
– Да, пап, ни к чему тебе много знать, – поддакнула Агата.
– Л-л-ладно, понял, – прикрыл дверь Антон.
– Знаешь, я тут подумала, зачем мы этих ловим? Есть же специальные голубятни, где обитают профессиональные почтальоны, а не всякие сомнительные фрилансеры, – сказала Ева, когда с мытьем полов было покончено.
– Серьезно? А чего же ты раньше молчала?!
– Да как-то забыла. Давно, знаешь ли, не отсылала писем на небо.
– А мы можем съездить к ним? Пожалуйста! – запрыгала от нетерпения Агата.
– Можем, но только завтра. Давай я заеду за тобой после работы, хорошо?
– Ура! – запищала девочка.
Вечером Ева позвонила Антону и все рассказала.
– Ты думаешь, это хорошая идея? Когда она подрастет и все поймет, то, возможно, затаит злобу за такой обман.
– Знаешь, если бы мне с детства говорили только правду, я бы, наверное, с ума сошла.
– Пожалуй, ты права. Вы завтра без меня?
– Да, думаю, мы справимся. К тому же она у тебя очень смышленая, я бы с ней пообщалась.
– Спасибо тебе.
* * *
На следующий день Ева забрала Агату, и они на такси поехали к голубятне.
– Ого, какие они белые и красивые, – рассматривала с восторгом голубей девочка. – Я могу любого выбрать? Он точно доставит письмо нужному получателю? Он не собьется с пути? У них навигатор есть? Мне надо, чтобы прям к маме письмо пришло, я очень прошу, – донимала Агата заводчика расспросами, а тот только и успевал отвечать.
– Главное – правильный индекс написать, – напомнила Ева.
– Я написала наш домашний, он же там дублируется, да? А еще добавила, чья это дочка пишет, чтобы ангелы ничего не перепутали, – с серьезным видом сказала Агата.
– Спасибо вам большое… – Ева аккуратно протянула деньги заводчику, когда они привязали письмо к лапке голубя и выпустили его в небо.
– Да мне не жалко, – вытирая слёзы рукавом, промычал мужчина, убирая деньги и закрывая клетку.
– Спасибо большое, Ева, – обняла Агата девушку.
Та в ответ молча погладила девчушку по голове.
Через два дня позвонил Антон.
– Тут Агата говорит, что ей письмо с ответом пришло с неба, и в нем про тебя написано. Не хочешь прийти почитать?
– Конечно, скоро буду.
Еву так потрясла эта новость, что она попросилась пораньше уйти с работы и, забыв сохранить проект, над которым работала весь день, случайно удалила его при выключении компьютера.
Забежав на нужный этаж, она позвонила в дверь. На пороге появился Антон.
– Агата с соседским мальчиком гуляет во дворе. Она тебе письмо оставила на столе, видимо, стеснялась сама отдать.
Взмыленная Ева прошла в комнату и дрожащими руками взяла смятый листок, на котором детским почерком с ошибками и исправлениями было написано следующее:
«Спасибо дочка за письмо, я тоже очень сильна по тебе скучяю и люблю тебя. Каждый день вспаминаю о вас с папой. Я посмотрела на Еву, она хорошая. Она не твоя мама, но вы можете быть падругами. Я бы этого хотела. Твоя мама».
Ева проглотила комок в горле и еле слышно выругалась, заметив, как от ее слёз начал расползаться текст на бумаге.
– Видимо, она все поняла, – сказал Антон, подойдя сзади и обняв Еву.
Та лишь кивнула, все еще не в силах сдержать слёзы.
– Знаешь, я всегда хотел найти для нее маму, но не понимал, что ей нужна подруга, ведь мама у нее уже есть.
– На большее я и не думала претендовать, – выдохнула Ева и тут увидела за стеклом окна голубя, глядящего прямо на них. Казалось, он подслушивал разговор и теперь действительно собирался лететь на небо, чтобы рассказать о произошедшем ангелам.
Работа с населением
Филипп Петрович выносил мусорные пакеты на улицу, когда его подозвал раскрасневшийся от усталости мужчина в костюме и с большим портфелем, из которого торчали уголки бумаг.
– Слышь, дядь, приемная Пантелеева здесь? – взглядом указал он на большую дверь современного офисного здания.
– Добрый день, все верно, приемная тут, – вежливо ответил Петрович и пошел к мусорным бакам.
– Слава богу, а то навигатор меня по всем торговым центрам в округе протащил! Вы бы хоть указатели какие прикрутили или вывеску, – вытер лоб мужчина и потянулся за сигаретой. – Огниво есть? – спросил он через минуту у возвратившегося уборщика.
Тот молча достал зажигалку и протянул мужчине, который, издав громкий отвратительный звук носом, харкнул в клумбу.
– А чё, он бабки всем дает? – чуть понизив голос, спросил тип.
– Бабки?
– Ну да. Говорят же, что к нему если с какой проблемой прийти, он поможет. Денег-то ― хоть задницей жуй, не обеднеет. У меня знакомый один от него полтора ляма получил на свой бизнес.
– Ну да, помогает, если дело достойное или беда какая, – меняя пакеты в уличной урне, ответил Петрович.
– Хех, вот причуды у этих богачей, – затянулся с мечтательной улыбкой краснолицый дядька. – Я бы хрен кому копейку дал. Путь сами крутятся как могут. Хотя, может, там с налогами какие махинации, – задумчиво произнес он, сделав еще одну затяжку.
Пропустив это мимо ушей, Петрович спросил:
– А вам на что деньги?
– На общественно важное, – ушел от ответа мужчина.
– Это хорошо, что на общественно важное. Он это дело любит.
– А ты-то откуда знаешь, чего он любит? – смерил оценивающим взглядом тип уборщика.
Петрович игнорировал выданную ему униформу и был одет в свою старую потрепанную кожаную куртку, растянутый свитер и длинные вельветовые брюки, заправленные в высокие кроссовки. Огромная бейсболка с прямым козырьком почти закрывала брови. Одежда была чистой, но безвкусной, а от самого Петровича сильно несло растворимым кофе и дешевым одеколоном.
– Ну… Я тут еще при его отце работал.
– И что, тебя во все дела посвящают? Хотя да, у нас же дворник – главный на любом предприятии, – злобно оскалился мужчина, а затем бросил окурок. Тот ударился об урну и, рассыпав по земле красные искры, срикошетил в траву. – Ладно, не кисни, а то какой-то вон мрачный стоишь. У меня социальная столовая будет неподалеку. Выпускные, корпоративы, свадьбы на самый худой кошелек… Так что приходи потом, как зарплату получишь. Ну а формат развлечения выбирай тот, какой больше душе угоден. Поминки у нас тоже будут бюджетные.
Закончив свою короткую презентацию, дядька криво улыбнулся и начал подниматься по ступенькам, громко обивая ботинки от грязи.
Петрович дошел до своей кладовки и, взяв метлу с совком, принялся подметать лестницу.
– Хватит меня постоянно дергать! Я тебе уже сказала, что куплю планшет и самокат только после того, как мы получим деньги! Так что не ной там и веди себя как договаривались, – раздался откуда-то из-за угла раздраженный женский голос.
Петрович продолжал подметать, когда в нескольких метрах от него появился источник шума. Дворник украдкой взглянул на маму, тащившую за собой упитанного и весьма капризного сына. Оба были бедно одеты, и Петрович на секунду подумал, что ослышался насчет планшета и самоката.
– Соцпомощь здесь? – не здороваясь, обратилась женщина к дворнику.
– Здесь приемная господина Пантелеева.
– Помощь бедным, погорельцам, безработным тут оказывают? – голос женщины становился все более раздраженным.
– Да, здесь, но сейчас там занято, а в час будет обед, – мужчина говорил, продолжая громко шуршать метлой по каменным ступеням.
– Мам, ма-а-ам, ты задолбала! Я бургер хочу! И отдай мне телефон, – противно заныл мальчишка, но мать грозно шикнула на него, затем достала из кармана свой телефон и посмотрела время.
Филипп Петрович в марках смартфонов, как и в их стоимости, не разбирался, зато заметил свежий маникюр и несколько золотых колец размером с колесные гайки.
Поймав его взгляд, женщина суетливо стянула кольца и опустила их в карман.
– Чего вылупился? Мы – малообеспеченные жертвы домашнего насилия! – с гордостью заявила она.
– Соболезную, – искренне ответил Петрович, взглянув на пацана, которого явно насильно кормят фастфудом и мало обеспечивают воспитанием.
– Себя пожалей, гопник протухший, – бросила напоследок мамаша и, еще раз шикнув на сына, чтобы тот наконец замолчал, потащила его ко входу.
Закончив подметать, Филипп Петрович принялся оттирать двери и стекла на фасаде, а заодно поливать цветы в вазонах.
Тут к нему бесшумно подкралась пара милых на вид старичков.
– Извините, уважаемый, не подскажете? – осторожно, словно боясь потревожить, обратилась к Филиппу женщина.
– Дува! Гвомте говови! – прочавкал что-то громко, но совершенно непонятно дед, повернувшись к своей жене.
– Да, что вас интересует? – положив пульверизатор на землю, спросил Петрович.
– Не хотелось бы вас отвлекать, просто мы ищем офис нашего местного мецената, Памилеева.
– Мамемеева, а не Мамемеева, бестолоть гвупая! – продолжал мычать мужчина на жену, агрессивно при этом размахивая руками.
– Пантелеева, – вежливо поправил их обоих Петрович. – А что у вас за дело к нему?
– Да вот, супругу недавно почти все зубы выбили за длинный язык. А в клинике такой счет выставили, что хоть квартиру разменивай.
– На фнена ты ему фаскавываефь? Это ве убовщик сваный! Какая ве ты…
Мужчину прорвало минуты на две, а его жена и Петрович молча стояли и слушали, как тот поливает обоих невнятной, но наверняка весьма красноречивой грязью. Правда, слова не вызывали никакой обиды, наоборот, мужчина выглядел смешно и немного нелепо, словно актер какого-то юмористического представления, а в глазах женщины Петрович видел пусть и слабое, но удовлетворение от того, что она почти не понимает, что там ее муж пытается проорать.
– В общем, вот, пришли просить помощи, – тяжело выдохнула она, когда муж заткнулся.
– Второй этаж, и направо, – подсказал Петрович.
Мужчина и женщина одарили уборщика совершенно разными взглядами и прошли внутрь здания.
В течение часа Филипп Петрович проинструктировал еще несколько человек, как пройти в офис бизнесмена за помощью и поддержкой. В день Пантелеев выделял на подобные встречи не более двух часов, а после обеда обычно занимался бизнесом, личными делами и проблемами, а не общественными. Поэтому, как только прием заканчивался, то и к дворнику обращалось все меньше народу.
Последним сегодня был какой-то парнишка в инвалидной коляске. Таких Филипп Петрович видел часто на приеме у бизнесмена. Правда, этому парню нужен был не Пантелеев, а сам Филипп Петрович. Молодого человека подкатила ко входу мама, и тот протянул уборщику напечатанное на белом листе приглашение на благотворительный творческий вечер.
– Сбор средств в помощь бездомным животным, – прочитал вслух Петрович.
– Приходите, у нас с друзьями музыкальная группа, где я клавишник. Будет концерт, а еще выступление местных поэтов, напитки и еда, – рассказал коротко парень. – Жертвовать не обязательно, главное – привлечь как можно больше народу. Будут также животные из приютов, которые ищут хозяев.
Даже не взглянув на здание, мама с сыном направились дальше, раздавая листовки всем прохожим на своем пути.
Петрович закончил с уличными работами, убрал инструмент и присел на лавку.
– На́ вот, хлебни чайку, – послышалось сбоку.
Петрович благодарно кивнул и принял картонный стакан с клубящимся над ним па́ром от человека в дорогом костюме.
– Ну, что скажешь, Филипп Петрович? Кому помогать будем? Народу сегодня, слава богу, немного, но у всех просьбы важные, а главное – лица такие искренние, – делился своими впечатлениями человек, присевший рядом с уборщиком.
– Да что тут сказать, Аркадий Евгеньевич, помочь хочется всем. Но я бы это сделал не так, как они просят.
– А ну, рассказывай.
– Ну вот, например, женщина с беззубым мужем. Я бы ей путевку подарил в длительное путешествие. Море, горы, новые города. Желательно на пару месяцев, а лучше на полгода. Чтобы муж в себя пришел, сидя один дома. А то он ее вообще не уважает, да и остальных тоже. Пусть подумает.
– Так-так, интересно. А мама с сыном?
– Жертвы домашнего насилия? Ну, сыну можно подарить абонемент на занятия по боксу или рукопашной борьбе. Научится сопротивляться этому самому насилию, в форму придет, воспитание получит нормальное. Глядишь, и успехов каких добьется, вытащит бедную семью из заявленной нищеты.
– Ага. А по поводу социального ресторатора что думаешь?
– Хороший проект. Думаю, что деньги могут всё только испортить. Начнет еще дорогую посуду закупать, дизайнерскую мебель для интерьера, а там и ценник вырастет. Какой уж тут общественно значимый результат в итоге может получиться? Да и персонал, боюсь, от него быстро начнет убегать. Больно уж резко он чувствует классовую разницу. Предлагаю направить ему для начала приглашение на работу в один из ваших ресторанов. Пусть потрудится годик на кухне или в зале, а как прочувствует на себе все прелести этой работы, так можно уже и начисления какие-то делать небольшие. Ну а если не согласен, то пусть сам крутится.
– Вот как, – усмехнулся мужчина, выслушав дворника. – Ну а денег-то кому давать?
Филипп Петрович протянул начальнику пригласительный флаер на творческий вечер.
– Будет время, сходите сюда. Думаю, вполне достойный проект. Я сам собираюсь посетить и оставить, сколько смогу.
– Да ты, Петрович, настоящий меценат.
– Да ну-у-у, какое там. По сравнению с вами, Аркадий Евгеньевич, я турист, которому не жалко пары копеек для музыканта в переходе.
– В офис точно не хочешь пойти работать? Я бы тебе должность дал директора по работе с общественностью. Кабинет достойный – с панорамными окнами, секретаршей и теннисным столом.
– Спасибо, Аркадий Евгеньевич, но мне кажется, что работать с населением лучше в неформальной обстановке. Так они более искренне и наглядно презентуют свои проекты, а заодно и личные качества. Намного быстрее все становится понятно, чем когда перебираешь бумажки и слушаешь заготовленные речи, находясь в кабинете. К тому же мне нравится наводить порядок. Приятно работать руками.
– Актер ты, Петрович, – усмехнулся мужчина.
– Актеры к вам приходят, а я всего лишь зеркало, перед которым они репетируют.
– Да уж, ты прав. Ну, может, хоть вывеску повесим? А то люди, приходя ко мне, сразу жалуются на ее отсутствие.
– Знаете, для тех, кому действительно нужна помощь, такие мелочи покажутся несущественным препятствием. Если человека в первую очередь волнует отсутствие вывески на вашем здании, и он спешит на это пожаловаться, то можно сразу задуматься: а что для него действительно важно в этой жизни?
