Александр Рейхерт
Туруханский словник
Литература
Аникин, А. Е. Этимологический словарь русских диалектов Сибири. – М., Новосибирск, 2000.
Вокруг света. – 1929. – N6.
Даль, В. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4-х т. – М., 1995.
Сибирская Советская Энциклопедия. – М., 1929–1932.
Знание для всех: журнал. – Петроград, 1916.
Итин, В. Туруханск: очерк // Красная нива. – 1927. – № 9. – С. 16–17: ил.
Охотничье хозяйство Енисейского Севера. – Красноярск: Кн. изд-во, 1977.
Передольский, В. В. По Енисею: быт енисейских остяков. – СПб., 1908
Попов, И. Встречи на Тунгусской земле. – Красноярск: Кн. изд-во, 1979.
Тарковский, М. Замороженное время. Книга прозы. – Новосибирск, 2009.
Третьяков, П. И. Туруханский край, его природа и жители. – СПб., 1871.
Цомакион, Н. А. Туруханские говоры в их истории и современном состоянии. – Красноярск, 1966.
Рассказы-примеры
Гонять надо…
– Дорово, Лёнька! Чо, вышли, говоришь, с тайги-то?
– Ага, вышли. Два дня сохатуху гоняли.
– А чо так?
– Маленько бродно…
– А-аа…
– Ну чо, пойдёшь завтра с нами за мясом-то?
– А чо не пойду? Пойдём, конечно!
– Тока это…Маленько ещё гонять надо. Не догнали ж мы корову-то!
– У-уу…
Некогда спать
– Ильич, что это у вас ночью всё свет горит? Не спите, что ли?
– Дак, некогда нам спать, председатель! Всю ночь совещаемся, как по пушнине план выполнять будем! А днём спим…
Философия
Ильич вяло елозит двуручкой мерзлое бревно – квартира выстывает, а о запасе дров как всегда особо и не позаботился. Берусь помочь. Он не против. Впрочем, как до того не было уныния на лице, так и теперь нет ликования от помощника. Пилим. Ильич уж не бойкий работник – года! А главное – сегодня ему плохо, потому что вчера было очень даже хорошо. Пилим с перекурами. – Да-а, паря, «Дружбой»-то веселее было бы…
– А что, Ильич, нет у Вас «Дружбы»?
– Да была… Даже две. От тут за дверью стояли.
– А куда ж делись?
– А спёрли, поди-ка…
– А кто спёр-то?
– Ну а кто! С кем вчера пил, те, поди-ка, и спёрли…
И ни тени сожаления на лице у Ильича, усмехнулся и снова за двуручку взялся.
Конфуз
Мужик у нас один… Ну, вот и слушай… Какой случай с ним вышел… Он как на пензию-то вышел, давай работу себе полегче искать. Ну и нанялся сторожем в сберкассу. А старая-то сберкасса, сам знаешь, ково там – калидор холодный, да зал, да пару кабинетов. Ну, вот, выдали спецовку хорошую – пинжак, на нём пуговицы блестящие и тут, и тут… Наступает первое дежурство. В ночь. Вырядился, это, в китель…Что ты! Смену принял как путний! Ну, свободного время много, взял с собой мешок сетей драных – починять между делом. А там же вдоль стойки место длинное такое, узкое… Ага, значит, забил гвоздики в стены, растянул свои пущальни, сидит, починяет. А в ту пору дизельну худо содержали, век у их свет гас. Ну и вот, опять у их авария, свет и погас. А старую милицию тоже помнишь – коло мостика была, считай, в двух шагах от сберкассы. А имя такое указание: случа́й чего, первым делом – проверять! А то ж в экспедиции какой токо верботы не наберут! Токо смотри, чтоб не унесли чего! Ну, вот, приходят с милиции. Стучат в дверь: «Откройте, милиция!» Ну, он в темноте и рванул, значит, к имя, к калидору-то. Да как соскакивал с тубаретки-то, пуговицами и зацепился за сетку! А на зимней-то сетке нитка тонка, липка! Давай скорей выпутываться – и на рукавах пуговицы зацепились! Вобщем, запутался весь, заячеился как тот налим, вырваться не может! Он кричать – мол, тут я, ребяты! Чичас, годите маненько! А калидор-то длинный, да за двумя дверями слов не разберёшь – у их беспокойство: мол, чо это он орёт и не открыват? Ну, с грехом пополам, ворвалися спасать. Тут ясность настала… Смеху было, конечно! Дак он на другой день и уволился от такого страму.
Деревня!
Вернулись раз мужики с заплава, пристали к берегу, а у самих перелов хороший в лодке. Ну, само-собой, бегом, мешки с омулем – в балок, балок – на замок! Тогда же все на берегу балки держали. Ну ладно, прибирают в лодке хахаряшки, уже, вроде, поспокойней на душе. А не тут-то было! Степанов – инспектор, тот век по угору с биноклем мотался, ну и увидел всю эту картину. А в тот раз ещё и с милицией вместе дежурил. Вот и подлетают на УАЗике.
– Так, мол, и так, давайте посмотрим!
– А чо смотреть? Вот – лодка, а в лодке и нет ничо.
– Откройте балок!
– Какой балок?
– Вот этот самый! Я, мол, в бинокль всё видел.
– Да чо там смотреть?
– А вот, всё и посмотрим – и снасти, и рыбу! Кто хозяин балка?
– Ну, я хозяин.
– Давай, открывай!
– Не открою! Не имеешь, мол, такого полного права, без санкции прокурора обыск производить!
Это он может и со страху, в отчаянье так упёрся. Как перелов-то сочтут – без штанов останешься! Степанова тоже заусило: «Ах, так? Будет тебе санкция!» Прыгает в УАЗик – «Жми! Прямо к прокурору!» А одному менту командует: «Остаёшься на часах до нашего возвращения!» Умчался. А время нерабочее. Ну, поднял прокурора, выбил санкцию, летит назад. Злой, как чёрт! Иной же раз и пожалеть можно рыбака, но уж не в этот раз! Прилетает, бумагу ему в рыло – «На тебе санкцию! Открывай балок!» Тот без лишних слов, открывает замок, от двери отходит – «Шмонай!» Степанов – нырь туда! А там – лицензия на десять омулей, да десять омулей, как в той лицензии указано – в рядок лежат. А сверху, поперёк – ещё один-единственный, вроде как в насмешку – вот, мол, и весь перелов! Ну, тот смотрит, ничего не поймёт, из-за чего весь огород городили? И где те мешки, которые он в бинокль видел? Стоит, глазами хлопает… Вдруг, на часового уставился, да как заматерится: «Ах, мать вашу так! Да это ж – сродный брат его!».
Малопулька
Летим раз без пассажиров – я тогда совсем молодой был, вдруг, видим – медведь! Ну, я загорелся – давай сядем! Пойду на медведя! Ребята – отговаривать, мол с чем пойдёшь-то, да и зачем? А с собой у нас – тозовка. Да нормально, пойдёт! Ну, уговорил, сели в сторонке. Пошёл, это, я тихонько, подкрадываюсь, выглядываю из кустов-то – мать честна́я! Сверху-то он вроде небольшой казался! Посмотрел я на эту малопульку и, пока он меня не видит – ходу назад! Ребята смеются: «Где, мол, добыча?». Я отнекиваюсь – не нашёл чё-то, по кустам не видать. А чё скажешь? Попёрся, дурак – с малопулькой на медведя!
Побрил
Слыхал ты, как Вовка рыбнадзора-то побрил? А чо, ребята с рыбой ловко выскочили – на Дальнем в кустах выгрузились. Ну а Вовка один, спокойной душой, пристает на Райсоюзовском взвозе, прибирает хохор в лодке. Ну и замечает, как тот из-за балков-то выходит. Вовка виду не даёт, копается. А тот уж наверно понял, что дела не будет, ну и так, вроде для порядка, спрашивает: «Где, мол, были? Что на реке делали?». А Вовка, не оборачиваясь, и говорит: «А вон, на остров плавал. Нужду справлял…».
Шефер
Занесло как-то дядю Витю к соседней рыбацкой бригаде в их балаган. Дождик, что ли, возле их тони прихватил. Ну, вобщем, сидят все гуртом, погоду пережидают. Дядя Витя на лопату уставился: «Отнако, лопада моя!» «Не, дядя Витя, моя лопата – один доказывает – точно моя!» Тот берёт лопату: «Э-э, та ти Шефер ни снаешь!» Вытаскивает гвоздик, сбивает штык, показывает черень – а на месте, что раньше штыком закрыто было, авторучкой написано: «Шефер».
Человек на посту
– Паша! Ну какого хрена ты век тут, на крылечке сидишь? Весь народ под угором. Шел бы тоже, сидел бы на закидушках, может какого сижка поймал бы.
– О-оо! Дядя Саня, да ты чо такое говоришь-то?! Ну, ты как вообще такое мог сказать? Да ведь я же не рыбак!
– Ну а чем ты-то занят?
– Так я вот тут, у магазина, обстановку контролирую!
Асы
Раньше, как экспедиции работали, у нас вертушки эти как мухи летали – одна садится, другая взлетает. Надо, не надо, гоняли по буровым. Ну и летуны тогда были – высший класс! Прилетает раз борт на буровую, а командиром Кожура был, а на площадке никто не встречает. Спят все в балке. Может с устатку, а может и с перепою. Вобщем, спят! Так Кожура говорит: «Щас разбудим!». И давай вертолёт на балок кидать, колёсами по крыше стучать! Ну и так-то рёву от винтов хватает, да ещё балок ходуном ходит! Выскочили как миленькие, кто в чём был!..
Лыжи
Настоящие-то лыжи теперь мало кто делат. Нацаналы, те ещё кое-кто умеет. Как выгнут их на балах, да обклеют камусом, да юксы сыромятны наладят! Лыжи тонкие, аж пружинят под ногой! А нацанал-то лёгкий, дак он токо переваливатца с ноги на ногу, а они сами бегут! А он идёт поплёвыват.
Медведь-рыбак
Замучился, парень, это лето – медведь наладился сети высматривать. Вытащит на берег и рвёт рыбу зубами. После такого высмотра – какая там сеть? Думаю, хоть – едь, да и остальные вовсе снимай. И проверять-то боязно, он всё рядом крутится. А с драных – хоть поплавки да кибасья сре́зать.
Житейский опыт
На Байкалихе сидел раньше один остяк, Дибиков. Ну, настоящий остяк – всю жизнь только от природы кормился. Ну и лишнего не наживал, только необходимое имел. Вот, причаливаю как-то к его стану. Вижу костёр, а в костре ружьё стволами лежит. «О – говорю, смотри-ка, ружьё-то у тебя в костёр упало!» А он: «Ково упало? Это я ветку смолю». Смотрю, а он и правда – концы стволов нагрел и по перевёрнутой ветке водит, смолу размазывает. «Дак, спортишь стволы-то!» «Ты чо, паря? Век так делам!» Ну, я вам хочу сказать, и стрелять же он умел из этого ружья! Влёт из табуна, на выбор любую утку бил.
Дошло
Сидит Ильич на кровати, пыхтит папиросой, пепел в банку стряхивает.
– Вот тупой! От тупорылый-то! О-оо!
– Ково эт ты, Ильич, так каташь?
– Да про себя я. Сорок лет на одном участке сидел, с палаткой, с детями по одному путику таскался. С палаткой! Чо было бы избушек настроить? В избушке-то как хорошо…Сыновья вон, построили – красота! А чо я-то такой тупой был?
Налим насущный
– Трофимыч!
– Чо, моя?
– Ну чо, ты, поди, налима-то на Енисее всего кончал?
– А ничо не говори, парень! То он дуром пёр, а нынче и нет ничо!
– Ну, ты, однако, смотрю – ходишь на стоянки регулярно.
– А куда денесся? Бабушка гонит на реку… Сам же знашь – рыбы нет, и чаю не попьёшь!
Холера
– Ты ково кашля́шь-то? Лето на дворе, а она кашля́т!
– Ой, не говори, моя! Кака-то холера привязалась!..
Расслабился
Ребяты, вы с Галкой не связывайтесь! Она, курва, обманет! Я вон, токо бабу на курорт сплавил, а она тут – как тут: «Не желаешь ли отдохнуть, расслабиться?» Ну, я, конечно, с дорогой душой – загорелся! Она и посылат: «Купи, мол, вина побольше, закусону там…» Ну, я – бегом в лавку! Принёс, это, полные сетки. Она говорит: «Ну, вон ещё, в огороде у себя ботвы какой, нарви-ка». Я в огород. Нарвал луку там, укропу… Выхожу с огорода – а ни её, ни сеток! Стою, как дурак, серед дороги с луком. От, расслабился!
Ассоциации
Прожила бабушка век на Севере, на Енисее, ни разу никуда ездить не довелось. И вдруг, на склоне лет утащила молодёжь на материк – отдохнуть да мир посмотреть. Вернулась полная впечатлений, делится с подругой. Рассказывает, как побывала в зоопарке, видела бегемота: «От, дева, па-аасть! Нарточка влезет!». Была на вокзале, на перроне, наблюдала как железнодорожный состав останавливается и лязг железа откуда-то снизу слышится. Показалось ей, что это якорная цепь гремит: «Ну, диво! По́суху ходит, а якорь бросат!».
Тюря
В Туруханске, в одной большой немецкой семье, в годы достатка и, «застоя», когда подросли дети и внуки, не знавшие нужды, бабушка часто вспоминала, какую вкусную тюрю готовила её мама. И всё обещала когда-нибудь тоже приготовить и всех угостить. Был какой-то праздник, когда родня собралась за обильным столом. Бабушка, кроме прочего, приготовила и тюрю – решила всех удивить и порадовать. Поставила блюдо на стол и улыбается. Все съели только по одной ложке и больше не берут. Тогда и бабушка съела одну ложку, помолчала задумчиво, и говорит: «Надо же… А тогда так вкусно казалось»…
Согудай
Сын с семинарии на каникулы приезжал. Ну, взял как в детстве, на заплав. Ага, поймали маленько, плывём дальше. Дак, ещё плывём, а он: «Папа, а, папа!» – «Чего, сын?» – «Посогудать!» Прямо в лодке присолили и угощаемся. О, соскучился парень по согудаю!
Страх
Стоит тётя Миля возле почты, сумкой от удивлённой лайки закрывается и ругается, как-то робко: «Ухоти, сараса такой! Уйти от мене!» Странно, думаю – такая боевая женщина, никому спуску не даст, а тут с обычной собачкой не сладит! Отогнал я собаку, спрашиваю: «Чего испугались-то, тётя Миля?» «Э-э, сыночка, мене такой сопака рас так укусила! Так што палец в рот не полошь!»
Следья
– Слыхала, дева, чо деется? Огород-то у меня унесли ночесь. Главно, слышу – Бобка надрыватца, а я-то и не ума! Утром вышла – мать чесна! Все грядки в следьях! Не знай теперь, на кого и грешить! Кто напакости́л, кто нагре́зил?
– Дак, кто? Ясно кто! Икспидишники, поди!
– Да не… Следья-то человечески…
Втюхали
– Кто тебе, паря, этот бинокль, да за такую цену втюхал?
– Продавец в магазине, в городе.
– А на хрена он тебе нужен?
– А он сказал, что нужен… Козёл!
Бесстрашная Клава
Трудно, конечно, жили… Куда денесся – война. Мужиков позабирали… В бригаде девки. А большинство ссыльные, ну так меня – бригадиршей к имя. Научились и с неводом управляться… План давали. Конечно и начальство требоват – всё для фронта! Мы, конечно, понимаем. Вот весь день в неводу, да всё на гребях, каки тогда моторы… А домой идти, так я девкам даю хоть маленько рыбы взять, домашних накормить. Ну вот, узнал управляющий, прибежал на берег, давай шуметь: «Народное добро расхищаете!» Стращает полномочным – отдам, мол, под суд! А девки мои молчат, испуганы – и так-то век виноватые. Ну, тут уж я не смолчала! «Вот так вот, говорю, план даём? Даём! А ись люди должны, я говорю? Вот так вот – хоть маленько пусть домой возьмут, не подыхать же имя!» А сама-то маленька! Как я на его! А он бурчит, но отступился, вроде, ушёл. А как ушёл, девки ко мне: – «Как же это ты, Клава, так с им? Неуж, и полномочного не боисся?». – «А как не боюся? Конечно боюся! А кто же ещё за вас заступится?». Ну, ничего…Бог миловал…
Шшенёнок
В бригаде у нас мужиков-то не было, большинство на фронте. Вот, как могли, управлялися. Раз, выбрали с девками невод, ну, собираем рыбу-то… Вдруг собаки наши куды-то все подевалися. Глядь – мать чесна, медведь прямо к нам идёт! Это собаки его учуяли, испугалися и убегли! Издаля лают, сами не подходют. А он на их и внимания не обращат, и прямо к нам. Ну, мы испугалися, а чо мы, девки с им сделаем? И куды от его? За нами река. Вобщем – страх одолел. А ещё был с нами шшенёнок, молоденький совсем. Так вот он-то, махонький, как кинется к медведю! И так, это, со злостью на его лает, так лает! Гляди – порвёт! Все прямо удивилися. А медведь, тот, вроде больше всех растерялся. Посмотрел, посмотрел на этого шшенёнка, да повернулся, ушёл! А тот так ревёт, ругается! Ну, ладно, пришли мы в себя и, вроде не верится нам, как это у нас такой защитник нашёлся геройской! Только он всё ещё щерится, рычит. И вот, вроде как в благодарность, кинули ему ерша. А он с такой ещё злостью этого ерша хватнул, не глядя, да проть плавников. И вот, подавился, подавился и умер прямо тут. Не смогли его спасти. Так жалко того шшенёнка! Девки плакали…
Орел
В одном станке, повыше нас, случай был… Давно было… Пошли мужики весной на гусей сидеть на Енисее. Ну скрадок, там, профиля – как обычно. А так ободняло – тепло, хорошо… Верхню одёжу поскидали. Сидят. И вот, на профиля сел орёл! Ну, они сначала растерялись, потом – давай его имать! Ранили вроде! Забился, взлететь не может. А он зачем нужен-то, орёл? А затем, что в ту пору ещё много с луком охотились, а орлиное перо считалось – самое лучшее на стрелу. Ну и вот, один мужик и кричит: «Мой! Мой!..». Ну, это, мол, ему пощастило орла добыть. И бежит скорей к нему и падает на него, на орла-то! А орёл отбиватца! А на мужике-то один свитер шерстяной, вот орёл когтями ему брюхо и вскрыл! Ах, ах! Тут другие подскочили, спасать, значит… А когти в свитере запутались… Пока они, это, орла кончили, пока выпутали, смотрят – мужику-то совсем худо! Ну, чо с им делать? Надо в Туруханск везти к доктору… Повезли, а он дорогой кончился.
Случайная находка
Раньше обстановочным хозяйством на реке целые бригады занимались – строили створы, ремонтировали бакены. Имели свой флот, избушки по всей реке. На Бакенской, возле Костино сидели мужики. Вот, пристает рыбнадзоровский катер. Инспектора, вроде как – в гости. А с ними – большое начальство из Края. Ну, так, вроде мирно всё. Потом инспектора намекают: вот, мол, начальству бы рыбки хорошей… Бакенщики переглядываются: как быть? Наконец говорят: «Ну, не знаем, мол… Вот, как раз сегодня заметили, по реке большой ящик какой-то несёт, ну подтянули к берегу, вроде рыба в нем. Посмотрите, может подходящая какая…». Посмотрели инспектора – там живые осетры. «Это как раз нам подходяще», говорят. С тем и уехали.
Репеллент
Причалил теплоход возле деревни, высыпали на берег пассажиры – поглазеть, как на Севере аборигены живут. А тут комар задавной – на свежинину слетелся. Пассажиры репеллентами мажутся, брызгаются, руками машут, по ногам себя хлопают – ну никак это терпеть не возможно! А на бережку сидит себе рыбак из местных, на закидушки посматривает, а на комаров и пассажиров – ноль внимания. Подошли к нему, спрашивают, как же, мол, комар-то Вас не берёт, а нас вон как заедает? А он и отвечает: «Так вы неправильно мазутой пользуетесь. Вы же сверху только мажетесь, а мы-то внутрь употребляем…».
Людоеды
Прилетели – сразу в гостиницу. А там тоже вертолётчики – тюменские. Ну, сразу за стол, за встречу! Кто-то сохачью печень мороженую достал, строгаем… Время идёт, разговоры всё громче, пьём, строгаем… Потом уже почти орём… Пришла дежурная успокаивать и остолбенела: мы-то не замечаем, что печень давно растаяла, как есть – все руки, все рожи в крови измазаны… Она не поймёт – все орут, все в крови! Съели кого-то, что ли?
Мастер
– Начальник приходил, хреновину эту велел отковать. Ну, объяснял, объяснял как сделать, будто сомневается, смогу ли, нет…
Кузнец дядя Петя, многодетный аксакал, прихлёбывает чай и, блестя живыми, веселыми глазами, почесывает седую бороду своей железной пятернёй.
– Ну, успокоил его как мог. Не волнуйся, мол, излажу! Я, брат, живых людей умею делать! А эт-то чо?
Мой адрес – Советский Союз
Ехали на Север молодые романтики – в одиночку и семьями, здесь влюблялись, женились, обзаводились детьми. Жили в балках. Балков много – целые улицы. Всё в движении – кто на буровой, на вахте, кто на зимнике, одни приезжают, другие уезжают. Не все знакомы, но как-то все дружно жили. Раз, собралась большая компания Новый год встречать. Набились в один балок за праздничный стол, детей с собой притащили – весело! Ну, Старый год проводили, Новый встретили, салют из ружей, ракетниц посмотрели, у взрослых праздник в разгаре, а ребятишки уж притомились… Мамки, однако, предусмотрительные, заранее договорились – в одном балке для детей спальные места уже готовы и хозяева ждут их там. Собрали, одели всех ребят, один папаша взялся отвести их на ночлег. Вот пошли весёлой гурьбой между балков, между сугробов. Кто постарше – внимательно смотрят, чтобы ни один малыш не отстал. Дошли. Открыли дверь, всех в тепло закинули: – «Все на месте?» – «Все!». – «Принимай, хозяйка детей!». Праздновали ещё до самого утра. Утром мамаши отправились деток проведать. А хозяева удивляются: «Какие дети? Вы ж их так и не привели!». Примчались: «Саня, ты куда детей-то девал?!». Рванули все балки прочёсывать. Вот они! Спят мирным сном. Хозяйка – незнакомая женщина, говорит: «Да не шумите вы, ребята, пусть спят себе! Неожиданно маленько было, но ничего, постелила всем, где уж смогла, да уложила спать. Празднуйте, ребята спокойно!»…