Александр Романов
Тайны Проксимы
– Эй, Виктор! Уже освоился? Может спарринг? – прозвучал в эфире голос Верна. Развернув железную машину, Виктор увидел курсанта, справлявшегося с «Раптором» ничуть не хуже него. На его кабине поблескивал ярко-красный квадрат. – Жаждешь приобрести побольше веса и уважения в департаменте? – без тени коварства произнес Виктор.
– Ты тоже вообще-то не сторожил! – хлестко ответил Верн, зная, что эта фраза не могла не задеть его потенциального соперника.
Виктор хотел собрать мысли для отвлеченно-спокойного ответа, однако кровь в его жилах взыграла, и он решил, что лучше проучить задиру на понятном ему языке, и, не вымолвив ни слова, перевел «Раптора» в боевую позицию. Верн без дополнительных разъяснений понял, что его ставка принята. Еще некоторое время они ходили друг против друга по кругу. Вскоре Верн сделал первый выпад, пытаясь выполнить подсечку, но Виктор был уже начеку и, вовремя подпрыгнув, нанес удар в предплечье. «Раптор» Верна тряхнуло, но кабина управления осталась неповрежденной, что еще более раззадорило его. Запустив гипердвигатели на спине, красный «Раптор» сделал длинный прыжок и, всего за секунду оказавшись за машиной Виктора, сбил его с ног. Тяжелый робот повалился на землю, но Виктор продемонстрировал чудеса изворотливости и тут же, перекувырнувшись назад, поставил робота на ноги.
– Вот бы мне сейчас вооружение! Позабавились! – с ехидной улыбкой послышался голос Верна.
– Из ионных пушек палить каждый может. Ты попробуй без всех этих разрывных гранатометов показать превосходство! – ответил Виктор, наблюдая как меняется в лице его амбициозный соперник по спаррингу. Хотя игриво отпущенная фраза и не оскорбила Верна, она все же явно не пришлась ему по душе. Чтобы быть зачисленным в группу «Проксима» он должен был стать не только лучшим из лучших, а вдвое опережать в результатах сокурсников. Сама мысль о том, что кто-то может быть в чем-то лучше него, претила его сознанию.
Схватка продолжалась. Удары роботов становились все более быстрыми, движения все больше походили на акробатические, чего с первого взгляда на эти машины, едва ли можно было ожидать. Стоявшие неподалеку полуразваленные бетонные конструкции и остатки каркасов трейлеров и звездолетов стали ареной ожесточенного сражения. Роботы падали на землю, снова взмывали ввысь на гипердвигателях, делая невероятные сальто в воздухе. Одна из подсечек Верна все же удалась, и он смог прижать робота Виктора к земле. Удар правой рукой по кабине едва не достиг цели – титановые балки, фиксировавшие управлявшего роботом человека, погнулись, поддавшись тяжести ударов. Казалось, что синий робот должен был бы капитулировать, но его хозяин, тоже не привыкший проигрывать, собрал последние силы и ответным ударом полутонной железной ноги сбросил с себя «Раптора» Верна. Удар пришелся как раз в гипердвигатель, и в очередном прыжке красный робот потерял стабильность в воздухе. Но даже с диким грохотом обрушившись на землю, Верн продолжал сопротивляться. Уклонившись от хука слева, он ухватился за железную руку противника и уже был готов нанести сокрушительный удар по кабине управления, балки которого не выдержали бы второго столь сильного удара, как неожиданно «Рапторы» Алексея и Вильяма резкими рывками разорвали схватку и встали между ними.
– Еще одна такая выходка, и я доложу о ваших никчемных шалостях генералу! – прозвучал громкий голос Вольта в рациях. Еще несколько секунд Верн был готов продолжать бой и в какой-то момент даже подумал оттолкнуть робота капитана, но, в конце концов, одышка сменилась ровным дыханием, кончики губ образовали невинную детскую улыбку, и он ответил:
– Капитан! Это всего лишь проверка боевых возможностей роботов. Вы же сами сказали спарринговаться. Теперь мы знаем, на что они реально способны. Одно дело картинки и чертежи, и другое дело реальный бой, – с долей ехидства заметил Верн и, зашагав в сторону синего робота, по-дружески положил железную руку на плечо бывшего соперника.
Капитан быстро оглядел искореженных Рапторов и приказал немедленно отвести роботов для произведения восстановительного ремонта.
– Ты вечно, как заведешься, Витя. Потом тебя не остановишь! – покачал головой Алексей. – Когда-нибудь тебе это выйдет боком.
– Задир надо ставить на место! – невольно наморщив брови и сжав губы, пробурчал Виктор, желая оставить последнюю фразу в разговоре за собой.
Спустя несколько часов отряду было приказано собраться в совещательной комнате для получения дополнительного инструктажа. Слово взял генерал Майерс:
– Итак, теперь к точке перемещения. Для тех, кто еще не знает. Кроме, планеты Арис, космический телескоп X10 обнаружил еще три потенциально обитаемые планеты. Чтобы исключить максимальное количество потенциальных угроз, генеральный штаб ОДО принял решение отправить миссию на первую из них. Пока планетам даны временные названия по степени отдаленности от Проксимы П3, П2, П1. П0 – как не сложно догадаться, и есть Арис. Право назвать планеты предоставляется вашей команде по возвращению из этого ответственного полета. Так как полет к П0, осуществленный Алексеем, оказался слишком опасным, для вашей операции выбрана планета П1. Есть и не очень хорошие новости. Совет Безопасности запретил использование в операции «Полярисов», считая, что достаточно отправить пока только один корабль. Тем самым они дают понять, что ваша миссия должна носить исследовательский, а никак не военный характер.
– Неужели отправимся на нашем стареньком «Фотоне-1»? – подняв руку, уточнил Виктор.
– По многим тестам маневрирования «Полярисы Б-12» по-прежнему уступают «Фотонам», – не мешкая, ответил генерал.
Виктор лишь безмолвно улыбнулся в ответ, как улыбается человек знающий правду и не имеющий желания ее полностью раскрывать.
– Еще вопросы?
– Исследовательская миссия… – протянул Мэл. – Что же это получается? Летим черт знает куда и нам не дадут взять с собой оружие?
– Нет. Оружия у вас будет предостаточно. Но согласно секретной резолюции Совбеза принять вы его должны только в самых крайних случаях. Еще вопрос? – Майерс проскользил взглядом по всем присутствующим в зале. – Нет? Отлично! Тогда пара слов от профессора Фостера о том, как обеспечить возвращение. Прошу вас!
Александр подошел к закрепленной на стене черной доске и, ловко управляясь с большим лазерным карандашом, приступил к изложению.
– Позволю себе сказать еще пару слов о нашей соседней звездной системе и о терминологии. Так случилось, что Проксимой мы называем и звездную систему целиком, и саму звезду в частности. Так что отправление на Проксиму, конечно же не означает подлет к звезде. Это было бы также опасно, как и любые полеты к нашему Солнцу. Нашей миссией является изучение, не самой звезды, а вращающихся вокруг нее планет, так как именно там возможно зарождение и существование жизни. Нужно учитывать, что Проксима является красным карликом, то есть она не узлучает свет постоянно, как наше Солнце, а делает это в определенных интервалах именуемыми вспышками. Долгое время считалось, что жизнь на планетах вокруг красных карликов невозможна, однако полет Алексея доказал обратное. Мы знаем, что по-крайней мере на одной планете в этой звездной системе есть жизнь. Так как наше перемещение подразумевает более длительное пребывание на Проксиме, чем все предыдущие попытки, фотонный контур будет запрограммирован на три более долгих временных интервала. Первое открытие межзвездного тоннеля после нашего перемещения состоится ровно через один день. Второй через три дня и третий через неделю. В случае если мы не вернемся и после этого, проинструктированные мной инженеры смогут активировать еще два открытия в ручном режиме. Дальше следует точка невозвращения.
– Что, кстати, вполне вероятно… – послышался голос стоявшего за Виктором Ника.
– Отставить сопли! – отрезал генерал. – Если трясутся поджилки, можете остаться, и на полотне истории будут красоваться другие имена! – строгий голос Майерса и приведенный им аргумент подействовал, и офицеры снова притихли. – Если больше вопросов нет, тогда завтра в девять часов в этом же зале окончательный инструктаж. Начало миссии в двенадцать часов.
– Генерал, можно ли обсудить с вами детали операции с глазу на глаз? – попросил Александр.
Майерс одобрительно кивнул и распорядился:
– Капитан Вольт, продолжить тренировки до восемнадцати часов! Разойтись!
– Я вас слушаю, профессор, – спокойным тоном начал генерал, оставшись наедине с Фостером.
– В чем причина недоверия со стороны Совета безопасности? Один корабль и один отряд это очень мало для исследовательской миссии, учитывая опасности, с которыми мы уже сталкивались.
– Совет считает, что все это становится чересчур затратным. Кроме того… – генерал сделал паузу, потерев ладонью подбородок, – есть еще один проект, который тоже должен быть завершен до конца этого года.
– Полагаю, моя должность обязывает меня находиться в курсе? – недвусмысленно намекнул Александр, по природе желавший получить доступ ко всей информации, которую только можно было обладать. – Это космический проект?
– Пока доподлинно не известно, – ответил Майерс, отведя взгляд, – поэтому не уверен, что вам необходимо в него вникать.
– И все же, я думаю, при моем уровне секретности, это допустимо, – настаивал профессор.
Генерал глубоко вздохнул и пристально посмотрел на профессора. Его сознание обуяли смешанные ощущения. На должности директора департамента он был уже многие годы и не раз уяснил себе одно простое правило – «если есть хоть один шанс сохранить секретную информацию в тайне от дополнительных ушей – нужно им обязательно воспользоваться». Однако, растущий авторитет Фостера в ОДО и его обширные научные и исторические изыскания, все же подкупали генерала тем, что когда-нибудь помощь профессора могла бы понадобиться и в этом вопросе.
– Это проект по поиску внеземных цивилизаций на планетах Солнечной системы, – наконец, выдавил из себя генерал.
– Что вы имеете ввиду? Как мы знаем, инопланетные существа лишь дважды наведывались к нам. Розвелл и последние события. Разве не так?
– Некоторые члены Совета безопасности сомневаются в этом. ОДО на самом деле был основан под два проекта. Первым, как вы уже знаете, был «Розвелл». А второй…
– Второй? – торопился узнать все секреты департамента профессор.
– Проект «Посейдон». Это то, что отняло у ОДО больше всего сил за всю историю нашей организации. Советом безопасности был выделен секретный целевой гранд на исследование затерянного континента.
– Атлантида? – закатил глаза Фостер. – Неужели и вы влезли в эти небылицы?
– Да. И, похоже, мы потратили гораздо больше времени, чем все остальные исследователи и находимся весьма близко к разгадке. Какой бы она не была. В этом вопросе даже отрицательный результат – все равно результат.
– Двадцать лет назад и я думал, что близок к разгадке, но каждый раз впадал в череду бесконечных разочарований. В моей голове так и не сложилось стройной теории.
– Должен признаться, что и у нас пока тоже. Однако думаю вы понимаете, что наши возможности значительно превосходят те, которыми обладает индивидуал-любитель.
– Даже если так, при чем здесь внеземные цивилизации?
Видя, что без дополнительных разъяснений его аргументация будет казаться блеклой, Майерс зашагал к центру зала и, включив трехмерный проектор, стал сопровождать меняющиеся видеофрагменты краткими пояснениями.
– Как известно, еще Платон настаивал на том, что затонувший континент находится нигде иначе, как в Атлантическом океане. Совпадение названий в данном случае далеко не случайность. Могущественная Атлантида имела колонии на всех формировавшихся в то время частях суши. Доказательств существования затопленных городов в Атлантическом океане более чем достаточно. Наши специалисты провели тысячи исследований на специальных квадроскатах, после чего мы погружали на километровые глубины целые подводные археологические экспедиции. Например, у северо-восточного побережья южной Америки по морскому дну тянется стена длиной более ста шестидесяти метров, сложенная из многотонных глыб. Первые масштабные подводные сооружения идентифицировали еще в 1968 году. Последующие экспедиции в тех же районах смогли даже идентифицировать под километровыми толщами воды подводный храм и нечто, напоминавшее сети дорог. В середине прошлого века среди многих авторитетных ученых были популярны и вовсе фантастические версии о том, что все люди вышли из Атлантиды. Однако теперь мы можем усомниться в этом. Мы считаем, что жители Атлантиды не были людьми в привычном нам понимании этого слова. Мозаика нашей теории начала складываться в единую картину, когда наше североафриканское подразделение обнаружило в трех пирамидах Египта документы об истории Атлантиды, спрятанные в так называемых Залах летописей. Там же обнаружили и останки последних атлантов, древних эмигрантов из Атлантиды. Кроме того, были извлечены таблицы с манускриптами, хирургические и музыкальные инструменты, лекарства, ткани. В зашифрованных древних текстах содержалась информация о том, что человечество должно подготовиться к приходу неких Архатов (Учителей человечества). Дословно: «Когда Сфинкс Гизы объявит свое предостережение, земляне должны быть готовы к великим событиям. Люди увидят ошеломляющие успехи цивилизации, существовавшей многие сотни тысяч лет назад». Разве, по-вашему, это не подтверждение наших предположений?
Майерс остановил кадр, на котором были изображены найденные тексты, а так же останки существ, весьма отдаленно напоминавших обычные человеческие формы. Профессор Фостер заворожено смотрел на голограммы, испускаемые трехмерным проектором. За все это время он не обронил ни слова – то открывал рот, порываясь что-то спросить, то снова смыкал губы.
– В текстах также было дано историческое повествование, – продолжал генерал. – В древние времена, когда племена, давшие нам с вами жизнь, еще только учились орудовать палками, на территории планеты уже шла борьба между тремя группами. Одна из них – прародители Архаты или, как их называл Платон, Атланты и две группы, именовавшие себя Силами света и Силами тьмы. В результате войны огромный континент распался. Основная часть низверглась в пучину великого океана, на уцелевший правый материк переместились Войны света, на левый – Войны тьмы. На ушедшем под километры океанической толщи континенте, как раз и остались представители тех самых Архатов. Их молчание все это время говорит лишь о том, что они нашли способ существовать в подобных условиях и об их нежелании, по крайней мере, на сегодняшний день, дать себя обнаружить. Именно поэтому последние несколько лет наши экспедиции последовательно осуществляют многокилометровые погружения во все точки потенциального местоположения затонувшего континента, – закончил рассказ генерал, отобразив заключительный кадр с картой и нанесенными на нее черными точками.
– Бьюсь об заклад, что вы пока не обнаружили затонувший континент ни в одной из них, – с нескрываемой язвительностью ответил Александр, уже много десятилетий считавший любые теории об Атлантиде не более, чем красивой легендой для детей.
– Это так. Мы исследовали десять точек, помеченных крестами. Проблема заключается в том, что все эти точки расположены на средних пластах. Точки же А1 и А2 самые глубокие из всех и поэтому были отложены. Но теперь пришло время разобраться и с ними. Пока мы разговариваем, наше глубоководное подразделение проводит изыскания в точке А1. На последнее погружение, в точку А2, я отправлюсь лично. Глубина в ней чудовищная, и все члены команды нуждаются в моем непосредственном руководстве. Ставки слишком высоки. Совет безопасности требует отчета, и мы находимся на пороге великого открытия или великого разочарования.
– Но почему же вы так уверены именно во внеземном происхождении тех, кого вы с таким упорством ищете? – спросил профессор Фостер. Выслушав рассказ генерала, он, конечно же, не утратил уверенности в бесперспективности подобных исследований, однако желание найти ответ, на веками беспокоивший человечество вопрос все же снова закралось в его голову.
– Вы можете поверить в то, что на многокилометровой глубине, без кислорода, без доступа солнечных лучей могут существовать обычные люди?
Этот риторический вопрос заставил Александра глубоко задуматься. Он присел на стул и, приложив руку ко лбу, напряженно уставился на застывший кадр трехмерного проектора, который все еще отображал координаты заветных точек.
– Вы сами верите в Атлантиду? – наконец спросил Александр, глядя генералу прямо в глаза.
– Не имеет значения, во что я верю. Перед моей организацией поставлена задача, и я призван ее решить! – вполне предсказуемо ушел от ответа Майерс.
– Не лукавьте, – настаивал профессор, снова стараясь поймать убежавший от него взгляд генерала. – По себе знаю, как важно верит ли человек в то, что он пытается найти.
– Да, я верю, – после продолжительного молчания все же ответил генерал. – Поэтому я и отправляюсь туда сам. Кроме того, Совет безопасности поставил успешность этой миссии на карту моей репутации. Операция «Посейдон» назначена на следующий день после вашего старта на Проксиму.
Не слишком ли опасно такое отвлечение ресурсов ОДО? Два важных проекта проходят почти в одно время.
– Возможно… Меня и самого немного тревожит такая спешка. Увы, в Совете безопасности появились новые лица, и им не терпится как можно быстрее получить результаты, – Майерс попытался скрыть недовольство и резко продолжил: – Это приказ Совбеза, и я вынужден ему подчиниться!
~ * * * ~
Ночь перед днем межзвездного перемещения выдалась безветренной, на удивление тихой и спокойной. Природа застыла в невероятной безмятежности, будто подсознательно готовясь к неизбежной перемене и приходу бури.
София наклонила голову, облокотившись на плечо Виктора. Ирина, обвитая нежными объятиями Алексея, смотрела на расчерченную, словно по линейке линию горизонта. Они уже давно не сидели вот так вчетвером, не обсуждая, не споря, а просто получая удовольствие от момента, наслаждаясь общением.
Если Алексею и Виктору все же удалось отстраниться и перестать снова и снова прокручивать перед собой этапы их важного задания, то девушки никак не могли совладать с напряжением.
– Кому все-таки понадобилось сбивать нас? Откуда взялся тот черный звездолет? – София никак не могла забыть тот ужасный день, когда, возвращаясь с Венеры, они подверглись неожиданному нападению в воздухе.
– Мне так не по себе, что я был так далеко от вас, – с грустью сказал Алексей. – Может я бы смог догнать их, пока Витя спасал вас из атлантической пучины.
– Не кори себя, старик, – вступил Виктор, – Главное, все обошлось. Меня гораздо больше интересует то, как им удалось всплыть. Ведь я продиагностировал «Беркут» сразу после возвращения. Двигатели – как решето. Им ремонт не поможет. Нужна полная замена. Я вскрыл черный ящик. Сразу после падения в океан, приборы зафиксировал падение мощности, но буквально через несколько минут, следует другая диаграмма. Системы снова функционирует в норме, скорость потери потенциала уменьшилась в разы. София включает приборы, и тяга выносит их на поверхность. Я несколько раз перепроверил данные и должен сказать вам, что ничего подобного я в жизни не видел. Словно какая-то невиданная сила не захотела, чтобы вы погибли.
София хотела рассказать о желтых вспышках света, о необычном сиянии, но, все же, подумав о том, как антинаучно это будет звучать из ее уст, не решилась это сделать. К тому же, состояние в котором она пребывала в тот момент, едва ли могло позволить ей отделить реальность от мистики.
Еще некоторое время друзья сидели рядом, молчаливо созерцая друг друга. Построить стройную теорию, которая хотя бы частично могла объяснить произошедшее, за неимением фактов они не могли. Наконец скопившееся за день эмоциональное напряжение взяло верх и, желая перевести разговор на более легкую тему, мысли Ирины потянулись к романтике:
– Как же прекрасен этот мир! Я могла бы без перерыва любоваться восходами, закатами и мерцанием звезд.
– Красоты этих созвездий кажутся нам такими великолепными, потому что мы, в каком-то смысле являемся их братьями, – заметила София. – У нас один отец. Каждая наша клетка, каждый атом, как и составные части звезд не что иное, как плод Большого взрыва. То, что произошло двенадцать миллиардов лет назад до сих пор является связующим звеном между нами.
Друзья с невероятным интересом прислушались к сказанному Софией. Никода раньше им не приходило в голову посмотреть на взаимосвязь этих процессов со столь необычной точки зрения. На этот раз в научном красноречии она превзошла саму себя.
Посмотрев на брата, Ирина снова подвела разговор к теме предстоящего межзвездного перемещения. Уж слишком сильно было ее беспокойство за результат предстоящей операции.
– Скоро вы улетаете туда, откуда Леша с трудом вернулся живым! – взгрустнув, в задумчивости провела параллель Ирина. Витя хотел успокоить сестру, но подобрать подходящие слова оказалось не так-то просто. Если бы им предстояло осуществить обычную исследовательскую операцию, остудить беспокойство волнующихся девушек было бы гораздо проще.
– Поверь мне, уж мы-то не дадим себя в обиду! И вернемся! – под звуки потрескивающего костра с уверенностью в голосе произнес Алексей.
– Может быть, стоит подумать еще раз? Обязательно ли лететь именно вам? В ОДО наверняка способны подобрать подходящие кандидатуры. В конце концов, что мы там забыли? У нас есть своя родина – Солнечная система! Здесь наш дом, и нам следует в первую очередь уделять время ему! – вступила в беседу София, но Алексей, всегда споривший с ней в этом вопросе, не сдержался и на сей раз. В этот момент он как никогда был похож на Александра.
– Пойми, нельзя так узко воспринимать окружающий нас мир. Что думали древние люди? Тысячи лет назад наши предки, считали родиной свой шалаш из сухих веток, поставленный ими у реки. А может даже и крошечную пещеру в скале, где они жарили на вертеле мамонта.
– Да, Леша прав, – вновь поддержал друга Виктор. – Лишь потом родиной стали называть селение, потом город, мегаполис, планету, и вот сейчас ты называешь родиной Солнечную систему. А все почему? Потому, что твоя мама живет на Венере, ты – на Земле, а твои дети, возможно, будут жить на Европе или Марсе.
Упоминание о детях встревожило воображение Софии и даже заставило ее слегка покраснеть. Непривыкшие к этой форме эмоциональной экспрессии щеки, налились сильным румянцем, который не смог ускользнуть от зоркого взгляда подруги.
– Ой, ну, что ты так смущаешься, Софи, – ты ведь уже не маленькая девочка. – Вон какими проектами руководишь, – захихикала Ирина, еще больше смутив ее.
– Кто бы говорил, – София неожиданно для всех решила выбрать наступательную тактику, чтобы оборониться от смущавших ее намеков. – Ты, между прочим, не дальше меня ушла в этом направлении.
– Дети – это вам не звездолеты, там ни рычажков, ни автопилотов, – заулыбался Алексей, посмотрев на возлюбленную. – Целая наука, постигать которую нужно постепенно, в небольших дозах. По мне так проще на Проксиму слетать.
– Вот… Вот… Вам бы только по планетам перемещаться, – подколола Ирина и игриво обняла его.
– Если честно, я то больше не за этого сорвиголову переживаю, а за отца. Оружия в руках никогда не держал, с мечом управляться не умеет, ни разу даже с нами в кендо не спарринговался, … – закусив губу и покачав головой, сказала София.
– Ты бы видела, как он на последних тренировках манекенам головы сносил. Я глазам не поверил. Тот Александр Фостер, что впервые приехал к нам в гости … его больше нет. Два разных человека, – Виктор был так поражен невероятным преображением профессора, что если бы не довлевшая над всеми ними секретность, наверняка уже разболтал бы об этом всем знакомым.
– Это точно, – закивал головой Алексей, – с тех пор как генерал разрешил ему участвовать в операции, он только и живет этим полетом. Преодолеть страх – это дорогого стоит. Одно дело смотреть на звезды через телескоп и разукрашенные распечатки с X10, и совсем другое решиться на опасное перемещение самому. Уж я то знаю.
– Пожалуйста, только будьте осторожнее! – услышав особый акцент, поставленный Алексеем на слове «опасное», взмолилась София. – Обещайте нам! Обещайте! Что будете заботиться друг о друге и не бросите в беде.
– Нам не нужно этого обещать. Мы как одно целое, – подбодрил ее Виктор и в дополнение успокаивающих слов трогательно обнял Софию. Нужные слова и романтические прикосновения помогли.
Влюбленные пары пробыли в объятиях друг друга до глубокой ночи. Наблюдая за звездами, каждый из них видел что-то особенное. Девушки складывали звездные цепочки в красивые созвездия. Здесь не было границ для их творчества, ибо каждый волен проводить соединительные линии, там, где их рисует его собственное воображение. Виктор и Алексей никак не могли отвести глаз от треугольника, в котором скрывалась Проксима. Даже отводя глаза на другие, более яркие созвездия, взгляд то и дело возвращались туда, где уже завтра им предстояло оказаться.
~ * * * ~
Входная дверь отворилась очень легко. Мускулистые руки Верна уже забыли как в семь лет он еще с трудом тянул ее на себя, упираясь ногами о скользкую плитку на крыльце.
Здесь, в доме, где он провел свое короткое детство, все словно застыло как в криогенной камере, упорно не поддаваясь сокрушительному воздействую времени. В век технологичных материалов, принимающих любые формы от размягченного пластика до сверхпрочных на основе графита, его мама предпочитала архаичную плетеную деревянную мебель.
Отворив дверь, он почувствовал тот самый тонкий, едва уловимый запах маминых духов, который так часто снился ему в снах. Что как не столь милые сердцу образы и запахи спасали его во время долгой разлуки с родными. И вот сейчас он снова здесь, в том самом доме, где он делал первые неустойчивые шаги, где пытался воспроизводить первые звуки и буквы. В гостиной все на том же почетном месте на небольшом столе под полками стояли любимые игрушки, которые мама хранила подобно иконам. Здесь же были его первые деревянные мечи и пара детских алюминиевых катан с пластмассовыми рукоятками. С самого детства именно этими симуляторами японских мечей он дорожил гораздо сильнее любых имитаторов пистолетов и автоматов.
Подойдя ближе к комоду, он обратил внимание на стоявшие там фотографии. Крайняя левая была фотография Элианы, и Верн поймал себя на мысли о том, как ярко сияла счастьем его мама в те ранние годы. Она стояла за кафедрой в черной мантии, правая рука сжимала твердую корочку диплома, а лицо было полно нескрываемой радости и надежды. В десяти сантиметрах от нее стояла и его собственная фотография. Он хорошо помнил день зачисления в секретную Академию ОДО. Как бы сильно он не старался скрыть волнения, камера все равно сумела выхватить именно тот неподходящий момент. Мама же напротив решила оставить именно этот кадр, приговаривая, что на нем он выглядел более естественным. Справа в рамке с серебристыми краями стояла фотография Андрея Олдрина. В строгом костюме и черном галстуке он стоял на фоне здания Гражданской администрации на Европе. Таким Верн навсегда и запечатлил его в памяти. Строгий взгляд, подтянутый стан, сквозящая во всем безупречность. Этот кадр был сделан всего за несколько месяцев до его смерти от Туберкулеза-Б. Болезнь диагностировали слишком поздно, и даже экстренная венерианская терапия не смогла оказать его организму необходимую поддержку. «Вот почему я привык называть его по имени» – эта мысль внезапно проскользнула в голове у Верна, и он потянулся рукой к фотографии, чтобы повнимательнее рассмотреть ее. Только сейчас, глядя на нее под иным углом, он старался найти и не находил ни одной общей черты. Да, иногда сын наследует очень мало от отца, но ведь должно же быть хоть что-то. Он взял в левую руку рамку с фотографией и принялся детально сравнивать образы. Ни рыжие волосы, ни разрез глаз, ни форма носа, ни даже оттенок цвета кожи, ничто не было похожим.
– Я тоже часто смотрю на нее, здесь ты такой забавный! – Верн услышал голос подходящей к нему матери.
Она прижала голову к его груди и нежно обвила руки за его спиной. Несколько секунд они стояли обнявшись, но истязающие голову Верна мысли никак не давали ему покоя, и он решил, что лучше будет сразу задать мучивший его все это время вопрос.
– Андрей не был моим настоящим отцом, правда?
Не ожидав подобного вопроса Элиана заметно вздрогнула, но так как ее руки все еще сжимали в объятиях сына, Верн не мог не ощутить этого.
– Что ты такое говоришь, Верн. Конечно же он был твоим отцом, – попыталась изобразить уверенность Элиана, пользуясь тем, что формулировка вопроса допускала двусмысленность в ответе. – Мы вместе растили тебя.
– Я имею ввиду то, что Андрей не был моим физиологическим отцом. Сколько я себя помню, я никогда не называл его папой, для меня он всегда был Андреем.
– Сейчас такие нравы, Верн, посмотри на Морисов, они…
– Мама, скажи мене правду. Я имею право знать это. Посмотри на фотографии. Найди хоть что-то во мне похожее на него.
– Так часто бывает… Вот если бы ты родился девочкой, то скорее всего пошел бы в отца, – Элиана всеми силами стояла на своем и не сдавала привычных позиций. Верн не раз задавал подобные вопросы, когда был совсем ребенком, но тогда ей с легкостью удавалось убеждать его в абсурдности его сомнений.
– Мама, прошу не обманывай меня! Не обманывай хотя бы сейчас, – Верн сел за стол, приготовившись к тому, чтобы обнажить главные козыри. – В составе небольшой группы меня отправляют в ответственную операцию. Каждого из нас подвергают жесточайшим проверкам и тестированиям. Одна из них ДНК-проба для анализа генеалогии. Он подтасовал данные обо мне, чтобы я смог поступить в училище. Я очень благодарен ему, но генетический код перепроверили. Мама, мне уже известна половина правды. Мне необходимо знать оставшуюся часть.
Поджатые щеки Элианы и участившееся дыхание окончательно выдали ее бесперспективные попытки завуалировать прошлое, которое она всеми силами старалась забыть. Она опустила взгляд, глубоко вздохнула и, придвинув к себе стакан с водой, сделала небольшой глоток, словно ожидая, что это поможет ей сосредоточиться.
– Я была молода и не в меру романтична, а он уже был заметный ученый. В тот же день когда он положил на меня взгляд, все мои подруги начали говорить мне, чтобы я не упускала таких возможностей. Каждая из них мечтала оказаться на моем месте, но он смотрел только на меня. Я стала его второй самой большой страстью в жизни после науки. Это должно было насторожить меня, но моя неопытность заслонила мне глаза, и я поверила в то, что смогу занять и первое место. Он говорил мне, что хотел семью, и я мечтала, что брак и ребенок скрепит наши отношения, и его амбиции хотя и останутся важными для него, все же отойдут на второй план. Так действительно продолжалось почти целый год. И, пожалуй, это был лучший год моей жизни. Мы были счастливы, жили одним днем и радовались каждой проведенной вместе минуте. Спустя некоторое время я поняла, что жду от него ребенка. Все произошло так быстро, что я даже не успела познакомить его с моими родителями. Со дня их встречи и началось непоправимое. Володя показался родителям безмерно заносчивым и грубым. Я и сама не узнавала его в тот день. Чуть позже мой отец рассказал мне, что работы Володи в Институте были признаны опасными и противозаконными. Его с позором перевели на другую должность. Узнав обо всем этом из газет, родители запретили мне встречаться с ним, а узнав о том, что скоро должен будешь появиться ты, отец пришел в такую ярость, что начал предлагать мне безумные вещи. Во время нашей последней встречи Володя так сильно нагрубил мне, что я поняла – мы уже никогда не будем вместе. Он потерял над собой контроль, унизил меня.
