Александр Шувалов
Сценарий убийства
Глава 2
– Можно вопрос?
– Валяй.
– Почему здесь только мы? Где помощь? Согласно инструкции номер… от… они обязаны… – Она принялась цитировать по памяти, да так бойко – как будто с листа зачитывала.
– Видишь ли… – я замялся.
В Москве мне клятвенно пообещали помощь, особенно на предварительном этапе. На нас с Бульдожкой должны были в поте лица трудиться оперативники резидентуры при посольстве и, может быть, кто-нибудь из нелегалов. Но не срослось. Всех троих нелегалов срочно перебросили в Норвегию – там что-то уж слишком сильно зашевелились активисты одной из запрещенных в России исламских организаций. Прошла информация, что эти красавцы готовят через своих единомышленников очередную пакость на территории нашей страны, вот и бросили все имеющиеся в регионе силы, чтобы через них накрыть всю сеть. А посольские просто послали меня на хрен. Началось с того, что резидент не нашел времени и возможности принять меня. Занят, дескать, дел по горло, прости, если можешь. Явившийся вместо него на рандеву заместитель только и делал, что виновато улыбался, разводил руками и что-то бормотал. Улыбался, бормотал и разводил. Меня.
– Неужели ничего нельзя сделать, Юра?
Мы были знакомы не первый год, и до сих пор я считал устроившегося в кресле напротив меня полнокровного румяного блондина порядочным мужиком и толковым оперативником.
– Прости, старик, никак. – Тот в очередной раз сделал движение руками. – Народу у нас сейчас – всего ничего. Из них двое в отпусках, один приболел. Трое, прости господи, редкостные му… в смысле, идиоты. Не знаю, чему их там в консерватории[3] учили и как их туда вообще приняли.
– И что, больше никого?
– Есть еще один, – признался Юра, – только я его в поле не пущу.
– Это почему?
– Засветился недавно по полной. Его сейчас все КРО[4] страны пасут.
– Да что ты говоришь! – изумился я. – Жуть какая!
– Нас вообще в последнее время по полной обложили. Как дальше работать?..
– Искренне сочувствую.
Я поправил свисающую с ушей лапшу и притворился, что поверил в сказку дедушки Ганса Христиана. В последний раз наши попали здесь под колпак лет пять назад, когда в территориальных водах Швеции обнаружили российскую подводную лодку. Держали ее под плотным надзором целый месяц даже после того, как выяснилось, что это не наша подводная лодка, а финское грузовое судно класса «река – море».
– Вот такие дела. – Юра, не вставая, дотянулся до холодильника, достал пару банок, одну протянул мне. – Скажи еще спасибо, что помогли с жильем.
Я едва не подавился халявным пивом.
– Благодарствую, – не вставая, я изобразил низкий поясной поклон. – Твоя работа, кстати?
– Нет, а что?
– Ты хоть знаешь, где находится это жилье?
Юра изобразил живейшее внимание.
– В Тенста, б…!
– Да ладно! – Он обалдел, причем, похоже, совершенно искренне. – Ну, Боренька! Ну, сука, делавар!
– А в отчете небось укажет, что арендовал пентхаус в Диндерюд[5], – ехидно заметил я. – Ловкость рук и штук сто здешних шекелей в кармане.
– Крон, – машинально поправил он. – Но в целом так оно и есть.
– Итак. – Я отпил пива. – Что мы имеем?
– Полную жопу, – честно ответил Юра. – Обратись еще раз к резиденту, мой тебе добрый совет.
– Еще раз спасибо.
Я допил пиво, смял банку и, подводя итог нашей полезной беседе, снайперски точным броском отправил пустую тару через всю комнату в урну. Промахнулся.
– Видишь ли…
– Увижу, если все объяснишь, – нахмурила брови Бульдожка.
А что тут объяснять? Посольские увлеченно играют в свои игры, и им сильно не до нас. Резидент Павел свет Иванович и раньше-то не слишком напрягался по работе. Швеция – страна тихая, можно сказать сонная. А сейчас, когда до дембеля осталось чуть меньше года, он вообще перестал ловить мух. И ни хрена ничем, кроме собственного мелкого бизнеса, он не занимается, а держится который год на теплом месте только благодаря волосатой лапе. Юра не первый, кто пытается сковырнуть с начальственного кресла этого «титана разведки». Поговаривают, что в этот раз у него может получиться – лапа Павла Ивановича по-прежнему украшает ГРУ, только сильно потеряла в последнее время в волосатости. А Юрин тесть, наоборот, сильно попер вверх, и Юре очень хотелось бы, чтобы я по возвращении в Центр в цветах и красках расписал, как ударно вкалывают здешний резидент и подчиненная ему служба. Может, именно поэтому они меня так красиво обломали во всех вопросах.
Касательно квартирки в том самом нехорошем районе – подозреваю, что снять ее Юра поручил кому-нибудь из любимцев резидента и теперь дожидается, когда тот подаст ему финансовый отчет с суммой прописью, и тогда шандец котенку. А может, просто слупит с него долю. Я усмехнулся.
– Чего ты смеешься? – не унималась Бульдожка.
– Ничего. Это я о своем, о девичьем. Значит, так. – Я нахмурил брови. – Десять дней мы с тобой отработали. Думаю, этого достаточно.
– Уверен?
– Более, чем менее. Пришло время итожить, как говаривал незабвенный Михаил Сергеевич. Помнишь Горбачева?
– Смутно.
– Счастливая.
– Добрый вечер!
– Возможно.
– Господин Ло? Это…
– Я узнал вас, друг мой.
Собеседник, дорогой Патрик, не стал называть меня по имени. Потому что, видимо, он абсолютно не имел понятия, как в данный момент меня называть. Вот что значит опыт!
В дверь тихонько поскреблись, и на пороге объявилась Бульдожка. Она явно что-то хотела сообщить мне, но не успела. Я сделал страшное лицо, и девушка исчезла. Я продолжил разговор:
– Скажите, ваша фирма до сих пор занимается клинингом?
– Совершенно верно.
– Тогда у меня есть для вас работа.
– Где?
– В Стокгольме. Это возможно?
– Вне всякого сомнения. Сколько комнат подлежат уборке и каковы сроки?
– Нужно прибраться в эту пятницу. Комната одна. Но, – я сделал крохотную паузу, – помещение нуждается в особо тщательной уборке. Чтобы ни пылинки никто не смог обнаружить.
– Ну разумеется, дружище! – заверил меня старый оптимист и жизнелюб. – Иначе и не работаем!
– Сколько это будет стоить?
– Для вас со скидкой…
Он назвал сумму. А мне страшно стало представить, во что бы обошлась его работа, не будь мы близкими друзьями.
– Договорились.
– Отлично. В пятницу мои люди будут там. С вами свяжутся по этому номеру.
– Хотелось бы, чтобы вы лично руководили работой.
– И это возможно, – обрадовал меня Патрик. – Только будет на двадцать процентов дороже.
– Хорошо, – вздохнул я. – До встречи.
– С нетерпением ее ожидаю.
Разговор закончился, и я принялся размышлять о том, что так и останусь нищим до самого бушлата, потому что выбрал не ту профессию.
Глава 3
– Чтобы понять, как работать с клиентом, прежде всего надо разобраться, что он, черт подери, из себя представляет.
– Лох, – сделала весомый вывод Бульдожка.
– Не обязательно. Просто обычный человек, совершенно незнакомый с правилами конспирации, хоть и отработал немало лет в спецслужбах. Такое случается. Живет себе беззаботно, певчей птичке подобно.
– А что бы делал ты на его месте?
– Я или любой другой оперативник постарался бы затеряться.
– Где?
– Лучше всего среди людей. Это, кстати, не так уж и сложно. Укатил бы, к примеру, в Испанию, поселился бы поближе к морю, подальше от модных курортов. Сейчас там – не поверишь! – полно бездельников со всей Европы, согласных существовать в спартанских условиях, лишь бы загорать, купаться и больше ни хрена не делать.
Бульдожка мечтательно улыбнулась.
– Пожалуй, поверю.
– Ходил бы себе в драных джинсах и застиранной футболке, зарос бы как дикобраз. Тратил бы на жилье и питание не больше тридцати евро в неделю, пока…
– Пока что?
– Пока не скопил бы достаточно деньжат.
– И что потом? – Бульдожка уселась с ногами в кресло.
– А потом бы исчез. Поменял бы документы и обязательно мордашку. Переехал бы куда подальше или, напротив, совсем недалеко и продолжил жить скромно, ничем не выделяясь.
– Скучно. – Она с трудом сдержала зевок.
– Зато не стал бы облегчать работу тем, кто примется меня разыскивать.
– Таким, как мы?
– А также заказчикам этих талантливых сценариев. Авторов время от времени полагается менять.
– Мило. Ничего личного, как говорится. А наш клиент меж тем…
– Ведет себя с точностью до наоборот. Поселился в самом дорогом районе Стокгольма – не самого большого города, кстати, – и напоказ ведет жизнь зажиточного бездельника.
– Почему зажиточного?
– Потому что только богатые селятся на Лазурном Берегу или в других подобных местах. Кстати, как бы ты охарактеризовала его поведение?
– Понты, – мгновенно отозвалась Бульдожка.
– Истину глаголешь, дочь моя, – признал я.
Именно понты. Одна охрана чего стоит. Наш клиент разъезжает по городу в арендованном «Мерседесе» с водителем и охранником в одном лице. По понедельникам и средам тело возит и охраняет пятидесятилетний обрюзгший мужик, по виду отставной полицейский. По вторникам и четвергам – складный сухощавый парень лет двадцати пяти. Вечером по пятницам они работают вместе и вместе же отдыхают по выходным. Я поначалу даже грешным делом думал, что не все так просто и где-то на заднем плане работают умелые и хваткие ребята, готовые разобраться с теми, кто проявит повышенный интерес к милашке Тобиасу. Но потом присмотрелся как следует и понял, что дело обстоит именно так, как выглядит. Почему, спросите, он тогда вообще держит охрану? Видимо, потому, что может себе это позволить. На хрена? А для того, чтобы напустить побольше тумана вокруг собственной персоны и взять тем самым реванш у прежней тусклой бюджетной жизни. Ну и на здоровье, пусть себе тешится. Пока.
– Ближе к телу, дорогой. Как и где ты запланировал нашу «случайную» встречу?
– Все будет предельно романтично, – заверил ее я и глянул на часы. – Вернемся к этому вопросу после ужина. Что у нас в холодильнике? Ты, надеюсь, не против небольшого перерыва?
Напарница оказалась категорически против. Решительно, с нотками стали в голосе заявила, что по горло сыта разогретыми в микроволновке полуфабрикатами и потребовала мяса – жареного, с кровью и побольше. При своих достаточно скромных габаритах Бульдожка, надо отметить, отличалась отменным аппетитом. После недолгого сопротивления я сдался. Сам, если честно, соскучился по нормальной вкусной еде.
Ох и напрасно я это сделал…
Чудное мясо подавали тем вечером в «Grill». Насытившись до состояния проглотивших стадо коров удавов, мы попивали красное вино и лениво, вполголоса делились мнениями, хватит ли сил еще и на десерт или уже нет.
Я мельком глянул в висящее на стене зеркало, допил вино и, ласково приобняв девушку за плечи, нежно поцеловал ее в щечку. Бульдожка приятно порозовела.
– Давно бы так. А то я боялась, что никогда не решишься, – и она прижалась ко мне упругой грудью.
За первые полтора года учебы она, как и многие другие, прошла путь от гадкого утенка до прекрасного лебедя и, внезапно ощутив власть над мужиками, принялась напропалую кокетничать буквально со всеми подряд. Только двоим удалось избежать ее чар: гипсовой облупившейся статуе вождя мирового пролетариата у входа в учебный корпус и директору учебного заведения, не покидавшему госпиталей по причине изношенного на царевой службе здоровья. Не знаю, дошло ли у кого-нибудь с ней дело до постели – свечку не держал, да и нравы там были достаточно суровые, – но мужики бегали за ней табунами, даже до драк дело пару раз дошло. Так что мой романтический порыв девушку совершенно не удивил. Мне лично авансы она раздавала регулярно.
Свободной рукой я нежно погладил ее по личику и тихонько прошептал на ушко:
– Глянь в просвет между пальцами. Видишь двоих у входа?
– Что? О чем ты?
Я покрепче прижал ее к себе.
– Это совсем не те люди, с кем стоит встречаться. Вечер теперь точно закончится томно.
– Да кто это?
– Бородач с пузом, который слева, – албанец. Зовут Лека. – Я лизнул ее в ушко. – Второго не знаю.
– Здоровый, черт…
– Приготовились.
Я нехотя разжал объятия и взял бокал. Выпить, однако, не удалось. В этот момент я сделал вид, будто только увидал тех двоих. Рука дрогнула, на белой скатерти появилось пятно. Как будто снег окропили кровушкой. Лека поймал мой печальный взгляд, ласково улыбнулся и повел головой в сторону двери, дескать, кончай банкет и двигай на выход. Я вытер лицо салфеткой и кивнул. Здоровяк тут же вышел наружу, Лека остался в дверях. Бульдожка осторожно погладила меня по голове.
– Какие проблемы, дорогой? Их же только двое.
Меня начала бить крупная дрожь.
– Потом все объясню.
Я поднял руку, подзывая официанта.
– Кофе с десертом подам через пять минут! – радостно сообщил тот.
– Ничего не надо, будьте добры счет.
– Как скажете.
Бульдожка обняла меня за шею.
– Что они хотят с нами сделать?
Я снова принялся вытирать салфеткой рот, а следом и лицо.
– Из меня вытрясут все деньги, потом грохнут.
– А меня?
– Тоже грохнут, но потом.
– Перспектива – загляденье, – улыбнувшись, проговорила она. – А ты не можешь перестать трястись? А то, честное слово, смотреть противно.
– Рад бы, но иначе никак.
Недовольный официант принес счет. Я расплатился.
– Пора.
– Да, конечно. – Она взяла сумочку и встала.
– Будешь обходить столик – постарайся замереть ненадолго, будто надумала что-то сказать. Заслони меня от Леки.
– Поняла. Мне тоже начинать бояться?
– Скорее расстраиваться – вечер-то испорчен.
На улице нас ожидали. Всего двое, слава богу.
– Роджер, дружище, как же я рад тебя видеть! – Албанец обнял меня так сильно, что хрустнули косточки. – Познакомь меня со своей прекрасной спутницей…
– Труди, это Лека. Лека, это Труди, – почти пропищал я. – Может…
– Ни слова больше, дружище! Сейчас поедем, отметим нашу встречу.
– Но…
– Я настаиваю.
Он кивнул здоровяку, и тот распахнул дверцу здоровенного праворульного внедорожника.
– Что делать, – голосом умирающего проговорил я. – Поехали!.. Но все-таки…
– Все разговоры потом.
Лека сел за руль. Мы с Бульдожкой устроились на заднем сиденье. Здоровяк, которого нам не представили, расположился между нами. Я оказался справа от него, она слева.
– Какой все-таки прекрасный вечер! – Лека радостно расхохотался.
Щелкнул блокатор дверей, негромко заурчал мотор. Мы стартанули навстречу неизвестности.
Глава 4
Внедорожник чинно прокатил мимо уличного кафе. Всего в нескольких шагах от нас сидели за столиком беззаботные счастливые люди, выпивали, смеялись, радовались жизни. И невдомек им было, что рядом с ними в компании злодеев едут навстречу собственной кончине двое приличных, ни в чем не повинных людей.
Машина свернула в переулок. Скоро будет мост. Я догадался, куда нас везут. Тот еще, блин, райончик.
Бульдожка всхлипнула. Терпи, девочка, терпи, работа у нас такая!
Мы миновали мост и поехали вдоль парка. Я наклонился к водителю:
– Послушай, Лека, отпусти девчонку, она не при делах. Мы только сегодня познакомились.
– Заткнись, – прозвучало в ответ.
Здоровяк въехал мне чугунным локтем в грудь. Я вжался спиной в сиденье, крякнул от боли, закашлялся и заткнулся.
– Пожалуйста! – раздался жалобный голосок Бульдожки. – Позвольте мне выйти! Я никому ничего не скажу, честное слово!
– Ну конечно, – рассмеялся Лека и прибавил газу.
– Я сделаю все, что вы захотите!
– Обязательно сделаешь, – подал голос здоровяк. – Еще как.
– Я могу прямо сейчас, – не успокаивалась она.
– Сиди смирно!
– Вы такой большой и сильный…
– Отстань, тебе сказано!
Он повернулся к ней и на какое-то время упустил меня из виду. Это было очень вовремя, надо сказать. Я достал из бокового кармана пиджака горстку красного молотого перца и буквально втер его в правый глаз здоровяка. Сладкой музыкой прозвучал в ушах переходящий в рев крик. Я влепил ему кулаком в кадык, проорал по-русски: «Кончай с ним!» – и повернулся к водителю.
Лека всегда был толковым парнем, он и тут быстро сообразил. Даже не стал задумываться, как сидящий сзади трус и тюфяк вдруг превратился в бойца. Он резко затормозил, разблокировал двери и отстегнул ремень безопасности. Провернул все это за считаные секунды. В смысле, почти провернул – только он дотянулся до ручки дверцы, как я врезал ему в висок. Удар пришелся вскользь, поэтому Лека не вырубился, а просто замер. После второго удара он потерял сознание.
– Как дела?
– Готов, – на удивление спокойно отозвалась Бульдожка.
Я выскочил из машины. С трудом (тяжелый, черт!) перетащил Леку на левое сиденье и окончательно закрыл спор хозяйствующих субъектов – сломал ему шею. Затем я запрыгнул на место водителя, и мы поехали дальше.
– Куда мы едем? – прозвучал вопрос с заднего сиденья.
– К трамвайной остановке. Тут недалеко.
– А, понятно… Слушай, а чем это воняет?
– Когда тело человека покидает душа, следом выходит содержимое мочевого пузыря и прямой кишки. Неужто не знаешь? – пояснил я голосом лектора из общества «Знание».
– Только в теории.
– Вот тебе теперь практика. – Я принялся искать, где бы припарковаться. – Кстати, ты молодец. Чем это ты его?
– Вогнала в ухо заколку.
Я остановил машину, сполоснул руки водой из бутылки, достал из перчаточного ящика тряпку и протер все, к чему прикасался. Потом открыл заднюю левую дверцу и выпустил Бульдожку.
– Заколку не забыла?
– Вот она.
Она протерла той же тряпкой орудие убийства и уложила его в карман ветровки. Я по-отечески приобнял ее за плечи.
– Пошли.
– С тобой – хоть на край света.
– Опять молодец, только прекрати уже говорить по-русски.
– Как скажешь, командир… А все-таки лучше питаться дома!
Точно. И еще надо почаще обращаться к пластическим хирургам. А то в последнее время появилось много желающих тесно со мной пообщаться. И покойный Лека не самый опасный из них.
Глава 5
Мы устроились в хвосте пустого салона трамвая. Я по-прежнему обнимал ее за плечи, Бульдожка смотрела в окно.
– Как ты?
– Пока держусь… Поговори со мной.
– С удовольствием. О чем?
– Кто это был?
– А, – я махнул рукой. – Уже никто.
– Ты так изобразил испуг, что я даже поверила. Так противно стало.
– Стараюсь, – скромно ответил я. – Турнут с работы – устроюсь в большие и малые академические театры.
– На роль «кушать подано»? – с натугой рассмеялась она.
– Умница. – Я погладил ее по голове. – Ты же прекрасно понимаешь, что мы могли грохнуть этих уродов прямо на улице.
– Только тогда пришлось бы рвать когти из страны. Я все понимаю.
В нашей работе ни в коем случае нельзя выходить из образа. В единственном сорванном мною задании я именно так и сделал[6]. В результате пришлось в спешке делать ноги на Родину, где меня ожидала полная корзина пряников и плюшек от руководства. И никому не было дела до того, что если бы я остался тем, кем притворялся, то, вероятнее всего, стал бы трупом.
С Лекой мы пересеклись два с лишним года назад в Будапеште. Агент MI6 проводил в этом милом городе операцию по продаже оружия жгучим брюнетам из одной исламистской организации. Лека состоял при нем, а я притворялся посредником. Запомнился всем как типичный европейский прохиндей, который привык решать все конфликты в суде и звать полицию при возникновении угрозы получить по сусалу. Лека с двумя подручными, боснийцем Тахиром и македонцем Дежаном, тогда двое суток продержали меня в номере именуемого отелем клоповника. Особо не били, по большей части запугивали. Лихие балканские хлопцы хотели кинуть покупателей и остро нуждались в моей помощи. Ее я им, размазывая по личику слезы и сопли, клятвенно пообещал. В итоге все разрешилось вполне благополучно. Меня схватили какие-то люди в масках прямо посреди сделки, англичанина, Тахира и Дежана грохнули, а Лека смылся. Толковый был парень, ничего не скажешь.
Мы вышли из трамвая, перешли через дорогу и быстро двинулись к дому. Успели.
Бульдожку затрясло, едва я запер дверь. Она плюхнулась в кресло в прихожей и забилась в истерике. Я дал ей время прорыдаться, потом сорвал с нее одежду, затащил в ванную и врубил душ. Сначала горячий, потом холодный и снова горячий. И так несколько раз.
– Полегчало?
– Вроде да… – прозвучало в ответ. – Хотя…
– Без всяких «хотя». Сейчас чуток накатим, и окончательно придешь в себя.
Накатили, посидели, помолчали. Опять накатили. Бульдожке действительно полегчало.
– А скажи, – она опять перешла на язык родных осин. – Каково тебе было в первый раз?
– Намного хуже, чем тебе, – честно признался я.
В первый раз я грохнул сразу двоих, а может, и больше[7]. Дело было в Афгане. Было мне тогда аж восемнадцать лет, и прослужил я чуть меньше трех месяцев. В Советской армии в мирное время таких, как я, презрительно называли духами и не поручали ничего серьезнее чистки сортиров.
– А теперь спать. – Я проводил Бульдожку в ее комнату, уложил в кроватку и заботливо укрыл одеялом. – Спи.
– Мухтар постарается, – прошептала она и повернулась на правый бок.
Вот и славно. Я еще чуток накатил в гордом одиночестве и тоже направился баиньки.
Но не успел закрыть глаза, как дверь распахнулась и в комнату влетела Бульдожка.
– Не спится?
– Какое-то странное чувство, – призналась она.
– Значит, надо еще чуток выпить.
– Какое, к черту, выпить! – и набросилась на меня, как продотряд на деревню.
Я ошалел, признаться.
– Ты…
– Заткнись! – прорычала Бульдожка, срывая с себя то немногое, что на ней было надето.
Я и заткнулся. А что было делать? Не вопить же: «Помогите! Спасите!» Да и кто бы мне помог?
