Александр Тамоников
Иван Грозный. Конец крымской орды
– Кто же это их?
– Лихие люди. Позарились на те скудные запасы, что собрала семья.
– Погоди, а крымчаки тут при чем?
– Так отыскал Степан лихих разбойников. В ночь решил извести всех, а вечером к ним крымчаки приехали. Разбойники вскрыли схрон с награбленным добром, получили за него серебро. Лекан подобрался ближе к стану и слышал разговор между татарами и главарем шайки. Те велели ему грабить торговые обозы и хутора, забирать в полон парней и девок. Злость обуяла Степана. Когда татары уехали, он вырезал разбойников. Они в шалашах устроились по трое, двоих в охрану поставили. Вот Лекан и всех их и положил.
– Скольких же подонков он сгубил?
– Полтора десятка.
Бордак с недоверием посмотрел на Парфенова.
– Один?
– Один. Переходил от шалаша к шалашу. Пошел потом за крымчаками, но те замели следы, а то и им досталось бы.
– Да, не простой, оказывается, мужик этот твой Степан.
– Ему только волю дай!.. Ладно, десятки уже в роще. Едем и мы.
У коней боярина и княжича ожидал Лекан, с виду благодушный, миролюбивый мужик, только вот с топором за широким поясом.
Бордак протянул ему руку.
Тот не понял.
– Чего это ты, боярин?
– Рад принять в дружину такого воина, как ты, Степан.
Парфенов улыбнулся.
– Я рассказал воеводе о твоих подвигах, Степан.
– Так это не подвиги, а праведная месть.
– Едем в рощу.
Она действительно оказалась очень удобной для временного размещения дружины.
Парфенов объявил воинам отдых. Люди помолились, принялись готовить еду, ставить шалаши.
Для воевод его быстро соорудил Лекан.
После обеда Бордак с Парфеновым пошли смотреть, как несут службу дозоры, оглядели участок дороги, встали на западной опушке.
– До Треблино пять верст. Мы дошли до нужного места за двое суток. Иван Васильевич выехал из Ростова, вчера, значит, будет здесь в лучшем случае послезавтра, – проговорил Михайло.
– Это как идти, – заявил княжич. – Царь не любит, когда что-то делается медленно. Он всегда торопится, словно опасается чего-то не успеть сделать. Государь уже завтра может быть здесь.
Бордак согласно кивнул и сказал:
– А то означает, Василий Игнатьевич, что сейчас ратникам отдых. До рассвета надо послать малый ертаул на село и далее в западные леса, насколько возможно. С утра отправим гонца в Александровскую слободу, дабы передать наказ тамошним опричникам.
– Понятно, к опричникам скрытно человека пошлем. Это несложно. А вот как незаметно разведку провести?
– Отправишь Ивана Пестова, с ним Федора Вергу и твоего холопа Степана Лекана. Этого хватит. Опыта каждому из них не занимать.
– Степан никогда не ходил в разведку.
– Зато он часто ходил на охоту, да не на зайцев, а на крупного зверя. А это дело такой сноровки требует, что и разведчик позавидует.
– Дело твое. Я не против.
– Давай наказ всем на отдых. Да и сами поспим. Дозорному накажи поднять нас через два часа после полуночи.
– Не рано? Может, через три? Не выспимся.
– Выспимся, когда уйдет разведка.
Парфенов улыбнулся и заявил:
– Слушаюсь, воевода!
Дозорный поднял Бордака и Парфенова в то время, которое ему и было указано. Они вызвали к себе Ивана Пестова, Федора Вергу и Степана Лекана, прошли с ними до западной опушки.
Бордак указал на запад и сказал:
– Там село Треблино, так, Степан? – Он взглянул на нового ратника.
– Так, воевода.
Бордак продолжил:
– До Александровской слободы от Треблино двадцать верст, до Ростова – сто двадцать. Оттуда к слободе идет обоз. В нем сам государь и полусотня опричников. – Он рассказал ратникам о плане Девлет-Гирея, что вызвало у тех настоящую ярость.
– Данные по засаде получены от русского изменника. Возможно, он пытался выторговать себе жизнь, выдал придуманное за настоящее. Но не исключено, что это правда, и тогда государю грозит смертельная опасность. Мы и пришли сюда для того, чтобы проверить слова изменника. Посему наказ всем троим идти до Треблино и далее в западные леса, искать крымчаков. Если они есть, то уже рядом с дорогой, может, и в селе. Так что осторожнее. Сами разумеете, что если попадете в руки татар, то умрете страшной смертью, а дружина вынуждена будет вести бой с многократно превосходящим противником.
Лекан, еще не привыкший к порядкам в дружине, сказал:
– Да найдем мы басурман, воевода, коли они тут. Я многие тропы знаю, о которых татары и не слыхивали. Клянусь, ни один косоглазый нас не заметит.
Пестов одернул его:
– Лекан, не следует перебивать начальников. Скажешь, когда тебе дадут слово.
– Извиняйте, воины, не знал, что нельзя говорить без спросу.
Бордак улыбнулся.
– Ладно. Привыкнешь, если выживем. Ты, Лекан, знаешь эти места. Стало быть, тебе и вести малый ертаул.
Пестов взглянул на боярина и спросил:
– Нам придется подчиняться мужику?
– Он теперь такой же ратник, как и ты. И еще, Иван, напоминая другим о порядках в дружине, следует в первую голову самому придерживаться их.
– Извиняй, боярин, я все понял.
– Разведку вести до обнаружения засады татар, но в полдень в любом случае быть здесь. – Боярин повернулся к Лекану. – Уразумел, старший ертаула?
– Да, воевода. – Лекан светился от гордости за дело, порученное ему.
– Вперед! – отдал приказ Бордак, и малый ертаул двинулся в сторону села Треблино.
Проводив разведчиков, Бордак спросил у Парфенова:
– Кого ты отправишь в слободу?
– Советовался с десятниками, совместно решили направить Бориса Талого.
Бордак кивнул и распорядился:
– На рассвете и отправляй.
После этого воеводы вернулись в свой шалаш.
Ертаул скрытно подошел к балке, за которой еще недавно стояло село Треблино. Теперь от него остались одни развалины. В них мог укрыться приличный отряд. На сотню места не хватило бы, а вот десятка три устроились бы вполне.
В балке Лекан сказал Пестову:
– Нечего нам троим на селе делать. Туда один пойду.
Опричник покачал головой и заявил:
– Так нельзя. Мы не знаем тебя, поэтому пойдем все трое.
– Но ты же опытный воин, должен понимать, что там, где один будет незаметен, трое покажут себя. Будь село наполовину, хоть на треть целым, тогда да, а так придется зайцем прыгать от одних развалин к другим. Скажи, ратник, ты знаешь, как в этих местах роют погреба, какие тут колодцы?
– На что мне это?
– А на то, погреба здесь большие, глубокие, входы в них не из домов, а со дворов. Сверху они покрыты жердями и соломой с глиной. Колодцы делают почти вровень с землей, чтобы удобнее было воду доставать. Тут человек несведущий и днем запросто может провалиться, чего уж говорить про темное время.
– Но уже светлеет.
Лекан вздохнул.
– А еще о порядке говорил. Нет его в дружине, порядка, раз младший перечит старшему. А тут сейчас я старший повелением боярина.
Иван Пестов понимал правоту мужика, преодолел себя и сказал:
– Ладно, старший, как скажешь, так и будет.
– Вот это другое дело. Стало быть, я захожу в село, оглядываю его. Коли там крымчаки, то вы об этом услышите. Живым я не дамся, значит, сшибки не миновать, а это шум. Если же не встречу татар, то подам знак.
– Откуда и какой? – спросил Верга.
Ертаулу были хорошо видны остатки села. Там уцелел только остов церкви. Купола сбиты, верхний ярус колокольни тоже. Внутри наверняка все обгорело.
– С колокольни. Подниму руку, подходите ко мне. Отсюда увидите меня?
– Увидим.
– Тогда я пошел. – Лекан пробежал к ближней, чудом уцелевшей городьбе, за которой и скрылся.
К этому времени уже рассвело.
Пестов и Верга смотрели на село и ничего подозрительного не видели.
Наконец Верга воскликнул:
– Колокольня, Иван!
– Вижу. Лапотник знак подает.
– Перестань! Это умный мужик, опытный охотник. Еще неизвестно, кто больше пользы в разведке принесет, мы с тобой или он.
– Неправильно это, Федор. Все же мы государевы люди, а он холоп.
– Долго ли княжичу Парфенову дать ему вольную, а Скуратову взять в опричное войско? И оглянуться не успеешь, как бывший холоп станет твоим начальником.
– Ладно, идем, коли старший зовет.
Пестов с Вергой подошли к колокольне.
Лекан был уже у арки.
– На селе никого нет, ни крымчаков, ни местных, ни даже собак бродячих. Трупов я тоже не видел. Наверное, народ до нашествия татар ушел из села. Но похоже на то, что и крымчаки тут не задержались. Пожгли все, что может гореть, и пошли на владимирские и рязанские земли.
– Что дальше, старший? – спросил Пестов.
– А ты не знаешь? Я перехожу дорогу и вхожу в лес там, где прогалина у высокой сосны. Осмотрюсь, подам тот же знак. Вы бежите ко мне. Пойдем лесными тропами выискивать крымчаков, будь проклято их адово племя, – проговорил Лекан, рванул к лесу и вскоре подал знак.
На востоке поднялось солнце. День обещался быть жарким, сухим. Кому-то это хорошо, кому-то плохо.
Ратники малого ертаула прилегли на небольшой поляне, заросшей кустами, и Лекан сказал:
– Напрямую идти опасно, попадем на передовые дозоры крымчаков. Поэтому продвигаемся на юг на версту, потом на запад до болот, возвращаемся, расходимся саженей на тридцать и шагаем к дороге. Не будет на этом участке татар, смотрим севернее.
– Почему не южнее? – спросил Пестов.
– Там слобода. Крымчаки знают, что оттуда могут выйти разъезды. А встреча даже с малым отрядом татарам не нужна. Или я не прав, воины?
Верга пожал плечами и ответил:
– Не знаю, так или нет. Давай поначалу один участок пройдем, а там видно будет.
– Тоже верно, – сказал Лекан. – Идем так: я, за мной Иван, последний Федор. Но чтобы видеть друг друга.
– Поучи еще, – буркнул Пестов.
Лекан ничего не сказал, поправил топор и двинулся по опушке на юг.
По пути Пестов проговорил:
– Глупость мы сделали, послушав тебя, Степан.
– Почему ты так говоришь?
– Да потому что если крымчаки в лесу, то они обязательно выставили дозоры на опушке, чтобы смотреть за дорогой. Мы прошли пред ними. Зря я тебя послушал, ведь знал же, что нельзя вот так открыто заходить в лес.
Лекан взглянул на опричника и произнес:
– Ты ошибаешься. Я с колокольни долго за лесом смотрел. Мне все повадки любой живности известны. Зверья сейчас тут нет, ушло оно глубже в Мещеру, а вот птицы остались. Когда рядом люди, они тревожатся, перелетают с места на место. А на опушке, на которую мы вышли, птахи вели себя спокойно.
Пестов не сдавался:
– Если крымчаки будут долго лежать на одном месте, то и птицы перестанут волноваться.
– Не все. Дятел не станет долбить деревья в присутствии людей. А на опушке он стучал. Это значит, что людей там, где мы проходили, не было.
– В другом месте могли быть.
– Нет, воины, поблизости, откуда нас могли заметить, нет никого. Но это не значит, что не будет позже.
Пестов сдался и пробурчал:
– Ладно, веди.
Княжич Парфенов вызвал к себе Бориса Талого и сказал:
– Тебе следует скрытно идти в слободу.
– Зачем, воевода?
– Найдешь старшего, скажешь ему, что у села Треблино находится особая дружина государя, в распоряжение воеводы которой боярина Бордака по наказу Малюты Скуратова поступают все ратники, оставшиеся в крепости. Узнаешь, сколько их там, и вернешься сюда. До слободы двадцать верст, туда и обратно получается сорок. Это тебе на весь день. Если поспешишь, то и пообедаешь в слободе. Старшему скажешь, чтобы дал гонца для связи и держал дружину в готовности выйти сюда по тому пути, который укажет Бордак. Уяснил?
– Уяснил, княжич.
– Возьми в дорогу немного еды, наполни бурдюк водой, отойди на коне назад и скачи в слободу. Вечером ждем тебя с гонцом. Тут же.
– А если вам придется уйти? Тогда где искать? – спросил Талый.
– Это вряд ли, но коли придется, то под сосной, возле которой мы с тобой сейчас стоим, оставлю весточку. Снимешь дерн, увидишь.
– Понял.
– Давай езжай.
– Только десятника предупрежу.
– Предупреди.
Вскоре гонец поскакал в слободу.
Малый ертаул вышел на край болот.
Место тут было мрачное, угрожающее. Темная топь с островами, на которых кое-где росли такие же черные деревья. Листва зеленая, стволы черные. На воде то тут, то там появлялись и лопались воздушные пузыри.
– Гиблое место, – проговорил Пестов.
– Да, туда только зайди, обратно не вернешься, – поддержал его Верга.
Мужик же спокойно сказал:
– Это смотря как зайти.
– Ты хочешь сказать, что нам придется по болоту пройти? – спросил Пестов.
– Нет, не придется. Нам на восток идти надо, а там лес сухой. Только запомните, воины, коли отходить придется в болото, то не суетитесь, иначе погибнете. Если что, я подскажу.
Пестов усмехнулся и заявил:
– Да уж подскажи. Мы без тебя ни на что не способны.
Лекан пропустил слова Пестова мимо ушей и заявил:
– Расходимся. Ты, Иван, уходи на тридцать саженей влево, ты, Федор – на столько же вправо, я посредине пойду. На ходу следите за мной. Подниму руку, падать на землю и ждать!
Пестов толкнул Вергу в бок и пробурчал:
– Ты слышал, Федор? Мужик учит нас, как разведку в лесу проводить!
Но Верга пожал плечами и ответил:
– Он старший. Так ему положено.
– Нет. Больше мне такие начальники не нужны. Вернемся, скажу воеводе, чтобы избавил нас от него. Мы сами и охотники, и воины.
Он возмутился, но подчинился. Дисциплина у опричников была крепкая. Они могли выказать недовольство, но все приказы выполняли беспрекословно.
Воины ертаула разошлись. Лекан махнул рукой, и все трое пошли вперед. Они не спешили, обходили кусты и канавы, осматривались, прислушивались, косились друг на друга и держали оружие в готовности к бою. У опричников были при себе сабли да ножи, у Лекана – его топор. Парфенов предложил ему саблю, но охотник отказался, не знал, как владеть ею. Ему бы что попроще. Вот он и обошелся привычным топором.
Воины прошли саженей пятьдесят. Потом Лекан встал. Застыли на месте и опричники. Мужик показал им рукой, мол, стоим и слушаем.
Пестов недоверчиво покачал головой, но остался там, где был.
Чрез время малое проводник махнул рукой. Вперед!
Они пошли. Через несколько шагов Лекан поднял руку и упал в траву. То же самое машинально сделали и опричники. Мужик показал им, чтобы подползли к нему. Пестов и Верга сделали это.
– Что?.. – спросил Иван.
– Дозор крымчаков впереди.
Опричники переглянулись, посмотрели вперед, но ничего не увидели.
Верга хмыкнул и спросил:
– С чего ты взял?
– А ты, воин, принюхайся. От татар, которые неделями не моются, запах такой же, как от отары овец. Чуешь?
Верга повел носом и ответил:
– Ничего не чую.
– Худо, воин. А татар двое или трое. Они недалеко от нас, за полосой ближнего кустарника и глядят сейчас не на запад, а на юг.
– Почему так? – с недоверием поинтересовался Пестов.
– Да потому что от болота им ждать некого. Не просто же так мы от него и шли. С юга же стоит крепость. Если идти оттуда лесом, то как раз на этих вот татар и выйдешь.
– Значит, есть в лесу эти нехристи?
– Есть.
Пестов посмотрел на Лекана и заявил:
– Что-то нет доверия у меня твоему чутью. Проверю.
– Проверяй, только осторожно. Татары недалеко, в укрытии.
– Без тебя знаю.
Верга взглянул на Лекана и сказал:
– Я тоже пойду с Иваном.
Но мужик неожиданно проявил твердость.
– Нет. Если пойдет, то один. Это наказ. Все, воины, игрушки кончились, теперь я требую соответствующего к себе отношения и подчинения.
Пестов удивился властным ноткам в голосе мужика, но кивнул в знак согласия.
– Лады, потому как ты старший. Федька, если что, помоги.
– Само собой.
Тут Лекан вновь показал, кто в ертауле начальник.
– Это будет так, как я решу!
Верга отвернулся. Пестов стиснув зубы, дабы не вырвалась изо рта череда отборного мата, и пополз, забирая на север.
Вскоре он вернулся, с уважением посмотрел на мужика и проговорил:
– А ты молодец, старший! Там двое татар. Не подвело тебя чутье. Я их запах уловил саженей с десяти, а так не замечал. Ты же…
– Ладно тебе, – отмахнулся Лекан. – Это значит, что есть и другие дозоры. Но вот почему мурзы не выставили наблюдение за дорогой, непонятно. Теперь пойду я, а вы сидите тут. Что бы ни случилось, ко мне не подходить! Уходите тем же путем, что и пришли. Осторожней у болот.
– Мы своих не бросаем, – заявил Верга.
Лекан улыбнулся.
– Приятно, конечно, что за своего приняли, но повторюсь, мне, коли налечу на татар, уже не поможешь, а дружину не выдам, потому как живым крымчакам не дамся.
– Так не налетай, – сказал ему Пестов.
– Да уж постараюсь.
Лекан уполз в лес. Отсутствовал он довольно долго, объявился со стороны болота, откуда его никак не ждали, прилег рядом, снял бурдюк, напился.
– Ну чего? – спросил Пестов.
– Две сотни в лесу. Подошли недавно с севера, скорей всего, со стороны Коломны. У них должен быть проводник, который знает эти места, иначе татары тропы не нашли бы. Мы прошли дорогу, как раз когда они только вышли на стоянку. Потому и не было наблюдателей. Сейчас они есть, дозоры по паре басурман с юга и севера, еще и наш. Татары поставили две юрты, шалашей нет. Они знают, что долго тут не задержатся. Кони у них добрые, молодые, табун на елани, что севернее. По счету получается по два коня на всадника. Там же повозки. Обоз большой. Язык их я понимаю. Слышал разговор двух мурз, но о том доложу воеводе и его помощнику. Вам скажу лишь, что цель у них – царский поезд. Больше тут делать нечего, уходим, дабы успеть. На этот раз крюк больше на юг делаем, на две версты отступаем, потом идем к дороге и к стоянке дружины.
– В развалины Треблино татары своих людей не посылали? – спросил Пестов.
– А на что? Толку от двух-трех десятков мало будет, а вот выдать себя они могут легко.
Малый ертаул вернулся в стан дружины вовремя. Солнце как раз встало в зенит, когда разведчиков остановил охранный дозор и тут же пропустил.
Разведчики подошли к шалашу воевод. Те были рядом с ним.
Бордак предложил воинам сесть на поваленное дерево и сказал Лекану:
– Докладывай, Степан.
Тот сломал ветку, ногой расчистил песчаную площадку, что-то начертил на ней, после все объяснил.
Бордак выслушал его и посмотрел на опричников ертаула.
Пестов кивнул.
– Все так и есть, воевода.
– Значит, две сотни крымчаков?
– Да, боярин, – подтвердил Лекан и добавил: – Я слышал короткий разговор между мурзами, но о нем поведаю только тебе, наедине.
Пестов и Верга без команды встали, отошли в сторону.
– Говори, Степан, – велел Бордак.
– Значит, разговор такой был. Один мурза, которого зовут Ахмад, сказал другому: «Здесь ждать будем. А ты, Хаджи, позже отправь в развалины села отряд лучников. И чтобы сидели там как мыши». Тот, кого зовут Хаджи, спросил Ахмада: «Может, на подходе разбить полусотню опричников?» Ахмад же в ответ: «Их, я думаю, будет больше. У меня нет особого желания подыхать в этом лесу, взяв огромный ясырь. Посему сотни пустим на царский поезд, на дружины, которые могут от слободы подойти, но главную роль должны сыграть лучники. Конечно, за живого русского царя Девлет-Гирей заплатит нам гораздо больше, но и за мертвого даст немало. А еще сколько возьмем потом!» В общем, воеводы, мурзы понимают, что царская охрана без подмоги не останется. Из слободы может подойти войско, да и полусотня опричников личной охраны государя даст бой. Посему задумали они послать своих людей, не считая десятка нукеров, на царский поезд, не рассчитывая, что те вернутся из боя. Ждать они не собираются. Главная опасность для царя – это лучники, которые из села смогут накрыть всю дорогу. Как только главные басурмане увидят, что завязалась сеча, а лучники убили царя, они тут же двинутся отсюда. Куда побегут, не ведаю, о том мурзы при мне не говорили, но не на юг, не к слободе, где их могут побить. Думаю, на север пойдут. У них есть проводник. Я издали его видел, борода седая, невысокий, одет не как татары. Он-то и выведет мурз с нукерами в безопасное место. А таких в Мещере валом. Но они-то пусть, а вот лучникам никак нельзя давать стрелять. Это все, что я хотел сказать.
Бордак похлопал его по плечу.
– Молодец, Степан! Царь щедро наградит тебя.
– Его еще спасти надо.
– На то мы здесь. Теперь, зная замысел врага, защитим государя. Теперь вам обедать и отдыхать. Я очень благодарен тебе, Степан.
Мужик смутился.
– Да ладно. Я ничего такого не сделал.
– Иди. Я вижу, ты устал.
Парфенов дал команду и Пестову с Вергой идти к десятнику, пообедать и спать.
Разведчики ушли.
Бордак взглянул на Парфенова и спросил:
– Теперь тебе ясно, что мы будем делать?
Княжич улыбнулся и ответил:
– Конечно. Охотиться на охотников.
– Тогда пойдем поразмыслим и пообедаем. Только надо усилить охранение, отдельный дозор выставить для наблюдения за селом.
– Сделаю. Когда готовиться к бою будем?
– Вот сговоримся с опричниками из слободы и решим.
– Добро.
Борис Талый и опричник из слободы прибыли, когда солнце уже ушло за горизонт. Их встретили Бордак с Парфеновым.
Опричник из слободы представился:
– Никола Леснов. Приветствую, воевода. Слыхал я о твоей дружине.
– Вот и хорошо. Сейчас поешь, потом ко мне.
Талый увел Леснова в свой десяток.
Начало темнеть, когда гонец из слободы вновь предстал пред Бордаком.
– Слушаю тебя, воевода.
Михайло рассказал ему о крымчаках, которые засели в лесу, ждали царя.
Опричника обуял гнев.
– Мало этим собакам разоренных и ограбленных сел и деревень, сожженной Москвы и гибели десятков тысяч людей, богатого ясыря, взятого в этом походе. Они решили еще и царя нашего загубить!
В разговор вступил Парфенов:
– Хан много получил, но с царем он напрасно задумал. Мы не дадим басурманам напасть на государев обоз.
– Приказывай, воевода, что делать сотням, оставшимся в слободе.
– Кто там у вас старший?
– Лавр Батарь, добрый знакомец Малюты Скуратова.
– А сам Григорий Лукьянович в слободе не появлялся?
– В последние дни нет.
– Ясно. Тогда так, Никола, сейчас тебе отдых. За два часа до рассвета поедешь в слободу тем же путем, которым шел сюда. Смотри на чертеж. – Бордак развернул свиток. – Батарю следует вывести одну сотню вот сюда, к краю болот. Вторая должна закрыть лес от топи до дороги с обеих сторон стана татар. Скрытно встать на место надо часов через пять после восхода. Не позже. На чертеже указано, где проклятые мурзы выставили охранение. Его надо будет снять. Но все только по моему распоряжению.
– Какой знак будет подан? – спросил Леснов.
– Вы услышите шум от сечи в развалинах села Треблино.
Гонец из слободы удивился и спросил:
– А там с кем ты драться намерен, воевода?
– Это наше дело. В общем, передашь Батарю, как сотни сомкнутся вокруг крымчаков, пусть кто-нибудь крикнет кукушкой. А после, как начнется сеча в развалинах села, вы ударите татарам в спину. Уходящих в стороны бить нещадно. Получится взять мурз – хорошо, не выйдет – не беда. Все понял?
– На словах не объясню, воевода. Дозволь свиток с собой взять.
– Он и нам нужен. Тебе другой сделают, точно такой же.
– Понял.
Бордак велел Талому уложить гонца отдыхать и в назначенное время отправить его в слободу.
До рассвета было тихо.
Как только взошло солнце, ратники западного поста охранения подали сигнал в стан дружины. К ним вышел Бордак.
– Что у вас? – спросил он.
– Крымчаки появились на опушке.
– Где? Сколько?
– Человека три. Сейчас они в кустах прямо напротив, видимо, смотрят за развалинами села.
– Скоро они должны выслать в Треблино лучников. Надо… – Воевода не договорил.
От леса отделился пеший татарин, добежал до дороги, осмотрелся, прошел в село, подал сигнал. За ним в Треблино зашли еще пять человек, несущих за спинами большие луки и колчаны со множеством стрел. После этого движение прекратилось.
Бордак взглянул на наблюдателя.
– Всего шесть лучников. Этого мало.
– Еще идут, – сказал опричник.
Из леса вышли десять крымчаков с луками и колчанами. Они скрылись в развалинах, ближних к дороге. Двое устроились на колокольне.
– Вот теперь их хватит, чтобы побить охрану царя и подранить его самого, – сказал Бордак.
– Так разве мы допустим это?
– Нет, конечно. Смотри за селом, я в стан.
Бордак вернулся в рощу, подозвал к себе Фому Рубача.
Тот подошел.
– Слушаю, воевода.
– Царский поезд где-то верстах в тридцати-сорока отсюда. Мы не ведаем, как сложится бой с крымчаками. Следует предупредить государя, чтобы подобрал безопасное место и оставался там, пока мы не пришлем гонца.
– Я понял. Отправлю Вергу. Не против?
– Не против. Пошли немедля. Нельзя допустить, чтобы государь с полусотней опричников сблизился с местом засады настолько, что татары смогли бы пустить стрелы и броситься к поезду.
– Уразумел, боярин. Немедля выполню.
– Давай.
К Бордаку подошел Парфенов и спросил:
– Ты, Михайло, ходил к западному дозору?
– Только оттуда.
– И что там?
– Татарские лучники числом в шестнадцать рыл зашли в Треблино, разместились ближе к дороге, двое на колокольне. Я передал Рубачу наказ отправить к царю гонца с просьбой остановиться и переждать.
– Верно сделал. Вот только послушает ли тебя Иван Васильевич?
– Да, это вопрос еще тот. У него характер суровый, решительный. Он может и сам возглавить полусотню и повести ее на татар. Но я думаю, мы тут до подхода царской дружины управимся. Лишь бы опричники из слободы все быстро и ладно сделали.
– А мы что?
– А мы, Василь, снимем лучников. Я с тобой хотел посоветоваться на этот счет.
– Прямо сейчас?
– А чего время тянуть? До молитвы и ужина управимся, после начнем скрытное движение к селу. К полудню ратники должны быть в готовности каждого татарина прибить.
Парфенов кивнул.
– Добро. Какие у тебя мысли насчет нападения на лучников?
– Я думаю, Василь, взять один десяток Рубача, к нему добавить всех лучников. Отряды Огнева и Грудина пусть остаются южнее и севернее места засады, дабы не дать крымчакам развернуться у села.
– Сколько ратников будет в головном отряде?
– У Рубача десять воинов плюс Лекан, по три лучника дадут Огнев и Грудин, да мы с тобой. Выходит почти два десятка.
– У Огнева и Грудина останется по шесть ратников?
– Считаешь, что этого мало?
Парфенов кивнул.
– Да, мало. Еще я считаю, что нет смысла прикрывать южную сторону. Оттуда наверняка подойдут опричники из слободы, возможно, рать Скуратова. А вот север остается свободен. Татары смогут вырваться из окружения и уйти в дремучие леса Мещеры. Посему предлагаю объединить отряды Огнева и Грудина, прикрыть ими северную сторону.
Бордак чуть подумал и сказал:
– Пусть будет так.
Сзади послышался топот коня.
Боярин обернулся. По тропе, ведущей на север, поскакал к царю гонец Рубача.
Бордак посмотрел на небо, на Парфенова и распорядился:
– Объявляй, Василь, всеобщую молитву и завтрак. После сбор десятников.
– Да, Михайло.
Вскоре десятники собрались у Бордака с Парфеновым, рядом с их шалашом. Михайло предложил им выйти к западному посту наблюдения. Там они разместились на склоне балки. Боярин довел до десятников смысл своего плана, поддерживаемого княжичем. Начальники отрядов выслушали воеводу и одобрили его соображения.
Вскоре отряды двинулись на запад и северо-запад. К месту сечи они должны были выйти одновременно. Это получилось. Прокричала кукушка, и Бордак понял, что люди Огнева и Грудина перекрыли северную сторону.
– Теперь наша очередь. Заходим в село по одному. Первым идет Степан Лекан, – проговорил воевода.
Мужик осмотрел ратников. Ему приятно было чувствовать себя начальником над теми самими опричниками, которых он до того сильно боялся из-за разных слухов об их зверствах.
Бордак продолжил:
– Как Лекан зайдет в Треблино, следуем туда и мы по его знаку. Уже в селе он подскажет, кому и куда идти далее, дабы татары не увидели нас и не попрятались в подвалы да погреба. Мы должны подобраться как можно ближе к лучникам. По двоим на колокольне решим на месте. Остальные бьют по всем лучникам. Но по моему распоряжению. Без него никаких действий, уяснили?
Опричники кивнули. Им не впервой было биться с крымчаками в таких условиях.
Бордак дал знак Лекану. Тот где прошел, где прополз до восточной околицы, скрылся за полуразрушенной городьбой. Отсутствовал он не менее получаса, потом объявился, махнул рукой. К нему пошли остальные ратники. Впереди держались Фома Рубач, Михайло Бордак, Василий Парфенов и Иван Пестов.
Они дошли до изгороди и оказались в саду, чудом избежавшем огня.
Бордак вполголоса спросил Лекана:
– Ты чего задержался?
– Так смотрел, где обустроились косоглазые.
– Увидел?
– Само собой. Они встали в линию на самой околице, за церковью, укрылись за развалинами изб и плетнями. Луки рядом, колчаны тоже. Те, которые залезли на колокольню, глядят на север, оттуда должен появиться царский поезд.
– Как близко мы можем подойти к татарам-лучникам? – осведомился Парфенов.
– Да саженей на двадцать без труда. Только мне придется каждого выводить. Тут много подвалов, в которые можно провалиться.
– На это слишком много времени уйдет.
– Ничего, я быстро. Вот только к церкви так близко подойти не получится. Но двоих басурман, засевших на колокольне, я собью с соседнего двора. Там место пригожее.
– Один собьешь?
– А что? Были бы лук да стрелы. И опомниться собаки не успеют, как заполучат под шлемы по стреле.
– А там, в месте твоем дюже пригожем, мы с княжичем укрыться можем?
– Очень даже просто. Там человек пять спрячутся.
Бордак кивнул, повернулся к Парфенову и спросил:
– Что скажешь, Василий?
– По-моему, Степа дело предлагает.
– Добро, пусть будет так. Давай, Степа, выводи ратников к басурманам.
– Угу. Только наказ опричникам нужен. Без него никто и с места не сдвинется.
– Идем со мной, Степа. Будет тебе наказ для ратников, – сказал Рубач.
Десятник и мужик отошли к изгороди.
Несмотря на трудности перемещения в развалинах, опричники довольно быстро разошлись по позициям. Этому способствовало и то, что крымчаки в разграбленном селе Треблино чувствовали себя в безопасности. Начальник лучников не посчитал нужным выставлять тыловой дозор, решил, что достаточно будет наблюдателей на колокольне, которые на восток почти не смотрели.
К воеводам вернулся Лекан и доложил:
– Все, боярин и княжич. Люди на местах. Пойдем и мы?
Они прошли через два опустошенных двора и оказались под плетнем, который не упал, а наклонился, создав тем самым надежное укрытие для русских ратников.
Бордак сразу оценил эту позицию:
– Отличное место. Но достанешь ли ты, Степан, до татар на колокольне?
Лекан улыбнулся и ответил:
– А мне в том Бог поможет. Ему не по нраву, что нехристи храм разрушили, да еще и поганят его своим сидением на колокольне.
– Я серьезно, Степан.
– Достану, боярин, не сомневайся.
Рубач передал охотнику лук и пять стрел.
Лекан натянул тетиву, отпустил. Она зазвенела, выпрямившись.
– Добрый лук, а стрелы каковы? – Он потрогал острый наконечник, древко, птичьи перья, обмотанные бечевой. – Годится. С таким оружием и на кабана можно идти, не то что на каких-то косоглазых.
Парфенов посмотрел на север.
– Ты что? – спросил Бордак.
– Молю Бога, чтобы государь не решился идти сюда. Лучников-то мы пока не перебили. Чем закончится сеча в лесу, еще вопрос, как и то, нет ли у татар где-то рядом других засад. Всю местность осмотреть тут никак невозможно.
