Александр Тимофеевич Филичкин
Проза. Рассказы книга 1
Субчики, молча, послушали претензии мыльного холдинга. Он свернули свои чертежи в толстую трубочку и одновременно встали. Их ГИП заявил: – Мы будем делать так, как положено! Не нравиться наш производственный стиль – расторгайте трудовой договор и платите нам неустойку. Кроме того, пока вы не переведете все деньги за уже выполненную нами работу, мы не начертим даже коротенькой линии.
Все развернулись и дружно вышли из комнаты. У менеджера мыльного холдинга челюсть отвисла до самого пола. Они были уверены, что со всеми проектировщиками можно общаться, так же, как с нами. Но видно у субчиков очень крепкая крыша. …
… май 2013 года. Потихоньку сдаём трехэтажные секции. Выпускаем стадию «П». ( «Проект» – утверждаемый этап проектирования объектов реконструкции и строительства, на основании которого получают разрешения на строительство и подсчитывают смету. «Проект», является воплощением общего технического задания, на основании которого разрабатывается «Рабочая Документация» – примечание автора).
Зам по строительству нам сообщил, что потом мы займемся семи и девятиэтажками для расселения отставных военных России.
Агентство «ОБС» (Одна Баба Сказала – примечание автора) передает, что мыльная фабрика решила закрыть свой институт в Нижнем Новгороде. Мол, не приносит ожидаемой прибыли.
Похоже, у них там дела идут, так же плохо, как и у наших «молодых энергетиков». Нахапали неподготовленных к работе объектов без всех нужных данных, а теперь платят неустойки заказчикам за срыв намеченных сроков.
Контору в Иванове пока что не тронули, Там нормально работают, но это вопрос ближайшего времени. Мыльная фабрика решила совсем отказаться от проектного бизнеса. Нет тех огромных доходов, что они ожидали.
Самое странное, что филиал окраинного энергохолдинга, куда ушла вся наша «старая» группа «строителей» вовсю процветает. Заказов у них очень много и зарплаты там выше, чем в нашей конторе. Вот что, значит умные и знающие руководители …
… май 2013 года. «ОБС» теперь говорит, что и нас ждёт та же участь, что институт в Нижнем Новгороде. Мы подняли их на смех, но на душе не спокойно. Послали глав. архитектора к её руководству.
Она ушла, очень долго отсутствовала, а когда вернулась, успокоила нас. Мол, зам по строительству вместе с ГИПом твердят, что работы у нас лет на десять вперёд. Будем лепить подосновы, как по пятиэтажкам, детсадам и катку и отдавать их на сторону. Так, что волноваться нам не о чем. Мы им поверили, но аванс за май месяц нам до сих пор так и не дали …
… май 2013 года. Группа «строителей» начала проектировать фундаменты секций. Они, наконец-то, открыли полученную на днях геологию (документ, составляемый в результате геологического обследования местности, содержащий все необходимые данные, характеризующие геологическое строение района – Примечание автора).
Там было написано то, о чём я говорил всем давно. Мол, сезонное поднятие грунтовой воды происходит до уровня, на котором у нас расположены полы первого уровня зданий.
О таком милом казусе «строители» доложили вверх инстанциям. Мыльная фабрика тотчас заказала ещё одну геологию. По ней получалось, что вода не доходит до пола на метр. Она начнёт заливать лишь все газоны с дорогами …
… май 2013 года. С институтом в городе Нижнем всё прояснилось. Всё вышло так, как нам говорил «ОБС». Контору закрыли, людей сократили. Из мыльной фабрики прислали ещё один график выдачи документации.
Он заканчивается серединой июля. Дальше была «пустота Торричеллиева». Зам по строительству нам говорит. Мол, всё ерунда, будем и дальше работать, как раньше. Стройка пошла. Вопросов будет полно, придётся их быстро решать. Но вот аванс нам так и не дали, а время уже и к расчёту подходит.
«ОБС» сообщает самые разные новости. Слухи на любой, самый взыскательный вкус. Не знаем, чему стоит верить? Одни говорят, что сократят лишь «строителей», а энергетиков нет. Мол, надоело им содержать захребетников.
Другие твердят, что всё наоборот. Энергетиков быстро уволят, а «строителей» оставят на месте. Только всех переселят на мыльную фабрику, слишком аренда тут дорогая. Называют нам адреса, куда мы переедем. Каждый раз они очень разные.
Лужный город показали по телику. Сам губернатор туда приезжал и перерезал красную ленточку возле вырытого в земле котлована. Хозяин мыльной фабрики вился перед чиновником бесом и, не краснея, соврал, что документация на всё строительство города готова уже целиком. К концу года, первые трёхэтажки можно будет уже заселять …
… май 2013 года. Зам по строительству вызвали на мыльную фабрику и приказали ему написать заявление на увольнение по собственному желанию. Он написал с первого июня …
… май 2013 года. Мыльная фабрика начала получать разрешение на строительство трёхэтажек. Выяснилось, что она купила поля, на которых мы проектируем Лужный город.
Однако, хозяином многих арыков, что перерезают площадку в двух направлениях, является кто-то другой. Раньше канавы принадлежали министерству мелиорации, а теперь каким-то подозрительным лицам. Они отказались продать эти артерии для отвода воды. Ведутся переговоры.
Когда начинали проектирование Лужного города, мы спрашивали менеджеров мыльного холдинга: – Как быть нам с арыками?
На что получили безапелляционный ответ: – Не обращайте внимания.
Теперь половина домов оказалась прямиком на канавах. Некоторые из них сидят так удачно, что арыки проходят прямо по центральной оси длинного дома, вдоль множества секций.
Самое страшное то, что канал трудно прорыть, и намного труднее избавиться потом от него. Вода так и будет бежать по старому руслу, постепенно вымывая оттуда насыпанный грунт. Придётся или заключать каналы в трубы, или отводить воду в сторону. В любом случае это дополнительные работы с фундаментами …
… июнь 2013 года. Со стройки уже нам звонили. Они промахнулись при закладке фундаментов. Перепутали проектную отметку с уровнем существующей почвы и заглубились на лишних полметра.
Прорабы интересовались, что же делать теперь? Начальник «строительной» группы послал их на мыльную фабрику. Мы пребываем в недоумении. Если нас всех разгонят, то кто будет делать «рабочку»? ( Рабочую документацию. Без неё невозможно сдать в эксплуатацию новое здание. – примечание автора).
Кто будет теперь, отвечать на все вопросы со стройки, переделывать для них чертежи, пересчитывать сметы и вести надзор за работой? По всей видимости, менеджеры мыльного холдинга решили, нанять десяток таджиков, которые им всё очень быстро и дешево сделают.
Денег за май нам так и не видели. Аванс за июнь тоже не дали. С мыльной фабрики постоянно звонят и требуют срочно им выдать то одно, то другое. Глав. архитектор как-то ответила особо ретивому менеджеру: – Мы тут последние дни дорабатываем. Неужели вы думаете, что мы всё это сделать успеем?
С того конца провода безапелляционно заявили: – Мы же составили вам чёткий график. Вы должны его выполнить, перед тем, как уволться.
Глав. архитектор бросила трубку, а я со вздохом добавил: – Больные на голову люди. Они нам не платят зарплату уже больше месяца и почему-то рассчитывают, что мы будем задницу рвать, чтобы выполнить их дурацкие графики. Ну, а в награду получить уведомление об увольнении …
… июнь 2013 года. Молодежь из разных отделов удивительно дружно побежала в другие конторы. «Старики» сидят и с унынием ждут развития дальнейших событий. И вот, наконец-то, дождались.
Пришла в комнату кадрик ( Начальник отдела по работе с персоналом – примечание автора) и объявила: – Все должны написать заявление на увольнение по собственному желанию с 28 июня.
Наши женщины бросились к ней и с громкими криками: – С какой это стати? Если мы вам не нужны – сокращайте и платите выходное пособие!
Кадрик ничуть не поморщилась: – Никто сокращать вас не будет. В Нижнем всех так просто уволили. Неужели вы думаете, с вами по-другому поступят? Выходное пособие вы не получите. Тем, кто напишет сейчас заявление, руководство пойдёт навстречу и выпдаст запрлату за май и июнь. Если у кого есть неиспользованный отпуск – то отпускные, причём только белые. ( То есть, без всех надбавок и премий, что платили наличными. – примечание автора).
– Мы будем жаловаться! – послышались дружные вопли разгневанных женщин: – Пока не получим все деньги мы никуда не уйдём!
– Жалуйтесь. – Через губу проронила начальница и сухо добавила: – После 28 июня вас никого в здание больше не пустят.
… июнь 2013 года. Каждый день одна и та же картина. Кадрик бродит по кабинетам, как очень давно, бродил призрак коммунизма в Европе и уныло трындит: – Пишите заявление на увольнение.
Зарплату за май всё-таки выплатили и белую и, что удивительно, чёрную. За июнь только белую ( одна треть от общей – Примечание автора). Чёрная у нас нигде не прописана. Так что, оттягать её не получиться. Да и судиться из-за таких мелочей никто не хотел.
К концу месяца людям уже так надоело брехать, что все потихоньку написали заявления на увольнение. Начали помаленьку носить личные вещи домой.
До полной ликвидации конторы остались работать лишь двенадцать сотрудников: гендир, главбух, наш «уважаемый» ГИП и несколько женщин из отдела оформления. Они печатали и переплетали готову. документацию.
В пятницу 28 июня мы собрались на прощальный «банкет». Грустная вышла отвальная. Пришёл важный ГИП и сказал, что мыльная фабрика хочет, чтобы мы сделали ещё десяток альбомов для получения разрешения на начало строительства.
Вопрос идёт о тех трёхэтажных домах, что попали целиком на арыки. Видимо менеджеры договорились с канавовладельцами. Все посмеялись над его странной шуткой. Выяснилось, что всё на полном серьезе. Нужно выйти ещё на две недели и сделать эту работу.
– На каких же условиях? – Поинтересовался народ: – Нас, что восстановят в конторе?
– Нет, придётся работать по договору.
Среди нас сидела женщина, пожилой архитектор. Она проработала в нашем отделе по договору два месяца и не получила за них ни копейки. Все дружно отказались от предложения ГИПа.
– И что мне сказать генеральному? – заволновался мужчина.
– Говорите, всё что хотите. Теперь это ваши проблемы – ответили мы …
P.S. Через неделю мне домой позвонил «уважаемый» ГИП и с ходу спросил, где лежат чертежи? Я, было, стал объяснять: – Включите мой компьютер …
– Все ваши компьютеры увезли на мыльную фабрику. – вымолвил ГИП и добавил: – Может быть ты, что-то с собою забрал?
– Зачем, мне это нужно? – удивился я такому вопросу: – Поищите на сервере, я всё туда сбрасывал.
Потом мне позвонила наша громкогласая архитекторша и повторила вопрос. Я объяснил, где нужно искать. Она поблагодарила и рассказала, что её и одну из генпланщиц уговорили поработать по договору пару недель.
Они согласились, но потребовали аванс 100%. Сговорились на пятьдесят. Женщины вышли и теперь усиленно трудятся. Аванс пока не давали, но завтра обещают зарплату за прошедший июнь.
На следующий день, мне позвонили из бухгалтерии и сообщили, что можно забрать свои деньги. Я пришёл. Поучил скромну белую часть от зарплаты и заглянул в наш кабинет.
Там сидели архитекторша и пожилая генпланщица. Компьютеры у них были удивтельно старые. Видимо, мыльная фабрика побрезговала их увезти в свой навороченный офис.
Женщины мне рассказали, что каждое утро у них начинается с очередного скандала: – Где обещанный вами аванс? – кричат они на два голоса.
ГИП вертится, как уж на сковороде и обещает: – Завтра привезут обязательно.
Я пожелал им успехов, попрощался и вышел …
… август 2013 года. Мне ещё один раз пришлось оказаться в нашей безвременно почившей конторе. Пришлось мне явиться за трудовой книжкой. Все комнаты были совершенно пусты.
Только в приёмной, в бухгалтерии и «отделе оформления» были знакомые люди. Переплетчицы мне рассказали, чем же закончилась история с альбомами документации.
Громкогласая архитекторша, всё же смогла выбить аванс, но под расчёт с ней рассчитаться забыли. Она распечатала сделанные чертежи, сложила их на столе и пошла к «любимому» ГИПу
– Где мои деньги сурово поинтересовалась она: – Сегодня последний день договора и я бы хотела получить полный расчёт.
– На следующей неделе мы вам позвоним. Сейчас денег нет. – прозвучало в ответ.
Женщина повернулась и молча вышла из кабинета начальника. Она вернулась в отдел и собрала все свои вещи и все бумаги, над которыми усердно работала. Попрощавшись с генпланщицей, дама ушла.
Через час прибежал взволнованный ГИП и спросил: – Где чертежи?
– Она увезла их с собой. – сказала напарница.
ГИП начал звонить архитекторше. Та просто ответила: – Пока я не получу своих денег, вы не увидите никаких чертежей. Файлы из компьютера я удалила. – Добавила она напоследок.
Начальник побледнел, словно снег и помчался к гендиру. Через пару минут он позвонил виновнице переполоха и покаянным тоном пробормотал: – Деньги нашли. Приезжайте, пожалуйста, к нам побыстрее. Сейчас машина мыльного холдинга сюда подойдёт.
Архитекторша скоро вернулась, получила все деньги и отдала чертежи. ГИП в смешенных чувствах досады и радости рванулся на улицу. Он бежал к машине из мыльного холдинга. Женщина гордо вскинула голову и ушла уже насовсем.
Заплатит ли гендир деньги всем остальным, я точно не знаю. Однако, мне рассказали историю про нашего «любимого руководителя». Пришло нужное время, мыльная фабрика поимела от ГИПа всё, что хотела и приказала ему срочно написать заявление на увольнение.
Ему ничего не осталось, как уныло последовать за остальными сотрудниками. Хотя, как говорит моё сердце, он был уверен, его-то точно не выгонят. Да вот, не срослось.
Через неделю после увольнения ГИПа. Прямо с утра, на мыльную фабрику позвонил какой-то внушительный член городского правительства и начал орать: – Почему в ваших домах такие тонкие стены? Что за дурак так спроектировал? – ну и далее всё в том же духе.
Хозяин мыльного холдинга рассвирепел. Давненько ему не устраивали такую грандиозную выволочку. Чтобы слегка успокоиться, он созвал совещание и назначил его ближе к вечеру.
«Гениальные менеджеры», совсем не хотели брать вину на себя и быстро нашли виноватого стрелочника. Они позвали на совещание «всеми любимого» ГИПа, уволенного неделю назад. Причём, забыли мужчине сказать, зачем же его пригласили.
Ничтоже сумняшися, он, очертя голову, помчался туда. Скорее всего, бедняга решил, что его снова возьмут на работу. Ведь, в отличие от проектировщиков ему там платили очень приличные деньги.
Но всё пошло по-другому. Хозяин мыльного холдинга начал с ходу орать. Причём, кричал те же фразы, что услыхал от члена правительства: – Почему в ваших домах такие тонкие стены? Что за дурак так спроектировал? – ну и далее всё в том же духе.
ГИП немного струхнул. Ведь он не привык возражать грозному шефу. К счастью, он понял, что трудоустройство ему не грозит, набрался неслыханной наглости и пролепетал: – было указание моего руководства. – и указал на сидевших поблизости менеджеров.
– Вам же сказали, всё сделать, как в «Кошмар-проекте». Вам даже дали их наработки. – возмущённо завопили все хором.
– Мы всё так и сделали. Посмотрите их чертежи. – простонал измученный ГИП.
На этих словах совещание, в общем-то, кончилось. Какое-то время менеджеры переглядывались с суровым хозяином. Никто не решился признать себя виноватым, и коллегиально решили:
– Проект выполнен совершенно нормально. Это таджики на стройке неправильно делают. Нужно всем обратить на это внимание. – и ГИПа прогнали из комнаты. Пребывая в недоумении, он поплёлся домой.
Через неделю, эту историю узнали все проектировщики города …
(Данная повесть полна невероятных страстей. Она могла бы соперничать с теми трагедиями, что принадлежат древним греческим авторам: Эсхилу, Софоклу и Еврипиду. Очень жаль, что текст обрывается столь неожиданно. – примечание автора).
Коммерция
В шестидесятых годах двадцатого века был весьма популярен такой анекдот: – Сидят зимою на кухне два мужика. На столе початая поллитровка, а закуски нет никакой. Один подходит к окну. Смотрит на дом, стоящий напротив, и говорит: – Смотри, сколько на рамах висит сеток с продуктами. Давай возьмём парочку штук, будет, чем закусить.
Они одеваются, выходят на улицу и приближаются к соседнему зданию. Один встает на плечи другому, снимает авоську и сползает на землю с добычей в руках. Друзья топают дальше и воруют еду.
Появляется милиционер и говорит: – Чем это вы занимаетесь?
Мужик, что находился внизу, держал несколько срезанных сеток. Он не растерялся, и бодро ответил: – Да вот, подарки развешиваем к Новому Году!
Сейчас молодёжь вряд ли поймёт, о чём говорит сей анекдот? Многие просто не знают, что такое авоськи и сетки, и зачем пищевые продукты зимой вешали за наружную раму?
Так что, придётся, кое-что объяснить. Дело всё в том, что в разговорной речи советских людей аво́ськой назывались небольшие прочные сетки. Точнее сказать, сетчатые хозяйственные сумки, сплетённые из тонкой бечёвки, шпагата или же нити. В сложенном виде она занимала удивительно малый объём. Их было удобно носить с собою в кармане или в портфеле. В настоящее время, их целиком заменили пакеты из пластика.
Ну, а продукты выставляли на улицу для лучшей сохранности. Делали это лишь потому, что у советских людей того давнего времени не было электрических бытовых, холодильников.
Если честно сказать, то в них не было особой нужды. В двадцатых, тридцатых, сороковых, пятидесятых, да и в шестидесятых годах, у людей не наблюдалось каких-то излишков. Да и питались все, в основном, хлебом, картошкой и кашей.
Кто был немного богаче, ели щи из костей, и селёдку бочкового посола. По праздникам стол украшали свежая рыба, курица или кусочек говядины. Даже партийной и советской номенклатуре холодильники были не очень нужны. Начальники постоянно питалась с ближайшего рынка, а прислуга готовила пищу три раза в день. Ну а то, что от них оставалось, доедала голодная челядь.
В шестидесятых годах, тогдашний ген.сек Никита Хрущёв съездил в Соединённые Штаты. Он там увидел, что людишек страны можно кормить не так, чтобы впроголодь. После чего, власть предержащие стали платить простому народу чуточку больше, чем нужно, чтобы не сдохнуть от голода.
Леонид Брежнев был большим добряком и принял эстафету по «всемерному повышению благосостояния советских людей». Тут-то и появились у граждан излишки продуктов. Немедленно встал важный вопрос: – Как их хранить?
В деревнях всё оказалось значительно проще. Там с давних веков всюду строии погреба или лѐдники. Ну, а в элитных домах для начальства, делали холодильные ниши, что находились под подоконником.
Это такие углубления в наружной стене, которые со стороны кухни закрывались деревянными дверцами. Кирпичная кладка между квартирой и улицей была очень тонкой и зимой промерзала насквозь.
Благодаря чему, такой стенной шкаф и работал, как холодильник. По крайней мере, в лютую стужу. Летом он превращался в духовку. Особенно на той стороне высокого здания, куда светило жаркое солнце.
В обычных «хрущёбах» дела обстояли значительно хуже. Бетонные стены оказались достаточно тонкими. Поэтому какой-либо ниши в них сделать было нельзя. Вот и стали зимой в городах вешать сетки на улицу. Именно тогда и возник анекдот, рассказанный выше.
Нужно сказать, что воришки являлись не самой главной проблемой. По крайней мере, не для тех этажей, что находились высоко над землёй. Главной неприятностью для советских людей стали пернатые. Птицы сразу же поняли, что в авоськах спрятана пища и стали клевать всё, до чего могли дотянуться.
Умельцы принялись защищать продукты снаружи. То есть, прибивать к рамам ящики, сколоченные из тонких досок. Сами хорошо понимаете, что хранить в них еду можно было, только в морозы. Жарким летом такой «аппарат» уже не работал.
Пришёл конец шестидесятых годов. Так же, как и у всех советских людей, у нашей семьи тоже не было тогда холодильника. В конце концов, моя мама не вынесла такого положения дел и решила купить, жизненно важный для горожан, агрегат.
Холодильник средних размеров и среднего качества стоил тогда около двух сотен рублей. Родительница получала семьдесят пять карбованцев за месяц и имела на своей худой шее двух школьников.
В то давнее время, её бывший муж, жил на стороне, искал большую любовь, и денег на поддержку детей, у него не хватало.
Достать холодильник в Самаре тогда оказалось серьёзной проблемой. Моя милая мама, впрочем, так же, как я, являлась уроженкой Азербайджана. Поэтому, она ездила в отпуск на родину почти каждое лето. Там она видела, что в столичном Баку, холодильников просто навалом. Бери, не хочу.
Благодаря этому, она и решила, как тогда говорили: – Провернуть непыльное дельце. Мама прикинула основные расходы в поездке. По всему получалось, что она всё же выкроит, на такой нужный, бытовой агрегат.
Нужно напомнить, что сейчас это мероприятие называется бизнесом. Ну, а в те времена, такое деяние квалифицировалось кодексом РСФСР, как спекуляция в особо крупных размерах и каралась тюремным, очень внушительным сроком. Насколько я помню, до восьми с чем-то лет.
Мама обошла на работе своих сослуживцев и предложила, купить всем неплохой холодильник с наценкой в десять процентов. Выяснилось, что на это согласны пятнадцать сотрудников.
Новоявленная коммерсантка собиралась в отпуск к родне, и купила за личные деньги билет в Баку и обратно. На сумму, полученную от знакомых людей, она должна была взять холодильники для всех членов данной «афёры». Потом, отвезти их на железнодорожную станцию, загрузить в железный контейнер, и отправить в Самару.
Одна из нескольких женщин, что участвовала в том мероприятии, работала в профсоюзном комитете данной конторы. Она посоветовала доброй подруге заручиться мандатом. Мама с ней согласилась.
Дама тотчас написала письмо на фирменном бланке. В нём говорилось: –Предъявитель сего послана профкомом в город Баку для того, чтобы приобрести шестнадцать штук холодильников. Ниже значилось, что все агрегаты, предназначены для поощрения победителей социалистического соревнования, проводившегося в этом году.
Именно эта бумага и спасла мою маму от зоны. Сначала ей заинтересовались в магазине Баку и задали неудобный вопрос: – Зачем скромной женщине нужно так много больших холодильников?
Эти слова повторили в конторе, где она оформляла грузовое такси. Затем на контейнерной железнодорожной площадке, на станции «Баку-товарная» и, наконец, на терминале города Куйбышева.
Лишь предусмотрительно взятый мандат и позволил мамане благополучно закончить ту операцию. При виде странной бумаги профкома бдительные милиционеры сразу терялись. А слова о социалистическом соревновании вызывали у них уважительный трепет. Так же, как подпись Владимира Ленина у легендарных чекистов.
Вот так и появился в нашей квартире неплохой холодильник! Кстати сказать, он проработал без всяких ремонтов, тридцать пять долгих лет.
Какое-то время моя милая мама не обращалась к коммерции. Выпавших на её долю мытарств, с лихвою хватило на то, чтобы отбить ей охоту к таким авантюрам. И так продолжалось лет десять-двенадцать.
Именно в эти года, химическая промышленность нашей страны сделала семимильный рывок. В СССР появился искусственный мех, который тут же пустили на изготовление зимней верхней одежды. Её в народе прозвали – шубами из Чебурашки.
Мама немного подумала и пришла к странному выводу. Мол, можно опять повторить свою давнюю акцию. Только и нужно, что заменить холодильники, на тулупы из пластика.
В этот раз, она возвращалась из отпуска через город Москву. В столице кинулась в ГУМ, или в ЦУМ, точно не помню куда, и отстояв длинную очередь, купила на взятые у сотрудников деньги, восемь шуб различных размеров.
Охранную грамоту от профкома она тогда брать, почему-то, не стала. Видно, подумала, что шубы не холодильники. Так что, сильно в глаза не бросаются. Она увязала «мягкую рухлядь» в узлы и отправилась в аэропорт.
Без всяких проблем она села в «ИЛ-18» и благополучно долетела до Куйбышева. При получении багажа к ней подошли два мента. Они сунули ксиву под нос и взяли маманю под белые ручки.
Скорее всего, при разгрузке, какой-то «бдительный» грузчик хотел, что-то стащить и проверил мешки. Ворюга увидел «неразъёмные» шубы и сообщил – куда следует.
Маму заковали в наручники, отвели в отделение и составили там протокол об изъятии восьми новых шуб. Потом, дали женщине, подписать эту бумагу, и сунули её в обезьянник. Ночь она провела в камере с пьяными дамами известной профессии и получила неизъяснимую радость от их деликатных манер.
Утром нового дня на дежурство заступил офицер, который лет десять назад, трудился с маманей в одной из автомобильных контор. Она работала там обычным диспетчером, а он просто шофёром. Как вышестоящий начальник, она много раз покрывала его неприглядные выходки, такие, как «левые» рейсы.
Тогда он был простым армянином, приехавшим из родного Баку. Парень учился в вечернем институте, на юридическом. Денег у него не хватало, и приходилось ловчить. Так что, он получил свой диплом лишь благодаря моей маме. Она не дала этим проделкам выплыть наружу.
Офицер ознакомился с рапортом и со вздохом посетовал: – Если бы я был при твоём задержании, то смог бы замять всю историю. Но делу теперь дали ход, и я не смогу чем-то помочь.
Вот такие смешные обычаи тогда бытовали в советской милиции. Не то, что сейчас. Теперь много миллиардный «хапок», можно легко развалить на любой стадии судебного действа.
Правда, после таких горьких слов, способ содержания мамы под стражей, тотчас изменился. Теперь она находилась не в обезьяннике, а в помещении отделения. Она пила чай вместе с ментами и развлекала их байками из своей увлекательной жизни.
Кстати сказать, она поведала им один странный случай, произошедший с ней в давние годы в городской чайхане. Пока она бегала по проспектам Баку, и оформляла «вагон» холодильников, ей было некогда сделать даже глоточка воды.
Наконец, все было благополучно устроено. Железнодорожный контейнер ушёл от платформы и тихой скоростью поехал в Самару. Мама облегчённо вздохнула. Вытерла пот с мокрого лба и решила выпить чашечку чаю.
В те времена, обычная чайхана представляла собой, комнату площадью в тридцать-сорок метров квадратных. В зале находилось несколько столиков со множеством стульев и широкая деревянная стойка, на которой стоял большой самовар.
Правда, тогда они топились уже не дровами, а электричеством. Рядом находился чайханщик. За его широкой спиной висели деревянные полки с товаром: конфетами, чаем и сахаром.
Несколько завсегдатаев сидели в полупустом помещении и, никуда неспеша, пили чай. Услышав стук двери, они повернули головы и недоумённо уставились на русскую женщину. Она вошла в зал одна одинёшенька, без сопровождения мужа или какого-то другого мужчины из ближайшей родни.
Мама обратилась к чайханщику на чистом азербайджанском наречии, и все сразу утратили к ней интерес. В те, уже легендарные годы, азербайджанцы в Баку блюли чистоту своей нации, и даже не подходили к местным русскоязычным гражданкам. Не говоря уж о том, чтобы к ним приставать. Достаточно было дамам сказать пару «ласковых» слов, и «ухаживания» тотчас прекращались.
Чернявый и горбоносый чайханщик кивком головы показал, что услышал слова русской женщины и продолжил обслуживать седого клиента. Мама села за пустой стол, стоящий в углу, и стала ждать, когда к ней подойдёт работник прилавка.
Меж тем, тот подошёл к пожилому мужчине и поставил на белоснежную скатерть блюдце с небольшим «бэрмуды». Так назывался тонкостенный грушевидный бокальчик, в которых, тогда подавали душистый напиток.
Посетитель посмотрел на «стакан». Потом строго взглянул, на чайханщика и потребовал принести свежезаваренный чай. Мол, он не будет пить кипяток со старой заваркой.
Труженик общепита устало кивнул, вернулся к рабочему месту и в чистом фаянсовом чайнике сварганил новую порцию. Он подождал пару-тройку минут, налил чай и отнёс посетителю, который беседовал со своими друзьями.
Требовательный мужчина вновь отказался взять принесённый «стакан» и объяснил, что на поверхности свежего чая должна плавать лёгкая пенка из небольших пузырьков.
Чайханщик безропотно вернулся к своему самовару. Встал так, чтобы его не было видно из зала, плюнул в «стакан», и отнёс его придирчивому мужчине.
Тот взглянул на плевок, плавающий на поверхности дымящейся жидкости. ОН нравоучительно поднял указательный палец и сказал: – Вот теперь чай такой, какой должен быть.
Чайханщик тихо вздохнул, поднял глаза и встретился взглядом с улыбавшейся мамой. Он пожал крутыми плечами и направился к стойке. У всех на виду, налил свежего чаю и принёс единственной женщине, сидевшей в его заведении. Поставив стаканчик и блюдце на стол, он наклонился и еле слышно сказал на русском наречии: – Чего только не сделаешь, чтобы клиент был доволен.
Менты слушали эти истории, и веселись от чистой души. Ведь анекдоты всегда очень смешны, когда они не про вас.
После того, как все разошлись по постам, офицер отвёл маму в другой кабинет, где стоял проводной телефон. Она связалась с младшей с сестрой, проживавшей в Самаре, и рассказала о том, что хотела вернуться домой вчера вечером, но её задержала милиция и попросила созвониться со мной.
Затем, пришёл следователь, и стал объяснять злоумышленнице, что она идёт по статье о спекуляции в особо крупных размерах. Мама тотчас опровергла все претензии органов. Она сообщила, что брала шубы только для членов семьи. А в семье, кроме её, самой старшей, есть ещё шесть сестёр. Итого, семь женщин от тридцати до пятидесятилетнего возраста.
Кроме того, у двух из них, имеются взрослые дочери. Так что, шуб на всех даже не хватит. Кто-то останется без чудесной обновки. А размеры у всех шуб очень разные, потому что и женщины не похожи одна на другую. Кому подойдут, тот и будет носить.
Следаку не понравились сии объяснения, и он стал проверять её, как он сказал, «очень нелепую версию». Тем временем, сестра моей мамы позвонила ко мне на работу. Она объяснила, что мама моя сидит в каталажке и сказала, чтобы мы унесли из квартиры всё, что только возможно и спрятали у надёжных друзей.
Вот только, кроме старенькой мебели, холодильника и телевизора, дорогих вещей у нас не имелось. Лишь несколько золотых безделушек мамани, кольцо моей младшей сестры, да небольшие серёжки. Вот, пожалуй, и всё. Но, на всякий случай, мы спрятали все «фамильные ценности».
В те давние годы, одна сестра моей мамы обитала в городе Мурманске, две проживали в Самаре, а три в Азербайджане. Запросы послали во все концы нашей огромной страны. Ко всем сёстрам мамани тут же пошли дознаватели и задали один и тот же вопрос: – Зачем ваша сестра купила так много шуб из Чебурашки?
