Александр Тимофеевич Филичкин
Спокойная жизнь
Фитнес
Благодаря спокойной жизни с супругом, Верочка в течение года, прибавила в весе около пяти килограмм. Однажды, женщина встала у высокого зеркала и критически осмотрела себя. Увидев измененья в фигуре, она сильно расстроилась и спросила у Паши: – Милый, я стала сильно страшной?
– Нет. – со смехом откликнулся муж: – Ты такая же страшная, как и была.
По весёлым глазам дорогого супруга, Верочка поняла, что он пошутил, хоть и весьма неудачно. Она усмехнулась в ответ и продолжила выяснять очень важный вопрос: – Ты посмотри, какая у меня толстая попа.
Паша подошёл к жене со спины, положил руки на её ягодицы и с придыханьем сказал: – Это не попа, это нижнее полушарие женского мозга. Хорошо, когда есть, за что подержать.
– Да ну тебя. – оттолкнула Верочка мужа. Он сделал вид, что обиделся, ушёл в свою комнату и включил телевизор.
– «Нужно срочно худеть. Иначе придётся менять весь гардероб. А на это уйдёт много денег». – решительно подумала женщина.
Дня через два, уже ближе к ночи, Верочка сурово предупредила любимого мужа: – Завтра я иду с Ирочкой в фитнес, который открылся на территории бывшего завода имени Масленникова. Он разместился в одном из опустевших цехов. В том, что стоит недалеко от дороги.
Ирочка мне позвонила, и мы договорились, немного расслабиться после работы. Ты, надеюсь, не против?
Вопрос Верочки был, как всегда, риторический. Поэтому, Паша не стал возражать. Зато, на лице у супруга отразилось всё то, о чём он подумал: – «Мол, пусть себе сходит. Повидается с любимой подружкой, а за одно, и хорошенько попарится».
В отличие от него, она очень любила полежать в облаке пара на горячих досках и похлестать себя дубовым или берёзовым веником.
В пятницу вечером, Верочка пришла уже после ужина. Она оказалась довольно усталой, но выглядела очень довольной. Уже от порога она стала рассказывать о тех впечатлениях, которых успела набраться в течение дня, а так же и после него.
– Сегодня, прямо с утра, начались приключения. – начала она тараторить в своей всегдашней манере: – На свой, «семидесятый» автобус я, как всегда, опоздала, а в нужной маршрутке свободных мест уже не осталось. Так я еле-еле пролезла в битком набитый салон.
Захлопнулась дверь. Водитель кричит: – Сидячих мест больше нет!
Я ему отвечаю: – Возьмите меня стоя, пожалуйста.
Шофер широко ухмыльнулся и во весь голос сказал: – Каких только просьб с утра не услышишь от женщин.
Все люди в салоне заржали, как стоялые кони. Машина тронулась в путь, а я поехала в офис, согнувшись крючком. Только на другой остановке до меня вдруг дошло, что подразумевал тот мужчина.
Супругу оставалось лишь хмыкнуть, что он тихонечко сделал.
Не обращая внимания на реакцию Паши, Верочка бодро двинулась дальше: – Потом позвонила подруга. Я ей рассказала о том, как я, не подумав, сболтнула в маршрутке. Она мне в ответ другую историю, из собственной жизни:
– Вчера договорилась с мужчиной о встрече. Ты же знаешь, он у меня имеет жену и детей. Поэтому, видимся редко, урывками, в каком-нибудь гостиничном номере. Еду я к нему на свидание. Села в маршрутке рядом с водителем. Стала писать смс-ку своему ухажёру, чтобы тот не забыл купить презервативы. А то у меня уже кончились.
Вдруг шофер поворачивается и так зло говорит: – Понавешали на себя золотые кресты, а заповеди соблюдать не хотят.
Услышав такие слова, я чуть с сиденья на пол не свалилась. Потом, слегка успокоилась и почему-то решила, что так, через водителя, мне снизошло распоряжение свыше.
Тут же написала другую смс-ку приятелю. Мол, извини, сегодня никак не могу. Вышла на другой остановке и помчалась домой. Так и осталась без секса. Уже второй месяц пошёл.
Верочка уселась на кухонный стул, стоявший возле стола, и немедля продолжила: – Я попыталась её успокоить, а она сообщает: – Ты знаешь, я последнее время всеми ночами не сплю.
– И что же ты делаешь? – спросила я Ирочку: – Смотришь сериалы по телеку?
– Нет, книг начитаюсь, а потом уснуть не могу.
– А что читаешь теперь? – поинтересовалась я у подруги.
Она мне отвечает: – «Кама Сутру» в английском издании.
Я сдуру возьми и скажи: – Ты же немецкий учила, как ты можешь там что-то понять?
– А она так зло говорит: – Там такие цветные картинки, что всё понятно без слов.
– Я и не знала, что ей ответить. Представляешь себе моё состояние? – жена слегка приуныла.
– Представляю. – ввернул муж свои три копейки в её разговор. Чтобы слегка успокоить супругу, Паша спросил о другом: – А как прошла ваша баня с Ириной?
– Нормально. – вновь оживилась жена: – Сначала пошли в большой светлый зал. Там, по расписанию, проводятся танцы или занятия различной гимнастикой для посетителей фитнеса. Можно без всякой записи приходить в любое удобное время. Там всегда, что-то такое идёт.
Когда мы появились, там шла аэробика. Тренерша довольно полная женщина, но двигалась, как заведённая. Да ещё и отдавала приказы, как что нужно делать? Мол, ноги выше, быстрей и так далее.
Рядом со мной, прыгала стройная, очень ухоженная, красивая женщина. Фигура у неё была просто прекрасной, в вот лицо, казалось весьма утомлённым. Сразу становилось понятным, танцевать ей весьма тяжело.
Ну, я и спросила: – Зачем вы себя так изводите? Посмотрите на тренершу. Вон она, какая сдобная пышечка и ничего. Собою очень довольна. Совсем не волнуется из-за лишнего веса.
Женщина зверем посмотрела на тренершу, затем на меня и исчезла из зала.
Аэробика кончилась. Вошла я в парную. Там все три полки заняты женщинами исполинских форм и размеров, которых очень любил рисовать художник Кустодиев. На их выдающемся фоне я смотрелась, словно дюймовочка.
Сидят три матроны, обмахиваются мокрыми вениками и хором все жалуются. Мол, холодно что-то сегодня. Я примостилась на нижнюю полку. Секунд через тридцать до меня вдруг дошло, что если не выйду наружу, то потеряю сознание от перегрева. Я рванулась оттуда. Вышла, и так мне стало легко на душе.
– Это от осознанья того, что ты вовремя смылась? – поинтересовался супруг.
– Скорее всего. – пожала плечами жена: – После парной, мы с Ириной проголодались и помчались в буфет. Смотрю, там находятся две полные женщины под пятьдесят. Сидят и с большим аппетитом жуют свежие слойки. Как ни странно, но на прилавке ничего подобного не было.
Я и спросила у тёток: – А где вы их взяли?
Они объяснили, что в здании есть ещё один хороший буфет. Они брали там, когда шли в баню париться. Но если неохота нам одеваться, то можно попросить тех людей, что работают здесь. За скромные деньги они всё принесут.
Я немного подумала и решила, что и так слишком толстая. Обойдусь без свежей выпечки. Попросила маленькую бутылочку пива. Ирочка взяла стакан горячего чаю. Ей дали бумажный пакетик, а кипятку набухали всклей с верхним краем.
Она глянула и говорит: – Налили мне по-цыгански, чтобы сахар нельзя было бросить. Иначе всё на скатерть прольёшь.
– Мы отошли от прилавка, уселись за столик. – Верочка чуть помолчала и угрюмо добавила: – Тут я, как всегда, опять я влезла со своим языком. Смотрю, а те полные женщины уже жуют заварные пирожные. Ну, я их, зачем-то, спросила: – Вы, наверное, на калорийной диете?
Они на меня так зло посмотрели и отвернулись к окну.
– Сидим мы с Ирочкой там, прохлаждаемся. – продолжила Верочка: – Тут подходит ко мне очень приятный молодой человек и вежливо интересуется: – Вы сегодня работаете?
Я не задумавшись, ему отвечаю: – Нет. Сегодня я уже отдыхаю.
Он говорит : – Извините. – и молча уходит.
Больше всего, меня поразило то обстоятельство, как вежливо он со мной разговаривал. Сейчас такое редко, где встретишь. Везде все стараются тебе нахамить.
– Наверное, весьма уважает тех женщин, что «работают» в общественных банях. Очень древняя и уважаемая всеми профессия. Можно сказать, самая древняя. – съехидничал Паша.
– Не то, что проектировщики, инженеры-строители. – грустно поддержала жена. Она печально вздохнула и продолжила тему: – Расстались мы с Ирочкой, сели в автобусы и разъехались в разные стороны. Маршрутка довезла меня лишь до Авроры, а потом шофёр заявил, что сломался.
Я вышла у автостанции, смотрю, подходит трамвай. Думаю: – Что-то я сильно устала прыгать на фитнесе. Прокачусь до Энтузиастов одну остановку.
Поднялась я в салон, вижу перед собою кондукторшу. Достала я кошелёк, открыла его и с ужасом вспомнила, что забыла снять деньги с банковской карточки. Полезла в карман. Там всего десять рублей, а проезд стоил пятнадцать.
Я протянула монеты кондукторше и тихо так говорю: – У меня больше нет. Можно я без билета прокачусь одну остановку?
Она, молча, кивнула, взяла деньги и двинулась дальше. Подошла к только что, зашедшему парню. Тот сидел, ни на кого не обращая внимания, и сильно расстроенным голосом говорил сам с собой. Судя по внешнему виду, он не замечал, что произносил мысли вслух:
– И зачем только я пошёл в казино? На что я наделся? Проиграл там триста тысяч рублей и остался без копейки в кармане. А эти самые деньги мне нужно завтра отдать. Что же мне делать теперь? Нужно у кого-то занять. Да кто же мне даст подобную сумму? Ведь все давно знают, что я игроман…
Кондукторша посмотрела на Верочку, пожала плечами и, ничего не сказав, направилась к другим пассажирам. Мол, чего с него взять, с обормота?
Танкист
Мартовская вечеринка с друзьями прошла, как говориться, в атмосфере тепла, добра и участия. Люди, собравшиеся за обильным столом, вспомнили много историй о счастливых прошлых годах. Как это обычно бывает, засиделись до половины десятого.
Вроде бы, час и не поздний, а муниципальный транспорт в Самаре уже завершил все поездки по городу. Метро ходило до самой полуночи, но оно, к сожаленью не в счёт.
Станций в советское время построили на удивление мало, и все они расположены весьма неудачно. Раньше их размещали возле крупных заводов, а сейчас там одни пустыри. Да и рабочих теперь, почти не осталось. Поэтому, мало кто пользовался подземной железной дорогой.
Оставалось одно, разъезжаться по домам на такси. Верочка вызвала по телефону машину. Минут через пять раздался звонок: – Вас ждёт «Opel» тёмно-серого цвета. Слегка поддатые Верочка с Пашей попрощались с хозяевами, и вышли к машине, поджидавшей их возле крыльца.
Внутри находился водитель лет сорока. Он сразу спросил: – Куда вы заказывали?
Оказалось, что каким-то таинственным образом Верочка перепутала адрес. Назвала не ту улицу, где жила сейчас с мужем, а ту, где была её небольшая квартира. С минуту она препиралась с шофёром. Потом общалась по рации с недовольным диспетчером.
Наконец, всё решилось. Пассажиры сели в машину и тронулись в путь. Водитель продолжил тихо ворчать. Верочка не утерпела и нервно спросила: – Что вы такой агрессивный?
– Я агрессивный? – возмутился водитель.
– Вы! – не уступила ему пассажирка.
– Давайте не ссориться. – вмешался Паша в их перепалку: – Довезите нас до нужного места и там мы навеки простимся.
Водитель немедленно сбавил напор и сказал намного спокойней: – Просто у меня голос такой, очень громкий.
Видно, шофёр ещё не до конца успокоился. Ему было нужно каким-то макаром выплеснуть своё раздражение. Он решил это сделать при помощи быстрой езды. Вдавил педаль до упора и погнал свою «тачку» с потрясающей скоростью. Верочку с Пашей кидало в салоне, словно камни в дробилке
С 1991-го года прошло одиннадцать лет, а дороги в Самаре так и не подверглись ремонту. То есть, со времен СССР, проклятого демократической властью, новые «хозяева жизни» не ударили и пальцем о палец. Они были заняты чем-то другими делами. Делили между собой «общенародную собственность».
Верочка благоразумно прикусила язык. Паша всё же не выдержал и с интересом спросил у шофёра: – А вы не пытались устроиться водителем в «Профи-Камаз»? (Тогда, у всех на слуху, была профессиональная команда из гонщиков. Люди ездили на грузовиках от Парижа к Дакару или куда-то ещё. Они, иногда, занимали, какие-то призовые места).
Водитель слегка сбросил скорость и неожиданно для пассажиров начал ругать свою на тяжёлую жизнь: – Я бывший танкист. – заявил он с горечью в голосе: – Майор. Пенсию дали такую, что на жизнь не хватает. Приходиться теперь таксовать. Никто не хочет прислушаться к нашим военным, ушедшим на пенсию.
Желая направить беседу в спокойное русло, Паша осторожно спросил: – На «Т-72», наверно, служили?
– Классная штука. – немедленно завёлся водитель: – А пушка там, высший класс! До сих пор нет равной в мире. – он назвал длинный номер, обозначавший маркировку данного боевого орудия.
Пашу с пьяных глаз понесло, и он стал давать дурацкие советы шофёру: – На вашем месте я бы собрал таких танкистов, как вы. Все бы по сколько-то сбросились и купили списанный танк.
В этом месяце взяли один. В следующем, подобрали другой. Глядишь, и танковый батальон у вас бы собрался. Подшаманили бы боевые машины. Прикупили боеприпасы с любого армейского склада, да и подъехали к тем учреждениям, которые вас посылают по матушке. Шарахнули холостым в сторону окон, глядишь, вас бы тогда и услышали.
Верочка думала, что в ответ на предложение мужа раздастся искренний смех. Мол, кто же в нашей «благословенной и законопослушной» стране продаст человеку боевую машину? Тем более майору-танкисту, недовольному крохотной пенсией.
Неожиданно водитель задумался и больше не проронил ни единого слова. Видно прикидывал, можно ли сделать всё так, как подсказывал поддатый мужчина?
А может быть, наоборот, предположил, что в машине сидит провокатор из органов? Как бы то ни было, но он уже не сказал ни единого слова. Так, молчком и довёз пассажиров до дома.
Паша отдал дёньги шофёру и вместе с Верочкой вышел из машины на улицу. Едва супруги оказались квартире, как жена зашипела на мужа: – Ты чего там молол языком? С ума что ли, сошёл?
– Шутка! – пробормотал Паша устало. Медленно снимая ожеду, он двинулся в спальню, разложил удобный диван и, уже засыпая, рухнул в постель.
Халтура
Верочка часто болтала с Пашей о разных вещах, в том числе и о работе. Как-то раз, их беседа дошла до «халтур». То есть, до тех проектов, что люди, минуя посредников, делали напрямую клиентам. Чаще всего, деньги передавались из рук в руки и проходили мимо налоговых органов.
Муж немедленно вспомнил, как он, не очень давно, связался с заказчиками из США: – Время подходило к полуночи. – начал рассказывать муж: – Я разделся и улёгся в кровать. Приготовился спокойно уснуть, но тут ожил телефон. Чертыхнувшись, я взялся за трубку.
– Привет! – закричали на том конце провода: – Это Мила с тобой говорит, узнаешь?
– Узнаю. – без особой радости сказал я в ответ: – Что это ты так поздно звонишь?
– Я только, что говорила со своей старшей дочкой. – затараторила Мила: – Алла несколько лет проживает в Америке. Её друг открыл архитектурную фирму. Ему нужны люди, которые могут чертить на компьютере. Ты вроде бы изучал AutoCAD?
– Я и сейчас работаю в нескольких подобных программах.
– Прекрасно! – бросила Мила: – А ты можешь… – она вдруг запнулась и начала неразборчиво мямлить: – это, как её… сейчас посмотрю… я тут всё записала… а вот, наконец-то нашла. – она облегчённо вздохнула и прочитала голосом московского диктора: – …создать виртуальный макет крупного здания.
– Конечно. Я делаю трёхмерную графику, печатаю с них цветные картинки и представляю заказчику и главному архитектору города или района, где намечается строительство здания.
– Отлично! Алла приедет ко мне дней через десять. Ты сможешь показать ей проекты?
– Приходи с ней в контору, где я сейчас подвизаюсь. Альбомы с картинками у меня на работе.
– Алла просила меня записать твои работы на лазерный диск, чтобы её милый друг мог их потом посмотреть. Если ему это понравиться, он завалит тебя своими заказами. Сделаешь?
– Запросто!
– Договорились. Как только Алла приедет, я тебе позвоню. Пока. – Мила бросила трубку и, наверное, отправилась спать.
Зато у меня сон бесследно пропал. Ведь впереди замаячила неплохая халтура. Может быть, она повторится несколько раз. И даже, чем чёрт не шутит, возникнет возможность заявить о себе, как об архитекторе, в далёкой Америке.
Зарплаты там, как пишут в газетах, очень высокие. С нашими низкими ставками их никак не сравнить. Приятель, который обитает в Германии, как-то сказал, что у них такая работа стоит в пять раз дороже, чем здесь. В Америке платят, наверно, не меньше. И объекты, скорее всего, интереснее, чем в нашей провинциальной Самаре.
Полночи я ворочался в койке и грезил непонятно о чём. Утром я пришёл на работу. Первым делом, собрал самые интересные фото. Записал их на лазерный диск и стал ждать Милу и её дочку Аллу.
Ждать пришлось достаточно долго. Я уже стал забывать тот ночной разговор. У архитекторов это часто бывает. Сначала замаячит большая работа. Потом, заказчик куда-то исчезнет, тем дело, обычно, и кончится.
Недель через пять, зазвонил телефон. Мила сказала, что Алла приехала, и они сейчас забегут ко мне на работу. Они появились минут через сорок. Я ожидал, что за годы, проведённые в Штатах, Алла смогла превратиться в этакую «столичную штучку».
Взглянул на неё и понял, что крупно ошибся. Начал с ней разговаривать и, после двух предложений, вновь изменил своё мнение. Внешне она, как была, так и осталась, плохо одетой простушкой. Зато гонору у неё появилось, хватит на трёх москвичей.
Я принёс альбом со своими работами. Цветные картинки лежали в кабинете директора, и она их предъявляла потенциальным клиентам. Особенно, когда хотела убедить нуворишей в высоком уровне нашей проектной конторы. Обычно, заказчики велись на красивые фото. Ну а дальше шёл разговор, по поводу цены договора.
Миле тоже все очень понравилось, и она, не чинясь, наговорила мне кучу любезностей. Алла вела себя по-другому. Она листала страницы с высокомерием наследной принцессы, случайно попавшей в убогую лавку старьёвщика. Презрительно фыркала и повторяла, что её милый друг делает вещи более высокого класса.
Я компенсировал презрение дочери, восхищением матери и смиренно сносил девичий снобизм. Архитектура, как и всё остальное искусство, это полная, на мой взгляд, вкусовщина. Хотя, если честно сказать, мнение и той и другой, не вполне отражали действительность. Истина, как мне казалась, находилась где-то в серёдке.
Алла завершила просмотр. С большой неохотой взяла лазерный диск с моими картинками и лениво сказала: – Это я отправлю с посылкой в Америку. Поговорю по телефону с приятелем и расскажу о своих впечатлениях. Если он вдруг захочет с вами работать, то он позвонит. – сухо простившись, она двинулась к выходу.
Мила слегка задержалась и ещё какое-то время расточала мне комплименты. Затем, поспешила за дочерью.
История с ожиданием ответа опять повторилась. Я уже выкинул из головы мысли об американской халтуре и тут зазвонил телефон. Это произошло на работе, в пятницу, в девять утра.
– Здравствуйте, мой друг посмотрел ваш лазерный диск. – вдруг зачастила моя собеседница. Это так не вязалось с её ленивой манерой вести разговор, что я невольно подумал: – Видать, для неё очень дорого звонить в Самару из Штатов.
– В принципе его устроило качество ваших картинок, но он хочет сам проверить ваши умения. Так сказать, провести маленький тест. Вы с этим согласны?
Я был весьма удивлён. Какой ещё тест, если на диске записано два десятка работ, начиная от многоэтажных домов и коттеджей, и кончая торговыми центрами и цехами заводов. К сожалению, чаще всего в нашей жизни, архитектор находится не том положении, чтобы перечить заказчику.
– Хорошо. – сказал я: – Тест, значит тест.
– Мы послали по электронной почте чертежи скромного домика. Сделайте 3D-модель и картинки с неё. Кроме того, мы послали вам образец. Это здание школы сделал мой друг. Посмотрите, с каким качеством нужно исполнить работу. – дальше она перечислила типы отделки цоколя, крыши и стены: – Сколько времени это займёт? – прервала она свой монолог.
– Если домик не очень большой, то дня два на модель и часов восемь на рендер. То есть, на построенье компьютером картинки с видом трёхмерной модели.
–
Договорились! – ответила Алла и бросила трубку.
Я проверил свою электронную почту. Открыл письмо и увидел, что там нет ни единого слова. Зато к нему прилагалась картинка и файл «Автокад». Ожидая увидеть нечто особое, я торопливо открыл «Образец» и узрел на экране двухэтажную школу с большой галереей, примыкавшей к фасаду.
Честно сказать, я был слегка раздосадован. Работа, на мой взгляд, была очень посредственной. Я бы даже сказал – ученической. Поделки студентов выглядели приблизительно также.
Впрочем, мои работы тоже кому-то не нравились. Как всем известно, на вкус и на цвет, товарищей нет. Кто-то предпочитает арбуз, а другому давай кусок буженины.
Открыв второй файл, я нашёл планы скромного домика. Чертежи произвели на меня впечатление студенческого курсового проекта. На них не имелось размеров. Не нашлось там и столь важных частей, как разрезы с фасадами.
Домик, по нашим понятиям, оказался довольно приличным – шириною 15 и длинной 18 с четвертью метров, два этажа, плюс высокий полуподвал. У него оказалось много крылец и наружные лестницы, ведущие на разные уровни.
Как выяснилось из поясняющей надписи, это был «досуговый центр». Подобные здания в Штатах строят в небольших городках. Американцы встречаются там со своими соседями и обсуждают проблемы, возникшие на их территории.
Прежде чем делать модель, мне пришлось образмерить все планы, и прикинуть фасады. На это ушло четыре часа. Впереди были два выходных, но на всякий непредвиденный случай, я взял на понедельник отгул.
В связи со множеством лестниц, крылец, и разных наружных дверей, работы оказалось на удивление много. Три дня, я пахал, как папа Карло, который был отцом Буратино. Трудился по двенадцать часов.
Крышу, козырьки и прочие архитектурные штучки, Алла не обсудила со мной. Я сделал их на собственный вкус. Наконец, я закончил модель. Сделал с неё цветную картинку и отослал в США.
Ближе к концу понедельника, за минуту до полночи, раздался длинный междугородний звонок. Алла вновь начала тараторить: – Мы получили ваш файл, но не можем его просмотреть. Пошлите его, пожалуйста, снова.
Я стал ей объяснять, как можно открыть самораспаковывающийся архив с расширеньем ехе. В конце концов, сдался и хмуро признал, что файл мог быть испорчен при пересылке из одного конца паутины в другой.
– Хорошо. – вздохнул я. – Завтра утром пошлю его снова. – в девяностых годах, дома у меня не имелось домашнего выхода в электронную сеть. Я использовал почту на рабочем компьютере или заглядывал в отдел интернета на почте. Уснул я достаточно поздно и спал довольно тревожно.
Часов через шесть, меня разбудил дребезжащий сигнал: – Вечером мне звонила Алла из Штатов, – не здороваясь крикнула Мила. Дочь говорит… – далее повторился весь разговор, произошедший вечера.
– Пожалуйста, отправь ей картинки! – несколько раз попросила меня разгорячённая дама. Я несколько раз обещал.
Выслушав мои заверения, она, наконец, успокоилась и отключилась от связи. Придя на работу, я вновь отправил Алле картинки.
В полночь, у меня в изголовье раздалась телефонная трель. Звонили из Штатов. Не здороваясь, Алла рванулась в атаку: – Мой друг посмотрел все ваши картинки. В общем, всё это нормально, но готовьтесь к тому, что придётся исправить много деталей.
– В честь чего? – удивился я её странным словам. – Речь шла только о тесте. Я его выполнил, и на этом всё кончилось.
– Мы заплатим за ваши труды, только нужно сделать работу буквально на днях. И возможно, придётся несколько раз вносить изменения.
– И о каких же деньгах мы сейчас говорим? – проявил я интерес к увлекательной теме.
– Сто баксов! – твёрдо заявила она.
В моей голове раздался механический скрежет. Там завертелись колёса ржавого арифмометра жадности: – Сто долларов, минус плата за перевод, итого девяносто. – мгновенно провёл я расчёт про себя и двинулся дальше в своих рассуждениях.
– Насколько я знаю из писем приятеля, посудомойка в Америке, получает минимальную ставку, равную пяти долларам в час. Сто разделить на пятёрку, получается двадцать.
В общей сложности, я работал все сорок часов. Выходит, учитывая моё «верхнее» образование и длительный стаж, мой труд оплатят по половинной ставке уборщицы. Причём, за эти же деньги мне ещё нужно несколько раз переделать модель, что тоже займёт много времени.
– Извини Алла. – сказал я спокойно: – Такая сумма меня не устроит.
– Но почему? – удивилась она.
Я не стал говорить про Германию, а остановился на том, что сказал девушке чистую правду: – Потому что, в убогой России за такую работу платят вчетверо больше.
– Но у нас эта модель стоит именно столько! – взвизгнула Алла.
– Значит, наймите студента из колледжа. Или поищите в другой, более бедной стране, чем Россия. Может быть, и найдёте умельца, который будет неслыханно рад обозначенной сумме. Наверняка есть такие несчастные люди, в горных районах Тибета и Африки.
Алла ещё что-то кричала, но мне вдруг наскучили препирательства с ней, и сухо простившись, я нажал на отбой. Улёгшись в постель, я долго ворочался и уснул не ранее двух пополуночи.
В семь часов, меня разбудил местный телефонный звонок. В голосе Милы слышались слезы: – Аллочка позвонила мне вечером. – всхлипнула дама. – После её объяснений я всю ночь не спала. Еле дождалась утра, чтобы связаться с тобой.
Аллочка говорит, что ты сильно подвел её милого друга. Ты обещал выполнить для них какой-то проект. Они договорились с заказчиком, а ты всё сорвал. Аллочка говорит, что если ты не хочешь дальше работать, пришли им файл с трёхмерной моделью.
– С какой это стати? – возмутился я не на шутку: – Я двадцать два года служу архитектором. Много зданий в Самаре построено по моим чертежам. Я показал Алле работы за последние две пятилетки. Записал их на лазерный диск для её милого друга.
И вдруг, ейный приятель, как заявила мне Аллочка, решает устроить мне тест. То есть, хочет проверить, могу ли я работать с трёхмеркой? Я согласился лишь для того, чтобы всем показать, с которой скоростью я умею ворочать 3D.
После того, как я сделал картинки, выясняется, что это вовсе не тест. Оказывается, что у них есть заказчик на этот «досуговый центр». Я должен исполнить все «хотелки» клиента, а они мне заплатят всего сотню «зелёненьких баксов». Да за подобные деньги в Америке только посудомойки работают.
Теперь я должен оправить им файл с трёхмерной моделью, чтобы они продолжали дальше общаться с заказчиком. Так вот, передай своей Аллочке, что я дарю все картинки, которые ей отослал.
А на сто сэкономленных долларов пусть сходит с другом в ближайший «досуговый центр». То бишь, в мультиплекс. Посмотрят там какой-нибудь фильм, скушают ведёрко попкорна, пару мороженных и попьют кока-колы. Я думаю, они уложатся в эти «огромные» деньги. Может быть, у них даже на автобус останется.
На все мои объяснения Мила только вздыхала и просила связаться с Аллочкой ещё один раз.
Скрепив своё сердце, я согласился, оделся и пошёл на работу. Там сел за компьютер, написал и отправил письмо в далёкие Штаты. В тексте я сообщил, что если бы не её добрая мать, я бы не стал продолжать разговор. Но так как, Мила меня попросила, то сообщаю, на каких условиях я буду с ними работать.
До начала проекта мы должны обсудить три главных вопроса: что нужно сделать, в какие сроки и за какую оплату? Если мне что-то не нравится, я отклоняю заказ. Работу я начинаю лишь после того, как получаю аванс. Файл отдаю после расчёта. Как и следовало ожидать, ответа я не дождался.
Через пару недель, позвонил мой старый друг, который лет восемь, как обретается в Штатах. Сам он чистокровный еврей и уехал с семьей по еврейским каналам.
Поговорив обо всем понемногу, я рассказал ему о моей неудачной халтуре и об «огромной» оплате в сто зелёненьких баксов. На что он грустно ответил: – В Америке, за восемь часов, водитель машины получает значительно больше.
Пару секунд он помолчал и продолжил, осторожно подбирая слова: – Очень многие… – он снова ненадолго замялся, и тихо закончил: – …советские эмигранты… поступают именно так, как твоя знакомая Аллочка. Хорошо, что ты не стал с ними дальше работать, они бы тебе и этих грошей не отдали…
– Больше иностранных заказчиков у меня и имелось. Работал лишь с теми людьми, что проживали в Поволжье. – закончил Паша рассказ. Он протяжно вздохнул и со вздохом добавил: – Наверное, это и к лучшему. Не то, всеми ночами ругался бы с каждым клиентом.
