Александр Амфитеатров
Насильники
Тамъ, гдѣ поруганная честь женщины можетъ оставаться не отомщенною, нѣтъ общества, потому что общество начинается съ уваженія къ чести женщины и признанія за женщиною права на половую волю.
Въ странѣ, гдѣ имѣются человѣческія группы, которымъ, на извѣстныхъ политическихъ условіяхъ, «всепозволено», нравственное разложеніе распространяется, быстрою заразою, отъ привилегированныхъ группъ этихъ, во всѣ слои общества. Воинъ, неистовствовавшій надъ злополучными подолянками или грузинками, уходя въ запасъ, не сниметъ съ себя, вмѣстѣ съ аммуниціей, той презрителъной грубости, того безстыжаго одичанія, которыя!!!!!висаитала въ немъ временно потакаемая распущенность. И многія, многія грубыя и темныя силы, присущія неразвитому, полуинтеллигентному слою, представляющему собою, такъ сказать, подпочву русскаго общества, проникнутыя отъ воина завистью къ его порочной удали и увѣренностью, что порокъ, самъ по себѣ, не есть порокъ, и преступленіе есть не столько преступленіе, сколько веселое препровожденіе времени, и вся штука – лишь въ томъ, чтобы поставить свой грѣхъ въ условія безнаказанности. Солдатъ пронесъ въ народъ грамоту, которой обучила его служба. Но, если служба развращаетъ солдата, то солдатъ же, неминуемо, пронесетъ въ народъ и свой развратъ. И не даромъ преступленія противъ женской чести, чуть не эпидемическія въ послѣднее время, развиваются, преимущественно, въ служебной средѣ, тѣсно родственной съ отставною и запасною военщиною, дружественной съ полиціей и жандармеріей, каковы, напримѣръ, стали теперь кадры желѣзнодорожныхъ служащихъ. Въ особенности, на дорогахъ, значенія, такъ сказать, внутренне-стратегическаго, каковы всѣ, примыкающія къ Петербургу.
Изнасилованіе женгцины въ поѣздѣ или на станціи желѣзнодорожными служащими, за послѣдніе годы, сдѣлалось настолько частымъ преступленіемъ, что – еще немного, и газеты начнутъ печатать подобныя сообщенія мелкимъ шрифтомъ, какъ пожарный случай безъ сбора всѣхъ частей или кражу на сумму не свыше 300 руб. Даже вѣдь и пресловутая золотовская исторія, которою, лѣтъ пять тому назадъ, открылся рядъ разоблаченій о «служебныхъ» покушеніяхъ на женскую честь, началась въ вагонѣ, продолжилась на станціи и лишь кончилась въ полицейскомъ участкѣ, при казацкой казармѣ. Развратъ въ русскомъ поѣздѣ – дѣло настолько обычное, что, напримѣръ, я самъ, собственными своими ушаміи, слышалъ трижды на разныхъ линіяхъ, какъ путешествующіе бонъвиваны заказывали, безъ всякихъ церемоній, проводникамъ спальныхъ вагоновъ:
– Пошарьте-ка, любезный, въ поѣздѣ, не найдется ли какой хорошенькой.
Одинъ разъ это было на участкѣ Одесса – Кіевъ, другой разъ – на Варшавской желѣзной дорогѣ, третій разъ – на Николаевской. Случалось и получать не менѣе откровенныя предложенія отъ поѣздной прислуги: не угодно ли, молъ? – въ сосѣднемъ вагонѣ имѣется подходящій товарецъ, a мы рады стараться!.. Особенно, когда ѣдешь на дальнее разстояніе. Сибирскіе курьерскіе поѣзда проституированы до такого дѣловитаго постоянства, что промышляющія собою пассажирки являются, мало сказатъ, обычнымъ, – почти обязательнымъ придаткомъ къ прочимъ удобствамъ передвиженія. Гдѣ мѣняется бригада, тамъ мѣняются и кочующія проститутки. Сибирь – районъ частыхъ фамильныхъ передвиженій; чиновники, промышленники, достаточные люди изъ политическихъ ссыльныхъ, то и дѣло направляются къ пунктамъ своихъ назначеній или перемѣщеній цѣлымъ домомъ, съ дѣтьми, съ прислугою. Я. самъ испыталъ восторгъ такого странствія, и одною изъ непріятнѣйшихъ подробностей его вспоминаю – постоянную необходимость ограждать няньку и горничную, – хотя обѣ блистали гораздо болѣе честностью и добрыми нравами, чѣмъ красотою, – отъ охоты на нихъ чуть не всѣхъ мужчинъ въ поѣздѣ. И посредниками все время являлись кондуктора, истопники и пр.
