Александр Владимирович Коротаев
Деревенские рассказы
Что я дура
Мама пошла на работу, Стёпка побежал к бабушке. Когда мама дежурит, Стёпка всегда ходит на целый день к своей бабушке. У них в селе есть детский сад, но Стёпу туда не водят. Может ходил бы он в детский сад, только помнит Стёпа по какой причине его перестали водить в садик.
Играли они с девочкой там, наверное, шумно слишком играли. Воспитательница, в наказание поставила ребят в разные углы. Остальных детей уже спать уложили. Вероятно, сон час настал. А, Стёпа с девочкой всё стоят. Строго настрого наказала провинившимся детям воспитательница стоять и из углов не выходить, а сама ушла. Стояли они стояли, тут захотелось Стёпе по нужде. Что делать не знает, выходить то из угла нельзя, тётя ругаться будет. Спрашивает он девочку, что, мол делать? Та недолго думая присела и сходила по малой нужде. Таким образом показала мальчику личным молчаливым примером что ему нужно делать. Ну, а Стёпе по большой приспичило, тоже сходил. После этого в детский сад его больше не водили.
Прибежал Стёпка к бабушке, а там уже двоюродная сестра одногодка пришла, сидит за столом, завтракает. Сиротки они с Ольгой. У Оли мама умерла от воспаления лёгких, а у Стёпы отец погиб.
–Здравствуй, баба. – Говорит Стёпа, а сам тяжело дышит, всю дорогу сюда бежал.
–Здравствуй, родной! Тебя кто так гнал то? Мой руки и садись завтракать. -Сказала бабушка, одновременно ловко орудуя ухватом в русской печке. Ольга завтракала, сидела с торца стола и раскачивалась на задних ножках табурета, держась руками за края стола, заговор чески улыбаясь Стёпе.
–Ольга, перестань кобениться. Ведь упадёшь сейчас. – Налив и поставив ей кружку чая с молоком, прикрикнула строго бабушка на внучку.
–Не упаду, баба. Что я дура, что ли? – Ответила бабе, самоуверенная сестрёнка. Тут ножки табурета внезапно скользнули вперёд к столу, Оля полетела от стола спиною к полу. Рефлекторно схватившись руками за скатерть. Скатерь поехала со стола, сваливая всё что стояло на столе на Олю и на пол, всерьёз напугав бабушку.
–Ы! Теперь верю, что не дура. – Воскликнула бабушка в сердцах.
Позавтракав, Стёпка с Олей играли в большой комнате.
–Стёпа, заскочи, достань пяток картофелин. Суп к обеду сварим. -по звала бабушка, снимая крышку с лаза в подполье. Взяв у бобы кастрюльку под картошку, Стёпа спустился вниз. Сестра, лёжа, на половину свесившись в лаз, следила за Стёпкой.
–Ольга, отойди от дыры. Не хватало ещё, что бы в подполье упала. – Услышал бабушкин строгий голос Стёпа.
–Да, что я дура, что ли? – С этими словами, Оля загремела вниз головой по лесенке.
–Ольга! – Испугано закричала бабушка. Убедившись, что Оля легко отделалась, она настращала её.
–Это что за егоза-то такая? Сил моих никаких нет. Придёт твой отец с работы, я ему всё расскажу, как ты меня слушалась. Дождёшься, он тебя точно выпарит.
Ближе к обеду обогрело, дети вышли играть во двор. Залезли на крышу навеса, стоявшего над погребом. Оля нянчила куклу, пеленая её в тряпочки и укладывала строгим голосом спать. Стёпка пускал по пологому скату крыши машинку на трёх колёсах. Четвёртое переднее правое колесо, где-то давно потерялось. Машина скатывалась до края крыши и падала на землю вниз. Стёпа спрыгивал за ней, прыгать было не высоко. Брал машинку и вновь подымался по приставленной с боку лестницы на скат навеса и всё повторялось.
Створки окна дома открылись, бабушка выглянула в окно.
–Стёпа, на высыпь курам. -И она протянула чашку с крошками, с яичной скорлупой и прочими объедками со стола. Стёпка спрыгнул с крыши и, взяв чашку, побежал в дальний угол двора, где стояла кормушка для птиц.
–Ольга, не прыгай, зашибёшься ещё. – Послышался бабушкин нервный окрик. Стёпка, почувствовав, что сейчас что-то случится, повернулся на сарай. Оля сидела на краю крыши и собиралась прыгнуть.
–Ну, что я дура что ли расшибаться? – С этими словами сеструха прыгнула вниз. Приземлившись на ноги, коленки у неё согнулись, и она ударилась об них нижней челюстью.
–А-а-а! – Заревела сестрёнка.
–Это, что за наказание такое на мою голову. – Запричитала в доме бабушка. Оля прикусила язык. Изо рта кровоточило. Стёпе было жалко её. Он успокаивал сестру. Вдруг замолчал и серьёзным голосом, подражая своей маме сказал:
–Точно, быть тебе битой сегодня.
–Почему? – спросила Оля, моментально забыв о боли.
–У тебя платье на левую сторону надето. Мама говорит, что это битым быть. Примета такая.
Оля тут же переодела платьишко. Только кажется дело не в том, как платье одето, а может всё-таки в хвастовстве и излишней самоуверенности?
Двойной день рождения
В последний день января у Стёпы именины. Мама смеётся, говорит ему:
–Ты у нас Стёпа чуть ли не Февралька. Ещё бы два часа по вредничал, по брыкался в животе точно был бы Февралькой.
Февралькой звали у них прошлогоднюю тёлочку. Она первого февраля родилась. Вот мама поэтому и смеётся над Стёпой.
–Я, что понимал, что ли? В календарь не заглядывал. – Картинно разводя руки в стороны вверх ладонями, слегка вжимая голову в плечики, на полном серьёзе отвечал Стёпа. По научению кого- то из ближних, как бы подыгрывал маме Стёпка. Это получалось у него смешно, кто видел, обязательно смеялся.
В свой день рождения Стёпа проснулся рано. Кошка Мурка умывалась, сидя перед порогом у входной двери. По примете, гостей ворожила. В русской печи потрескивали, горели жёлто-красным огнём берёзовые поленья. Языки пламени изредка проскакивали вместе с дымом через устье печи в дымоход. Мама деревянной узкой лопаткой с длинной ручкой замешивала в кадке тесто. Будет стряпать хлеб, печь пирог в честь именин. Хорошо, почти по-весеннему освещало и пригревало солнышко через большие окна избы. В доме чувствовалось праздничное настроение.
–Ага! Наш именинник проснулся. С днём рождением тебя, сыночек! – Мама, поцеловав Стёпу в маковку, потрепала ему волосы на голове. Стёпа отщипнул кусочек набухшего мягкого теста, быстро сунул в рот. Он любил есть сырое тесто. Особенно сдобное. Стёпка сладкоежка. Любит сладкое, пожалуй, по сильнее мух.
–Стёпа! Не ешь сырое тесто, червяки заведутся. – Припугнула, строго Стёпку мама, нахмурив брови. Подождав, когда Стёпа съест завтрак, чтобы не испортить ему аппетит мама к стакану чая положила две шоколадные конфеты в красочной обёртке. У Стёпы загорелись радостью глаза. Для Стёпы это был предел счастья. Праздник день рождения для Стёпы, можно сказать уже удался. О большем он не мечтал. Для Степаново детство конфеты, да ещё шоколадные не просто лакомство, а роскошь. Верный признак достатка семьи. Жили не ахти как! Кушать хватало. Деревня, всё своё растили. А, вот на излишество, денежек не оставалось. Стёпа с великим удовольствием съел лакомство и умоляющим взглядом посмотрел на мать.
–Мама! Мамочка, пожалуйста, дай ещё. – Начал выпрашивать Стёпа. Мама открыла буфет, взяла из вазы пару, положила перед Стёпой. Она знала, что сынок попросит.
–Всё, больше не проси! То люди вдруг в гости придут, а у меня на стол нечего поставить. Сегодня бабушка придёт, тебя поздравить. Чем я её угощать буду? Тут, хоть конфеты к чаю подам.
–А, что бабушка людь что ли?
–Здрасьте, приехали. А кто же она? – Удивилась мать.
–Ну, она же моя бабушка! Она же своя! – Пытался доказать свою правду сын матери. Не понимал Стёпа, чему удивляется мама.
Стёпа вышел в полдень гулять. Влажность воздуха изморосью осела на деревенские постройки. Морозный воздух прозрачно замер в безветренную погоду. Пушистые, белые на белом деревья, покрытые инеем, застыли в сказочной задумчивости. С каждым днём солнце поднималось выше, удлиняя день. Светило ярко отражаясь от белого снега, выбивая слезу из глаз и слепила их. Стёпка, как уважающий себя хозяйственный мужичок смёл голиком, веником из голых берёзовых веток снежную изморось с крыльца дома. Деловито выхлопал плетённый из прутьев коврик от набившегося снега. Воробьи, взъерошенные, пригревшиеся на солнышке шумно гомонили. Чирикали и чавкали, скакали и перелетали по ставням окон.
–Чего разгалделись! – Стёпа замахнулся на них веником. Воробьи шумно вспорхнули и дружно перелетели на ближайший куст черёмухи, росший за огородом. Стёпа проследил взглядом за ними. На ветках он вдруг увидел ярко красные шары, красочно контрастирующие на белом фоне.
–Так это же снегири! – Изумился вслух он. Эти лесные птицы редко прилетали из леса в село. Они смотрелись невероятно обворожительно сказочно. Стёпа почувствовал себя в фантастической зимней сказке. Соседство крикливых и наглых воробьёв снегирям не понравилось, к Степиному неудовольствию они снялись с веток и улетели. Не успел Стёпа налюбоваться красотой волшебных великолепных птиц.
Стёпка бродил в огороде по целинному снегу, ломая снежную корку изображая себя атомоходом в арктических льдах. Вдруг услышал, как-то необычно мыкнула корова Зорька на скотном дворе под сараем. Стёпа с распирающим его любопытством побежал посмотреть, что бы это значило. Испугался, страсть как! Когда увидел под хвостом у Зорьки с футбольный мяч пузырь. Он в недоумении кинулся в дом. С детской нетерпеливостью спешил поделиться непонятным явлением и прояснить ситуацию у матери.
–Мама, мама, там у Зорьки воздушный шарик под хвостом. – Испугано кричал он в избе. Мать отставила ухват, накинула шубейку и выскочила из дома. Стёпке приказала на ходу раздеться и носа не показывать на двор. По серьёзному лицу матери Стёпа решил для себя, что лучше слушаться маму. Через некоторое время в избу ввалилась мама с телёночком на руках.
–Фу! Какой тяжёлый. – Мать свалила с рук телёнка у порога, прикрыла дверь, разделась отдуваясь. – Телёнок, красный с белым брюхом, весь мокрый попытался подогнуть под себя в коленях ножки и встать. С нескольких попыток у него получилось. Он поднялся на слабенькие ножки. Копытца, словно мокрые кусочки мыла разъехались в разные стороны по полу. Он осел на живот, раскинув прямые свои ходунки по сторонам. Мыкнул, может хотел попросить помощи. Стал вновь пробовать подняться. Ножки скользили, плохо слушались теленочка.
–Какая, беспокойная! Не успела родиться, уже бежать надо. – С притворным удивлением, ласково говорила мама. Она принесла припасённый с лета мешок мха. Потрусила за печкой над полом. Получилась не плохая подстилка, впитывающая в себя запах и влагу. Вдвоём со Стёпой переместили в закуток телёнка. Мать вставила в пазы две дощечки, перегородила таким образом выход из-за печки.
–Ну Стёпа, не один ты у нас теперь январька. Как тёлочку назовём? – Спросила мама у Стёпки.
–Это что девочка? Так и назовём, Январка. – Надув до пущей важности щёки, серьёзно, подражая взрослым, сказал Степан.
Январка уже стояла на ногах. Подстилка не давала копытцам скользить по полу. Она тыкалась носом повсюду, ища сосок.
–Надо же, шустрая, ещё не обсохла, кушать хочет. Сейчас пойду твою мамку доить. Потерпи немножко. – Певучим голосом уговаривала Январку довольная мама.
После обеда, ближе к вечеру пришёл людь, то есть бабушка.
–О! У вас пополнение. – С порога заметила она спящего за печкой телёнка.
–Баба! – Выбежал из комнаты в прихожую с радостным криком Стёпа. Он бросился обнимать бабушку. Она поздравила его с днём рождения. Бабушке так же показалось смешным, что Стёпа не считает её людью. Они пили чай и смеялись.
–Шла к одному на именины, а тут вас оказывается уже двое. А конфеты я тебе Стёпушка вкусные принесла. Вкусные-е-е! – Подшучивала над именинником своя, любимая бабушка. – Шесть лет, солидный возраст. Осенью в школу пойдёшь. Пора уже задумываться, вырастишь, кем будешь?
–Он у нас, мама, будет знаменитым художником. – Гордо ответила бабушке Степкина мама. Немного подумала и добавила. –А, может зоотехником. Лошадей любит, страсть! Только и рисует одних лошадей.
–Да-а! Стёпушка, Стёпушка, ты, когда станешь великим художником, у знаменитых же модно псевдонимы себе придумывать. –Вдруг вспомнила о чём-то своём бабушка. -Ты возьми себе фамилию Сладенький, или Вкусненький. Максим Пешков взял себе псевдоним Горький. Надо же город Нижний Новгород назвать в честь писателя, городом Горьким. Что, к чему? Ты куда? В Горький, хорошо хоть не в Печальный или Нищий. У нас ещё был поэт Демьян Бедный. Хватило ума, не назвали в его честь город. Хм! Город Бедный. Представляешь, человека спрашивают. Где живёшь? А он отвечает, В Сладеньком, или во Вкусненьком. Намного приятней в городах с хорошим названием жить. То-то! О последствиях сначала надо думать –Шутила бабушка. Мама улыбалась мечтательной, довольной улыбкой. Январка, покормленная мамой сытно спала за печкой. Ей, подумал Стёпа, наверное, снится лето, которого она пока не видела. Дрыгает во сне ногами, поди, по зелёной, со цветущими травами лужайке бегает.
–Ох! Скорей бы лето. – Вздыхает Стёпа. Зима ему прискучила
Рябиновое варенье
Стёпка боялся спать днём, после обеда, ближе к вечеру. Вернее, не любил просыпаться от гнетущей тишины. Просыпаться тогда, когда был один дома. Неизвестно, по какой причине тишина на него давила, тревожила до боязливости. Он в смятении просыпался от такой звенящей тишины. Чувствовал себя не уютно, как бы ждал, что это затишье предвестник чего-то страшного. Это угнетало его. Как он не старался не спать в это время, только справится со сном не получалось. Нет, нет да иногда засыпал по мимо своей воли.
В этом году он пошёл в школу, в первый класс. Вставать приходилась рано, нужно успеть к девяти часам на первый урок. Так как Стёпа привык спать сколь душа желает, то понятное дело не высыпался. В детский сад он не ходил, вот и не приучился рано вставать. Приходя из школы, Стёпка обедал, садился за уроки. Каждый раз он себе говорил, сегодня спать не буду, сделаю домашнее задание и пойду гулять. Подходило время к четырём часам дня, Стёпа клевал носом и ничего не мог с собой поделать. Прикладывался головой к подушке и засыпал. Когда Степина мама дома, он не боялся спать днём. Он уже просыпался не от мёртвой и страшной для него тишины, а от радостных звуков. Мама, тихо напевая, хозяйничала по дому. Казалось, вещи и предметы были живыми и переговаривались между собой. на своём, только им понятным языке. Даже будильник весело тикал, отбивая так, аккомпанируя маме. Они вдвоём только на пару с мамой знали эту мелодию песни. Хотя, когда Стёпка просыпался в одиночестве, тот же самый будильник своим унылым, коварным, довольно громким тиканьем в тишине, добавлял тоску Стёпе. Кошка, задрав вертикально хвост и выгнув спину, старается, мурлыкая себе под нос потереться об мамины ноги. Когда Стёпа один, чёрта с два её увидишь. Буфет, не успела мама руку поднести к ручке дверцы, а она уже сама мелодично открывается. Кажется, чашки сами в руки ей прыгают. А, самовар-то на столе! Самовар-то пыхтит, шумно гудит. До того весело ему, ну точно сейчас плясать пойдёт. А, сахар, если мама даже ложечку, наполненную сахаром, не донесёт, перевернёт, то он не просыплется на скатерть, а обязательно долетит, попадёт в чашку с чаем. Это у Стёпки сахар вредничает, так и сыпется из ложечки мимо чашки. Маму все предметы и вещи слушаются и стараются угодить ей. Как радостно всем в доме. Необычайно уютно, когда мама в доме. Жалко только, что такое бывает редко. Мама, обычно всегда работает.
Вот и в этот раз Стёпа проснулся от угнетающей тишины. Всё замерло и ждало ужасное, страшное наползающие тревожное неизвестностью событие. Где-то в нём затаилось томящее, сосущее, выгрызающее в груди нутро чувство страха. Только один будильник в жуткой тишине громко долбил уши барабанным боем. Стёпе сделалось нестерпимо тоскливо, хотелось заплакать. Не успел, до него донеслось необычное постукивание по стеклу окна. Ему стало крайне любопытно, Стёпка мгновенно забыл о страхе. Заглянул в комнату, откуда слышался стук. Может кто к ним пришёл? Взглянул на окно и понял, что ошибся. Увидел, это куст рябины, росший в палисаднике у окна ветками стучится в стекло. Стёпа подошёл к окну.
–Что, тебе тоже тоскливо? – Спросил он у рябины. Куст рябины, усеянный гроздями красных, крупных ягод уныло молчал. Шумел на ветру своими пожелтевшими листьями. Ветер колебал ветку, она тоскливо продолжала монотонно стучать, скрестись по стеклу. Погода хмурилась, пыталась пробрасываться вместе с каплями дождя снегом. Приближались мрачные, сырые, холодные сумерки. Неожиданно, ужасно тоскливо совсем близко раздался вой собаки. Степан взглянул во двор, возле своей будки стоял Полкан, мокрый весь, опустив голову и лохматый хвост, громко, с перерывами выл. Что за охота, мокнуть на дожде? Сидел бы себе в сухой будке. Оказывается, на собак, как и на людей уныние и тоска находит. Стёпке стало жутко страшно, совсем невмоготу. Он быстро обулся, накинул на себя телогрейку, помчался, что есть сил, застёгиваясь на ходу на работу к маме.
–Кто это тебя так напугал? – Глядя на испуганного Стёпу, спросила мать.
–Никто не напугал меня. Мне одному страшно дома. -Шумно дыша от быстрого бега выпалил Степан.
–Ну, знаешь ли! Ты у меня с половину мужика вымахал и боишься. Прямо, чудно как-то.
–Ага, ты бы тоже напугалась, если услышала еще, как Полкан воет. – Обиженно заторопился оправдать себя пристыженный Степан.
–Да, когда собака воет, это страшно. – Стёпка не понял, толи в шутку, толи серьёзно сказала мама. – А, он как выл, верх голову держал или вниз смотрел?
–По-моему в землю смотрел. – Пытался точнее вспомнить Степан.
–Раз выл в землю, значит к покойнику. – Сказала, сама себе мать, тяжело вздохнув. Вот, что-что, покойников Стёпка не боялся. А чего их боятся, живых надо боятся. Так не однократно говорил ему дедушка.
Домой шли не торопясь, трудно им быстро по скользкой грязи идти. Когда они пришли домой, как обрадовался Полкан. Замахал хвостом, слегка поскуливая, натягивая цепь, потянулся, радостно к хозяйке. Куры, увидев Степкину маму, побежали со всех концов двора к матери. Закопошилась и захрюкала свинья в стайке. Громко загоготали гуси. Петух шумно захлопал крыльями, взлетел на забор и кукарекнул для порядка. Тихо мыкнула корова Зорька за изгородью, напоминая матери о себе. В избе кошка с мурлыканьем подбежала к маме, стала ей рассказывать о своей важной кошачьей жизни. Выгнув спину дугой, задрав хвост к верху, трётся о ноги. Печка ожила, радостно вздохнула, прогудела тихо в трубе, поприветствовала маму. Когда мама затопила её. Печь запела шумно, завывая трубным гулом. Весело потрескивая дровами в топке, задышала жаром согревая избу. Только одна рябина тоскливо смотрит в окно, стучится ветками, просится в дом, в тепло, в уют. Ей не сладко на промозглом осеннем ветру.
–Жалко рябину, если бы она умела ходить, мы бы её в дом запустили. Да, мама? – Спрашивает Степан.
–Да, сын! Обязательно бы пригласили зиму пережить. В этом году урожай ягод небывалый. Значит, зима будет холодная. – У неё на каждый случай есть своя примета. – Выпадет снег, ударит мороз, заморозит ягоды рябины мы их соберем. Кипятком обдадим, что бы ни горчили и варенье сварим. Ел когда-нибудь рябиновое варенье? В этот раз попробуешь. – Нежно говорит Стёпе мама. Стёпа зажмурил глаза крепко, пытается представить вкус варёной рябины с сахаром. Да где там, как не представляй, всё во рту только вкус любимого Степкиного малинового варенья. Хотел представить запах, все равно получается малина душистая и всё тут.
Ждёт, не дождётся Стёпа зимы, морозов жгучих. Почему жгучих морозов, потому что прошлой зимой ему бабушка дала тоненькие, женские перчатки, нужны были к новогоднему Степкиному маскарадному костюму. Одел Стёпа их, чтобы помодничать. Идёт домой по улице, а мороз руки в тонких перчатках щиплет. Все сильнее, сильнее щиплет. Замерзают руки у Стёпки. Бегом помчался домой он, а мороз ещё больнее щиплет пальцы. Терпения нет, перестал чувствовать свои пальчики. Догадался он по дороге забежать к знакомым. Показывает свои руки, скованные морозом бабе Марусе. Та всё поняла, сдернула с рук Стёпкиных перчатки, набрала в кастрюльку холодной воды. Велела ему опустить кисти рук в воду, подвинула его поближе к плите жарко топящий печке. Тут Стёпа понял, почему мороз не только щиплет, он оказывается ещё и жгучий. Стали Стёпины пальцы отходить от мороза, огнём зажгло. До того больно, что плакать хочется. Крупные слёзы потекли по щекам. Нет терпенья, стоять, сидеть на одном месте. Затопал Стёпка ногами. Может так легче переносить эту жгучую боль. Баба Маруся с улицы тазик со снегом несёт.
–Потерпи милый, потерпи родной. Скоро пройдёт, отойдут руки то. – Ласковым голосом уговаривает бабушка Стёпу. Сама кладёт комья снега в кастрюлю, что бы вода холодная была, что бы лучше охлаждала руки Стёпкины.
–Как же так! Дети пошли не сдохадливые. Мёрзнут руки, скинул перчатки, сунул руки за пазуху, нехай отохриваются. – Ворчит из комнаты дед Иван. Сколько помнит его Стёпа, дед вместо г всегда говорил х.
Наступила зима. Выпал снег на выходной день. С утра распогодилось. Приморозило. Солнышко радостно спешит насмотреться на приодетую землю, светит отражаясь разноцветными блесками от пушистых, девственных снежинок. Стёпа готовился собирать урожай рябины. Они хотели собирать её вместе с мамой. Изредка поглядывал в окно на усеянную ягодами рябину, запорошенную снегом. Ягода аппетитно дразнила на белом снегу Стёпу.
–Не торопись Стёпа. Пусть солнышко обогреет маленько. Руки меньше мёрзнуть будут. В обед пойдём. – Сказала мать Стёпке. Стёпка согласился с ней. Он теперь не понаслышке знает, что это такое мороз. Сидит, рисует цветными карандашами коней. Любил он рисовать коней, только не такими красивыми они у него получались. Но, мама говорит, что у него замечательные кони, славные кони, резвые рысаки. У него этих нарисованных коней, на каждом рисунке. Жаль только альбомы для рисования быстро заканчиваются. Как и где только не рисовал своих лошадок Стёпа. Вольно пасущихся табунов по лугу. Оседланных рысаков гусарами, лихо скачущих с пиками на перевес в атаку. Запряжённые тройками лошади. Вздыбленных скакунов, похожих на медного всадника.
Рисует Стёпа, увлечённо рисует. Доходят до Стёпиного уха не понятные звуки, как будто кто свистит, пересвистывает. Не сразу обратил внимание на это посвистывание он. Стёрся зелёный карандаш, много травы на лугу, где кони пасутся пришлось рисовать. Лес в дали ещё раскрашивать зелёным надо. Быстро стирается грифель карандаша, поточить нужно. Отвлёкся от рисования, только тогда обратил внимание на не понятные звуки. Кто это посвистывает? Поднял голову Стёпа, огляделся, глянул в окно. Боже, ты мой!
–Мама, мама! Скорей мама, скорей! Да, что это такое? Кыш, кыш! – Бросился Стёпка с криком к окну, подле которого росла рябина. Все чувства испытал разом, в один момент. Удивление, обида, любопытство, разочарование, сожаления и растерянность. Выступили не прошенные слёзы жалости. До обидного ему стало жалко себя, не будет ему рябинового варенья. За окном, сидя на ветках пёстрые с хохолками птицы склёвывали остатки ягод. Словно тлеющие угольки гасли, исчезали ягодки в клювах, довольно больших, побольше голубей птиц.
–Ой, рябчики! – Всплеснула руками Стёпина мама, прибежавшая из кухни на крик сына. – Не пугай их сынок, пускай уж доедают. Завалило весь корм снегом, надо же из леса сюда прилететь. Вот ещё одна примета к суровой зиме. Пытаются побольше жиру накопить, чтобы успешно перезимовать.
–Они, что как медведи зимой спят в берлоге? Спросил маму Степан. Любопытство победило все остальные Стёпкины чувства. Он с интересом ждал ответ на свой вопрос, не отводя взгляда от птиц.
– Да, нет! Рябчики не впадают на зиму в спячку. Зимой они в основном хвоей питаются. Какие там, в иголках калории, так себе только желудок не пустовал. Не мучило чувство голода. Не до жиру, быть бы живу. Чувствуют они, что люто холодная будет зимушка, поэтому прилетели из леса. – Объясняла сынку мама. – Хотя они тоже спят в снегу ночью, когда сильные морозы. Прямо с веток деревьев ныряют в сугроб, как в воду. Под снегом тепло, снег от мороза спасает, никакой холод не страшен. Иногда такая ночёвка, может стать могилой для них. За ночь отеплит, к утру подморозит, тогда возьмётся льдом снежная корка. Хотят вылететь из плена птицы да сил не хватает снежную корку, ледяную пробить. Погибают под снегом. – Рассказывала Стёпке мама.
–Мама! А давай их подкармливать зимой. У нас же есть засушенная черёмуха. Давай мы её не будем молоть. Я не буду просить тебя больше, что бы ты мне пироги с черёмуховой начинкой стряпала, все равно мы их редко едим. Ещё купим подсолнечные семечки. Будем ходить в лес, рябчиков кормить. – Стёпе стало нестерпимо жалко птиц. Он забыл свою досаду на них, умоляющим взглядом смотрел на мать. Теперь слёзы на глазах выступили у него от жалости к птицам.
–Да, что ты Стёпа, разве мы их всех накормим? Лес, вон какой большой. А птиц в нём тьма-тьмущая. Им наших запасов на полминутки не хватит, только раздерутся между собой. В лесу злые, голодные волки, мне страшно в лес ходить зимой. А вот, здесь на этот куст можно повесить кормушку. Птичек разных, например, синичек подкармливать. Снегири будут прилетать, может ещё какие-нибудь птицы из ближайшего леса столоваться будут. Синичкам можно сало на ниточке привязывать. Когда на ниточке, вороны не смогут склевать его. Ох, всем зимой плохо, у тебя Стёпа слёз на всех не хватит. Они без нас приспособились к зиме. Зайцу, когда холодно, он бегом носится по лесу, пытается согреться. Белкам хорошо, они умные, запас на зиму себе делают, ещё шубки у них тёплые. Разве ещё медведю хорошо, завалится в берлоге и спит себе, посапывает.
–Лапу сосёт?
–Нет, не сосёт! Это люди так шутят. – Мать погладила Стёпу по голове и поспешила на кухню, к плите, к кастрюлям. Птицы склевали последние ягоды и улетели. Стёпа сел за стол, рисовать рябчиков. Тут, Стёпа в первые в своей жизни сочинил первый свой стишок:
Из леса рябчики прилетали
На куст рябины у окна
Вкусную ягоду склевали
Идёт лютая зима
Стёпка записал его на листочке в низу под рисунком рябчиков.
Забылся, потерялся бы этот стишок, мама сохранила. Она мечтала, что Стёпа вырастет талантливым, знаменитым художником. Она хранила все его рисунки, думала, что будет показывать их поклонникам Степиного художества. Стёпка, высунув язык, слегка прикусив, не зря тщательно выводил печатными буквами под рисунком стишок. О рябиновом варенье он забыл. Зачем оно ему, когда есть малина. Каждому своё, птицам рябина, Стёпке малина.
Когда, много лет спустя, этот рисунок попался Степану на глаза, он вспомнил этот эпизод далёкого детства. Спасибо маме! Спасибо всем, любящим своих детей матерям.
