Александр Яманов
Братик
У станицы нас поджидала уже небольшая группа всадников. В результате набралось пятнадцать молодых охотников, которых присланный старый казак повёл в сторону столицы. Ехали медленно, глотая пыль впередиидущих товарищей. Никакой романтики в казачьей жизни я пока не заметил. Жарко, кормят плохо, работать надо много, бытового комфорта нет и перспективы туманные. Но молодые парни были полны оптимизма, что в принципе понятно. Вырваться из этой унылой обстановки в надежде хорошо сходить за зипунами – чем не стимул для казака?
Пахом познакомил меня со своими ближниками Сашкой и Фёдором Абрамовыми и Петром Яковлевым. Парни первое время присматривались, но особых вопросов не задавали. Начали расспрашивать, когда я на биваке достал чайник и заварил в нём разного рода местные травки, которые неплохо так заменили чай. Особенно хороши были на вкус чабрец с мятой. Народу взвары понравились, некоторые и сами везли кое-какие травки, но в походе их обычно не заваривали. На вражеской территории-то и огонь не всегда разведёшь, в степи его видно издалека. Почему не заварить нормального чайку на своей земле, я так и не понял. Может, тренировка или привыкли к минимализму в своих потребностях. Поймал себя на мысли, что мне здесь жутко не хватает специй. Есть кашу без сливочного масла я ещё могу, а вот без перца совсем тоска. Надо будет пройтись по торговым рядам в Черкасске, надеюсь, они там есть.
Кипячёную воду я пока во флягу не заливал, благо по ходу движения хватало колодцев. Но тезисы по поводу гигиены и вреда от её несоблюдения своему напарнику вдалбливал со всем старанием. Сам я на хуторе постригся покороче и удалил с тела всю растительность. Вши они, знаете ли, не только на голове обитают. Одежду тоже хорошенько выстирал и высушил на печи в бане, благо у Захаровых она была. Чем постоянно и донимал Пахома, мол, мой руки щёлочью, стриги ногти, чисть зубы, не пей из лужицы и так далее. Парень мне действительно пришёлся по душе, не хотелось бы потерять его из-за какой-то заразы. Хотя иммунитет у местных явно посильнее моих современников. С учётом того, что до совершеннолетия доживает едва ли половина детей, то их, наверное, и дуст не возьмёт.
В пути занимался тренировкой и ехал с пикой в руке. Как объяснил мне Рватый, по местным поверьям нельзя тыкать орудием в лежащие на дороге предметы и низкие кусты. Примета такая нехорошая. Следуя местным традициям, просто разрабатывал руку и обозначал удары в районе корпуса всадника.
– Димка, ты чего уснул? – ткнул меня в бок Пахом.
Засыпать я не собирался, просто глубоко погрузился в воспоминания. Мы рассредоточились на какой-то площади, рядом виднелись купола немаленького такого каменного храма. В оставшихся позади станицах церкви были в основном небольшие и деревянные. А здесь прямо-таки собор!
Тем временем на площади начали происходить события. Взметая шлейфы пыли, появились несколько всадников. Выглядело всё это весьма эффектно, ну лучше бы они основные улицы камнем замостили и подметали почаще. Дёмка встретил мой комментарий хихиканьем, и шарик опять заметался, делясь со мной своим хорошим настроением.
Глава кавалькады был на роскошном кабардинце вороной масти. Одет он был в зипун с золотой вышивкой, на бедре висели богато инкрустированные ножны, за поясом пистолет. В общем, несмотря на молодость, товарищ явно большая шишка и выглядел весьма эффектно. Внимательно осмотрев нашу орду, он ощерился и произнёс:
– Любо мне видеть, что по первому зову сразу откликнулось столько молодых казаков! У нас наконец-то появилась возможность уничтожить хана Крымского и заодно взять большой дуван[8].
Не знаю, что сильнее возбудило народ – возможность уничтожения давнишнего врага или его ограб-ления. Для приличия сделал лицо попроще и поорал вместе со всеми. Далее пошли уже организационные вопросы. Постановка на довольствие, распределение, где нам жить до начала похода. Когда все бюрократические формальности были решены, и мы выдвинулись к месту базирования, я решил уточнить кое-что у напарника.
– Пахом, я так понял, это наш атаман? А чего казаки так бурно его встретили?
– Это же сам Иловайский[9]! – восторженно воскликнул казак.
Глава 9
Мы с Пахомом не стали останавливаться вместе со всеми в нескольких больших куренях, которые выполняли аналог казарм. Не хотелось жить в забитом под завязку помещении. Во-первых, никто не отменял различных насекомых, начиная c клещей и заканчивая обычными вшами. Во-вторых, я даже боялся представить, какие запахи исходят от десятка парней, проведших несколько дней в дороге. Не уверен, что они и раньше толком мылись, а сейчас потом шибало покруче, чем от коней. Страшно представить, как пахнут их портянки. Деньги есть, даже более чем достаточно. Уточнял я здесь местные расценки, если не покупать оружие или коня, то на мою наличность можно прожить год, а может, больше. Как вариант, продать одну из сабель, всё равно из меня рубака никакой.
Дал задание напарнику подыскать недорогое и чистое жильё, где можно перекантоваться ближайшие три дня. Тот сразу метнулся, обещая договориться с какой-то Ульяной, которая сдаёт угол приезжим. Я же продолжал с интересом наблюдать за местными. Народ посплетничал и начал постепенно расходиться по своим делам. Поймал на себе пару заинтересованных женских взглядов. А чего? Мы с Дёмкой просто красавцы. На хуторе было небольшое зеркало с ручкой, отделанное какой-то костью. Попросил у хозяйки и нормально рассмотрел своё здешнее лицо. Светлые волосы, голубые глаза, отнюдь не деревенский вырожденческий типаж, а вполне себе благородные черты лица. Если взять в расчёт чистую кожу, то вообще самый настоящий красавчик. Меня тогда ещё посетили мысли, что не всё так просто в происхождении братика. Может, кто-то из его родителей барские дети. В этом времени с этим делом просто, повалял молодую крестьянку, дал за неё в приданое корову и выдал брюхатую замуж. Улучшил породу, так сказать. А можно просто попользоваться и сплавить без всякой компенсации. Да и частенько среди слуг в поместьях встречаются дети дворовых, подозрительно похожие на отпрысков хозяина.
Братик уловил ход моих мыслей и радостно заскакал, выражая полное согласие с моими выводами, что мы самые настоящие красавцы. Вопросы происхождения его мало волновали. Я улыбнулся и подмигнул одной из молодух, активно стрелявшей глазками, и получил в ответ улыбку. Мазнул взглядом по неприятному такому казаку. Лет тридцати, вроде одет нормально, но уж больно он смахивает на крысу. Мелкие черты лица, весь какой-то дёрганый и смотрит исподтишка. Может, приревновал к одной из дам, кто его знает. А вообще, он похож на мелкого и дешёвого гопника из моего времени.
Тут прискакал Пахом и подтвердил, что можно остановиться в местном хостеле. Разместили нас в скромной пристройке, которая зимой, наверное, выполняла функции кладовки. Небольшое окошко, забранное какой-то мутноватой плёнкой, тем не менее давало достаточно света. Две лежанки, табурет, подобие вешалки, грубо сколоченный сундук – вот и вся обстановка. Питаться договорились у хозяйки, коней тоже разместили в её сарае.
Зато у Ульяны на подворье была баня. Пусть маленькая, куда входишь, согнувшись в три погибели, и топится по-чёрному. Но мы с Пахомом сразу решили, будем париться. Но сначала занялись конями, тоже не самый лёгкий процесс. Благо мне помог Колька, двенадцатилетний сын хозяйки. Распрягли, почистили, натёрли мазью потёртости на коже. Натаскали воды, залив её в деревянную бочку для бани и поилки нашим животинкам. А затем приступили к процессу помывки. Напарились от души. Я хорошенько отскоблил себя золой, стирая трёхдневную грязь. Также заставил нормально помыться Пахома и Кольку, который составил нам компанию. Надо чего-то решать с мылом, как-то не очень мне нравятся местные моющие средства.
Чистые и довольные, в свежих рубахах, отужинали простой местной снедью. Сразу обратил внимание, что тут в основном ели кашу и рыбу. Дёмкин желудок на подобную пищу реагировал положительно, а я особо не привередничал. Далее выпили взвара из ароматных травок и пошли спать.
С утра интенсивно потренировались, позавтракали, и я начал расспрашивать Пахома о ситуации с торговыми рядами в городе. Следом задал вопрос о предстоящем дальнем походе и возможных трудностях. Торговля здесь не только имела место, но и процветала, хотя городок постепенно утрачивает своё былое значение. Пальму первенства перехватывает Ростов. А вот с походом всё сложнее. Двинемся мы немного окружным путём, и только до Днепра предстоит отмахать вёрст пятьсот. С учётом того, что идти будем по летней степи, а не вдоль рек, то переход будет тяжёлым, в том числе для коней. Хотя трава ещё не высохла и корм для животных будет, но с водой могут возникнуть проблемы. Деваться всё равно некуда, значит, будем готовиться и слушать советы бывалых казаков.
Местный базар производил приятное впечатление своим многолюдьем и ассортиментом товаров. Торговля кипела вовсю, даже военные действия не повлияли на её интенсивность. Как объяснил Колька, которого мы взяли в качестве гида, оптовая торговля шла возле порта, а здесь в основном были лавки и навесы. Шум, гвалт, выкрики на разных языках, пестрые наряды. Откуда-то доносился запах жареного мяса, от соседнего навеса пахло копченой рыбой. Дёмка радостно запрыгал и начал комментировать совершенно новую в его жизни картину.
– Николай, – говорю нашему гиду, – мне нужен продавец перца и вяленого мяса. Так что давай не зевай и помогай искать.
Долго бродить не пришлось. Несколько мешочков специй купил у коренастого и усатого купца в халате, похожего на перса. Хотя кто их разберёт, может азер, хотя такой нации вроде ещё нет. Цены, скажем так, немаленькие, но терпимые. Мясо, похожее на бастурму, купили у самого настоящего татарина или ногайца. Я в местных раскладах разбираюсь не очень, но намешано здесь столько всего, что вникать очень долго. Есть дружественные татары с ногайцами, которые живут в собственных станицах и стойбищах. В поход они ходят против своих собратьев вместе с казаками и не видят в этом ничего зазорного. Это меня уже на обратной дороге просвещал Пахом.
Бастурма оказалась хороша. Съели прямо в лавке несколько кусочков. Вообще, местные натурпродукты – вещи весьма спорные. Тот же хлеб на вкус не очень, каши тоже на любителя. Рыба мне нравится, курица нет, а мясо толком ещё не пробовал, кроме вяленого. Продавец упаковал нам покупку в мешок. Казы тоже у него купили, хотя сейчас и не сезон для этого продукта. Очень жарко и скотину забивают осенью. Потому и цена получилась немалая, судя по тому, как округлились глаза моего напарника и последовавшим эмоциональным торгом. В других лавках приобрели нательное бельё, несколько брусков мыла, тканей типа бинтов, иголки, нитки, решётку для жаровни, небольшую сеть и ещё кое-какие мелочи. На выходе с базара у опрятной с виду тётки взяли пирожки с рыбой и сразу их съели. После поедания местного фастфуда довольные двинули в сторону дома Ульяны.
После возвращения поговорили с хозяйкой, чтобы она насушила нам сухарей. Дорога длинная, всякое может случиться, поэтому решили на еде не экономить. Ульяна посоветовала лучше обратиться к соседке, которая пекла пироги на продажу и заодно могла обеспечить нас нужным продуктом. Прогулялись с Колькой до местной мини-пекарни. Сразу было видно, что дела у семейства кулинаров идут хорошо. Забор вместо палисадника, дом выглядит более солидно, чем соседские, два больших сарая, печная труба, возвышающаяся над крышей. Прямо такие местные буржуины или кулаки.
С румяной и пухлой Анной, мастерицей печь пироги, мы сразу ударили по рукам. Вернее, руки у неё были в муке, договорились на словах. Завтра нам обещали выдать чуть ли не мешок сухарей. Заодно купили четыре свежих пирога и пошли обратно. Нужно же какое-то разнообразие в еде. Ещё и порадуем хозяйкиных детишек – двух девочек и их старшего брата. Перед входом в дом я нагнулся поправить штанину и аккуратно посмотрел по сторонам. Нет, не показалось. Опять этот мутноватый казак с площади. Вроде его лицо мелькало ещё на базаре, но здесь я не уверен.
Девчушки встретили лакомство на ура. Не сказать, что вдова бедствует, но и живёт достаточно скромно. Пенсии и пособия здесь не предусмотрены, благо что родня помогает продуктами. Вообще, после гибели мужа она зарабатывала тем, что обшивала местную публику. Я сначала понять не мог, чего это у неё подушечки пальцев все исколоты. Пирогам она искренне обрадовалась, хотя и немного поартачилась, мол, неудобно. Но затем с улыбкой наблюдала, как дети ели свежую выпечку. А ведь она ещё достаточно молодая женщина, года тридцать три, не больше. Просто неухоженные руки, наметившиеся морщины в уголках глаз и какая-то общая усталость прибавляли ей лет пять, если не десять. Надо ещё учитывать рождение троих детей. Родов могло быть и больше, учитывая высокую детскую смертность. А вот мой напарник Пахом смотрел на Ульяну если не с вожделением, то весьма заинтересованно. О вкусах не спорят, но я поберегу нынешнее тело для более интересной партнёрши.
Прежде чем лечь спать, позвал братика. Тот сразу же откликнулся, поделившись со мной состоянием полнейшего счастья. Столько впечатлений за день у него раньше и за месяц не бывало.
– Дёмка, ты же хочешь стать настоящим воином?
– Конечно! Так мы с тобой уже самые настоящие казаки.
– Мы пока только учимся. Помнишь, ты мне рассказывал, что спишь чутко и не пропустишь ни малейшего шороха?
– Ага, – радостно ответил братик. – Как ты появился, я вроде как сплю, а на самом деле нет. А чего надо?
– Спрашиваю на тот случай, вдруг я засну. Ты буди меня сразу, если вдруг тебе какой-то шорох не понравится или даже померещится чего.
Если это правда, то это просто сумасшедший чит-код для моей одиссеи. Но лучше не расслабляться и спать чутко.
Под недоумевающим взглядом Пахома кладу на табурет заряженный пистолет, а на кровать сбоку свой бебут.
– Предчувствия у меня нехорошие, ты тоже давай не зевай. И подопри дверь чурбачком, как в уборную сходишь, я спать.
Ловлю себя на мысли, что если проснусь в своём мире, то может случиться самая настоящая беда. С учётом того, что мы с напарником сегодня ещё помогли подправить хозяйкин сарай, а утром была насыщенная тренировка, то усталость начала сказываться. Уже засыпая, услышал, как вернулся Пахом, который немного пошаманил с дверью и лёг на своё место.
– Братик! – раздаётся тихий голос в голове. – Ходит кто-то по двору.
Я резко открываю глаза и кладу руку на пистолет. В комнате царит полумрак, сквозь плёнку на окне тяжело понять, который час, но, скорее всего, уже рассвет. Очень удобное время для внезапных нападений. У двери раздался шорох, и кто-то попытался её открыть. Может, местные жители и использовали замки, но у нашей каморки не было даже крючка, чтобы закрыть её изнутри. Тем временем незваному гостю удалось подвинуть дверь, и я услышал стук падающей подпорки. Вскидываю руку, взвожу курок и стреляю в силуэт, пытающийся проникнуть в комнату. Шипение пороха, грохот, больно ударивший по перепонкам, дым и вскрик раненого человека. Всё произошло буквально за три-четыре секунды, а я уже с кинжалом вылетаю на порог. Мне опять повезло, как уже не раз в этом мире. Грабителей оказалось двое, и первый, получив пулю, упал спиной на подельника. Молодецкий замах и бебут врубается в плечо выбравшегося из-под упавшего на него тела вражины. Крик боли заглушил неприятный хруст костей, перерубаемых кинжалом. Резко вырываю оружие из тела, в лицо прилетает что-то тёплое, и бью человека в живот.
Пахом выбежал через несколько секунд. На улице уже было достаточно света, чтобы увидеть его ошеломлённое лицо и дикие глаза. Напарник был в портках, без рубахи, но зато вооружён и очень опасен. Выглядело это забавно, и я начал ржать как конь. Скорее всего, это нервное, ведь опять выбрался из смертельного переплёта.
Успокоившись, начали рассматривать нападавших. Пахом поджёг лучину, хотя на улице уже заметно светлее. Моя паранойя не ошиблась и одним из грабителей был крысюк. Большое тёмное пятно на груди указывало, куда попала пуля. На удивление, он ещё был жив. Тело налётчика судорожно тряслось и издавало звуки, похожие на визг. Вторым оказался здоровый такой и плотный казак. Слетевшая папаха обнажила слипшиеся тёмные волосы. Бородатое и изрытое оспинами лицо, оскал, навсегда застывший на бледном лице. Больше ничего рассмотреть не удалось, так как события понеслись вскачь.
Во двор забежали несколько человек с саблями и пистолетами в руках. Судя по тому, что не все были полностью одеты, это соседи. Правильно, военное сословие ещё и в условиях постоянной готовности отразить нападение, предполагает взаимовыручку. Это в моё время бывает, когда людей калечили и убивали на глазах равнодушных зрителей, которые оправдывали своё гнилое поведение, мол, полиция разберётся, кто виноват, а моя хата с краю. Ещё и радостно снимают происходящее на телефон. Уроды! Здесь такого пока нет, и слава богу!
Одновременно с казаками из дома выбежала Ульяна. Это она вовремя, а то пальнули бы по нам для профилактики. А так быстро выяснили, что мы постояльцы и защищались. Хозяйка быстро метнулась в дом и вынесла мокрую тряпочку вытереть лицо. Только сейчас обратил внимание, что я весь заляпан кровью.
– Вы, ребята, не переживайте, – обращается к нам невысокий и очень резкий в движениях дядька лет сорока. – Это братья Фимка с Егоркой Головатые. Первый так себе, мелкий пакостник. Пороли его намедни за пьянство и сквернословие в сторону уважаемого старшины. В прежние времена он бы так легко не отделался, но чего сейчас об этом вспоминать. А вот второй – это разбойник, которого давно ищут. Многим он здесь кровушки попортил, считай, что доброе дело сделали.
Остальные казаки одобрительно загудели. К ограде тем временем подтягивался вооружённый народ. Во двор прошли только двое, наверное, уважаемые товарищи, остальные остались за оградой. Зачиркали кресала, и воздух наполнился табачным дымом. Казаки стояли, тихо переговариваясь, а новые гости слушали мою версию произошедшего.
Один из них, немолодой уже казак, полностью одетый и вооружённый до зубов, осматривал убитых. Через некоторое время он встал с колен и начал сверлить меня тяжёлым взглядом из-под густых бровей. Неприятный такой взгляд, не злой, а именно неприятный.
– Чем это ты так Егорку приложил. Братца его, дурачка, понятно, подстрелил. Не вижу у тебя сабли, только кинжал, – голос у него был скрипучий и даже более неприятный, чем взгляд.
– Это я так от страха, наверное. Замахнулся и рубанул кинжалом от всей души.
Показал казакам длину своего замаха, сделав лицо поглупее. Народ ощерился, кто-то даже тихо рассмеялся. Пожилой тоже усмехнулся, но продолжал подозрительно сверлить меня взглядом.
– Остап, ты скажи толком, чем недоволен? – решил прояснить ситуацию один из соседей. – Парни в своём праве. Прибыли записываться в полк и скоро отправятся на войну. Пахом так давно Ульянке известен, сродственник он мужа её покойного. А Фимка точно их выслеживал, видать на деньги соблазнился. На базаре их приметил, они там вчера бродили и деньгами сорили.
Названный Остапом дядька ещё некоторые время попробовал взглядом прожечь на мне дыру, потом подозрительно пялился на начавшего нервничать Пахома.
– Не бывает такой раны от кинжала. Саблей можно человека почитай напополам перерубить, а его железякой никак, – кивнул он на мой бебут.
Казаки принялись осматривать разрубленного Головатого. Тем временем с улицы подтянулись ещё эксперты. Люди тут бывалые и не такие раны видели. Заодно развлечение, будет о чём поговорить. У меня почему-то не возникло никакого желания смотреть на труп. Людей в этом мире я крошу как овощи в салат, а вот рассматривать плоды своей деятельности особо не стремлюсь. Народ поцокал, поохал и опять дружно задымил трубками. Особо подозрительных взглядов на меня не бросали, а принялись обсуждать события своей бурной молодости. В итоге пришли к выводу, что всякое может произойти. Бывали случаи и более фантастические. Привирают, конечно, но мне так даже лучше.
– Ладно, хватит лясы точить. А то устроили тут сход и балаболите, как бабы. Молодые казаки действительно в своём праве. Им надо спасибо сказать, что упокоили этого гадёныша Егорку, да и братец его не лучше. Попрошу подписного[10] прислать телегу, чтобы увезли покойников и похоронили. Но всё равно, странно всё это, не бывает такого удара.
Через пару минут двор Ульяны опустел. Остался только давешний казак с резкими движениями.
– Ты, паря, на старшину нашего зла не держи. Он всегда такой был, подозрительный аж жуть. Потому и выжил, хотя в стольких войнах и стычках поучаствовал, что на десять жизней хватит.
Как только мы с напарником остались вдвоём, я начал командовать.
– Пахом, спать хочу, нет сил. Давай этих жмуров в сторонку перенесём, чтобы детишек не пугать, неизвестно, когда их ещё заберут. Ну и ты давай, трофеи собери, и может, деньга у них в поясах припрятана. Не мне тебя учить.
Просыпался долго, будто прорываясь через какую-то вязкую жидкость, и не мог понять, где я. Только что переносили два окровавленных тела, и вдруг такой переход. Постепенно дыхание нормализовалось, начал угадывать очертания гостевой комнаты тёщиного коттеджа. Ух, какой-то слишком долгий сон получился. Как бы не нырнуть однажды в него и оказаться там навсегда. Судя по всему, только начало светать, а спать мне точно не-охота. Зато очень хочется кое-чего другого. Ещё и ощущаю полный прилив сил, как в лучшие молодые годы. Протягиваю руку и начинаю поглаживать тёплое бедро супруги. Задираю ей ночнушку и пробираюсь к более интересным местам. Когда я начал стягивать трусики, то последовала запоздалая реакция.
– Андрей, ты чего, с ума сошёл? – шёпотом произносит жена. – За стеной дети, а на первом этаже родители.
– Это когда нам мешали дети за стенкой? Да мы тихонько, – продолжаю свои манипуляции. – И вообще, я устал просить, беру процесс в свои руки.
– Вот бери в свою руку и беги в туалет, а мне не мешай, – Аля попыталась вырваться из моих объятий и перевернуться, но как-то несерьёзно. Я уже был в боевом состоянии и не собирался упускать столь аппетитную жертву.
Не знаю, как с толщиной стен, но судя по бросаемым на нас взглядам тёщи, полы в коттедже очень тонкие. Я довольный уплетал оладьи и был просто счастлив. Супруга тоже особо расстроенной не выглядела, подкладывая мне еду в тарелку. Дети налегали на завтрак любо-дорого смотреть. Наработались вчера на природе и нагуляли хороший аппетит. Особенно радовала старшая, которая уже всем надоела со своими диетами. Лучше бы спортом занялась, и мать не мучила, которая любимому чаду отдельно готовит. Эх, хорошо!
