Александр Зиборов
Палач мимоходом
Глава 10
Когда я прибыл на Лауден-стрит к «Оптовой базе», то сразу же понял, что мои надежды на относительно лёгкое завершение дела не оправдались. Рядом с домом находились две полицейские машины и три «скорой помощи». У двери прохаживался загорелый здоровяк в форме.
Поодаль от здания по одному или кучками находились зеваки, которые обычно собираются в подобных ситуациях.
Я позволил себе также изобразить такового. Остановился неподалёку от двух негритянок, слушая их разговор:
Толстая в обтягивающих потёртых джинсах и фиолетовой майке рассказывала:
– Джим проходил мимо, когда на него чуть не свалилось окно. Едва успел отскочить. Заметил чьи-то ноги там. Позвонил в полицию. Они приехали сразу, а там все трупы.
– Все трупы? А кто же тогда окно выбил?!
– Несомненно, кто-то остался в живых. Он это и сделал…
Мне стало всё ясно. Перед глазами была та комната, Шмиэля Айзерманна я связал и не мог кричать из-за кляпа. Но он ухитрился что-то придвинуть к окну, вероятнее всего, кресло, устроился поудобнее в нём и саданул каблуками в оконную обрешётку. Да, сообразителен подлец, на редкость сообразителен.
В это время вывели Шмиэля Айзерманна. Я смотрел на него и дивился: где были мои глаза и разум? Теперь я хорошо видел, что он никак не мог быть тем, за кого себя выдавал: внешне скромный, но безупречно сшитый из дорогой материи костюм, даже проведя немалое время в путах, он выглядел безукоризненно, сохранял выдержку и достоинство. Видно было, что это птица высокого полёта.
Мелькнула было мысль: проехать вслед до управления полиции, но я отказался. Было ясно, что он там долго не задержится. Позвонит своему адвокату, тот немедленно прибудет и вызволит его под залог.
Поехал на вокзал, забрал свой чемодан и направился в гостиницу, расположенную прямо напротив, изобразив из себя только что приезжего.
Провёл спешный телефонный разговор, в обычном стиле, вкрапливая в него условленные фразы. Запросил необходимые данные. Я уже входил в цейтнот, время поджимало. У меня оставалось менее суток на всё про всё. Большего я себе позволить не мог.
Конечно, я понимал, что действовал не лучшим образом, допустил ошибки. Наверное, и по той причине, что отнёсся к делу спустя рукава, надеясь решить всё нахрапом. Следовало действовать тоньше. Но не время было посыпать голову пеплом и мысленно лупцевать себя. Лучше сосредоточиться над решением проблемы.
Это я и сделал, продумывая различные планы.
Очень привлекал меня тот, в котором можно было использовать наступающую ночь. Но и мой противник, несомненно, думал аналогично. Подготовился. А так как он после всех этих событий и основательной нервотрёпки находится во взвинченном состоянии, то мог спонтанно поступить самым необычным образом, который не предусмотришь.
Правда, отдохнув, он вернёт свою обычную форму… Ну, почти обычную. Пустит в ход свой незаурядный ум, заготовит сюрпризы и… несколько расслабится, думая, что находится в безопасности и всеоружии.
Между нами пойдёт интеллектуальное соревнование, возможно, и физическое.
Мне тоже стоило отдохнуть. Со всеми моими планами следует переспать, а утром снова продумать их на свежую голову…
Утром действительно оказалось благотворным. Появились ежели не новые идеи, то весьма интересные нюансы в уже заготовленных планах.
Кстати оказались присланные мне материалы: данные о Шмиэле Айзерманне, его особняке на Браттер-авеню, 96. Дотошно изучил их, кое-что в заготовленных планах пришлось поменять.
Соответственно экипировался, запасся необходимыми документами.
Первым делом побывал в морге. Показал удостоверение сотрудника страховой компании. Удостоверился, что за трупом Джима Хопкинса вот-вот за должны прибыть его родственники. Они объявились почти сразу вслед за мной. Их было не слишком много – двоюродная сестра и дядя по матери. Благодаря лести и некоторым денежным вливаниям, мне удалось взглянуть на убитого. Он действительно был мёртв. Вспомнил его кличку – Весёлый Хопкинс. Теперь он уже не улыбался, лежал с беспристрастным лицом, словно о чём-то задумавшись. Наверное, не о земных делах, а о загробных. Царствия небесного подонку не пожелал. Ушёл с толикой разочарования, что не смог сам отомстить ему.
"Пятый" ушёл от заслуженного возмездия. Но он всё же оказался трупом. Можно считать это карой небесной.
Коротко в телефонном звонке в замаскированном виде сообщил об этом куда следовало. Теперь следовало заняться "шестым" и самым важным.
Нужно было воспользоваться такси, но я соблазнился скромным "Фордом", кем-то оставленным на тротуаре. Своей отмычкой отпер дверцу, уселся за руль, завёл мотор и укатил.
Притормозил у дома с номером 83 на Браттер-авеню. Далее пошёл пешком.
Удалился довольно далеко, перешёл на противоположную сторону и увидел, что к оставленному мною "Форду" подъехала полицейская машина. Вот это да, им уже стало известно об угоне и они его нашли! Хорошо сработала полиция. Возможно, кто-то видел и меня, например, в тот момент, когда я покидал угнанный автомобиль. Могли сообщить приметы.
Этому я не порадовался, но стал действовать быстрее, как в цейтноте: нужно убраться с чужих глаз, вдруг кто-то обратит на меня внимание.
Продолжил двигаться спокойным шагом, только чуть скорее.
Позвонил в дверь высокой ограды вокруг особняка под номером 96.
Мне открыл плечистый брюнет с жёстким взглядом:
– Вам кого?
– Я представитель страховой компании. Хочу обсудить страховку Оптовой базы. Есть некоторые вопросы к мистеру Шмиэлю Айзерманну.
После запроса в дом такое разрешение было получено.
Меня повели по дорожке, по сторонам которой тянулись ухоженные клумбы с красивыми цветами. Дверь особняка пропустила меня внутрь здания, и я увидел двух сурового вида детин. Они обыскали меня, проведя руками по сторонам тела и даже ногам. Я был готов к такой процедуре и даже развёл руки в стороны, дабы облегчить им обыск. Как я и ожидал, проверить рукав пиджака в районе запястья мой визави не догадался, начал чуть ниже того места, где на особых креплениях, в своеобразном кармашке находился маленький плоский пистолет, который по огневой мощи не уступал вдвое большим по размеру собратьям. Помимо всего прочего от него к дну кармашка шла короткая резинка. Всё было сделано таким образом, что оружие появлялось в моей руке только при отработанном движении вниз в силу инерции. Если же я не зажимал его в руке, то резинка возвращала пистолет на прежнее место.
Конечно, я был готов и к тому, что моё оружие могло быть обнаруженным, тогда бы пришлось использовать иной план действий, такой тоже был у меня заготовлен. Но до него дело не дошло.
Меня провели в кабинет на втором этаже.
"Они что, согласовали между собой это?!" – мелькнула мысль в голове при воспоминании о вечернем визите в кабинет на таком же этаже. Было очень похоже. Пока всё шло без сучка и задоринки.
За столом, но уже в ином костюме, восседал хозяин кабинета.
Он впился в меня взглядом, а затем спросил:
– Вы действительно из страховой компании? Кто вы?
Отработанным движением я резко опустил правую вниз и тут же поднял её, но уже с пистолетом. Сделал им выразительное движение: мол, готов пустить в ход.
Его глаза сузились.
– Так это вы? Сегодня вы выглядите иначе.
– А вот вы всё тот же, Шмиэль Айзерманн. Или вас лучше именовать доном Кондором?
– Как хотите, так и называйте, – последовал спокойный ответ, который мне чем-то сильно не понравился. Он вёл себя совершенно иначе, чем я предполагал. Впрочем, следовало помнить, с каким прожжённым и умным подлецом я имел дело.
Мне показалось, что он намерен совершить какие-то действия, и я качнул дулом пистолета:
– Встать и держать руки на виду.
Он помедлил и поднялся, пробурчав:
– Мне что, руки задрать выше головы?
– Нет, держите их перед собой на уровне груди. Этого вполне достаточно. – Он так и сделал.
Наверное, мне стоило сразу приступить к делу – нажать курок пистолета, но что-то удерживало меня.
Он спросил:
– Что вы намерены сделать со мной? Явно пришли не с известием о награждении меня Оскаром.
Несмотря даже на такое положение, он сохранял спокойствие и шутил. Я ответил не выстрелом, а словами:
– Жаль, что о вас не знают в Голливуде, а то бы Оскар давно был бы ваш. Ловко вы меня провели, поразительно ловко. Настоящий артист! Выдали себя за мастера компьютерных дел, не только не признались в том, что Кондор – это вы, но даже и пустили по следу совершенно невиновного человека. Кстати, кто он для вас? Симпатии к нему вы явно не испытываете. Зачем подставили его под пулю?
– Это давняя и сентиментальная история, – весьма охотно заговорил Шмиэль Айзерманн. – Нас было двое друзей не разлей вода! Потом появилась она и поссорила нас… Словом, она выбрала не меня, а другого. С ним у нас возникла вражда. Сильная вражда. Такую обычно именуют смертельной.
– Догадываюсь, что ваш бывший друг – это Жан Барре. Так?
– Да, он.
– Он встал у вас на пути не только на путях любви, но и в бизнесе. А столкнувшись со мной, вы моментально придумали, как устранить его ещё и как конкурента. А кто она?
– Она стала его женой.
Я вспомнил прекрасную женщину в кабинете Жана Барре и отчасти понял чувства Кондора: потерять такую красавицу было страшно обидно. Но возненавидеть более счастливого соперника до такой степени? Нет, сие не укладывалось у меня в голове. Впрочем, тут ещё примешалось желание чужими руками загрести жар…
Следовало жать курок, но что-то внутри останавливало, не всё я понимал, а этого я не любил.
Само собой у меня вырвалось:
– Вы довольно разговорчивы для человека, стоящего под дулом пистолета.
– Имеется такой недостаток. Но сейчас я отвечаю на ваши вопросы. Но и вы не из молчунов, любите бросать слова на ветер.
– Слова бросают на ветер, дабы определить – в какую сторону он дует, – уклончиво сказал я. Действительно, я утвердился во мнении, теперь ошибки не было: передо мной стоял он – «шестой». Самый виновный. А я – Палач, который должен покарать преступника. Между прочим, это было моим прозвищем – Палач. И занимался я преимущественно именно этим – карой и возмездиям таким, как этот мерзавец. Пора было с ним кончать…
Кондор облизнул языком губы, он явно нервничал, похоже, предчувствую трагическую для себя развязку. Хриплым голосом спросил:
– У меня устали руки, можно их опустить?
– Опустите, – разрешил я.
Он сделал это, немного потряс руками, разминая их. Несомненно, они у него затекли и требовали расслабления.
Неожиданно для себя я увидел в его руке кольт 38 калибра. Скромное по размерам, всего пятизарядное оружие, но очень смертоносное, особенно на скромном расстоянии.
Очень ловко. Несомненно, кольт лежал на столе или был подвешен на самом его краю, чтобы можно было в любой момент схватить и пустить в дело. Я оплошал, это следовало мне признать. Теперь всё лишнее следует забыть, а сосредоточить внимание, все органы чувств на своём враге и его кольте.
Мы держали друг друга на мушке. До предела обострившимся зрением следил за его пальцем на гашетке.
Шмиэль Айзерманн ухмыльнулся:
– Не ждали такого поворота событий, дружище? Предлагаю мирно договориться. Я не уверен, что смогу выстрелить быстрее вас, но и у вас такой уверенности нет. Наверное, стоит начать переговоры. Как вы считаете?
– Я сейчас как раз думаю над этим, – сказал я, выгадывая время.
Кондор считал, что его шансы на успех примерно равны с моими – фифти-фифти, но я знал, что это не так, в лучшем случае один шанс из десяти. Был почти уверен, что смогу его опередить. Всё-таки у него не имелось той подготовки и навыков, которые были у меня.
Наверное, меня подвела чрезмерно большая концентрация на противнике. Слишком поздно почувствовал движение за своей спиной, в которую ткнулось что-то жёсткое. Это могло быть дулом пистолета.
– Браво, Моника! – радостно воскликнул Шмиэль Айзерманн. – Ох, как многое я в тебе люблю и ценю! В том числе совершенно бесшумную походку!
Ситуация обострилась до предела. Я оказался в непредвиденной ситуации, более того – в ловушке. Лихорадочно принялся пути выхода из неё…
– Бросьте пистолет на пол на счёт три. Если он не сделает этого, то ты, Моника, стреляй. Не промахнёшься.
– Не промахнусь, – услышал я сзади спокойный женский голос с лёгкой хрипотцой.
Счёт начался:
– Раз! Два!.. – я сделал движение рукой вниз, будто бросаю пистолет, в нужный момент разжал пальцы, и резинка вернула его в кармашек в рукаве.
Одновременно я резко опустил носок ноги, ударяя о пол, покрытый ковром, изобразив падения моего оружия. Это был до автоматизма отработанный приём. Он сработал.
– Вот так лучше, – удовлетворённо произнёс Кондор и с насмешкой спросил: – Вы не поняли, почему столь легко оказались здесь? Подойдите к окну – медленно ступая, не делая непозволительных движений, и поглядите в него.
Я это сделал, посмотрел и увидел внизу во дворе свыше десятка вооружённых людей самой зверской наружности. Когда я шёл к дому, никого из них не было на виду. Они прятались в укромном месте и ждали сигнала. Где-то в столе находилась кнопка… вернее кнопки, ведь Кондором была ещё вызвана Моника.
Возвращаясь на своё место, я глянул на неё: она действительно держала кольт и, судя по всему, умела им пользоваться.
– Да, вы меня поймали в западню, – согласился я, легко кивнув назад, где стояла женщина. – Она пришла вовремя.
– Только ждала моего сигнала! И сразу оказалась тут.
– Действительно, молодец, – согласился я, мне нужно было разговорами тянуть время. Вдруг что-то изменится.
– Не просто молодец, а истинная прелесть! – с довольным смешком вырвалось у Кондора, он чувствовал себя хозяином положения. Это и неудивительно: только что стоял под дулом пистолета, а теперь уже сам он держит мою жизнь в своих руках. Было от чего радоваться. Наверное, голова пошла кругом, не совсем адекватно мыслит…
В моей голове молниеносно сверкнула идея. Я тут же начал её претворять в жизнь, с усмешкой сказав:
– Имея такую прелесть рядом с собой, вы только что тут хвастали передо мной, сколь хороша в постели Арбелла Якобсон. – Это имя находилось в присланном мне "досье", как очень вероятной любовницы Кондора.
Он даже не успел ответить мне, как Моника буквально взвилась на дыбы, прокричав:
– Так вот у кого ты пропадаешь всё время! А эта сука похваляется передо мной подарками от любовника! Они от тебя? Скотина! Вот тебе!..
Я ухватил её руку с кольтом сбоку своей правой рукой, громко крича:
– Не стреляйте! Не надо! Не делайте этого!
При этом нажал сверху на её палец и пуля с хлопком унеслась в цель – прямо в грудь Шмиэля Айзерманна. Я успел ещё дважды повторить, пока его тело оседало. Одна пуля угодила в голову, взрыв аккуратно причёсанные волосы.
Чуть отстранившись, но не выпуская ладони женщины с оружием, я нанёс левой рукой точный удар в красивый подбородок. Вышел типичный нокаут. Не страшный для внешности и здоровья, но на какое-то время она выведена из строя. Аккуратно уложил её на пушистый ковёр, расстеленный на полу, не позволяя выпустить кольт из руки, на нём должны остаться отпечатки пальцев. Всем будет ясна картина случившегося…
Подошёл, проверил пульс того, кто именовал себя Кондором: он ещё бился. Последняя пуля прошла по его черепу, сорвав клок кожи с волосами. Далее предстояло сделать то, за что я страшно не любил свою профессию – аккуратно взялся за его голову по её сторонам, приподнял и резко повернул до хруста шейных позвонков…
"Это тебе за Кена Блазерта, которого ты со своими мерзавцами безжалостно прикончил в лесу", – мысленно сказал я.
Но я ещё не выпутался из западни, а времени у меня было в обрез. Выстрелы могли услышать, а если не услышали, то я обращу на них внимание…
Взял пепельницу на столе и изо всех сил бросил в окно: вместе со стеклянными осколками она полетела во двор. Если даже бандиты внизу не слышали выстрелы, то теперь должны были непременно среагировать на такое и помчаться сюда.
Я же поспешил прочь из кабинета. По маленькой служебной лестнице спустился на первый этаж. Тут находились комнаты для гостей. Отмычкой открыл дверь одной, вошёл. Она оказалась безлюдной, гостей в ней не оказалось, как я и надеялся. Дверь за собой сразу же закрыл отмычкой. Осторожно в окно осмотрел пустынный двор. Кто-то должен был сторожить эту сторону особняка, но он покинул свой пост.
Раскрыл одну из оконных створок, выбрался наружу: сначала повиснув на руках, а затем мягко спрыгнув, дабы не производить шум.
У угла здания присел и осторожно осмотрел двор перед входом в особняк. Тут находилось четверо, один из которых не отходил от двери проходной.
Запечатлел в памяти расположение всех и каждого в отдельности, прикинул некоторые побочные варианты развития событий, дабы быть готовым к ним.
Последний взгляд, и я вышел из-за дома.
Двое увидели меня сразу и их глаза полезли на лоб. Третий тоже застыл на месте. Я выразительно продемонстрировал им пистолет. Повернулся четвёртый, который стоял ко мне спиной, и сразу же полез за оружием. Я нажал курок, последовал негромкий хлопок и пуля, прошив руку, угодила в грудь. Он согнулся в три погибели и опустился на одно колено.
С самой мерзкой усмешкой я выразительно произнёс:
– Герои окажутся в аду. По очереди каждый из вас вынет своё оружие двумя пальцами и бросит перед собой. Не сделаете так, пристрелю, как собак! Ну, ты!..
Первый достал «магнум» и бросил на газон. Затем это же проделали и остальные его напарники.
– А теперь идите в самый дальний конец двора. – Я указал им направление и напутствовал. – Не спешите стать героями.
Сам же я направился к проходной, показывая, что держу их на прицеле.
Распахнулась входная дверь дома и наружу показался один из бандитов в клетчатой рубашке. Я сразу же выстрелил ему в бедро, он с криком рухнул на крыльцо, охватив ногу. Остальные тут же скрылись из проёма двери. Наверное, прижались к стенам.
Я быстро миновал проходную, вышел и снаружи отмычкой закрыл за собой замок двери. Они этого не ожидают и откроют не сразу. В моём распоряжении окажется больше времени.
Шёл по улице, оглядываясь на особняк, а вдруг всё же ринутся в погоню. При этом я делал вид, будто высматриваю такси на дороге. Увидел такое, замахал рукой. Уже отъезжая, оглянулся, но у особняка никого не заметил.
По пути зашёл в придорожное кафе. Там в туалетной кабинке избавился от усиков, бровей и парика.
Только в другом такси, которое я остановил, несколько расслабился. Мы с водителем обсудили шансы местной бейсбольной команды в очередном матче. Немного поспорили, но не очень сильно.
