Александра Жукова
Шокирующая архитектура

Полная версия

Глава 3
А где зодчие живут? История о доме архитектора

Окна-соты Дома Мельникова

Несколько лет назад в столице мирового дизайна – Милане состоялась выставка «Где живут архитекторы?», посвященная интереснейшему явлению – собственному дому архитектора. Тема оказалась захватывающей, располагающей к увлекательным наблюдениям и любопытным выводам. Выясняется, что жилище, которое строит для себя сам мастер, может многое поведать о нем самом. Дом архитектора – это своеобразный автопортрет зодчего, в нем видны как основные профессиональные пристрастия и принципы, так и чисто человеческие склонности и привычки. Ведь феномен дома архитектора состоит в том, что заказчиком и исполнителем является одно лицо, и чистота замысла, а значит, авторский почерк и неповторимость, при таком раскладе максимальные. Давайте из множества интересных предложений изберем шесть знаменитых мастеров, нанесем краткие визиты в их эксклюзивные дома и убедимся в том, что дом архитектора – это чрезвычайно интересный феномен мировой культуры.

Сначала отправимся в гости к брюссельской знаменитости Виктору Орта, звезде бельгийского ар-нуво в самом романтическом его проявлении. Своим собственным особняком в столичном респектабельном квартале Орта смог обзавестись только к своему сорокалетию. Он происходил из семьи гентского сапожника, в которой было пятнадцать детей, и о своем доме в те времена даже не мечтал. Но, к счастью, судьба наградила юношу щедрыми дарованиями, он увлекся рисованием и архитектурой, ему улыбнулась удача, в нужное время на его жизненном пути встречались нужные люди, которые оказывали поддержку начинающему архитектору. Так, преодолев множество препятствий, молодой человек к 30 годам сформировал свое представление о том, как надо строить дом: надо «создать индивидуальное произведение, в котором будет найдено конструктивное, архитектурное и социальное единство».

Первым смелым заказчиком в начале 1890-х годов стал профессор Тассель, и он не прогадал – теперь его имя вписано в анналы мировой архитектуры как владельца первого дома в стиле модерн. В следующие шесть лет на волне успеха Орта строит еще четыре модных особняка с фантастическими формами и орнаментами, где цветные стекла сводов и потолков, витые решетки балконов и лестниц, текучие линии дверей и окон производили чарующее впечатление. К рубежу столетий Орта стал настолько знаменит, востребован и богат, что решил построить уже дом и для своей семьи. Он работал над своим домом, а заодно и мастерской, три года, в результате получился пленительный особняк, в котором узнаваемый стиль Виктора Орта предстал в отточенном и утонченном варианте. Дом-мастерская Орта несет в себе весь арсенал авторских приемов зодчего – он также встроен в узкий участок улицы. Здесь также формируются объемы изнутри наружу, группируясь вокруг лестницы, в своем доме Орта использует свои любимые материалы для отделки, а также растительные орнаменты с тягучими линиями. Этот дом архитектора можно рассматривать как проявление самоидентичности автора, это, действительно, автопортрет архитектора. То, что собственный дом архитектора очень близок и конструктивно, и образно к другим его работам, только подчеркивает, что Орта принадлежал к числу немногих счастливчиков, кто был цельной натурой, он был автором своего собственного варианта стиля модерн и имел уникальную возможность достаточно полно и свободно его реализовать.

Дом Вальтера Гропиуса в Линкольне. 1938

Столь же самобытным авторским почерком отличался и известный немецкий мастер Вальтер Гропиус, один из лидеров модернистской архитектуры. Во всем мире Гропиус знаменит прежде всего как основатель немецкой школы архитектуры и дизайна Баухаус. Это было уникальное явление, возникшее в Германии, в Веймаре, после Первой мировой войны, где новые идеи конструктивизма воплощались в жизнь преподавателями и учениками Баухауса. Здесь царила атмосфера творчества и новаторства во всем, Гропиус собрал превосходную команду, его коллегами были Людвиг Мис ван дер Роэ, Пауль Клее и Василий Кандинский. Когда в стране стали нарастать нацистские настроения, ситуация осложнилась, школа стала восприниматься как носитель слишком смелых левых авангардных идей. Тогда Гропиус принял решение перенести Баухаус на север страны подальше от столицы в город Дессау. Здесь Гропиус создает грандиозный проект для нового современного здания Баухауса, в котором используются основные принципы модернизма – бетонный каркас, остекление, лаконичные геометрические объемы, минимум декоративности, максимум функциональности. Этими же принципами архитектор руководствовался при создании жилого поселка, в котором находились дома мастеров, выстроенные по проектам бетонных двухэтажных особняков в модернистском стиле, с таким же дизайном и мебелью, в них поселились переехавшие в Дессау преподаватели школы. Так вот, в одном из этих домов стал жить вместе с семьей и сам Вальтер Гропиус. Это был его подход к собственному жилищу в те годы, прагматичный и в духе 1920-х годов авангардный и демократичный. Все дома в поселке мастеров разные, но стилевая общность объединяет их в целостный ансамбль. Стены домов были белыми, но затем каждому цветовое решение было предложено Кандинским и Клее в зависимости от вкусов обитателей. Интересно, что, когда в 1930-х годах нацисты закрыли Баухаус и Гропиусу пришлось эмигрировать в Америку, там ему представилась возможность построить дом только для себя, он возвел очень удобный и функциональный дом в той же стилистике, до конца дней он был верен идеям модернизма.

Дом Геррита Ритвельда и Трюс Шрёдер. 1924

Многие архитекторы при строительстве собственного жилища не только воплощают свои основные принципы в реальность, как Гропиус или Орта, но и создают площадку для поисков, превращая свой дом в архитектурный эксперимент. Так получилось у голландского архитектора Геррита Ритвельда и дизайнера Трюс Шрёдер, которые построили в 1924 году знаменитый дом в Утрехте. Давайте заглянем в этот удивительный дом. Этот двухэтажный небольшой особняк был построен по инициативе Трюс Шрёдер, необыкновенной женщины, которая была близка к кругам художников-модернистов и членам объединения «Де Стиль». Эта группа провозгласила своим главным направлением неопластицизм, особое течение абстрактной живописи, придуманное Питом Мондрианом. Радикальные художники считали единственно возможными для себя только прямые линии, прямые же углы и основные цвета. Именно в «Де стиль» Шрёдер познакомилась с Ритвельдом, дизайнером мебели, он изобрел авангардную форму стула в духе неопластицизма. Экстравагантная госпожа Шрёдер поняла, что нашла единомышленника, и они с Ритвельдом приступили к проектированию дома, который должен был быть домом из будущего, не иметь никаких аналогов ни в настоящем, ни в прошлом.

К этому времени Трюс оказалась независимой тридцатилетней вдовой с тремя детьми, и дом должен был стать зоной комфорта и свободным пространством для жизни и творчества не только взрослых, но и детей. Но участок, приобретенный Шрёдер, был не очень большим, поэтому Ритвельду пришла мысль создать экспериментальный дом-трансформер, где бы пространство использовалось предельно функционально и экономно. И они с хозяйкой дома с увлечением занялись планировкой кухни, лестниц, балконов и столовой. Особенно поражает организация пространства на втором этаже – в дневное время он лишен стен и представляет собой одно светлое помещение с огромными окнами, в котором дети могли свободно играть либо учиться. Вечером особые приспособления позволяли сделать нужные выгородки, и у каждого члена семьи появлялась своя спальня с собственным умывальником и выходом на балкон.

Вся мебель в доме, ванны, раковины, печи и плиты, светильники и даже жалюзи – оригинальные изобретения Ритвельда, которые нигде не повторяются. В архитектуре дома Ритвельд использовал те же подходы, что и в мебели. Сложил объем из белых и серых блоков с черными оконными и дверными рамами. По фасадам раскидал вертикальные и горизонтальные красные, желтые и синие полосы, которые, как эхо, отзываются и в отделке интерьеров. Получилась трехмерная модель картины Мондриана или воплощение в полном масштабе архитектонов Малевича. Этот удивительный дом стал совместным детищем Ритвельда и Шрёдер, которых связало настоящее глубокое чувство, и Ритвельд через несколько лет, став свободным, тоже поселился здесь вместе с Трюс и ее детьми. Обитателям дома здесь было уютно, атмосфера дома была наполнена теплом и взаимопониманием, а быт был организован разумно и без излишеств, Трюс называла это «роскошь бережливости». Здесь они прожили всю жизнь, более 60 лет. Теперь здесь архитектурный музей, который до сих пор поражает воображение всех, кто приходит сюда в гости.

Константин Мельников

Дом-мастерская 1927

Не менее удивительный дом, который в качестве эксперимента построил для своей семьи архитектор, находится в Москве, это знаменитый дом Мельникова. Константин Степанович Мельников был выходцем из крестьянской семьи, и мечта о собственном доме оставалась несбыточной долгие годы обучения и становления, которые совпали с войной и революцией. Такая возможность появилась только в 1927 году, когда Моссовет выделил Мельникову участок под строительство собственного дома-мастерской в Кривоарбатском переулке. К этому времени он уже выиграл ряд конкурсов и был известен как автор ярких и знаковых проектов: выставочных павильонов в Москве и Париже, нескольких клубов и домов культуры. В каждом своем здании архитектор всегда предлагал уникальные и нестандартные конструктивные и инженерные решения, Мельников был неутомимым выдумщиком, его всегда привлекали проекты, где необходим поиск новых подходов.

Экспериментальной площадкой для него стало и строительство собственного дома, здесь все было необычным, раньше никто не проектировал жилой дом в виде двух цилиндров, врезанных друг в друга так, что в плане дом представляет собой «восьмерку». До Мельникова никто не прорезал полукруглую стену дома шестигранными окнами в свободном ритме так, что они смотрятся пчелиными сотами. В доме нет традиционных этажей, все комнаты разной высоты, нет ни одного прямого угла, все интерьеры имеют криволинейные очертания и закругления, что создает удивительное ощущение текучести и пластичности нескончаемого пространства. Круглые объемы вообще импонировали Мельникову, он считал их наиболее оптимальными и всячески настаивал на экономичности и удобстве круглых комнат, что и пытался доказать при проектировании своего особняка. Помимо обычных комнат – спальни, столовой, кухни – в доме была обширная гостиная для приемов гостей и музыкальных вечеров, терраса на крыше более низкого цилиндра и самое главное – прекрасная светлая и высокая мастерская. Семья архитектора проживала в этом доме много десятилетий, тут жили дети Константина Степановича и росли его внуки. Сейчас Дом Мельникова – это архитектурный музей и образовательный центр.

Дом архитектора – это не только площадка для эксперимента, это еще и зеркало профессиональной эволюции автора. Давайте теперь «навестим» прославленного Федора Шехтеля и побываем в двух его особняках, которые были построены в Москве в разные периоды его творчества. Первый дом был построен в тихом Ермолаевском переулке в стиле раннего модерна с элементами стилизации под неоготику. К этому времени мэтру исполнилось 36 лет. После завершения строительства особняка Морозовых на Спиридоновке он был уже известен и популярен. Щедрый гонорар, полученный Шехтелем за морозовский псевдоготический дворец, позволил архитектору приступить к постройке своего нового жилища. Асимметрия в решении фасада, оригинальные формы объемов и кровли, особая пластика входных зон, наконец, новаторское оформление интерьеров с уникальными лестницами и каминами – все в этом доме 1896 года демонстрирует, как постепенно отходит от увлечения готикой еще молодой архитектор и формирует свой зрелый творческий почерк.

Почти полтора десятка лет прошло, когда уже маститый и респектабельный Шехтель решил переехать в новый дом, который он построил на Большой Садовой в 1910 году. В этом доме, возведенном скорее в неоклассическом стиле, чувствуется последнее дыхание уходящего модерна. Недолгим оказалось яркое царствование ар-нуво, оно поместилось в те 15 лет, что отделяют один дом Шехтеля от другого. Особняк на Садовой стоит на перепутье между двумя стилистиками, в нем еще есть асимметричный фасад, но уже в каждой детали ощущается классическая статика и геометрия. Античные колонны и орнаменты, арки, портик и фриз с мифологическими персонажами – Шехтель заявляет о своих новых приоритетах. Интерьеры, как всегда, изысканны и лишены какой-либо пышности, главный акцент сделан на комфорте и создании домашней атмосферы. Два особняка – и сквозь них виден такой разный Шехтель.

Дом Федора Шехтеля. 1910

Практически все адреса, которые мы посетили, это семейные дома, где вместе с архитектором жила его семья – супруга, дети, родные. Естественно, это влияло на масштаб дома, его планировку, расположение и интерьеры. Но есть один удивительный дом, который архитектор построил только для себя, в нем он учел именно свои собственные пожелания как заказчика и заодно продекларировал свои основные архитектурные принципы, которые пропагандировал всю жизнь. Речь идет о самом знаменитом зодчем прошедшего столетия – о Ле Корбюзье. Как известно, его считают отцом функционализма, он всегда выступал за минимализм в архитектуре, был ярым противником всяких украшательств и излишеств. Именно Корбюзье, кроме прочего, одним из первых проектировал многоквартирные дома с очень маленькими квартирами, чтобы удешевить строительство массового жилья, за что подвергся критике большого количества людей. Хотя строительная отрасль и власти тут же подхватили его идеи, и города многих стран обросли такими жилищами.

Дом Ле Корбюзье. 1952

Так вот, чтобы доказать, что человеку можно прожить и на 15 квадратных метрах, Ле Корбюзье в 1951 году строит на юге Франции на берегу моря… деревянную хижину размером 3,6 на 3,6. И каждый август в течение 18 лет маэстро проводил в любимом кабаноне (как назвали этот дом французы) и с удовольствием здесь работал, глядя на морские закаты. Снаружи Cabanon напоминает традиционный бревенчатый дом, но внутри он тщательно спроектирован. Разместив в крохотной комнате кровать, стол, шкаф и раковину, хозяин дома исходил из размеров человеческого тела. Он был совершенно убежден, что уютнее всего человеку живется в интерьере, где до противоположных стен можно дотянуться, просто расставив руки! Архитектор сам разработал систему вентиляции, канализации, особого освещения и даже системы борьбы с комарами. В своей хижине Корбюзье наслаждался тишиной и возможностью побыть одному, он был отшельником-индивидуалистом, интровертом и рафинированным интеллектуалом. И его Cabanon наглядно это демонстрирует.

Вот такие они – дома архитекторов, разные и неповторимые, как и сама архитектура.

<< предыдущий лист

следующий лист >>