Александра Лисина
Профессиональный некромант. Пенталогия в одном томе
Мысленно загибая пальцы, я вернулся в стоящее возле камина кресло, стараясь припомнить все обязанности добропорядочного хозяина-аристократа. И именно за этим занятием меня застал деликатный стук в дверь.
Я удивился: неужто Лиш уже старосту отыскала? После чего торопливо принял величественную позу и суховато бросил:
– Войдите…
Глава 5
Говорят, некромантам чуждо все человеческое… вранье. Мы просто хорошо умеем скрывать свои эмоции.
Мэтр Гираш
Вошедший оказался абсолютно седым, довольно крепким и подтянутым мужчиной неопределенного возраста с обезображенным лицом, которое пересекал старый рваный шрам. Начинаясь у края роста волос, он жестоко уродовал переносицу вошедшего, левую бровь, затем пропадал под безупречно чистой повязкой и выныривал уже на скуле, протянувшись до самого угла нижней челюсти. После чего спускался на шею, прятался под воротом не новой, но аккуратно залатанной рубахи. Не исключено, что продолжался еще и под ней, однако, похоже, уже давненько не причинял своему обладателю никаких неудобств. По крайней мере, мужчина не тяготился своим внешним видом, держался спокойно, уверенно, вылечиться магией, насколько я мог судить, не пытался. А посмотрел на меня с порога с едва уловимым вызовом, словно бы говоря: ну что? Нравлюсь?
Я мысленно усмехнулся.
Тем временем незнакомец решительно переступил порог, не обратив внимания на деликатно закрывшиеся за его спиной двери. Не сводя с меня изучающего взгляда, быстро приблизился и, остановившись в нескольких шагах от кресла, суховато спросил:
– Звали?
– Возможно, – хмыкнул я, изучая его с не меньшим вниманием. – Я хотел переговорить со старостой людей, которые были наняты для меня графом Экхимосом. Если староста – это вы, то рад знакомству.
– Мое имя Вигор, – хмуро отозвался мужчина. – И – да, я старший для тех, кто согласился здесь работать.
– Добрый день, Вигор, – вежливо улыбнулся я и кивнул на стоящее напротив кресло. – Прошу вас, присаживайтесь. Разговор у нас будет долгим, а я не люблю смотреть на собеседника снизу вверх.
Вигор заколебался, явно не ожидав от меня такого предложения, а затем все-таки уточнил:
– Вы предлагаете мне сесть, ваша милость?
Ну вот и первый сдвиг: моему статусу наконец уделили должное внимание и осторожно напомнили, что черни сидеть в присутствии аристократа непозволительно. Отлично.
Я снова улыбнулся.
– Ну, раз уж вы первым нарушили этикет, то я решил, что мне тоже можно.
Староста наскоро обежал глазами мою скромную обитель, но нигде не заметил подвоха и, неожиданно хмыкнув, опустился в предложенное кресло.
Я благожелательно кивнул.
– Вот и правильно. Ко мне можете обращаться «господин Вальтиэр» или «господин Гираш».
– И все? – с подозрением прищурился староста, кинув быстрый взгляд на выгравированную над камином баронскую корону. – Просто «господин»?
– До тех пор, пока я чувствую в вашем голосе достаточно уважения, можно ограничиться этим.
– А если уважения не будет? – усмехнулся вдруг Вигор.
Я пристально посмотрел ему в глаза.
– Тогда вы станете обращаться ко мне иначе. Но, надеюсь, до этого не дойдет.
Прямой взор некроманта – штука тяжелая и порой трудно выносимая. Поэтому, как ни хотелось Вигору съязвить, что-то все-таки заставило его смолчать. После чего он с усилием отвел глаза и, старательно пряча внезапно проснувшееся раздражение, глухо спросил:
– Зачем я здесь?
– Затем, что вам тут теперь жить. А мне, как ни странно, необходима ваша помощь.
– Что? – неподдельно изумился Вигор.
Я спокойно положил ногу на ногу.
– За ближайшие два года я должен полностью восстановить замок и поднять местное хозяйство до приемлемых величин. Поэтому мне нужны люди, хорошие урожаи и постоянно растущий доход.
Староста едва заметно скривился.
– Боюсь, вы переоцениваете свои и наши возможности, ваша милость. Уж простите за прямоту, но, насколько я знаю, баронство пришло в полный упадок. Земли заброшены, леса разорены, со скотиной беда, а дурная слава тянется от этих мест настолько далеко, что ни один здравомыслящий человек сюда просто не сунется!
– Но вы же сунулись, – резонно заметил я, ничуть не огорчившись «лестной» оценке.
– Да, – мрачно подтвердил староста. – Только потому, что иного выхода не осталось.
– Беженцы?
– Конечно, – чуть не сплюнул Вигор. – Кто же еще согласится жить в логове некроманта?
– Откуда вы родом? – поинтересовался я, сделав вид, что не заметил его гримасы.
– Кто как… кого с запада занесло, кого с юга… большинство, конечно, местные, с окраин. Бежали от того кошмара, который стер их дома с лица земли. Многие выбрались лишь чудом – голодные, оборванные, лишившиеся не только денег, но и самого необходимого скарба. А кто-то вообще – в одиночку, похоронив родных или на оставшемся от дома пепелище, или в дороге. Вот только оказалось, что в городах мы никому не нужны – там своих ртов хватает. Стражники не пускают внутрь без приказа наместника. А наместники далеко не всегда разрешают голодранцам селиться внутри крепостных стен. Кому нужны нищие бродяги? Конечно, король построил несколько лагерей-убежищ, где, по задумке, мы могли бы пережить зиму, но места там катастрофически не хватает. Люди ютятся по несколько семей в одном доме. Работы нет. Уйти из лагерей некуда, потому что для того, чтобы сняться с места, нужна хотя бы одна телега. А беженцев с каждым днем все больше, еды им привозят все меньше, поэтому приходится резать собственный скот и надеяться, что в ближайшее время все наладится, а ослабевшие дети не погибнут с голода…
Вигор сжал кулаки.
– Но налаживаться ничто не собирается: нам говорят, что казна уходит на содержание армии и на то, чтобы обеспечить нашу защиту от нежити. На долю беженцев остается слишком мало, чтобы дать нам хотя бы самое необходимое. Вокруг лагерей круглосуточно дежурят солдаты короля, как будто это не нас надо охранять от мертвяков, а мы представляем угрозу. Войти или выйти без пропуска нельзя. Ни на заработки, ни в город за едой…
– Почему? – удивился я. – Разве не проще было бы, если бы народу в лагерях стало меньше?
– Никому не нужны нищие, разбредающиеся по стране в поисках хоть каких-нибудь доходов, – горько отозвался староста. – Отчаявшиеся люди способны на все. И на разбой. И на мародерство. И даже на убийство бывших соседей, с которыми не один год прожили бок о бок. А хаоса в Сазуле и без нас хватает. Король это хорошо понимает. И я бы тоже понял… наверное… если бы вдруг оказался на его месте. Однако я, к сожалению или к счастью, весьма далек от трона и связанных с ним трудностей, поэтому вынужден искать любой способ, чтобы уцелеть в тех условиях, в которые его величество вольно или невольно меня загнал.
Я ненадолго задумался.
Вот так-так… почему-то раньше я не уделял должного внимания данной теме. Может, на этом и сыграть?
– Чтобы покинуть лагерь, нам необходимо заключить контракт с каким-нибудь владетелем, который пожелает принять нас под свою руку, – не заметив моего взгляда, продолжил Вигор. – Как наемных работников, на постоянное жительство… да как угодно! Но зачем бы владетелям сдался тот сброд, в который нас превратили?
Я кивнул.
– Согласен. В нынешних условиях мудрый хозяин предпочтет взять полезного работника, нежели человека, которому самому нужна помощь. Налоги за последние годы возросли, расходы на содержание армии – тоже. Все боеспособное население спешно вооружается и готовится к масштабной войне. А это тоже – дополнительные расходы, которые неразумно уменьшать лишь из-за того, что нескольким десяткам тысяч человек стало негде жить. Лес рубят – щепки летят… Конечно, части беженцев, способной принести пользу, они пойдут навстречу: хорошие кузнецы всегда нужны. Так же, как и коневоды, и опытные воины… но таких среди вас практически нет. Все они уже сумели куда-то пристроиться.
– Вот именно! Остались лишь те, у кого за душой нет ничего, кроме натруженных рук и умений, которые в военное время мало кому нужны! Ведь когда встает вопрос, кого брать: воина или пахаря, то наймут, в первую очередь, воина. Точно так же, как если бы вдруг встал выбор между здоровым и калекой, непременно выиграет тот, кто покрепче. Крестьян в Сазуле даже сейчас осталось много… в том числе и тех, кто не успел пострадать от мертвяков. И если кто-то будет выбирать между ними и нами, то понятно, кому повезет больше. И кого поддержит, в первую очередь, король.
Я мельком взглянул на исказившееся лицо старосты и медленно наклонил голову.
– Его величество проводит весьма сомнительную политику в отношении собственных подданных. Но не мне его осуждать. Однако я хорошо понимаю, почему за предложение графа Экхимоса вы ухватились руками и ногами. А еще полагаю, что на него согласились далеко не все, кому предложили эту сомнительную честь.
Вигор снова скривился.
– Вы даже не представляете, НАСКОЛЬКО вы правы, ваша милость. Ваши земли… простите еще раз… пользуются столь дурной славой, что даже беженцы не хотят с ними связываться. Поэтому договор подписали лишь те, кому просто ничего иного не оставалось. А большинство все равно предпочло обождать и надеяться на чудо дальше.
Я пожал плечами.
– Их право. Зато у вас будут свои дома, места для пастбищ, поля, которые нуждаются в обработке… скот и лошадей я вам дам. Инструментом тоже обеспечу.
Вигор скептически на меня посмотрел.
– А как же некромант?
– Он уничтожен.
– А нежить, которая тут осталась?
– Ее не так уж много, – отмахнулся я. – А скоро не будет совсем.
– Откуда вы знаете? – мрачно спросил староста. – При всем уважении сложно поверить, что у вас получится в считанные дни избавить эти земли от проклятия.
– Для настоящего мага нет ничего невозможного, – слегка приукрасил я действительность, деланно не заметив, как при этом у собеседника расширились глаза.
– Вы – маг, ваша милость?!
– Совершенно верно.
– Но это же все меняет! – выдохнул Вигор, уставившись на меня, как увлеченный своим делом мэтр – на неожиданно обнаружившийся новый вид нежити. – И какой же у вас дар, если не секрет?!
– Светлый, – признался я. – Но в нашем положении уже сам факт – большой плюс.
– Верно, – резко подобравшийся староста взглянул на меня по-новому. – Что ж, это – очень хорошая новость, господин барон. Присутствие даже слабого мага значительно увеличивает наши шансы на выживание. Несмотря на то, что места здесь действительно проклятые, а вы, вероятно, еще не закончили обучение.
– У меня были хорошие учителя, – спокойно отозвался я. – Так что защиту от нежити я вам обеспечу. Но мне будет нужна помощь для того, чтобы исполнить свою задумку в самые кратчайшие сроки.
– Почему именно два года? – задал очень правильный вопрос Вигор.
– Потому, что по окончании этого срока я буду вынужден уехать в Академию всеобщей магии.
– Значит, вы тоже связаны контрактом? – догадался староста.
– Конечно. Только мой контракт гораздо серьезнее, нежели тот, что заключили вы с графом.
Вигор оценивающе прищурился.
– И что же вы хотите?
– Для начала – изменить условия найма. Отныне вы и ваши люди будете подчиняться не графу, не королю, не Совету магов и не кому-либо еще… а исключительно мне. Со всеми вытекающими последствиями.
– Вы предлагаете нам протекторат? – насторожился староста.
– Нет, – я усмехнулся. – Я предлагаю вам постоянное место жительства на этих землях. Свою защиту. Покровительство. И шанс начать жизнь заново. Здесь, под моей рукой, но – на моих условиях.
На какое-то время в холле воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в камине. Я терпеливо ждал ответа на свое щедрое и, не скрою, весьма заманчивое предложение, а собеседник напряженно просчитывал ситуацию и что-то для себя решал.
Я почти не сомневался, что он согласится. Ни для кого не секрет, что безвозмездно выцарапать у нашего драгоценного монарха хотя бы небольшие денежки – задача не из легких даже для аристократа с немалым влиянием. Его недальновидное величество – бережливый до крайности человек. Разумеется, там, где дело не касалось его личных интересов. Поэтому нищему бродяге, в которого превратился искалеченный солдат или разоренный крестьянин, нечего и надеяться на возвращение своих кровных. А если кому-то и удастся, то под такие проценты, что с ними при жизни точно не расплатишься. На этом немало народу в свое время погорело, поэтому королевские ссуды уже давно стали непопулярными. И не зря теперь наш королек так боится восстаний и бунтов. Не напрасно полагает, что немалая часть беженцев может податься в разбойники.
Но я предлагал им иной выход. Причем такой, что он мог показаться кому-то подозрительным. Еще бы: земля почти даром, скот, инструмент, неплохие подъемные… неспроста это все – подумает любой крестьянин.
Впрочем, заставлять я никого не буду – бунты мне не нужны. Да и подопытных кроликов из этих людей я выращивать не намерен. Передо мной стояла намного более важная и сложная задача, чем получение биоматериала для исследований. Поэтому я сделаю все, чтобы эти люди как можно быстрее осознали выгоду от нашего сотрудничества. И сделаю еще больше, чтобы они впоследствии не разочаровались в выборе.
– Господин Бодирэ этого не одобрит, – наконец уронил Вигор, изучая мое лицо так внимательно, словно пытаясь прочесть мысли. – Полагаю, ему не понравится, если в наших договорах вдруг появятся новые условия.
Я хмыкнул.
– А зачем господину королевскому наблюдателю знать подробности наших с вами взаимоотношений? Он – птица столь высокого полета, что внутренние дела одного захудалого баронства вряд ли вызовут его пристальный интерес. Не думаю, что такого серьезного господина стоит нагружать подобными проблемами.
– То есть вы предлагаете нам поселиться здесь насовсем? – осторожно уточнил Вигор. – На правах ваших подданных? Не посвящая в это наблюдателей короля раньше времени?
– Совершенно верно, – снова кивнул я.
– А… условия?
– Мы обсудим их, когда я получу ваше согласие.
– Гм, – чуть прищурился староста. – А вас не смущает тот факт, что наши контракты подписаны графом Экхимосом?
– Граф – мой официальный опекун. Заключая контракт с вами, он представлял, в первую очередь, мои интересы. Поэтому не вижу ничего плохого в том, что условия вашей работы будут несколько изменены ко взаимному удовлетворению обеих сторон.
Вигор заинтересованно подался вперед.
– Как вы собираетесь это сделать, если для внесения любых изменений в договор требуется магическая печать?
– Я – маг, господин Вигор, – неуловимо улыбнулся я. – Думаю, моей печати будет достаточно.
– Условия контракта ставят нас в ранг наемных работников, которые не могут быть приняты на постоянную службу до тех пор, пока договор не будет полностью выполнен. Заключали мы его, будучи беженцами, у которых не имелось хозяина. Полагаю, вам известно, что аннулировать такие контракты без последствий не удастся?
– Разумеется. Разрыв магической печати непременно привлечет к себе внимание. А пока не истек срок договора, вы не можете принести мне вассальную клятву.
– Вот именно.
Я улыбнулся.
– Но ведь ничто не мешает нам внести в договор дополнительный пункт, в котором указано, что вы были приняты с испытательным сроком. За это время я могу так высоко оценить ваши усилия, что даже заранее пообещаю, что каждый из вас получит возможность подать прошение о принесении мне вассальной клятвы. Исключительно на добровольной основе.
– Думаете, получится? – с сомнением переспросил Вигор. – Испытательный срок не может превышать трех лет службы. А вам еще далеко до совершеннолетия, так что вы и через три года при всем желании не получите права подписи. Как вы собираетесь обойти это положение?
– Легко, – хмыкнул я. – По закону маги достигают совершеннолетия не по возрасту, а по факту поступления в Академию всеобщей магии. И пока маг учится, это право за ним полностью сохранено. Мне сейчас четырнадцать. Через два года будет шестнадцать. Именно тогда я должен буду явиться в академию и с момента зачисления получу право подписи любых контрактов. Конечно, в обычных условиях молодым адептам оно без надобности – до окончания учебы за них эту функцию выполняет старший родич. А поскольку покидать академию без сопровождения адептам строго запрещено, то, как вы понимаете, реализовывать свое право им просто некогда и негде. Только со мной дело обстоит несколько иначе, господин Вигор. Полагаю, вы в курсе некоторых особенностей моего семейного положения?
– Да. У вас нет родителей, – озадаченно протянул староста. – И вообще не осталось никаких родичей. Вы уже сейчас – старший в роду, поэтому, как маг, через два года будете в своем праве. А до тех пор мы останемся на этих землях на условиях старого контракта…
– Точно, – усмехнулся я. – После окончания которого я с удовольствием приму вашу вассальную клятву. Если, конечно, и у меня, и у вас еще будет желание это сделать. Опекуну я такое дело имею право не доверять. А уж как я покину академию во время учебы – сугубо мои личные трудности, которые, думаю, вам знать совершенно ни к чему.
Вигор неожиданно улыбнулся, отчего его обезображенное лицо стало совсем страшным. Хотя появившееся во взгляде напряжение, которое никак не вязалось с улыбкой, было настолько сильным, что скрыть его он уже не сумел.
– Я понял задумку. Но зачем вам это нужно?
– Затем, что мне потребуются надежные, преданные, проверенные люди, на которых я мог бы полностью положиться.
– Почему же вы уверены, что мы – именно такие люди?
– Потому что вам нечего терять, – ровно пояснил я. – Понимаю, что это звучит грубовато, но сейчас вы загнаны в угол. И готовы пойти хоть к демонам на рога, чтобы выжить. Отчаявшиеся люди действительно способны на многое… вы правы. Даже рискнуть поселиться на заброшенных землях и сделать их снова цветущими. Но для этого им нужен хороший повод, возможность работать и средства к существованию. И то, и другое, и третье я готов вам обеспечить.
Вигор странно наклонил голову.
– Вероятно, вы тоже попали в безвыходное положение, господин барон…
Я усмехнулся.
– Свой контракт я сумею закрыть и без посторонней помощи. Но мне требуются не наемные работники, а люди, заинтересованные в этой земле. Те, кто будет беречь ее и возделывать, постоянно преумножая свое и мое благосостояние. Кто умеет работать и понимает, зачем и почему это делает. Кто без колебаний пойдет под мои знамена и, если понадобится, будет отстаивать наши общие интересы с оружием в руках. Наконец, мне нужны люди, которые не просто поселятся на этих равнинах, а начнут считать их своими. Которым будет что терять, если здесь вдруг объявится враг. Которые не отступят, не бросят свои дома при первом же признаке опасности. И которых мне захочется оберегать от этого самого врага… хоть живого, хоть мертвого… и не только потому, что они хорошо знают свое дело. Вы меня понимаете?
Вигор удивленно замер, а затем напряженно уточнил:
– Значит, хотите проверить, способны ли мы оправдать ваши ожидания?
– Точно так же, как и у вас будет время проверить, насколько я хорош, как хозяин. Полагаю, это справедливо.
– Какие вы даете гарантии, что не передумаете в самый последний момент? За два года многое может произойти…
Я спокойно встретил острый взгляд старосты.
– Моего слова чести вам достаточно?
Он мгновение помолчал. После чего глубоко вздохнул и тихо сказал:
– Я хочу обсудить это со своими людьми. Они должны знать, на что идут.
– Не возражаю, – без особого удивления отозвался я. – Когда вы сможете дать ответ?
– Полагаю, завтра утром.
– В таком случае, до завтра, – кивнул я, поднимаясь с кресла. – Лишия поможет устроиться на первое время. Остальное обсудим после того, как вы вернетесь с уже принятым решением.
– Благодарю, господин барон, – коротко наклонил голову Вигор.
Я проводил его взглядом до самых дверей, но в самый последний момент все же не выдержал – дал волю своему любопытству:
– Скажите, господин Вигор: где вы служили?
Он удивленно обернулся.
– У вас очень необычный шрам, – пояснил я свой интерес. – И выправка явно военная. Но при этом вы не так стары, как может показаться с первого взгляда. Да и шрам давнишний… лет пять ему, насколько я могу судить? Но, если я не ошибаюсь, пять лет назад в Сазуле было не так беспокойно, как сейчас, поэтому для того, чтобы заполучить такую рану, у вас должна была состояться весьма необычная схватка… с кем-то или же с чем-то… не так ли?
– Верно, господин барон, – криво усмехнулся староста, одарив меня очередным долгим взглядом. – Пять лет назад я служил в гарнизоне неподалеку от места, которое когда-то называли Велль, а теперь иначе, чем «чумное проклятие» не величают. Ходил там дозором, следил за границей. Как и все, надеялся, что древнее зло никогда больше не поднимет голову…
Я напрягся.
– Что же случилось?
– Чума вернулась, – тихо ответил бывший солдат, неловко отвернувшись и поэтому не увидев, как резко изменилось мое лицо. – И после этого наш гарнизон перестал существовать… погибли все, кроме меня и одного безногого калеки, которого пришедшие туда маги сочли незараженным. Остальные превратились в то, о чем я никогда не хотел бы вспоминать. А шрам… его мне оставила любимая женщина, которая в тот момент уже перестала быть человеком. Я ответил на ваш вопрос, господин барон?
– Да, благодарю вас, – так же тихо сказал я, вернувшись к креслу. И, погрузившись в размышления, даже не заметил, как остался один. Более того, так надолго отрешился от реальности, что напрочь перестал замечать шум за окном, а опомнился лишь тогда, когда в голове прозвучал смутно знакомый голос:
«Хозяин… хозяин! Вы просили предупредить, если в замке появятся гости. Так вот, возле арки наблюдается волнение. И оно явно не из-за крестьян. К нам идет маг, хозяин. Вы будете его принимать?»…
Растерев занемевшее лицо, я обреченно вздохнул.
«Да, конечно. Он один?»
«Нет, – послушно доложило мое следящее зеркало. – С ним граф Экхимос и он чем-то очень расстроен».
Ну надо же… вот уж кого сегодня не ждал!
«Пусть заходят», – распорядился я и, стряхнув с себя непрошенную вялость, решительно поднялся с кресла.
