Александра Неярова
Не Зверь
ГЛАВА II
Из окна башни замка открывался чудесный вид на владения мегиллов. Сейчас один из представителей стоял на балконе и любовался рассветом: кучерявые облака неспешно плыли по румяному небосводу. Также медленно текло и время. Хандер прибывал в глубоких раздумьях и тянущей грусти. Он тосковал. Тосковал по смелой человечке Кире из далёкой деревушки, мысли его неустанно крутились о том дне. Дне, когда мужчина познал сладкую рыжеволосую девушку.
Уже прошёл почти целый оборот луны, а образ Киринии так и не желал покидать мегилла. Каждый день, особенно ночью, мужчина возвращался в прошлое, с головой окунался в ту сжигающую пределы бездну страсти. И опытные ласки наложниц не сумели заменить те ощущения. Даже близко Хандер не испытывал похожее.
Мегилл досадливо цыкнул, как бы он хотел повернуть время вспять и всё исправить. Исправить то, что не смог понять сразу… а теперь остаётся лишь вдыхать аромат забвения.
– Лианд Хандер, – позвала темноволосая раба, склонившись, как положено, перед верховным воином. – Вас зовёт Властитель.
– Я услышал. Ступай.
Мегилл не обернулся, но отчётливо почувствовал страх своей рабыни. Интересно. Ради этого всё же стоило посетить Властителя, узнать, что же тот придумал на этот раз.
Хандер нашёл Властителя в купальнях, две молоденькие рабыни усердно «намывали» его тело, что аж довольные стоны разносились далеко за пределы комнаты. Рейнор отвечал взаимностью, лаская обнаженные и довольно аппетитные фигурки светлокожих девушек близняшек. В полумраке, при горящих огнях картина смотрелась контрастной, но и чарующе–притягательной. Однако не для взора верховного воина.
– Слухи твердят, мой лианд охладел к дарам женщин.
Властитель перевернул спиной к себе одну из своих любимых фавориток и насадил на свой фаллос, принялся размеренно иметь, с пухлых губ девицы полились вскрики и стоны.
– Что, больше не трогают?
– Чушь мелят языки, Властитель, – Хандер скривился, поднятая тема нравилась всё меньше.
– В слухах всегда имеется доля правды, – Рейнор намотал волосы рабыни на кулак, заставив ту ухватится за бортики купальни и сильнее прогнуться в спине, и задвигался яростнее. Вскоре сам взревел, замерев в экстазе. После, когда его дыхание пришло в норму, лукаво подметил: – Не желаешь, осчастливить мою вторую малышку, а, Ханд?
«Малышка» залилась хихиканьем, призывно выставив вперёд голые груди. Властитель вторил ей глумливым хмыканьем.
– Не в моём вкусе, – равнодушно припечатал лианд.
– А–а, верно. У тебя лишь одна услада – спящая человечка, прихваченная с последней вылазки.
«Прознал всё–таки! Вот чего испугалась моя раба. Что ж, вполне ожидаемо…» – Хандер не изменился в лице, но в душе его клокотали волны гнева.
– Властителя это беспокоит? – толика яда всё же прозвучала в голосе.
– Пока нет, – Рейнор взял с низкого столика бокал с нектаром, провёл когтем по пузатой части, вызывая противный для слуха скрежет, и постановил: – Но не советую тебе сделать так, чтобы за беспокоило.
– Звучит, как угроза, – прошипел сквозь зубы Хандер, понимая, что Рейнор нашёл ещё одну нить давления на него.
– Отнюдь. Ступай, мой сын.
– Один из многих сыновей, отец. – выплюнул лианд напоследок, смело встречая взгляд правителя мегиллов. После развернулся на пятках и вышел из купален.
Его тяжелые шаги эхом отскакивали от каменных стен, крылья за спиной шуршали подобно плащу. Зелёные омуты горели не хуже огня, он прекрасно ориентировался во тьме проходов без огнив. С каждым шагом возрастала и ненависть между четвертым сыном и отцом. Хандер злился: на Рейнора, что смог разнюхать о Киринии, на себя, что не смог сохранить в тайне пребывание загадочной девушки в замке.
«Ничего, финальная битва ещё впереди…»
Хандер вошёл в подземелья, коснулся ладонью одной из стен, в месте соприкосновения засветилась руна, идентифицирующая хозяина, и открылся проход, убегающий извилистой лестницей вниз. Мегилл шагнул во мрак. Через пару минут он очутился в небольшом, но хорошо освещенном помещении: в центре у стены стояла широкая кровать, на той безмятежно спала Кириния. Рыжие волосы обрамляющие бледное лицо, казались в свете отблесков факелов огненно–медными, а щеки румяными.
Но Хандер знал, что это лишь игра его воображения. Он присел на край постели, огладил пальцами девичий лоб, аккуратный нос, щёку и замер на тонкой шее.
– Прошло три седмицы, а я так и не нашёл ответ. И боюсь, что так и не найду. Но и ждать больше не могу, и не хочу…
Кириния на признания никак не отреагировала, продолжая видеть сон.
– Что ж… прости, но я не желаю отпускать тебя.
Как и тогда мегилл накрыл её веки ладонью, посылая часть своей энергии, и вот, дыхание пленницы сонного царства участилось. Лианд убрал руку и стал наблюдать, как дрогнули веки Киры, и приоткрылись глаза, являя желанную мужчине синеву. Мгновение она приглядывалась, кто перед ней, а после вскрикнула, прижимая к груди руки:
– Кто вы? Где я?!
– Ш–ш–ш… – лианд поймал её кисти, развел в стороны и навис сверху. – Таким ты не признаешь меня, Кира?
Хандер лукаво улыбался, в тайне радуясь, что наконец может видеть и чувствовать свою добычу. Сейчас он выглядел, как обычный человек, сменив боевую форму, такими мегиллов видели немногие, лишь избранным это позволялось. Неизменными оставались только ядовито–зеленые глаза.
Кира всматривалась в незнакомца внимательно, подмечая малейшие черты. Тёмные волосы до плеч, приятное, немного строгое лицо, горящие зелёные глаза, сильная шея, мускулистые руки и торс, которые почти не скрывала безрукавка. Поблескивающие капли пота привлекали особое внимание к смуглой коже. Мужчина был порочен и притягателен.
«Я что, на небесах? Или все же попала за грехи в бездну?» – думала Кириния, невольно сглотнув от увиденного.
Но стоило порочному незнакомцу ухмыльнутся и мельком показать алый раздвоенный язык, как всё стало на свои места.
– Не может быть…! – вымолвила Кира еле слышно и забормотала: – Как же так? Ты должен был забрать мою жизнь…
– Не хочу забирать, – лианд скривил губы, склонив голову к плечу. Затем вдруг зафиксировал ладонью девичьи щеки, заставляя смотреть на себя. – Ты мне идеально подходишь. Твоя энергия необыкновенно вкусна. И ты сама вку–ус–сная.
Кириния освободившейся рукой отбросила от своего лица руку мегилла и прошипела, точно дикая кошка:
– Я не буду твоей персональной игрушкой, мегилл! Угроза для деревни миновала, тебе больше нечем провоцировать меня!! – Синие глаза метали молнии, стремясь испепелись наглеца, посмевшего нарушить сделку на крови. Кстати о сделке. – Как ты обошел контракт?
– О–о–о… моя малышка умеет показывать зубки, – довольство и превосходство не сползали с лица Хандера. – Буду честен, я вовсе не обошел – я отсрочил исполнение приговора.
– Что значит, отсрочил? – Киринию охватило беспокойство, она знала, что ответ не понравится ей.
– Это значит, твоя жизнь, судьба по праву крови принадлежит лишь мне. И только мне решать, когда нить оборвется. Не тебе, и никому другому.
Лианд склонился ниже, провёл языком по нежной шее девушки, ключице, поцеловал щеку, край приоткрытых от шока губ и зашептал в ухо:
– Я буду пить твою энергию, взамен делясь своей… буду наслаждаться твоим телом… и буду продолжать искать способ разорвать контракт А после мы решим, что нам с тобой делать.
Кириния слушала его больной лепет и ужасалась. Не желала она себе такой участи, поэтому, мазнув губами по небритой щеке мегилла, зашептала в ответ:
– А я буду бороться. Ты не услышишь моих настоящих стонов, даже если овладеешь мной с помощью своих штучек, как в прошлый раз… Я буду искать смерти, чтобы освободится от тебя… чудовище.
Хандер вздрогнул, будто получил удар ножом под ребра, грудь неожиданно сдавило, стало трудно дышать. Его неоднократно называли чудовищем многие люди и собратья… но услышать это от той, кого выбрала сущность, оказалось больно.
Мегилл медленно отстранился, заглянул в пылающее ненавистью красивое лицо и понял: маленькая, ветряная девочка умерла в тот день, когда он впервые познал её. На смену пришла мудрая женщина в облике молодой девушки. Их противостояние только начинается.
– Что ж, тем лучше, – лианд встал, тряхнул волосами, сунул сжатые кулаки в карманы брюк и сквозь поджатые губы произнёс: – И тем слаще будет ощутить вкус победы над тобой.
– Или же вкус горького разочарования… – не осталась в долгу Кириния.
Хандер промолчал, оставляя последнее слово за ней, но пока шагал обратно по туннелю, на лице мегилла играл довольный оскал.
С той минуты началась их борьба без правил.
Лианд навещал рыжеволосую пленницу каждую ночь. Он брал её, несмотря на протесты, иногда используя феромоны, а иногда добивался стонов без них. Но лишь тело Киринии отвечало взаимностью, не душа. Это бесило мегилла, душила злость на самого себя. Он не выпивал энергию девушки до конца, контролировал себя, не позволял переступить тонкую грань. А после удовольствий делился своей, поддерживая хрупкий баланс.
Кириния, как и обещала, упорно отвергала мегилла. Даже пыталась покончить с собой, однако, узы контракта мешали. Но девушка не отчаивалась, надеясь, что рано или поздно надоест чудовищу, разрушившему её мирную жизнь. Каждый рассвет молила Великие Небеса об этом. Такое существование удручало, Кира увядала в четырёх стенах, подобно цветку без солнечного света.
Хандер видел это и долго не решался вывезти пленницу наверх, опасаясь интриг отца. Но однажды всё же отвел в укромный угол сада, велев в том квадрате усилить охрану.
– Тебе нравится здесь?
Поинтересовался, наблюдая за рыжеволосой со стороны. Та не ответила, но лианд прекрасно видел, как цвела улыбка на её устах, и загадочно сияли синие озёра глаз, когда Кира рассматривала очередной куст или дерево. И груз вины давил на плечи мужчины.
Однако их уединение прервали: раб сообщил, что Властитель срочно хочет видеть своего лианда. Хандер знал, что не спроста, но и отказаться от встречи не мог. Наказав воинам смотреть в оба, мегилл направился к отцу, желая быстрее покончить с этим. Разозлился, когда узнал, что тому приспичило именно сейчас обсудить расширение боевой мощи. Потратив на это драгоценное время, лианд поспешил к своей пленнице.
Но замер, точно ноги приросли к земле, стоило ему улицезреть представшую картину: в тени дерева ивы рядом с лежащим телом одного из стражей, сидела на коленях Кира и рыдала. Руками девушка молотила воина по груди, но тот был мёртв. Видно Властитель Рейнор постарался убрать мешавшую ему цель, однако, не учёл одно обстоятельство – жизнь Киринии принадлежит лишь тому, с кем рыжеволосая заключила контракт. И убийца убил лишь себя.
Но слёзы и отчаянье Киры потрясли лианда, не догадывался он, что подобное может затронуть что–то в его душе. Хандер приблизился, заключил Куру в кольцо своих рук, привлёк к груди, окутал их крыльями, точно защитным коконом, и зашептал взволнованно:
– Здесь нет твоей вины – это мой отец убил своего воина.
Кириния стиснула в ладонях полы мужской жилетки, сквозь рыдания попросила:
– Отпусти меня, мегилл…
– Не могу, Кир-ра. Не могу… – Хандер поднял девушку на руки, поцеловал в лоб, вытер дорожки слёз и понес обратно в замок, мимо молчаливых стражей.
Ступая по коридорам, мегилл неожиданно для самого себя пошёл не в подземелья, а свернул в сторону своих апартаментов. Кириния взирала на окружающий пейзаж бесстрастно, пока они не предстали перед высокими дверьми, рисунков и ручек на них не наблюдалось. Лианд поставил девушку на ноги, но от себя отойти не позволил, приложил ладонь к тёмной поверхности, та засветилась под ней, и двери раскрылись. Тогда мегилл снова поднял Киру и зашёл внутрь.
– Где мы? – спросила она, осматривая убранство помещения, которое было не особо роскошное и броское, скорее строгое, мужское, но всё же не лишено изысков. В интерьере преобладали бежевые и тёмно–зеленые тона.
– Это мои покои. Теперь ты будешь жить здесь, условия остаются прежними.
– Вот как, значит… – невесело усмехнулась Кира, – просто смена клетки. Благо, хоть солнечный свет теперь в окно проникает.
– Прекрати паясничать. Всё для твоей безопасности, – парировал Хандер, направляясь к кровати. После опустил на неё девушку и стал скидывать с себя одежду.
«Скорее, как оказалось, для безопасности твоих лю… собратьев. Ты снова собираешься сделать это…»
Кириния пристально смотрела, как пядь за пядью обнажается мужчина, вновь принявший облик человека, и собственное тело откликалось на зов плоти, оно желало пленителя, точно мегилл являлся её личным наркотиком. Стоило опытному кукловоду дернуть за ниточку, и любимая марионетка тут же отзовется.
Но только не душа. Душу пленницы обуревали чувство вины за смерть стража, ненависть и злость на мегилла за то, что не отпускал. На его «Моя!», «Хочу!» и «Нужна!» ответить Кире было нечем. Сердце, будто панцирь, сковал вечный лёд. Казалось, растопить его сможет лишь свобода в лице смерти.
– То, что меч, нож или же иное оружие навредить тебе не смогут, ещё не значит, что ты не уязвима перед ядом. К тому же, многие могут похитить тебя, чтобы использовать против меня.
Хандер разделся полностью, понимающие хмыкнул, зная, что испытывает сейчас его девочка. Из–за кровной сделки Кириния чувствовала привязку к энергии, и желала его не меньше, чем он сам. Мегилл знал – лишь тело принадлежало ему, но обманчиво представлял, что и её душа тоже. Так было легче. И всё же лианд планировал когда–нибудь до конца покорить Киру.
– Боишься интриг? – хрипло промолвила она, когда мегилл оседлал её на постели.
– Нет. Не этого.
На Кире было изумрудное платье с золотым корсетом спереди, и мужчина потянул за завязки, медленно распутывая плетения. Распутав, задрал подол и снял платье через голову, затем расплел прическу, огненные локоны укутали чёрное кружевное бельё.
– Тогда… чего же?
– Боюсь потерять тебя, – Хандер нежно огладил шею, верх груди, соблазнительно выглядывающую из–под кружева, сжал талию, склонился к девичьему уху и властно добавил: – Ты только моя! И всегда будешь моей!
– Не дождёшься! – Как и всегда выкрикнула Кириния своему пленителю в лицо. На что тот с ухмылкой парировал:
– Посмотрим.
Хандер разорвал низ белья, проверил, готова ли она его принять, и навис над лоном. Ему нравился её аромат, нравился вкус, и мегилл поспешил вновь попробовать его.
– Ах…! – сорвалось с уст Киры, когда раздвоенный язык прошёлся по складкам, нырнул внутрь, постепенно вознося её на вершину удовольствия. Девушке нравилось, что лианд творил с её телом, но она и ненавидела его за это. Ненавидела, что до безумия сама желала его нескромных ласк.
Кириния прикрыв от наслаждения веки, погрузила свои руки в тёмные волосы мужчины, неосознанно удерживая его на месте. Но мегилл и не собирался останавливаться, наоборот, привлек к себе девушку за ягодицы и стал ласкать усерднее, вырывая новые стоны.
Когда Кира достигла вершины, Хандер был уже в ней, двигался резко, проникая глубоко. Кириния водила ладошками по мощному торсу, чуть царапая ногтями, и от сих действий лианд вскоре излился в нее с криком.
– Ты была… прекра–асна, – протянул, когда дыхание более–менее нормализовалось. Он гладил лежащую на боку пленницу по оголенному бедру, переходил на холмики груди и возвращался обратно.
– Ненавижу… – тихо шептала Кириния. Только вот, кого она имела ввиду: себя или лианда?
– Знаю.
– Я хочу помыться.
– Что ж, иди вон за ту дверь, – Хандер рукой указывал направление, – там купальни, и там всегда вода тёплая.
Кириния враз вскочила, обернувшись простыней, путаясь в ней, зашагала в нужную сторону. Но у двери замерла, не в силах попросить об одолжении.
– Не бойся. Я не нарушу твой покой.
Хандер всё понял сам, и девушка тут же скрылась в купальнях. Там Кира усердно отмывалась, до красноты натирая свою кожу. Но прикосновения мегилла жгли, словно клеймо, и забываться не желали.
– В кого я превратилась…? – прошептала грустно, отперевшись ладонями о бортик каменного бассейна, тот был не очень глубок, вода прикрывала лишь бедра, и несмотря на тёплый источник кожа девушки покрылась мурашками.
Но Кириния не замечала холода, её мучил вопрос: чем именно она приглянулась мегиллу? Что в ней такого особенного, что даже получив тело, он не захотел отпустить её. А как хорошо жилось в маленькой деревушке на окраине долины… надо было слушаться отца, вышла бы замуж и ничего этого бы не произошло.
Отца…
Кира старалась редко вспоминать о семье, точнее приёмной семье. До жути хотелось узнать, как они там? Правда ли живы, как утверждает мегилл? Но не спрашивала больше крылатого, не хотела давать лишний повод для провокаций.
– Замёрзла?
Раздалось над ухом, и тёплое обнажённое тело лианда прижалось сзади, девичьи ладони накрыли руки мегилла. Он притиснул Киру ближе к бортику и зарылся носом во влажные рыжие волосы.
– Т–ты… ты же сказал, что не побеспокоишь! – дрожа, точно лист на ветру, промолвила Кириния. И когда её пленитель успел войти?
– Передумал.
Лианд трансформировал хвост и шире развел бедра девушки, вклиниваясь восставшей плотью меж ними.
– Да–а… вот так… – Хандер задвигался медленно, дразня, проводил естеством по лепесткам лона, хвостом оглаживал груди, живот, касался лона, тревожил чувственный бугорок.
– Ммм… ах… – стонала Кира, ноги еле держали, и если бы мегилл не вжимал её в бортик, непременно осела бы на дно бассейна.
– Скажи это… – шептал мужчина остановившись на миг, оборвав и подступающее удовольствие. – Ну же, давай!
– Войди в меня… прошу, Ханд!
Лианд всегда так делал, сначала доводил до грани, толкал в агонию, но на пороге вершины обрывал всё, заставляя произносить то, что до безумия желал. Хандер обманывал сам себя и знал это, но ничего поделать с собой не мог. Мужчина вошёл в свою сладкую пленницу, задвигался быстро, рвано, доводя её и себя до исступления.
– Да–а! – выдохнул с рыком, извергнув семя. И обрушился весом на Киру, укладывая её на пол купальни, по–прежнему не выходя из неё.
– Скажи… – прохрипела под тяжестью девушка, дыша, точно загнанная лань. – Почему ты… выбрал… именно меня? Что во мне… такого?
Хандер поднялся, затем увлёк Киринию в объятья тёплой воды, усаживая к себе на колени.
– Потому, что ты особенная, – мегилл начал мыть свою пленницу, не пропуская ни пяди кожи. – Ты не просто человек – ты полукровка. И я непременно выясню твою вторую половину.
Полукровка.
Страшное слово набатом зазвучало в голове, вытесняя прочие мысли.
Бездна! Она полукровка…
***
С того памятного дня прошло три рассвета, а разум Киринии был по–прежнему мутным. Её беспокоило неведение о собственном происхождении. «Кто же я?» час за часом задавала себе этот вопрос девушка, всматриваясь вдаль горизонта из окна гостиной мегилла.
С Хандером они виделись лишь в сумерках, утопали в общей агонии. Когда же Великие Небеса окутывала дымка рассвета, мегилл покидал её, и Кира предавалась думам. Три раза на дню неразговорчивая рабыня лианда приносила еду, обмолвившаяся лишь, что яства проверены на наличие яда самим хозяином. Одиночество и отсутствие общения жутко удручали, но изменить девушка ничего не могла.
Кириния подошла к настенному большому зеркалу, в его глубинах отразилась красивая рыжеволосая девушка в лиловом платье… Да, мегиллу отлично удавалось поддерживать её внешнюю оболочку. Но знал ли он, что внутри его желанная пленница увядала? Кира прекрасно чувствовала, как кровный контракт забирал по капле её жизнь. И остановить это не под силу даже лианду. Невозможно обернуть время вспять.
Что же позволило девушке так долго продержаться? Энергия мегилла? Вряд ли. Кровь второй сущности? Похоже на то. Но кто же она на самом деле? Получеловек–полу… зверь?
– «Не бойся меня. Я не зверь…»
Так кажется, когда–то выразился мегилл. А что же она – зверь? В любом случае, её время медленно, но верно исчерпывалось. Но пока оно ещё тикает, Кира будет бороться за свою свободу. Она не проломится судьбе, без права выбранной для неё Хандером.
– Обещаю, я все равно уйду от тебя, мегилл…
Окружающая пустота поглотила слова, разнеся еле слышным эхом по замку.
ГЛАВА III
На следующее утро все изменилось. Рабыня сообщила, что лианд Хандер отбыл с поручением от Властителя и вернется не раньше, чем забрезжит завтрашний рассвет. Но мегилл оставил своего воина присматривать за Кирой. Вот так, вдруг ушёл и ничего ей не сообщил. Это не присуще лианду, но девушке просто пришлось поверить сказанному. Однако, Хандер не пришёл с рассветом, и с последующим тоже. Но сидеть в четырёх стенах Кире долго не позволили.
Воина звали Эдерик. Он был чуть крупнее Хандера, и в сто раз угрюмей. Нежеланный страж после завтрака повёл Киринию на прогулку в сад, Эдерик следовал мрачной тенью, зорко стрелял по сторонам цепким взглядом, выискивая в листве угрозу. Кира тоже молчала, хотя тишина давила. Как не странно в саду не пели птицы, не стрекотали насекомые, не порхали бабочки, и даже грызунов не наблюдалось. Лишь различные статуи и кованные из железа фигуры пародировали наличие жизни. Да, сад воочию соответствовал своим хозяевам.
«Не как в долине…»
Накатила грусть, всё вокруг казалось до мурашек не живым, чуждым девушке. Чтобы скрасить своё одиночество Кириния спросила у стража:
– Эдерик, скажите, а много ли меги… – она запнулась, не решившись назвать крылатых по расовой принадлежности, мало ли чего? – то есть таких как вы, проживает в этом замке?
Они свернули на очередную аллею, однако, эта чем то отличалась от остальных. И пока Кира ждала ответа, попутно пыталась выяснить чем именно.
– С какой целью, ринари интересуется? – хмуро слетело с уст воина.
Кира остановилась, но не повернулась к Эдерику лицом, хотя его колючий взгляд жег спину и затылок. Она переспросила:
– Простите, как вы меня назвали?
Воин тоже остановился, в паре шагов от подопечной, но на этот раз не спешил вести разговор. Подумал, взвесил все «за» и «против» и лишь после произнёс, правда иное:
– Наша раса гораздо многочисленнее, чем думают люди. И им следовало бы быть нам более благодарными.
«Выразился, будто я не отношусь к их числу…»
Затея разболтать угрюмого охранника Кире уже не казалась такой радужной. И она не сдержалась, резко обернувшись, прошипела Эдерику в хмурое лицо:
– Благодарными за что? За то, что вы вынуждаете их идти на смерть? За то, что матеря и отцы вынуждены отдавать вам своих дочерей, чтобы спасти поселения?
Синие глаза Киры горели огнём негодования, губы поджаты, кулаки стиснуты, рыжие волосы каскадом раздувал ветер. Весь вид девушки говорил, что она думает обо всех мегиллах вместе взятых.
Эдерик в свою очередь пристально следил за мимикой подопечной. И понял, что ранее сложенное о ней мнение, оказалось ошибочным. Он–то думал, девица глупа и недалёка. Шипит, точно змея, отвергая лианда, не понимая, как ей повезло, что один из верховных мегиллов потерял от неё голову. А то, что потерял, воин теперь не сомневался. Сейчас Эдерик видел непокорный, вздорный характер, не по возрасту умные глаза. Видел крепкий стержень в хрупком стане. А ещё ощутил её тоску и боль…
– Однако, взамен мы выполняем любое условие кровной сделки. Согласитесь, Кириния – это ценный обмен.
– Но это не отменяет тот факт, что вы просто шантажируете людей, – припечатала пленница лианда.
Страж хмыкнул, девушке даже почудилось, будто тот чуть улыбнулся. И Эдерик парировал:
– В мире выживает сильнейший, ринари, – воин сложил руки на груди, его крылья за спиной шелохнулись. Он смотрел прямо красными, сродни крови глазами, давая понять, что принимает вызов Киры. Её точку зрения.
– Когда–нибудь, люди найдут способ, как бороться против вас, мегиллы, – Кириния отвернулась, устремив взор вглубь аллеи.
– Не сомневаюсь, ринари.
– Оставьте меня, пожалуйста. Я хочу побыть одна. Уверяю, что не покину пределы этой аллеи.
Эдерик оставил, молча удалился. Но Кириния знала, что тот всё равно наблюдает за ней. Пусть и так, главное, она не ощущает его присутствия. Обманчивое, но всё же одиночество.
Девушка побрела вперёд, повинуясь своей интуиции. Аллею украшали различные громоздкие кованые фигуры птиц и статуи дев. Художнику настолько удалось передать грацию нимф, что казалось, будто те просто замерли в движении. Заснули вечным сном. Множество цветов и свисающих с деревьев лиан, чудно дополняли заданный образ, заставляя наблюдателя, верить в иллюзию приостановившегося времени.
Не удержавшись, Кириния провела ладонью по силуэту каменной девы, затем дальше, она перебиралась от одной нимфы к другой, чувствуя в душе странное умиротворение. Но когда коснулась в очередной раз, ей вдруг послышалось тихое:
– «Больно… одиноко и больно…»
Кириния испуганно одернула ладонь, ту покалывало, и заозиралась по сторонам. Но никого больше не было на аллее, лишь протяжно завывал ветер, да стояли статуи. Неверующе девушка снова прикоснулась к последней нимфе… и никакого голоса не раздалось.
– Наверное, воображение разыгралось.
Кира уже успокоилась и поспешила уйти, однако, в спину долетели слова:
– «Тяжело… говорить… Приходи в полнолуние… и узнаешь, кто ты…»
Кира вскрикнула, сердце зашлось в быстром ритме, пульсирующие удары отдавались в голове. Девушка в панике оглядывалась, и ноги её подкосились от накатившей слабости.
– Кириния! – сквозь звон прорывался голос Эдерика, страж похлопывал подопечную по побледневшим щекам. – Кириния, очнитесь!
Оглушающий звон стих, и девушка сфокусировала взгляд на воине. Тот облегчённо выдохнул и спросил:
– Что произошло?
– Не знаю… – Кира растерялась, не желая говорить правду. Но Эдерик выдвинул предположение сам.
– Должно быть, привязка. Лианда долго нет рядом, и контракт высасывает силы.
Эдерик подхватил на руки подопечную и понес в замок. Кира радовалась такому умозаключению и в последний раз бросила взгляд на статуи. Те по–прежнему стояли неподвижно в своей красоте.
***
На закате замок всполошился, будто улей с дикими пчелами. Кириния после приключений отдыхала в покоях лианда, туда впопыхах нагрянула рабыня и сообщила Эдерику, что наконец, вернулся верховный Хандер. Страж скоро засобирался и покинул гостиную, пообещав девушке, позже всё рассказать.
Но время текло, а известий так и не было. И Кира сама того не ожидая, начала волноваться. Предчувствие шептало, что мегилл может оказаться ранен, но тогда, почему же он не призовет её? Ведь ему нужна её энергия для регенерации.
«Может, ему уже помогли другие…?» – шептал внутренний голос.
Это не являлось отголоском ревности, нет. В другой ситуации Кира бы только порадовалась перспективе. Но… что если он всё–таки охладел? Что если в странствиях ему повстречалась другая? И мегилл разорвет путы контракта, а Кириния обретет долгожданную свободу.
Но нужна ли свобода, когда остались не разрешённые вопросы?
Любознательность являлась неотъёмной чертой характера Киры. Да и кому бы не хотелось узнать правду о своём происхождении? Однако, если пыл мегилла действительно остыл, то это станет невозможным.
«Что ж, нужно действовать, а не сидеть сложа руки!»
Девушка метнулась к зеркалу, поправила прическу, разгладила складки синего платья, чувствуя себя при этом мерзко: «Будто наложница, спешащая ублажить своего прогневанного хозяина!»
Скривив гримасу, Кириния коснулась граней бардового камня на браслете, его дал ей Эдерик – амулет вызова на случай опасности. Хотя девушка почти и не надеялась, что воин явится. Но страж вошёл в покои через пару мгновений, точно только и ждал, когда его позовут.
– Что–то случилось?
– Что с Хандером?
Они заговорили почти одновременно, и оба были взволнованны. Синие глаза смело встретили взгляд кровавых. Эдерик выглядел хмурым и обеспокоенным, девушке показалось, что тот желал сейчас находится вовсе не в апартаментах. И это подтверждало её догадку.
– Эдерик, скажите мне, что с Хандером? – произнесла она тоном, нетерпящим возражений, подходя к воину ближе.
Мегилл медленно с ног до головы окинул взглядом свою подопечную, отмечая малейшие детали. И что–то останавливало его дать ответ, было что–то в Киринии странное, неуловимое. И это отнюдь не беспокойство за любовника.
– Он ведь ранен? – сказала более утверждающе, чем вопрошающе, и, нащупав нужную почву, пошла в наступление. – Хандер не просто ваш командир – он также и друг. И если я права, Эдерик, вы знаете, что ему сейчас поможет.
Мегилл про себя хмыкнул, а подопечная–то проницательная нашлась. Уверенная в себе, настойчивая и такая же, как и лианд, упёртая. Что ж…
– Идёмте, ринари.
Эдерик, ухватив девушку под локоть, повёл по коридорам замка. Шли они не особо долго, но по суетливости рабов и низших воинов Кира поняла, что произошло что–то из ряда вон. Страж остановился возле дверей, от коих разило магией и лечебными снастями.
– Он… там? – тихо спросила Кириния, её охватила робость.
Эдерик кивнул и распахнул двери. Они вошли в лазарет со множеством комнат, и девушка сразу ощутила запах… смерти. Тут с громким хлопаньем открылась одна из них, и оттуда рабы потащили носилки с кем–то под белым покрывалом. Когда тело проносили вблизи от Киры, та заметила свисающую женскую руку.
«Это…?!»
– Нам сюда, Кириния. Поспешим.
Эдерик почти поволок на себе растерявшуюся подопечную, и, когда они наконец, оказались где нужно, Кира замерла повторно. В помещении полумрак разгоняли лишь горящие свечи и голубой поток лечебной магии окутавший тело Хандера, лежащего на койке около стены, рядом в каменном полу бурлил водный источник.
– Ты вернулся, Эдер, – не отвлекаясь от лекарского дела, обронил седовласый человек в коричневой мантии.
– Я не один, Виар.
Старец обернулся, но поток магии не иссяк, продолжая перемежающиеся движения по телу лианда. Виар внимательно осмотрел гостью, казалось, серые омуты лекаря касались кожи холодом, проникали в каждую клеточку и сканировали.
– Виар, прекрати! У тебя нет права, – чуть ли не зарычал Эдерик, закрывая собой дрожавшую подопечную.
– Всё–всё, перестаю! – старик «сменил» взгляд на более приветливый и шагнул навстречу Кире. – Простите, дитя, старого мага. Наука нас безудержно влечёт.
– К–как Хандер? – хриплым от волнения голосом прошептала девушка. Она обняла себя за плечи, стало чуточку теплее.
– Вот так, сразу о насущном. Правильно, дитя, – лекарь вернулся к кровати, поставил ладонь над головой лианда. – Мне удалось стабилизировать его состояние, но это ненадолго. Он сейчас находится в агонии, яд акранов мутировал и уже проник во внутренние органы Хандера. Мне удастся его нейтрализовать, но…
– Что «но»? – не выдержала Кира. Стоило увидеть мегилла таким, и её сердце заколотилось, глухо ухая.
– Но это произойдёт слишком поздно, яд успеет достигнуть сердца.
