Анна Другова
Особенный заказ, или Испытание для способностей
– Знаете, Роберт, истинные проблемы нередко берут начало в семье – в отношениях с родными, воспитании и укоренившихся установках. Отделить свои стремления от того, что вложили с детства, бывает невероятно сложно. Часто именно это становится причиной внутренних конфликтов, когда взрослые продолжают жить под влиянием чужих ожиданий и забывают про свои собственные желания.
Его взгляд стал холоднее, как будто Пирс понял, что ей удалось проникнуть глубже, чем он рассчитывал. В его глазах мелькнуло что-то мрачное, почти угрожающее, но и были заметны проблески настоящих чувств, переживаний. Он вполне свободно чувствовал себя, когда речь шла не про него, это было заметно по опустевшей чашке и пиале. Отвлёкшись на разговор о семье и на комментарии Кэтрин, Пирс с удовольствием выпил весь чай и съел шоколад, или же они просто пришлись ему по вкусу. Кэтрин сделала промежуточный вывод, что этот молодой человек долгие годы находился под гнётом и влиянием родственников. Это была распространённая проблема.
– Возможно. – Бросил Роберт, но его голос оставался ледяным и натянутым, сквозила агрессия. Он снова собрался и выстроил неимоверно высокие барьеры между ними. – Думаю, я сам решу, что мне важно, а что нет!
– Конечно, – сказала Кэтрин с самой дружеской улыбкой, не обращая внимания на его враждебность, но в её голосе появилась твёрдость. – Порой причина наших самых тягостных и самых важных дилемм кроется именно в том, что мы сами отказывается признавать их в себе. Честный разговор с собой – это сложнейшая практика. Но при желании всё возможно.
Пирс слегка сдвинулся в кресле, слова Кэтрин задели его, и он почувствовал некий дискомфорт из-за этого, но ни на мгновение не потерял самообладания. Лицо мужчины не отражало никаких эмоций. Кэтрин показалось, что Пирс продолжал тратить огромное количество энергии на подавление любых проявлений чувств. Сейчас это ощущалось ещё сильнее, и на долю секунды интуиция Кэтрин сказала ей, что Пирс чуть не решился на открытый диалог, чуть не выдал истинную причину своего прихода. Этот момент ускользнул, но она успела почувствовать боль Пирса, внутреннюю пустоту и безумную ненависть ко всем вокруг. Кэтрин стало жаль Роберта, однако, пока она не понимала, почему от него исходит такая сильная враждебность и озлобленность.
В присутствии этого человека её тревога усиливалась. Причём это была не обычная тревога, а на уровне инстинкта, когда встречаешься с хищником. Размышляя об этом, Кэт предположила, что всё напряжение, волнение, нервозность и тревожность, которые она испытывала – это побочное действие её дара. Пирс настолько яростно закрывается в эмоциональном плане, что его нежелание испытывать истинные чувства, наоборот, их высвобождает для эмпатии Кэтрин. Этот человек невероятно сильный, а может даже одержимый какой-то идеей. И именно она подпитывает его внутренний резерв и подстёгивает движение к неведомой цели.
– Возможно, вы правы, – согласился Пирс, а его голос звучал уже не так самоуверенно, как раньше. – Но я не буду рассказывать вам всё сразу.
Пирс пытался сохранить дистанцию, но, несмотря на его попытки контролировать разговор, Кэтрин чувствовала: его защита трещала по швам.
– Никаких проблем, – не стала настаивать Кэтрин, сохраняя спокойствие. – Мы можем идти шаг за шагом, Роберт. Только я вас предупреждаю: вы не сможете скрывать от меня все свои истинные мотивы. Это не сработает. Чтобы работа была эффективной, нужно дать себе возможность довериться процессу.
– Я вас услышал. – Тише прежнего произнёс он, а отведённый на сеанс час подходил к концу, и Пирс первым решил прервать его. – Спасибо за ваше время, – бросил он, вставая из кресла и снова становясь непробиваемо вежливым.
Роберт подошёл к двери, но перед тем как выйти, оглянулся через плечо. В его глазах промелькнуло что-то неуловимое – смесь противоречий, гнева и… возможно, надежды.
– До свидания, – произнёс он сухо прежде, чем исчезнуть из кабинета.
Когда дверь за Робертом Пирсом закрылась, Кэтрин застыла, всматриваясь в пространство, будто пытаясь рассеять ощущение его присутствия. Комната всё ещё была наполнена напряжением, словно его внутренняя буря оставила после себя невидимый шлейф. Этот человек напоминал застывший ураган, готовый сорваться с места, и она чувствовала: их встреча была лишь прологом в ещё ненаписанной истории.
Роберт Пирс был скрытен, но его поведение выдавало больше, чем он хотел бы. За отстранённостью и хладнокровием ощущалась не просто защитная броня, а осознанное стремление отгородиться, удержать её на расстоянии. Он явно не готов к откровенности, а доверие ему чуждо, но за его искусно созданной маской крылась некая загадка. Эта отчуждённость казалась не просто настороженностью, а чем-то более глубоким, тревожным, даже опасным. Теперь Кэтрин убеждена: Роберт пришёл сюда не только за помощью. Его мотивы лежали за пределами обычной терапии, и, судя по его реакции, он прекрасно знал, что она это поняла.
Глава 10
Утро вторника не радовало погодой. За окном моросил мелкий осенний дождь, а тяжёлые свинцовые тучи закрыли собой небо, не пропуская даже маленького солнечного лучика. Однако, в это утро вся семья завтракала вместе, что бывало не часто. Каждый был погружен в свои мысли и планы на день. Фред уже представлял, как разбирает новые книги в Корнер-Хаус, как доберётся до редкого трактата, числящегося в журнале учёта бывшего хозяина особняка. Кэтрин обдумывала поведение вчерашнего посетителя и как выстроить дальнейшее общение, если он снова придёт на приём. Лизи строила планы о том, чтобы поскорее закончить с заказным переводом и переключиться на загадку из тайного послания. Алекс просто наслаждался утренним кофе. Ему предстояло навестить бабулю Маргарет и вместе с ней отправиться в архив газеты, чтобы найти сведения о таинственном Кристофере Хэйли.
***
– Александр, ку-ку! – то ли крикнула, то ли пропела Маргарет. – Дорогой мой, сколько можно витать в своих математических джунглях?! – искренне веселясь и подтрунивая над внуком, спросила Маргарет.
– Ничего я не в джунглях, – насупившись и по-детски сказал уже давно повзрослевший Алекс. – Посмотри какие практически идеальные эркерные окна у отеля. Функционально, симметрично и, специально для тебя скажу, красиво. – высказался Алекс, сидя напротив Маргарет за столиком на веранде отеля.
– Ты каждый раз говоришь нечто подобное. Сегодня про эркеры, на той неделе про балюстраду… – продолжая улыбаться, сказала Маргарет. – Мне куда интереснее новости, ты же знаешь. – Не отрывая взгляд от внука, подытожила бабуля Бэстиль.
– Да, кстати, об этом. У родителей ничего нового. Папа продолжает заниматься заказом в особняке. Мама хоть и не показывает, но очевидно и мне, и сестре, как сильно она переживает, чтобы отец весь не ушёл в работу. – Маргарет посмотрела на внука и во взгляде читалось, что всё будет хорошо. В это хотелось верить. И Алекс продолжил. – А вот Лизи вчера нашла символ, нарисованный в тайном послании. Он принадлежал артефактору, жившему в нашем городе. И мы подумали, вернее, нам подсказали, что информацию по изобретателю можно найти в архивах газеты. – проговорил Алекс, с прищуром глядя на бабулю.
– Так вот в чём дело, тебе нужна моя помощь, – рассмеялась Маргарет и внимательно посмотрела на внука. – У тебя есть какие-нибудь конкретные данные или будем просматривать весь архив с самого начала?
– В книге с печатью были краткие сведения об артефакторе и годы его жизни. Думаю, стоит посмотреть выпуски газет за этот период и захватить несколько лет после смерти. Вдруг и после кончины артефактора произошло что-то интересное, связанное с его именем. – Ответил Алекс, радуясь, что смог заинтересовать бабулю.
– Ну вот и отлично, план у тебя есть. Тогда чего же мы ждём? Дай мне пятнадцать минут привести себя в подобающий для посещения редакции вид. – Произнесла Маргарет и начала подниматься с кресла. Однако, увидев задумчивый вид внука, остановилась. – Дорогой мой, тебя беспокоит что-то ещё?
Алекс недолгое время молчал, не решаясь стоит ли делиться своими размышлениями, но скрывать от Маргарет что-либо было невозможно. Поэтому, набравшись смелости, он всё таки ответил. – С этим домом что-то не так. Не вяжется внутренняя и внешняя площадь, при этом я не могу понять в чём именно это выражается. Хотя вполне могу ошибаться. – Последнее предложение Александр сказал уже шёпотом себе под нос. Он привык доверять тому, что можно доказать математическими вычислениями, всегда пытается просчитать множество вариантов, а просто довериться своему чутью крайне сложно.
Маргарет пристально посмотрела на внука, и в глазах промелькнула искорка. – Так-так-так – стуча по блокноту карандашом в резном серебряном футляре, начала она свою мысль. – Убьём сразу двух зайцев! И по наводке Лизи пройдёмся, и по твоей. – Алекс с недоумением посмотрел на бабушку, а та продолжила. – Ты в свою интуицию можешь не верить, но за любой интуицией скрываются вполне объективные и объяснимые вещи: опыт, арифметические и геометрические расчёты, развитое пространственное мышление… Твоя догадка про особняк не беспочвенна, нужно в ней разобраться. Допивай-ка чай и пойдём в архив редакции “Ледонского экспресса”. – Глаза Маргарет блеснули, улыбка стала слегка хищной, а движения более резкими. С верой в собственное чутьё на сенсации у Мэгги Бэстиль проблем не было.
***
Здание газеты находилось на одной из центральных улиц города, его кирпичные стены с годами покрылись пылью и стали тёмно-серого оттенка, словно впитали все слухи, заголовки и скандалы нескольких столетий. Фасад декорирован каменными барельефами с изображениями печатных прессов, сов и перьев, придавая зданию внушительный вид. Высокие окна обрамляли здание, и сквозь них тускло просвечивал свет, как будто отражая бессонные ночи редакторов и наборщиков. Большие деревянные двери из дуба с коваными ручками неизменно встречали посетителей редакции. Они выглядели массивно и надёжно, как истинные защитники кипящего котла журналистской жизни.
Внутри стоял запах типографской краски, смешанный с ароматом старых чернильниц и бумаги. Просторный холл поражал величием, а стойка администратора тянулась на несколько метров и за ней восседали несколько девушек, но все были заняты. Звук звонящего телефона, разговоры, шум и гам не прерывались. На Маргарет Бэстиль обратили внимание, и многие кивнули в знак приветствия. Она здесь была желанным гостем. На Алекса девушки посмотрели с интересом, однако, не стали задавать вопросов – если он пришёл вместе с Мэгги, значит, так и должно быть.
Практически сразу за холлом расположились редакторские кабинеты, разделённые стеклянными перегородками. Здесь же находилась картотека, её узкое помещение было заставлено слева и справа высокими шкафами, полными маленьких ящиков с латунными бирками, и тут всегда царил полумрак. На другом конце комнаты еле заметно виднелась дверь в архив. Именно туда и направлялись Маргарет с Алексом.
Архив занимал весь цокольный этаж. Широкая металлическая лестница вела в просторное помещение с высотой потолка около четырёх метров. Ряды стеллажей стройными линиями уходили вдаль, зрительно вытягивая комнату и подчёркивая её монументальность. С первого взгляда становилось ясно, насколько тщательно и продуманно организовано хранение: руководство редакции позаботилось не только о сохранности документов, но и об удобстве сотрудников. Лестница, например, была оснащена полозьями для транспортировки тележек с верхнего этажа и обратно, избавляя работников от необходимости носить тяжести вручную. Это внимание к деталям и забота о персонале произвели на Александра глубокое впечатление.
Алекс был здесь впервые. После узкого тёмного помещения картотеки оказаться в светлом просторном и поистине огромном помещении архива стало для него, как глоток ледяной воды в знойный день. Он с интересом рассматривал видневшиеся стеллажи со старыми подшивками, которые выстроились в аккуратные ряды, как молчаливые хранители прошлого. Каждый выпуск газеты – маленький фрагмент времени. Некоторые из них, обёрнутые в серую бумагу, были покрыты небольшим слоем пыли и датированы первыми годами существования газеты. Здесь царили прохлада и лёгкий запах старой бумаги. Воздух казался тяжеловатым, несмотря на попытки архивариуса проветривать помещение при помощи специальных артефактов и сложной системы вентиляции. Окон в архиве не было, но по всему периметру располагались световые и терморегуляционные артефакты, которые освещали помещение и поддерживали нужный уровень температуры и влажности. Такая комбинация новаторских технических решений и артефактов позволяла сохранять даже самые ветхие экземпляры газет.
Все, кто работает с редкими документами, должны относиться к ним с особой осторожностью. За этим дотошно следит архивариус. Его рабочее место находилось недалеко от лестницы, а рядом организована небольшая комната со столами, удобными стульями и настольными лампами с зелёными абажурами. Здесь изучали документы, которые нельзя выносить из архива.
Архивариус Гораций Тримбл, иногда ворчавший на свой ревматизм, заботился о подшивках, как о бесценном сокровище. Он понимал, что история открывает свои тайны только тем, кто готов посвятить ей время и внимание. Вся работа архива держалась на нём. Гораций лично выдавал документы по запросу, проверял необходимые разрешения, следил за порядком и скрупулёзно фиксировал каждое действие в журналах учёта.
Маргарет дружила с Горациемем Тримбломом лет пятьдесят или больше, кто считает? Поэтому сейчас он не спросил о допуске к архивным документам, и им с внуком никто не мешал изучать нужные выпуски газет.
Выпусков было множество, и задача казалась почти непосильной, но опытный взгляд Маргарет сразу отмечал ключевые детали, на которых стоило сфокусироваться: заголовки, даты публикаций и названия рубрик, связанные с событиями в Корнер-Хаусе или Кристофером Хэйли. Александр быстро сориентировался в стопках архивных газет и помогал Маргарет с их сортировкой. Благодаря их слаженной работе уже через пару часов они отобрали газеты, содержащие хотя бы малейшие упоминания об особняке или изобретателе. Разделив находки, Маргарет и Алекс углубились в изучение статей, надеясь, что эти обрывочные сведения сложатся в единую картину.
Время в архиве словно замедлялось пока пальцы перебирали вырезки, но стоило увидеть нужное – и сердце начинало биться быстрее.
Удалось выяснить, что Кристофер Хэйли действительно был талантливым артефактором, специализирующимся на изучении свойств камней и кристаллов. Его считали самородком своего времени, а труды снискали признание самого Короля. Первое упоминание о молодом изобретателе появилось, когда ему было всего четырнадцать лет: газета вынесла его достижение на первую полосу, посвятив статью созданию первого светового артефакта. До этого открытия люди пользовались лишь керосиновыми лампами и свечами. Однако юному исследователю удалось использовать один из кристаллов таким образом, чтобы его света хватало на несколько дней. Далее шло ещё несколько статей о новых изобретениях, а потом Маргарет наткнулась на очень любопытную заметку.
– Алекс, посмотри-ка, это случайно не тот особняк, в котором вы сейчас работаете? – спросила Мэгги и подвинула выпуск поближе к внуку.
Алекс рассмотрел сначала фотографию, на которой была изображена молодая супружеская пара в свадебных нарядах, а потом перевёл взгляд на особняк, который виднелся на заднем плане. Заголовок статьи гласил: “Знаменитый Кристофер Хэйли с супругой готовятся к переезду в семейный особняк Корнер-Хаус. Стоит ли ждать новых изобретений или семейная жизнь полностью поглотит талантливого учёного?”. Событие произошло больше двух с половиной столетий назад.
– Не пойму, удивляет меня эта новость или подсознательно я и так об этом знал, но сейчас кажется, что мы натолкнулись на что-то стоящее. – Задумчиво проговорил Алекс, запустив руку в волосы и слегка растрепав их. – Получается, что Кристофер Хэйли был владельцем особняка, – начал рассуждать Алекс. – В целом, это логично. Как хозяин, да ещё и как учёный-изобретатель, он с лёгкостью мог создать тайники и спрятать в них что-то. Вот только что именно он там спрятал, а самое главное – зачем? Ведь не просто так он зашифровал подсказки к тайнику.
– Чувствую сенсацию! – воскликнула Маргарет, стараясь сдержать охватившее её любопытство. – Ищем дальше. Пусть ответы на все вопросы мы сейчас не найдём, но что-нибудь, да узнаем.
Однако, вскоре после переезда в особняк газеты практически перестали писать об артефакторе. Было всего несколько статей о новых, поистине невероятных открытиях. Судя по всему, семейная жизнь и рождение сына поглощали почти всё время Кристофера, оставляя совсем немного на изобретения – так, по крайней мере, утверждали журналисты. Как же оно было на самом деле, никто уже не расскажет.
Следующий выпуск, который привлёк внимание Алекса, рассказывал о проблемах детей, чей дар либо не проснулся совсем, либо не получил достаточного развития. В этой же статье рассказывалось, что такая участь постигла и сына Кристофера. “Беда может прийти в любой дом” – так называлась статья. Следующие выпуски были посвящены тому, как жители города возложили большие надежды на Кристофера Хейли. Ведь именно он начал работу над артефактом, способным справиться с проблемой. Судя по материалам, изобретатель на протяжении двух лет почти не покидал особняк, полностью сосредоточившись на создании устройства. Первые теории и схемы он показывал другим изобретателям, собирал научный консилиум, но отметал их идеи, и в итоге закрылся в своей лаборатории.
Кристофер стремился создать артефакт, который помог бы его сыну развить талант, проявившийся позже обычного. Из-за такой задержки мальчик страдал, становился всё более замкнутым, чувствовал себя неполноценным, терял интерес к общению со сверстниками и всё больше отстранялся от окружающих. Изобретателю было тяжело смотреть на страдания любимых жены и сына, а потому он углубился в исследования кристаллов и их свойств. Множество неудачных попыток привело к тому, что общество утратило веру в возможность решения проблемы.
Последний прижизненный выпуск гласил, что артефакт всё же удалось создать, но подтверждений этому не было, лишь слухи. Взять интервью у Кристофера редакция не смогла, так как вечером того же дня хозяин особняка погиб при несчастном случае. Во время расследования происшествия найти артефакт, а также схемы и исследования не смогли. Поэтому реальность существования артефакта не была подтверждена. Так, слух остался лишь слухом.
– Знаешь, внучок, – задумчиво протянула Маргарет, прочтя последнюю статью, – теперь моё предчувствие, которому я склонна доверять, буквально кричит, что вы с Лизи наткнулись на что-то не просто интересное, но и опасное. Не верится мне в случайную смерть артефактора. Да и куда делись все его записи и наработки? Что случилось с сыном и женой? Как особняк оказался пустующим? Вопросов больше, чем ответов. – Маргарет внимательно посмотрела на Алекса, похлопала его по руке и продолжила. – Сегодня вечером обязательно расскажи о нашем открытии отцу. Пусть он свяжется с Артуром, его помощь будет необходима, если вы хотите разгадать загадку. А в том, что вы не остановитесь, я не сомневаюсь.
Выходили из здания архива Маргарет и Александр в глубокой задумчивости, а подумать было о чём.
Часть 4
Глава 11
Новый рабочий день в библиотеке особняка Корнер-Хаус вселял трепет в молодых Бэстиль. Для Фредерика этот трепет был постоянным спутником – каждую ночь ему снились новые книги, и мысль о них не покидала его, овладевая сознанием и вытесняя всё остальное. Такой побочный эффект его дара с годами только усиливался. Книжная лавка утоляла этот голод, поддерживая его потребность в знаниях, но иногда тяга к ним становилась неукротимой. Случались моменты, когда было сложно вырваться из этого состояния без посторонней помощи. В такие периоды дети, Кэтрин и вся семья становились единственной ниточкой к реальности. Именно они помогали Фреду выйти из оцепенения, и его непреодолимая жажда знаний, наконец, отступала.
Стивенс неизменно встречал гостей, и они с Фредом обменивались новостями. Складывалось впечатление, что Стивенс и Фред могли бы стать закадычными приятелями, настолько хорошо они нашли общий язык. Первое впечатление и холодное, местами надменное, отношение Стивенса сменилось комфортной и радушной атмосферой.
Вся троица Бэстиль отправилась к книжным шкафам и какое-то время работали все вместе. Но нерешенная загадка, как ожог крапивы, зудела. Лизи не выдержала, и они с Алексом ещё раз пробежались по тексту, будто каждый его знак мог подсказать ключ к разгадке:
“Мир цикличен и стремителен в своей неизбежности. Семья – твоё отражение. В ней каждый важен, для каждого есть место на древе жизни.”
Лизи так напряглась, что на лбу появилась складка. Она всё прокручивала в голове: отражение, семья, цикличность… Древо жизни.
– Здесь что-то есть… – тихо сказала она, словно разговаривая сама с собой, пытаясь расставить все кусочки пазла. – Всё указывает на семью, на её важность… Но что значит “древо жизни” и “отражение”? Это может быть что-то конкретное…
Алекс внимательно слушал её, пытаясь найти в её словах подсказку. Он задумался, затем обернулся, посмотрел по сторонам, прошёлся по периметру библиотеки и остановился у самого входа. Оттуда веяло свежим воздухом и выпечкой с кухни, Алекс решил подкрепиться, предупредил Лизи и вышел. Оказавшись в холле, его взгляд остановился на картинах и его осенило. Он побежал обратно к сестре.
– Лизи! Речь про картину или зеркало, но я думаю, что это обязана быть картина с изображением семьи. В особняке, наверное, больше сотни полотен. – Выпалил Алекс и был уверен, что верно трактует текст послания. У Лизи даже щёки зарумянились, она поняла о какой картине речь.
– Да! Это точно картина! Всё дело в спирали! В Эгейской цивилизации этот узор олицетворял жизнь, движение, цикличность жизни. Именно спираль была ключом к тайнику, в котором мы нашли книгу с посланием. И я вспомнила, где видела точно такую же! Как я сама не додумалась? – Уже выбегая из библиотеки, причитала Лизи. Алекс старался не отставать от сестры и быстрым шагом направился за ней.
Через полминуты они уже стояли напротив занавешенной картины, висевшей в вестибюле особняка между лестничными маршами. Лизи осторожно сняла укрывной материал, и перед ними открылся семейный портрет. Алекс сразу узнал главу семейства – Кристофера Хейли, талантливого артефактора и бывшего владельца особняка Корнер-Хаус. Его изображение Александр не раз видел в газетных выпусках архива и сейчас не мог ошибиться. Рядом с Кристофером стояли элегантная женщина, мальчик лет десяти или чуть младше, и собака породы эрдельтерьер. Семья, как и положено портретам того времени, была написана художником в полный рост, где родители стоят за спиной своего ребёнка. Собака же сидела рядом с мальчиком. Лица родителей светились внутренним теплом, а нежная улыбка матери была поймана художником с удивительной точностью. Глаза мальчика лучились озорством, в руке он держал поводок, как будто ребёнку уже не терпелось поскорее убежать играть с любимым питомцем. Изображению пса художник уделил немало внимания: жёсткая рыжеватая шерсть, гордая осанка и умные глаза, которые, казалось, следили за каждым, кто смотрел на картину. Его настороженные уши и уверенный вид словно напоминали, что он не просто член семьи, но и их преданный защитник. Было в нём что-то загадочное, будто он охранял не только своих хозяев, но и их тайны.
Семья Хейли, скорее всего, позировала в одной из комнат особняка. Позади них был небольшой камин, несколько картин, висящих над ним и вокруг него, а на полу лежал уютный красно-жёлтый ковёр.
Догадка Элизабет подтвердилась. Ещё раз осмотрев раму, Лизи и Алекс пришли к общему мнению, что спирали на книжном шкафу и на раме картины изображены абсолютно одинаково: количество завитков, расстояние между ними, радиус изгиба – всё было идентично. Таким образом, в одном месте сошлись две части загадки. Брат с сестрой начали прощупывать раму, пытались найти скрытые рычаги и механизмы, вдруг тут такой же тайник, как в библиотеке. В какой-то момент Алекс заметил, что центр спирали немного поддавался нажатию, но это был скорее изъян или дефект, а не кнопка. Ничего не происходило.
– Возможно, перед нами не просто картина-тайник. Что если… текст послания не только про само полотно или раму, а про изображение, про семью… – задумчиво сказал Алекс.
– Давай посмотрим. – Голос Лизи слегка изменился, стал твёрже, но тише. Она перевязала волосы повыше и вытащила из сумки увеличительное стекло. – Ценности у полотна немного, – начала Лизи, провела пальцем по краю обрамления картины, словно пытаясь ощутить её возраст. – Рама изготовлена из бука. Судя по элементам декора, её выполнили на заказ и под эту картину. Краски использовались довольно стандартные, техника аккуратная и классическая, без особого новаторства. Подпись художника есть, но она мне не знакома. Это полотно кисти, безусловно, талантливого, но не известного художника, и ценность несёт только для самой семьи, но не для общества.
Она сделала шаг назад, чтобы охватить взглядом всю композицию.
– Александр, помогай. Если что-то здесь есть, то это должно бросаться в глаза не искусствоведу, а любому заинтересованному искателю. Думай, братишка, думай… – Последние слова Лизи протягивала и разбивала на слоги.
Её взгляд переместился на задний план.
– Обращай внимание на все объекты в отдельности, и на всю картину целиком. Перемещай фокус, отдаляйся и приближайся. Сопоставляй тени и свет. Передний и задний план. Людей и обстановку. Фон тоже заслуживает внимания. Стены, картина слева с цветами, справа со статуей… – Лизи погружала брата в портрет и сама уходила туда полностью. Она чувствовала, что каждая деталь может оказаться важной.
Алекс молча слушал, но его внимание уже переключилось на изображение статуи позади семейства, которое Лизи упомянула. Её слова будили воображение, словно картина оживала прямо перед ним, наполняясь историей далекого прошлого.
– Лизи, статуя на картине справа! Мне кажется, я видел похожую на входе в парк особняка, когда осматривался в первый наш приезд. Мне кажется, это зацепка, и надо идти туда. Хотя бы для того, чтобы проверить догадку. Зачем среди картин с пейзажами и цветами нужна картина со статуей? Она не вписывается даже по размеру. Посмотри, остальные картины расположены равноудалённо друг от друга, а эта, как будто выделяется, висит чуть дальше от остальных, совсем на чуть-чуть, но я то вижу разницу. Нам нужно найти статую. Это единственное объяснение. – Лизи кивнула, всё равно лучшего предложения у неё не было, а теория брата не была лишена смысла.
Предупредив отца о том, что хотят прогуляться, Алекс и Лизи взяли пальто и вышли из особняка.
***
Вихрь поднимал осенние листья вокруг, и запах влажной земли наполнял воздух. Парковая дорожка вела Лизи и Алекса вдоль ряда старинных статуй, каждая из которых изображена в своей уникальной позе, но Бэстиль не останавливали взгляд ни на одной, пока не подошли к нужной. Алекс был прав – это оригинал той статуи с картины, и Лизи даже знала, где сидел художник, чтобы получить нужный ракурс. Однако, как бы тщательно они не искали подсказку или механизм для открытия тайника, ничего не находилось. Неужели их догадка провалилась, и они ошиблись в своих рассуждениях?
– Это странно, – произнёс Алекс, разочарованно отступая. – Мы нашли её, но что-то не так… Это как было с рамой, мы пытались найти на ней подсказку, а всё оказалось более запутанным и сложным.
Лизи в задумчивости продолжала обшаривать статую, стараясь найти хоть малейшую деталь, которая могла бы объяснить, почему тайник не открылся. Она вернулась мыслями к посланию, которое они нашли ранее и припомнила текст: “Семья – твоё отражение. В ней каждый важен.” Эти слова не выходили у неё из головы.
– Подожди, – сказала Лизи, наконец, как будто сама себе отвечая. – "Каждый важен", значит, речь идет о ком-то живом. На картине изображены супруги Хейли, их сын и собака. Мы сосредоточились на статуе с картины, но может надо соединить образ статуи и членов семьи? – Лизи перевела взгляд на брата.
– Точно! Мы забыли про подсказку, которая нас привела к семейному портрету. А что, если искать нужно статую собаки или кого-то из членов семьи, а та, что изображена на картине – это намёк на место поисков, то есть тут, в парке? – Алекс нахмурился, обдумывая пришедшую ему в голову мысль, посмотрел на сестру и с сомнением продолжил. – Лизи, всё-таки речь в подсказке про собаку. – Элизабет приподняла бровь, не понимая брата, но терпеливо ждала объяснений. – Понимаешь, Хейли был гением, и подсказки, что он оставил, постоянно нас приводят не туда, куда должны были бы привести. Ответ обязан найтись, но он всегда будет между строк и не очевиден. Искать изображённую на картине статую – это первая мысль, которая может прийти в голову, но мы выяснили, что она ошибочна. Статуи и бюсты четы Хейли – следующая идея, которая может прийти в голову при объединении двух подсказок: картины и послания. Про питомца мало кто подумает, мало кто посчитает его полноправным членом семьи. Ведь для большинства, особенно в то время, собака была скорее средством – охраны, охоты на дичь и прочего. Поэтому, мне кажется, надо искать эрдельтерьера. – Уже немного увереннее закончил мысль Александр.
– Алекс! Я тебя поддерживаю и, вот увидишь, что окажешься прав! Больше веры в себя, братишка! – Лизи в привычном жесте подхватила брата под руку и уверенно повела вглубь парка.
Можно было представить былую красоту и позавидовать бывшим владельцам. Сейчас же было очевидно, что за парком давно никто не ухаживал. Опавшие листья лежали толстым слоем, ветви деревьев и кустарников начали прорастать в хаотичных направлениях, здесь не было ничего современного, и парк ничем не освещался в тёмное время суток.Территория оказалась огромной, и осматривая её Александр убедился в своём предположении, что действительно весь парк геометрически и функционально продуман. Здесь не было труднодоступных мест: каждая клумба, ротонда, большие солнечные часы, небольшой сад камней, лавочки и беседка соединялись прямыми и короткими тропинками. Но были и аллеи для долгого променада, а вечнозелёная живая изгородь, образующая достаточно высокие и толстые перегородки, тянулась замысловатым узором вдоль всех дорожек и мест отдыха в парке.